| По желанию командующего лишь после его отъезда, в 7.15, перед самым снятием аппарата, была отправлена последняя телеграмма в штаб фронта: “… Переезжаю в штаб 15-го корпуса, Надрау, для руководства наступающими корпусами. Аппарат Юза снимаю, временно буду без связи с вами. Самсонов”. НЕ РОК ГОЛОВЫ ИЩЕТ - САМА ГОЛОВА НА РОК 32 (14 августа) День за днём германцы вели цельное армейское сражение, и перерыв связи с дальним корпусом Макензена даже на несколько часов ощущался как чрезвычайный изъян: тотчас посылали авиаторов, тотчас искали окольные звенья восстановить телефонную цепь. Армейская же операция русских день ото дня разваливалась на корпусные: каждый корпусной командир, потеряв ощущение армейского целого, вёл (или даже не вёл) свою отдельную войну. А под Сольдау развал пошел и дальше: защищал город уже и не корпус, а только те части, кто сами не хотели отойти. И всё же германцы дали русским лишние сутки очнуться. Хотя генерал Франсуа ещё до полудня занял неожиданно покинутое Уздау и уже была ему открыта дорога на Найденбург, он не почувствовал себя оперативно свободным и не решился ограничиться против Сольдау лёгким заслоном, ещё вечером окапывался, ожидая контрудара. На то ж направлял его и армейский приказ на завтра: отказаться от движенья на Найденбург, отбрасывать русских за Сольдау. Гинденбург особенно потому настроился так тревожно к своему южному флангу, что 14-го вечером, вернувшись в штаб армии от невесёлых дел в корпусе Шольца, получил известие, будто корпус Франсуа вообще разбит, а остатки его прибывают на железнодорожную станцию за 25 километров от Уздау. Гинденбург тотчас по телефону запросил станционного коменданта, и тот подтвердил. (Лишь ночью объяснилось, что это отскочил один гренадерский батальон, панически испуганный атакою петровцев, – по дороге же захватывал паникой обозы, и обозы докатились до самого штаба армии). А усиленный корпус Шольца, лишь на полдивизии меньше всех вместе центральных корпусов Самсонова, батареями же и сильней их, – весь этот день оборонялся на мюленской линии от сильного нажима Мартоса. То казалось, что Мартос обходит через Хохенштейн, то – уже взял Мюлен, – и туда, сорвавши с контрнаступления и даже приказав сбросить ранцы для лёгкости, срочно погнали дивизию – а не понадобилась. |
| Нельзя было штопором завертеть Мартоса сильней, чем этим ответом! Он бросил бинокль, сбежал с чердака, и под соснами бегал и вился на горке, ругаясь сам для себя, проклиная и исходу не находя ногам. Он не впал в ошибку доверия, что действительно его просьбу доложили командующему, и тот своей избыточно-крупной головой со всех сторон обдумал – и пощадил инициативу нерешительного Клюева. Нет, сразу узнавалась чернильно-промокательная душа Пестовского, его боязнь отойти от позавчерашней директивы фронта и его ничтожно-значительная мина говорить от имени командующего, не доложившись. Да и как решиться такое подчинение составить, если Мартос корпусной как корпусной, а батюшка Клюев ведь был недавно начальник штаба округа, а Постовский служил у него генерал-квартирмейстером?!… Что было Мартосу? – с утра бросить бой, когда уже переходили укреплённую реку, когда уже Мюлей обкладывали, а немецкий батальон панически бежал, – и скакать самому в тыл звонить, добиваться, проснулся ли командующий? В такие стервенящие минуты, неизбежные в армейской службе, когда надставленные остолопы делают всё как хуже и вредней, – хоть скинь с себя всё военное до нитки и утопись голый, не причастный ни к какому военному мундиру! Но его звали, ждали, докладывали и спрашивали, а тут пришёл полевой ответ и от Клюева: Нарвский и Копорский полки высланы на Хохенштейн. И неутомимый Мартос уравновесился, снова ввинтился в бой. И так, на командно-наблюдательном, имея хорошую связь и с полками и с артиллерией, изведя три десятка папирос и не пообедав, Мартос провёл бы сносно этот день. Бой стихал, подтягивались и перемещались. Подходили и у немцев резервы и орудия. Пришло сведение, что два полка от Клюева достигли Хохенштейна, – и велел им Мартос немедленно идти насквозь дальше. В 4 часа пополудни, не давая немцам отдышаться и своим вздохнуть, Мартос начал новую атаку всеми полками, и хорошо пошли, обтекая Мюлен, – но дождаться заветного момента Мартосу не дали: прискакали звать его к телефону, вызывал срочно штаб армии. |
