| Когда впоследствии Собор шестидесяти епископов Константинопольской епархии отменил решения Собора под Дубом и вернул Златоусту право священнодействовать и рукополагать 136 , его враги не перестали строить козни, но собрались снова и, опираясь на правила арианствующих, которые ранее отлучили свт. Афанасия 137 , подтвердили решения Собора «у Дуба». И тут мы должны заметить, следуя прп. Никодиму Святогорцу 138 , что Златоуст был первоиерархом Поместной Церкви, которая соборно отменила деяния Собора «у Дуба» и его оправдала, и в силу этого любое продолжение процесса по его делу требовало созыва Вселенского Собора, как очень верно и в полном соответствии с правилами писал Папа Римский Иннокентий: «Но что в настоящем случае сделать против этого? Необходимо исследование соборное: надобно, как и прежде говорили мы, созвать Собор – только этим способом можно утишить порывы такой бури. До созыва же Собора врачевание полезно предоставить благоволению великого Бога и Христа Его, Господа нашего. Благодатию Его прекратятся все смятения» 139 . 2.1.4. Составляющие церковного высокомерия. Разрешение противоречий – Вселенский Собор Феофил Александрийский вел себя гордо и действовал в одностороннем порядке, как позднее Римские Папы, вторгавшиеся в другие церковные области и ссылавшиеся при этом на апостольские правила и мнимые апостольские постановления. Досифей Иерусалимский обличает мировоззрение пап (что в рассмотренном случае можно отнести к антиканоническим действиям Феофила Александрийского) на основании 34-го и 35-го апостольских правил, говоря следующее: «Апостольские правила отвергают всякое единовластие. Так, 34-е правило говорит, что у каждого народа должен быть первый епископ, показывая этим, что нет епископа, который являлся бы единой главой для всех народов , но есть много народов и много епископов. Также оно не говорит о том, что у этих глав есть некий общий глава. И 35-е правило говорит, что епископ не может вне пределов своей епархии творить рукоположения в городах, ему не подчиненных. Данное правило не делает никаких исключений, но распространяет указанное запрещение на всех епископов в равной степени» 140 . |
| Согласно 35-му правилу, низлагается и епископ, который осуществит хиротонию вне пределов своей епархии (экстерриториальную), и рукоположенный им. За этим правилом, по толкованию прп. Никодима, стоит церковный принцип, согласно которому в одном и том же месте должен быть только один епископ: «Иначе (то есть в случае экстерриториальной хиротонии) в одном и том же месте одновременно оказывается два епископа или два митрополита, что противозаконно и запрещено 8-м правилом I Вселенского Собора и 12-м IV Вселенского Собора» 34 . Этот основополагающий канонический принцип, запрещающий экстерриториальные действия епископов, нарушали во время гонений и арианских споров такие великие отцы церкви, как святители Афанасий Великий и Василий Великий . Они знали, что нарушают церковные правила, но вынуждены были действовать по икономии, чтобы ересь не наводнила Церковь . Однако, освободившись от ересей, Церковь сразу восстановила права Поместных Церквей и запретила экстерриториальные вторжения 2-м правилом II Вселенского Собора, которое гласит: «Областные епископы да не простирают своей власти на Церкви за пределами своей области и да не смешивают Церквей». 1.2. Равночестность преимущества чести В постапостольский период равночестность первых апостольских Поместных Церквей являлась очевидностью и данностью в сознании Церкви. Характерным примером равночестности епископов этого периода (во II веке) могут служить различные, но одинаково авторитетные мнения святого Поликарпа Смирнского и епископа Римского Аникиты о времени празднования Пасхи. Асия 35 праздновала Пасху 14-го числа месяца нисана, независимо от дня недели, в то время как Рим праздновал Пасху только в воскресный день после нисана после] весеннего равноденствия. Тем не менее, это различие не препятствовало общению в таинствах. По мере того как вокруг церквей крупных римских городов возникали церковные округа с многочисленными епархиями, «древнее обыкновение» (старинный обычай) естественным образом утвердило, исходя из реального положения дел, равночестность епископов митрополичьих округов и их епархиальных Соборов. |
