| Штатгальтер Нидерландов, король Англии, Шотландии и Ирландии Вильгельм III Оранский, чьё расположение снискал царь Пётр I И всё же штатгальтер нашёл возможность, и уже 1 сентября (до начала эпопеи с постройкой фрегата на амстердамской верфи) встретился с русским царём. Вильгельм был храбрым воином, умудрённым политиком, опытным военным и гражданским администратором. Чувство искренней симпатии к молодому русскому монарху выразилось в том, что венценосцы ещё не раз встретились тет-а-тет на голландской земле (26-29 октября). А ровно через месяц, 23 ноября, Пётр, пребывавший в разочаровании от знакомства с упалой голландской корабельной наукой, получил письмо от английского контр-адмирала Перегрина Осборна, маркиза Кармартена, 2-го герцога Лидса, в котором тот сообщал, что король Вильгельм III дарит ему новопостронную яхту «Транспорт ройял» («королевский перевозчик»), сочетавшую изящество, удобство, скорость хода и достаточно мощное 20-пушечное вооружение. К тому времени Петру I успели сообщить, что теория корабля была высоко развита именно в Англии, и там это дело можно изучить довольно быстро. Сражение при Барфлёре (англо-голландский флот Аугсбургской лиги против французского, 1692 г.) Конец французского доминирования, и начало английского могущества на море. Художник Ричард Патон Через своего представителя, майора Преображенского полка Адама Вейде, царь передал королю свою просьбу «посетить английскую землю незнатным иностранцем, чтобы видеть корабли и морское поведение». Любезное согласие последовало немедленно. За именитым гостем, и 27-ю сопровождавшими его лицами, была прислана королевская яхта с тремя фрегатами для её охраны, которые и доставили путешественников из голландской гавани Гелветелюйс в Лондон, самый большой тогда город мира, насчитывавший 700 тысяч населения. Морской переход продолжался двое суток. Всё это время царь Пётр провел на верхней палубе, «терзая» сопровождавшего его вице-адмирала Дэвида Митчела бесконечными расспросами о устройстве корабля, трудностях навигации и других морских делах: он учился, не теряя ни минуты времени. |
| они уступают Аугсбургскому исповеданию. При этом, хотя первоначально катехизисы предназначались для использования внутри лютеран. церковных общин, после Аугсбургского религиозного мира 1555 г. катехизисы стали тем документом, к-рый лютеране могли предъявить имперским властям, чтобы показать, как они обучают мирян основам христианства. Особое положение катехизисов среди прочих вероисповедных документов Л. связано с тем, что они были целиком составлены Лютером, являясь ярким и доступным выражением религ. идей раннего Л., причем общехрист. содержание преобладает в них над специфически лютеранским. Т. о., в катехизисах представлена не столько богословская догматика Л., сколько лютеран. интерпретация религ. представлений, общих для всех христиан. Поэтому катехизисы могут рассматриваться как выражение основного богословия Л., т. е. общих основ лютеран. веры, а прочие лютеран. документы Книги Согласия - как последовательное догматическое раскрытие особенностей вероучения Л. Представление религиозных идей Л. в катехизисах Лютера В предисловии к «Большому катехизису» Лютер заявлял, что в нем содержится все, «что необходимо знать каждому христианину», так что тот, кто этого не знает, не может считаться христианином и не должен допускаться к церковным таинствам. Согласно Лютеру, катехизисы являются «Библией для мирян»; содержащееся в них учение почерпнуто из Свящ. Писания, однако изложено и представлено в систематизированном виде для удобства его усвоения (см.: Luther M. Catech. maior. Praef. 2. 2; ср.: Idem. WA. Bd. 30. Abt. 1. S. 27). Повторяя эту мысль, составители Книги Согласия обосновывали включение в нее катехизисов тем, что в них «входит все то, что более полно излагается в Священном Писании и что необходимо знать каждому христианину для своего спасения» (Form. Concord. Epitom. Praef. 5). В начало катехизисов, предназначавшихся для научения мирян истинам христ. веры, Лютер поместил рассмотрение Десяти заповедей; он использовал отличающуюся от принятой в совр. правосл. Церкви нумерацию заповедей (традиционные 1-я и 2-я заповеди были объединены в одну, а 10-я разделена на 2; далее номера заповедей соответствуют тексту Лютера). |
| Aug. 19. 1). Согласно Аугсбургскому исповеданию, «после грехопадения Адама все люди, рождаемые природным образом, зачинаются и рождаются во грехе, то есть все они от материнского лона исполнены злой похоти и склонности ко злу и неспособны от природы ни к истинному страху Божию, ни к истинной вере в Бога» (Ibid. 2. 1). Лютером было разработано радикальное представление о первородном грехе и его следствиях; так, в Шмалькальденских артикулах он заявлял, что после грехопадения в человеке не остается ничего, что не было бы грехом: «...