| Удачно уведя от Ренненкампфа за сутки три своих корпуса, Притвиц решил не уходить за Вислу, а перегруппироваться назад направо и ударить по левому флангу подходящей с юга самсоновской армии. Ибо – третья русская загадка! – южная русская армия, ежедневно подробно наблюдаемая с воздуха, не старалась ни расщупать противостоящий ей корпус Шольца, загородивший Пруссию как бы косо поставленным щитом, ни охватить его, ни даже ударить в лоб, – а уверенно двигалась наискосок в пустое пространство мимо Шольца, подставляя ему свой бок. Однако самим же Притвицем накануне посланное наверх предположение и волна тревоги в Берлине от беженских потоков из Пруссии раскачивали своё. 9 августа в германской Ставке решили: Притвица сместить. Новым начальником штаба прусской армии был назначен свеже прославленный в Бельгии 49-летний Людендорф: “Быть может, вы ещё спасёте наше положение, предотвратите самое худшее”. Вечером 9-го он уже принят Вильгельмом, получил орден за взятие Льежа, в ночь на 10-е в экстренном поезде из Кобленца на восток уже сошёлся с новым командующим армией Гинденбургом, 67-летним ворчливым отставным генералом, на манёврах бывало критиковавшим распоряжения императора Вильгельма, а теперь взятым из отставки. Но из поезда вперёд посланный их приказ перегруппировывает армию так, как без них делает уже и Притвиц. (Единая техника военной мысли, поголовно воспитанная в немецких военачальниках по завету Мольтке-старшего: гениальный полководец есть случайность, участь народа не может зависеть от такой случайности; посредством же военной науки победоносная стратегия должна осуществляться и средними людьми). Хотя миру извне вырисовывалось поражение немцев в Пруссии, но в Париже, под неотвратимым прорывом немецкой мощи с севера, французское министерство иностранных дел, поддаваясь то ли собственной панической выдумке, то ли чьей-то мистификации, 11-го августа дало истерическую телеграмму своему послу в Петербурге, что “по сведениям из самого верного источника” немцы сняли два действующих корпуса из Пруссии во Францию – а потому снова настаивать на неотложном наступлении русских на Берлин. На самом же деле германская Ставка 11-го августа действительно сняла два действующих корпуса – резервный гвардейский и 11-й армейский – но именно с Марнской битвы, с заходящего на Париж правого крыла, – и в Пруссию. Это тяжёлое решение генерал граф Мольтке-младший принял после известия о вчерашнем поражении под Орлау. К поражению под Гумбиненом это был уже нестерпимый довесок, Германия не могла отдавать Пруссию ни даже на время. А по великому плану Шлиффена именно в правом крыле и была вся сила битвы за Париж, чтобы разделаться с французами за первые 40 дней войны. (После “чуда на Марне” уволен и Мольтке). Так затерявшимся в истории боем никем не прославленного корпусного генерала Мартоса был сорван захват Парижа немцами – а тем самым и вся война. |