| Защитники папского единовластного примата использовали как аргумент также послание свт. Афанасия Великого , в котором якобы говорится, что Римский Папа является гарантом православной веры . Однако многочисленные упоминания у свт. Афанасия Великого о епископах, относящиеся к тому смутному времени, когда он находился в ссылке в Трире в Галлии, показывают, что оправдание его православия было делом не Римского Папы, а епископов всей Кафолической Церкви, как пишет Досифей Иерусалимский, подводя итоги своего анализа тогдашних событий: «Таким образом, великий Афанасий не от одной Римской или другой отдельной Церкви и не от одного папы получает признание православия своей веры, но от всех Церквей вместе. И где сказано, что Римский Папа является верховным учителем Церкви, или главой всех Церквей 143 , облеченный монархическим достоинством, или единственным непогрешимым толкователем Писания, или самодержцем в Церкви?» 144 2.1.5. Является ли созыв Соборов прерогативой Папы Римского? Еще одной составляющей папского примата, на которой настаивали почитатели папы, было мнимое исключительное право Рима созывать Соборы . Досифей Иерусалимский приводит пример Антиохийского Собора (около 265–270 гг.), рассматривавшего дело Павла Самосатского, как одно из доказательств того, что церковные Соборы могут созываться без одобрения папы. Он пишет следующее: «Во-первых, этот Собор был созван без обращения к папе и без его санкции; во-вторых, не папа, а его многочисленные отцы столько лет вели тяжбу, предпринимая путешествия, расходуя свои средства и отдавая все свои силы для защиты благочестия; в-третьих, они низложили Антиохийского епископа и рукоположили вместо него другого без согласия папы; в-четвертых, они приняли сугубо православные определения и судебные решения без “богодухновенного” суда папы; в-пятых, они не просили папу утвердить их постановления; в-шестых, Собор восхваляет, прославляет и превозносит как ревнителя православия того самого Фирмилиана, которого латиняне считали неправославным, который спорил с Римской Церковью по общим и частным вопросам и которого Папа Стефан отсек от церковного общения» 145 . |
| О православной миссии иеромонаха Космы Григориатского в Африке рассказывает кандидат исторических наук, преподаватель кафедры истории Церкви исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Афанасий Григорьевич Зоитакис. Иоанн Асланидис родился в благочестивой семье понтийских греков. Его родители, Димитрий и Деспина, вынуждены были оставить родной город Керасунду (современный Гиресун) и бежать в Грецию, спасаясь от инициированного турецкими властями истребления православного населения. У супругов родилось четыре сына (первенцем был Иоанн), которых они воспитывали в «учении и наставлении Господнем» (Еф. 6:4). Асланидисы были связаны прочными духовными узами со Святой Горой, а в их доме часто бывали Афонские монахи. Иоанн с детства полюбил богослужение. Приходский священник стал для него вторым отцом, храм – домом, а Священное Писание – настольной книгой. В 1954 г. он окончил начальную школу и решил получить рабочую профессию, чтобы помогать братьям и родителям. Обучение в техническом училище Иоанн совмещал с учебой на катехизаторских курсах и в школе миссионера. «Бог устроил все таким образом, что все полученные мной знания пригодились мне в моем миссионерском служении», – признавался впоследствии отец Косма. Он хорошо разбирался в электрике, строительстве, электронике, механике. Окончил медицинские курсы при Красном Кресте и получил диплом ныряльщика. Впоследствии он неоднократно оказывал медицинскую помощь нуждающимся и даже спас от верной смерти маленького африканца. Отец Косма Дело было так. Однажды вечером отец Косма проходил мимо озера и внезапно увидел большое скопление плачущих людей. Маленький ребенок только что выпал из лодки и погрузился на дно. Отец Косма несколько раз нырнул на 10-метровую глубину и на третий раз смог достать запутавшегося в леске мальчика. Плач сменился всеобщей радостью и благодарностью православному священнику, спасшему ребенка. В 1974 г. Иоанн Асланидис поступил в Афинскую духовную семинарию, готовясь принять священный сан. |
| Еще с тех времен, когда он был простым иеромонахом, прославился отец Афанасий по всей Святой Горе. Когда же взошел на игуменское служение, слава его распространилась гораздо дальше. Многие люди приезжали в Григориатскую обитель ради встречи с ним. Некоторые искали духовного руководства, иные шли на исповедь. И не только афонские монахи, но многие священники и миряне из других мест приходили к нему. До самой своей смерти отец Афанасий оживлял и омывал бесчисленное количество душ в купели раскаяния. К нему шло так много людей, что монастырь вынужден был принять меры, чтобы хоть немного оградить его покой. Высокопоставленные лица и в Церкви, и в государстве относились к нему с большим почтением. Архиепископ Хризостом (Пападопулос), хотя лично никогда не видел отца Афанасия, высоко чтил его и не упускал возможности послать ему приветствие, передать поклон и испросить благословение. Во время своих визитов на Святую Гору король Георгий II останавливался на два- три дня в Григориатской обители. Там он встречался с отцом Афанасием, и высокая духовность того произвела на Короля огромное впечатление. Известно, что они не только говорили друг с другом долгие часы, но Король даже ходил на исповедь к Старцу. Глубокое уважение Георгия II к отцу Афанасию подтверждается следующим эпизодом. Владыка Дионисий, поставленный митрополитом Иериссоса и Святой Горы, принес присягу королю Георгию, после которой Король сказал ему: «Когда прибудете на свою кафедру, посетите обязательно Григориатскую обитель на Святой Горе и повидайте отца Афанасия. Поцелуйте ему руку от моего имени. Я думаю, ему нет равных на земле Он почтеннейший человек, исполненный святого достоинства и смирения». И митрополит Дионисий, чей духовный путь начинался на Афоне, посетил Григориат и встретился с отцом Афанасием, который к тому времени был уже на покое. С почтением он приложился к руке Старца, передавая приветствие Короля. И отец Афанасий в свою очередь смиренно поцеловал руку владыки Митрополита. Когда отец Афанасий был уже очень немолодым, приезжали в обитель представители патриархийного экзархата. Они настойчиво искали встречи с ним. По просьбе старца Виссариона, отец Афанасий согласился выйти из своей кельи. Епископы поспешили целовать руку Старца, выражая свое почтение. Глава экзархата, митрополит Гелиополиса, начал его восхвалять: «Мы так много о Вас слышали и так хотели видеть Вас. Мы так счастливы... Вы – святой человек. Благословите нас!» |
| Он сказал им: «Если вы примете такое решение, я буду против». В Других схожих обстоятельствах он говорил обычно- «Игумен для монахов – отец, и в минуты их слабости он должен стать на их сторону». Особенно большое значение придавал отец Афанасий богослужениям в церквиууделяя этому много внимания. Он часто повторял: «То, что делается для Бога, должно быть сделано благолепно». Он желал, чтобы все в церкви было достойно Бога, Которому и совершалась служба. Он очень заботился о чистоте и убранстве храма: храм должен сиять. Один старый церковный прислужник рассказал нам следующую историю: «Так как это было мое послушание, я регулярно прибирал церковь и старался, как мог, содержать все в порядке. Когда незабвенный наш Игумен навещал меня и видел мое усердие, говорил обычно: «Благослови, Господи, тех, кто любит красоту Дома Твоего». Когда он тихо и радостно произносил эти слова, эту молитву, я чувствовал неописуемое волнение. Мне трудно было удерживать слезы». Он хотел также, чтобы величественно выглядели облачения священников, совершающих Литургию. «Вы, кто удостоился чести быть распорядителями Святых Таин, – многажды повторял он священникам, – должны во время Божественной литургии предстать безупречными, внимательными, благопристойными и облаченными в великолепные облачения». Во время всенощных бдений и больших праздников он представал облаченным в игуменскую мантию и с жезлом в руках. Он совершал богослужения очень торжественно и празднично. Чистота и порядок, традиционные для Григориатской обители, соблюдались еще более строго во времена игуменства там отца Афанасия. И совершению церковных служб, и послушаниям – всему монастырскому порядку придавал он дух серьезности и торжественности. Рассудительность и уравновешенность, по воспоминаниям, были у него в крови. Вкушая в трапезной, он никогда не смотрел по сторонам, а только прямо перед собой. И поднимал глаза лишь один раз – убедиться, что отцы закончили трапезу и благословить всем восстать от стола. Он никогда не выходил на монастырский двор без рясы. С его губ никогда не срывались пустые слова или шутки. Все его движения, действия, встречи были взвешены и серьезны. Прежде чем отдать повеление, он долго и тщательно его обдумывал. И раз уж он отдал его, то никогда не отменял. |