| Самсонов оживился, расхаживал туда и сюда, смотрел в бинокль, и мягкий прищур его над тёмным усо-бородым низом лица обещал спокойное руководство, мудрый выход: ничто ни для кого потеряно не было, и командующий всех спасёт! Наконец-то было обретено недохватное дело – то самое, может быть, для которого утром он и выехал сюда! День ото дня всё властней его влекло выйти самому на передний участок фронта – и вот прикатился к нему фронт, в зримой версте. Уже и лошадь оседланная ждала командующего, но долга была разборка неурядицы, два батальона долго собирались, выстраивались перед Надрау, за это время ещё сотни шрапнелей разорвались над фронтом Мартоса и произошла вряд ли благоприятная передвижка частей, сдвинулось солнце из послеполуденного в предвечернее, – когда, наконец, можно было командующему ехать к строю виновных батальонов. Он без труда поднялся в седло и поехал уверенно. И вот стояли два батальона в ожидании генеральского суда над собой, и полковое знамя каждого было развёрнуто на правом фланге. И конный командующий, с могучей фигурой, с превосходством божественным подъехал одушевить их к воинскому чуду. Большая плотная голова его была плотно приставлена к плотному телу. Голосом густым, без напряжения сильным, в чём-то родственным русскому колокольному звону, Самсонов загудел, разлил на всю долготу строя и окрест: – Солдаты Нарвского полка, генерал-фельдмаршала Голицына! Солдаты Копорского полка, генерала Коновницына! Стыдитесь !! Вы присягали на верность своим знамёнам! Взгляните на них! Вспомните знаменитые битвы, за которые древки их увенчаны орлами! Георгиевскими крестами! Горше не мог он упрекнуть! Не мог он их бранить и клясть – ведь это были благородные русские люди, и к их благородству взывал он. Но мощный голос отдельно поплыл над головами – и с ним изошла из командующего сила его уверенности. Он только что хорошо знал, что ему говорить, как вызвать чудо поворота этих батальонов, и их полков, и всех центральных корпусов, – и вдруг оборвало ему память, он утерял, что говорить дальше, – а в смутности наплыл какой-то другой случай из его жизни, как будто это уже было когда-то: едва задержанный строй бежавших солдат перед ним, только ещё раздёрганней рубахи, винтовки, котелки, ещё перекошенней и запалённей лица – и тогда… Что тогда? Полководческое слово должно удаться, в этом военная история. |
| Боязливые городские казаки вели разведку, собирая слухи от местных жителей. И так ожидали боя за Найденбург, а его не было, а 10 августа объявил Мартос первую днёвку корпусу – но под Орлау неожиданно наткнулись на немцев и неожиданно среди дня начали бой. Артиллерия корпуса была вся со снарядами и стреляла отлично. То Симбирский полк, то Полтавский сами бросались в атаку, не дожидаясь команды (а не всегда это хорошо, и несли потери). В бою выбыли два командира бригады, три командира полка, несколько батальонных, много офицеров, больше трёх тысяч нижних чинов. У противника оказалось больше шести полков пехоты, на заранее выбранных и сильно укреплённых позициях с 16 батареями. В ходе двухдневного боя, разделённого душной ночью с редким дождём, русские брали Орлау и Франкенау, отступали от них – и снова взяли их рассветной атакой, и противник с разгромом ушёл с позиций, оставляя снаряжение, раненых и трупы – даже стоячие трупы, застрявшие в тесном крепком молодом ельнике. А оказался тут – немецкий корпус Шольца, в мирное время и расквартированный в этой самой местности, к ней и подготовленный. Итак, противник никуда не бежал из Восточной Пруссии, как уверял штаб фронта. И Мартос, продолжая двигаться вперёд и день ото дня задирая противника левым боком, первый стал понимать истинное, косое, расположение корпуса Шольца, и первый, не дожидаясь распоряжения, стал заворачивать налево. Пилоты помогли ему открыть и выяснить за Мюленским озером с запада укреплённую позицию немцев. И всё это приходилось совершать с корпусом, две недели не знавшем днёвок, изголоженным без подвоза, и в бессонные ночи – приходилось ночами переводить и поворачивать части. Для разгрома Шольца нужна была помощь соседей. Справа, где-то далеко, брёл Клюев. Ещё 10-го, при загаре боя под Орлау, Мартос полевой запиской к соседу, как бывает проще всего в обход начальства, просил помощи у Клюева – прислать в Орлау два полка. Но Клюев, хотя и получил записку быстро и слышал канонаду, – послал помощь только на следующий день, и не рано, и опоздавшую, Мартос уже выиграл бой и сам. А слева от Мартоса была пустота ещё тревожнее, корпус Кондратовича не подошёл, одна дивизия Мингина, и та как наскочила 13-го на Мюлен внезапно, не понимая противника, не сумела взять укреплений с удара и ещё быстрей откатилась на юг. А Мартосу из армии было приказано на 13 -е не брать Мюлен, не фронтом на Шольца, – но на пустой север, брать Хохенштейн и даже идти к северо-востоку, на Алленштейн. С бурей в душе Мартос ещё послал два правофланговых полка брать Хохенштейн – а остальными всё более поворачивал на северо-запад, на Шольца, а в ночь на 14-е смелой ночной рокировкой полностью переменил фронт с севера на запад, против мюленской линии (ещё долго обозы путались на путях). |
| 190 лет назад на Красной площади был торжественно открыт памятник Минину и Пожарскому. Это был первый памятник в истории Москвы, и именно он положил национальную традицию московских монументов. До XIX века единственной формой памятника в России был храм - благодарственный, памятный, обетный. По мере развития гражданского сознания к благодарственным храмам присоединяются скульптурные памятники, восславляющие национальных героев, положивших жизни или потрудившихся на благо Отечества, приумноживших его славу. Слово памятник - калька с монумента от латинского монео - напоминать. Национальная идея России и ее исторической памяти стала главной идеей дореволюционных московских памятников. Самый первый русский гражданский памятник России появился в Санкт-Петербурге. Это был «Медный Всадник» - памятник Петру Великому, возведенный по приказу Екатерины II, хотя его первенство иногда оспаривают в пользу памятника Петру по проекту Карло Растрелли, которые стоит у Михайловского замка. Москва осталась верна своим православным традициям: ее первым памятником стал монумент Минину и Пожарскому, по проекту скульптора И.Мартоса, воздвигнутый в 1818 году. Гранью, разделившей эти первые памятники обеих русских столиц, стала Отечественная война. Установить московский памятник намеревались к 1812 году, к двухсотлетию победы в Смутное время, а сама его идея появилась еще в 1803 году, когда член Вольного общества любителей словесности, наук и художеств Василий Попугаев предложил увековечить национальных героев в монументе. Официальное решение приняли только в 1808 году по ходатайству нижегородцев - земляков Минина. Начался сбор пожертвований, объявлен конкурс проектов, в котором победил скульптор Иван Мартос, но на юбилейный год выпала новая страшная война, когда враг опять дошел до Москвы и занял ее, и вновь обрел в ней свою гибель. Отечественная война отложила московское торжество на несколько лет, зато придала ему особенный исторический смысл - так перекликались и две великие войны и две великие победы. Открытие памятника православным ратникам далекой эпохи, спасшим Отечество и отстоявшим национальную независимость, стала праздником вновь победившей России. |
| Архипов А.Е. Рязанская пригородная девица. 1928 г. Рязанский художественный музей Илья Машков. Советские хлебы. 1936 г. Волгоградский музей изобразительных искусств имени И.И. Машкова Варнек А.Г. Портрет Веры Ивановны и Софьи Ивановны Мартос, дочерей скульптора И.П. Мартоса. 1-я пол. XIX в. Ивановский областной художественный музей Иван Билибин. Витязь (Алеша Попович). 1902 г. Ярославский художественный музей Исаак Левитан. Вечерние тени. 1891-94 гг. Таганрогский художественный музей Аполлинарий Васнецов. Старорусский город. 