| «Старче, – сказал я,–я только лишь из скита Праведной Анны и возвращаюсь в мир. И жажду получить что-либо от Вас – как милостыню духовную». При этих моих словах он минуту помедлил, а потом сказал добрым и кротким голосом: «Раз Бог удостоил тебя стать священником, то старайся совершать Божественные литургии всей своей душой. Когда священник совершает Литургию, он должен чувствовать, что в душе у него горит лампада. И лампада эта не должна гаснуть до следующей Литургии. С первой и до последней своей Литургии священник должен хранить свою лампаду горящей. И позаботься вот о чем. После Литургии удались куда-нибудь и в тишине прочувствуй, что тебе было дано. Избегай разговоров и никогда не смейся после Божественной литургии». На этом старец Афанасий прекратил разговор. Он поднялся и тепло попрощался со мной. «Бог тебя храни,» – было его благословение. Я поцеловал его руку, и мы расстались. Я считаю себя счастливым человеком, когда имел такую незабываемую встречу и получил такое неоценимое наставление. Когда отца Афанасия спрашивали о ценности монашеской жизни, он обычно отвечал: «Монашеское житие – величайший дар, который Господь дал человеку». Тому, кто жаловался ему на боль или болезнь, он отвечал: «С болезнью Христос посещает тебя, чадо». В число добродетелей отца Афанасия входила щедрость, которая была присуща ему в изобилии. Своему последователю – Игумену – он дал следующий совет: «Игумен должен быть очень щедрым, таким, каким был святитель Николай, и должен помочь всем, кто ищет помощи в монастыре. Бог никогда никого не оставит, но всегда даст столько, что всем хватит». Душа его была мягкой и беззлобной. И прилагал он много трудов, чтобы и ученики его стали таковыми. Радея о том, чтобы воздействовать на сердца ближних, Старец и стихи стал писать. Один григориатский монах, находившийся на подворье в Вультисте, получил такое от него стихотворение. Так радостно, радостней всего Кротким и мягким быть Если кто меня оскорбляет, То к чему мне ему отвечать? Разве злоба утихнет сама, |
| Некоторое время назад автор этой книги навещал Григориат- скую обитель. Мы пошли в сады, где немного пониже больших водохранилищ стоит домик садовника. Там мы встретились с пожилым монахом, отцом Исихием, и его молодым послушником из неофитов. Отец Исихий, очень жизнерадостный, простой и общительный человек, пожелал рассказать нам об отце Афанасии, о монастыре и его святых покровителях. Среди прочего он рассказал следующее «Еще с детства страдал я от частых кровотечений из носа. Это длилось долгие годы. В 1935 году – было мне тогда тридцать восемь лет – проходил я послушание поваром. Раз очень сильно пошла носом кровь. Я слышал, что братия рассказывали о многочисленных исцелениях святой Анастасией, и побежал к чередному священнику с просьбой открыть ее святые мощи. Он надел епитрахиль, взял правую кисть Снятой и на моем носу начертал ею знамение креста. Более ничего не требовалось. Сорок лет прошло с тех пор, и ни раза единого не текла более кровь у меня из носа. Лечение, полученное от Святой было совершенным даром». Покровители святые! Чем более думаешь о них, тем дивишься более. Великий Бог разным обителям и приходам дал своих сугубых покровителей. Сколь же счастливы те, кою защищают их сильные молитвы! Надобно и нам бодрствовать и молиться, дабы быть достойными покровительства их. Видение монаха Следующий случай еще ярче подтверждает наше свидетельство о покрове святых Григориатской обители, а также является примером великих благодеяний Божиих простым и смиренным душам. Отца Афанасия очень радовало поведение его ученика, отца Г., не только потому, что тот с готовностью выполнял свои монашеские послушания, но и потому, что у него была простая и честная душа. Каждый раз во время исповеди ученик просто и безо всяких уверток раскрывал все. Душа его была подобна прямой дороге, на которой не было никаких поворотов, изгибов и развилок Отец Афанасий видел в своем ученике, если использовать выражение из писаний Отцов, «подлинную природу неизменной простоты». Небо охотно склоняется к таким душам, и завеса между этим и лучшим миром легко отдергивается. |