1899 г. Государственное музейное объединение «Художественная культура Русского Севера», Архангельск План экспозиций выставки «Сокровища музеев России» Рейтинг: 9.9 Голосов: 1456 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии Rsn 23 ноября 2018, 16:42 Я не имею возможности, побывать на выставке. Дочь была, ей очень понравилось. А я думаю, замечательно, что благодаря нашей церкви люди смогут бесплатно побывать на этой выставке. Другим выставкам можно пример взять - хотя бы один день делать бесплатный вход. Многие будут благодарны. Светлана 18 ноября 2018, 00:24 Прочитала статья хочу сказать большое спасибо за эту информацию.Сколько прекрасных художественных произведений есть в России.Жаль,что не смогу посетить,тк не живу в России,но даже эта небольшая статья показазала это богатство. анна 12 ноября 2018, 21:17 Слава Богу за все!СпасиБО Владыке Тихону за его Великое служение на благо Отечеству и народу! Ольга Монастырская 12 ноября 2018, 15:45 Всем говорю: «Идите - не пожалеете», и сама хочу пойти еще раз. Дерзну высказать свое предложение: может, лучше устраивать такие мероприятия не в ноябре, когда погода не располагает к длительному стоянию в очереди, а приурочивать их к Дню России (12 июня)? Спасибо всем трудившимся над этим проектом. Ольга Монастырская 12 ноября 2018, 15:43 Выставка замечательная – как и все проекты, предлагаемые и реализуемые владыкой Тихоном. Советую всем воспользоваться возможностью увидеть собранные в одном месте шедевры региональных картинных галерей и музеев. Это уникальный шанс – увидеть своими глазами, насколько богата наша российская живописная коллекция. Кто посетил выставку, теперь знает, что полотна Третьяковки и Русского музея – это далеко не все наше национальное художественное достояние. Даже несмотря на отсутствие экскурсоводов в первый день выставки, 4 числа, впечатления от нее незабываемые. |
| Тему светлого перехода в мир иной, смягчая общий драматизм, оттеняли изображения бабочек из позолоченной бронзы на светильнике (утрачены). Лейтмотивом памятника стали раздумья мастера о продолжении жизни после смерти, что показывает рисунок Козловского с названием «Мысль Сократа о бессмертии души» (ГРМ, переведен в гравюру), положенный в основу композиции надгробия Строгановой. Сохранилось также неск. нереализованных проектов Н. скульптора (все в ГРМ), в частности Н. кн. Г. А. Потёмкина. На протяжении более 20 лет в жанре мемории работал еще один яркий представитель классицизма - И. П. Мартос. Он являлся прекрасным знатоком античного наследия, что позволило ему, сохраняя в произведениях дух античности, как гармонии мира, перевести их пластику на современный язык и т. о. создать Н. собственного ясного и логичного стиля. Эти качества скульптора уже вполне проявились в его первых 2 работах 1782 г.- мраморных надгробиях С. С. Волконской (ГТГ) и М. П. Собакиной (Донской мон-рь). Первый памятник - надгробная стела с плакальщицей - близка по композиции к созданному всего 2 годами ранее Гордеевым надгробию Н. М. Голицыной, но между ними огромная образная разница. Горельеф Мартоса наделен подлинно античной по гармонии и незамутненной по чистоте линий телесностью, мастерски переданной через складки драпировки. Контраст жизненной силы, заложенной в образе, и его погруженности в печаль усиливает переживание мемориальной темы. Надгробие Собакиной построено по ставшей традиционной схеме: на плоскости стелы с вырастающей из саркофага усеченной пирамидой помещен крупный медальон-барельеф с портретом усопшей, по сторонам - стоящая плакальщица и сидящий на саркофаге Гений. Свободное и смелое расположение этих фигур - кутающаяся в пеплос дева и поднявший взор вверх и широко раскинувший руки юноша - образует контрастную, но единую композицию, погружающую в сферу размышлений о вечном и прекрасном. Иначе, но все с той же свободой, эти символические фигуры были реализованы в круглой скульптуре (бронза) в надгробии А. |
| (1) «Adieu, adieu, my native land!» Из первой песни «Странствия Чайльд Гарольда» Байрона (в подлиннике: «Adieu, adieu! my native shore»). (2) «Грессет в одном из своих посланий пишет…» В послании «La Chartreuse», à M. D. D. N. Примечание о памятнике князю Пожарскому и гражданину Минину Написано в августе – сентябре 1836 г. Предназначалось в качестве примечания к статье М. Погодина «Прогулка по Москве», которая должна была появиться в кн. III «Современника» 1836 г. и, по-видимому, не была пропущена цензурой. Опубликовано в 1922 г. На памятнике работы Мартоса (1818 г.) сделана надпись: «Гражданину Минину и князю Пожарскому» (памятник на Красной площади). Путешествие В. Л. П. Написано в 1836 г., опубликовано в 1855 г. Шуточное стихотворение «Путешествие В. Л. П.» И. И. Дмитриева было издано в 1808 г. в количестве 50 экземпляров. (1) «Друзья! сестрицы! я в Париже…» Начальные стихи «Путешествия В. Л. П.». Джон Теннер Напечатано в «Современнике», 1836 г., кн. III. Написано летом 1836 г. Статья Пушкина представляет собой изложение «Записок» Джона Теннера, изданных в Нью-Йорке в 1830 г. Перевод сделан Пушкиным с французского издания книги Теннера, вышедшего в Париже в 1835 г. (1) «Но несколько глубоких умов в недавнее время…» Пушкин имеет в виду интерес к американской конституции в Европе, вызвавший ряд исследований, в частности использованную Пушкиным в данной статье книгу Токвиля «О демократии в Америке». (2) «Дикари, выставленные в романах…» Цитата из предисловия к «Запискам» Джона Теннера. Об обязанностях человека: Сочинение Сильвио Пеллико Напечатано в «Современнике», 1836 г., т. III. (1) «На днях выйдет из печати новый перевод…» Книга итальянского писателя Сильвио Пеллико «Об обязанностях человека» (1834 г.) была переведена на русский язык Н. Хрусталевым и издана в 1835 г. Новый перевод был сделан С. Н. Дириным и издан анонимно в середине января 1837 г. (2) «Сильвио Пеллико десять лет провел в разных темницах…» Пеллико был арестован в 1820 г. за участие в карбонарском движении. В 1832 г. вышла его книга «Мои тюрьмы». |
| Память о славном полководце хранится и в солдатских песнях, которые далеким эхом звучат из XVIII века: Нам нельзя того оставить, Чтоб Румянцева не славить: Граф Румянцев — наш отец: Мы сплетем ему венец Из своих, братцы, сердец! Под конец жизни граф Румянцев поселился в своем имении Ташань, что под Киевом. Там он построил дворец, но для своего личного проживания выбрал всего две комнаты. Чаще, чем в прежние годы, посещали Храм. Любимым его занятием стало чтение книг. Ласково похлопывая по корешкам, он говорил: «Вот мои учителя». То и дело он одевался в простую одежду и, примостившись на брёвнышке, ловил рыбу. Однажды издалека приехали к нему визитёры, они застали в саду старика с удочкой и обратились к Румянцеву с вопросом, где бы увидеть знаменитого графа? Румянцев ласково ответил: «Вот он. Наше дело города пленить, да рыбу ловить». Дворец Румянцева был богато убран, но в некоторых комнатах стояли простые дубовые столы и стулья. По этому поводу он говаривал: «Если великолепные комнаты внушают мне мысль, что я выше кого-либо из людей, то пусть сии простые стулья напоминают, что я такой же простой человек, как и все». К такому мудрому смирению пришёл Румянцев после разгульной юности и боевой молодости… Румянцевский обелиск Эпитафия на изящном надгробии работы И.Мартоса получилась торжественной: «Внемли, росс! Пред тобой гроб Задунайского!». А его уже давно мало занимала ветреная мирская слава… Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 9 декабря, 2015 26 ноября, 2015 11 ноября, 2021 1 августа, 2019 4 марта, 2018 29 июня, 2016 22 июня, 2016 22 июня, 2016 7 мая, 2016 9 декабря, 2015 26 ноября, 2015 11 ноября, 2021 1 августа, 2019 Лучшие материалы |
|
|