| Но вернемся в Григориатскую обитель, чтобы наблюдать там подобное. Однажды, когда отец Афанасий из окна своего кабинета смотрел на море, увидел, как какой-то предмет пролетел в воздухе и упал на камни у берега. Старательно вглядевшись, он понял, что это была старая метла. Через несколько минут между Старцем и одним из монахов состоялся следующий разговор – Это ты выбросил метлу? – Да, Старче. – А зачем ты ее выбросил? – Она сломалась, и ее нельзя больше использовать. – Да, но с длинной ручкой ведь все в порядке. Почему ты ее выбросил? – Прости мне, Отче. Я не подумал об этом. – А следовало бы подумать. Один из братии пошел в лес и срезал с дерева ветвь, снял с нее кору, вырезал и придумал форму. Это большая работа! А ты, будто это все ничего не значит, просто ее выбросил. Мы могли бы ее удобно использовать для другой метлы. Спустись сейчас же вниз со скалы и принеси ее обратно. Несчастный монах! Ему предстояло проделать долгий путь, чтобы спуститься со скалы. И при этом необходимо было ступать очень осторожно, дабы не сорваться вниз. А кроме того, он терпел душившую его обиду, как позднее признался сам. Он думал: «Старец дал мне бессмысленное послушание! У меня столько же шансов упасть в море, сколько найти эту бесполезную метлу!» Но он преодолел и внешние, и внутренние трудности и вернулся в монастырь живым и здоровым, держа в руках ставшую впоследствии знаменитой метлу. Нечего и говорить о том, что с того дня монах был очень внимателен в своих поступках, особенно, когда дело касалось выбрасывания кажущихся ненужными вещей. Тот пугающий спуск с утеса к волнам, с громовым шумом разбивающимся о скалы, был самым полезным уроком бережливости и аккуратности. Да и для других отцов случай тот был весьма нравоучителен. Выброшенная метла и приключившееся с монахом, выбросившим ее, научили всех быть рассудительными в обращении с имуществом монастырским. И усвоили братия слова Евангельские «Да не погнбнетъ ничтоже» ( Ин.6:12 ), даже если кажется это маленьким и незначительным. Покров святых |
| Ныне здравствующий иеромонах Афанасий – такой же примерный служитель Церкви Христовой и ревнитель иноческого жительства. Бесконечно мирный и всегда избирающий лучшее по Богу, он, достигнув глубокой старости, оставил игуменство и помышляет лишь о том, чтобы, по слову блаженного апостола, разрешиться и быть со Христом ( Флп. 1, 23 ). Сей облагодатствованный муж, как мы думаем, уже извещен свыше, что ныне исполняющий настоятельские обязанности послушник его архимандрит Виссарион, годами молодой, но старец разумом, шествует стопами своего предшественника во славу Божию и ко благу обители. Соревнователь древних отцов, отец Виссарион получил к тому же весьма разностороннее образование, какого нет ни у одного из ныне действующих настоятелей-агиоритов. В нем ясно угадывается будущий избранный сосуд ( Деян. 9, 15 ) не только родной обители, но и всего святогорского братства. Конечно, строгое хранение общежительного строя облегчается в Григориате материальным его благосостоянием. Но такое наблюдение не может смутить памятующих слова Господа: Ищите прежде Царства Божия, и это все приложится вам (ср.: Мф. 6, 33 ; Лк. 12, 31 ). Усердное в духовном делании, григориатское братство украшается всем благопотребным, пополняясь новыми отцами и не имея недостатка в собственных священниках и духовниках. Эсфигмен На северо-восточном берегу полуострова, почти при самом его начале, стоит монастырь Эсфигмен, как бы стиснутый между прибрежными холмами и над морем (откуда и название 171 ). Он считается старейшим на Афоне и наиболее приверженным общежительному уставу, а имея сегодня шестьдесят пять монахов, остается и самым укомплектованным из греческих монастырей Святой Горы. Последнее стало возможно благодаря незаурядным дарованиям двух настоятелей – покойного иеромонаха Софрония и ныне действующего иеромонаха Каллиника, образованного и духовно опытного, хотя и самого молодого среди святогорских игуменов. Живущие вдали от отшельнических поселений и в наибольшей близости к внешнему миру, эсфигмениты держатся, однако, строжайшего консерватизма, превосходя в этом остальных святогорцев. Постоянно упражняясь в практическом доброделании (и прежде всего в странноприимстве), они неизменно сообразуют эту и прочие стороны своей жизни с отеческими преданиями. |
|
|