мы совершенно потеряны... нет в нас ничего доброго... все в нас грех» (Art. Smalc. III 35-36). Гораздо более умеренная позиция представлена в Формуле Согласия, составители которой заявили, что «имеется различие между природой человека, причем не только в том ее виде, как она существовала, когда человек был создан Богом чистым, святым и безгрешным, но также и в том виде, который присущ ей ныне, после грехопадения, а именно, между природой, которая и после грехопадения по-прежнему является и остается творением Божиим, и первородным грехом; и различие это столь же велико, сколь велико различие между деянием Бога и деянием диавола» (Form. Concord. Epitom. I 2). Следуя идеям блж. Августина, лютеранские теологи различают существование человека по природе, или просто «человеческую природу», находящуюся вне действия божественной благодати, и действительное существование человека, испытывающего воздействие благодати. После грехопадения человек способен на добрые дела лишь настолько, насколько Бог воздействует на его грешную и злую природу; кроме благодати нет никакого иного источника добра. Лютеране считают, что всякий фактический грех есть проявление и последствие первородного греха: «Весь человек со всей своей природой рождается в грехе и имеет родовую болезнь» (Apol. Conf. Aug. 2. 6). Следствиями первородного греха являются искажение надлежащего отношения человека к Богу, состояние «вражды» между Богом и человеком, проявляющееся в «незнании Бога, презрении к Богу, отсутствии страха Божия и упования на Бога, ненависти к суду Божию, стремлении убежать от судящего Бога словно от некоего тирана, гневе по отношению к Богу, пренебрежении благодатью, уповании на деньги, собственность, друзей и подобные явления мира сего» (Ibid. |
| Возраставшее со дня на день волнение умов встревожило Льва X. Но, не успев усмирить Лютера чрез магистра своего двора, доминиканца Сильвестра Приерио, он прибег наконец ко власти. Напрасно, впрочем, требовал он (в августе 1518 г.) Лютера в Рим, старался умиротворить его (в октябре 1518 г.) на сейме аугсбургском, осуждал (в ноябре 1518 г.) мысли его об индульгенциях буллою, и поручал (1519 г.) посланнику и каммергеру своему Карлу Мильтицу склонить его к повиновению себе, как главе Церкви вселенской, к признанию такого авторитета его в ней и к оправданию себя пред ним. Возвышавшийся над современниками и природными дарованиями и приобретенным просвещением, поддерживаемый в деле восстания против латинства сочувствием Германии, особенно же покровительством курфирста саксонского Фридриха мудрого, подстрекаемый к неуступчивости приверженцам оного друзьями своими, Лютер над всеми одерживал верх, надмевался расположением к себе соотечественников, и оставался в своем восстании непреклонным. Тогда Лев, явно усмотрев, что меры, доселе принятые им к вразумлению Лютера, не оказывают желаемого успеха, в 1520 году чрез легатов своих Каррачиоли и Алеандра послал к архиепископу маинцкому буллу, которою объявлял почти половину (сорок одно) положений его то еретическими, то соблазнительными, то оскорбительными, то возмутительными, воспрещал ему проповедывать, предназначал к сожжению все его сочинения, не только вышедшие, но и имевшие выйти в свет, а его самого присуждал к отлучению от общения с латинами, как еретика, если в течение 60-ти дней не отречется от своих мыслей. Но Лютер и теперь не покорился, тем более, что булла папская не встретила полного сочувствия ни в Лейпциге, ни в Эрфурте, ни в других местах. В декабре того же года он прибыл с нею к одним воротам Виртемберга в сопровождении многих докторов, студентов и народа, и здесь торжественно сожег ее (10 ч.) вместе с книгою канонического права латин и некоторыми сочинениями Экка и Эмзера, сказав: «поскольку ты оскорбила святилище Господне, то да пожжет тебя огнь вечный», а на другой день торжественно объявил, что в высочайшей степени полезно было бы сожечь так и епископа римского со всем учением и со всеми преступлениями его, и что никто не может достигнуть спасения, если от всего сердца не возненавидит епископа сего 93 . После столь решительного поступка уже ни строгий приговор сейма (1521 г.) вормского, ни частные увещания (1521 г.) со стороны миролюбивых лиц, ни сеймы примирительные 94 , ни даже убеждения друзей, – ничто не могло возвратить Лютера в общение е латинами. Преданный воле сердца своего и духу мира, беспокоимый совестию и недовольный ни самим собою, ни произведенными им беспорядками и кровопролитиями, он умер (1546 г.) в Эйслебене закоренелым врагом латинства, оставив последователей своих убеждений 95 не в Германии только, но и в Пруссии 96 , в Швеции 97 , в Дании 98 , в Шотландии 99 и в других местах 100 . |
| Если суверенное государство возникаете из договора, а не Божьей милостью и, является результатом свободной воли людей, то очевидно государственное благо есть его прямая цель, для которой все остальное, в том числе и религия, служит средством, находящимся в полном распоряжении государя. Более того, Пуфендорф, предвосхищая Руссо, считал необходимою для государства лишь естественную религию разума, игнорируя совершенно какие бы то ни было откровенные религии 106 . Философы естественного права приняли деятельное участие в теоретическом оправдании лютеранского церковного устройства. После того, как оно вылилось в Landeskirchentum, надо было обосновать последнее. Для этого воспользовались воззрением, восходившим к концу средневековья (Виклиф, ок. 1320–1384; Гус, 1369–1416), а чрез него к древности (Платон), и разделявшимся реформаторами, а именно «учением о трех состояниях» (triplex ordo hierarchicus), по которому целое christianitas разделяется на три состояния: 1) status politicus – светское управление, христианское правительство для поддержания политического порядка (ordo politicus); 2) status ecclesiasticus – духовное управление, проповедники, теологи, которым вверен ordo ecclesiasticus и 3) status oeconomicus sive domesticus – простолюдины, отцы семейств», под управлением которых находится жена, дом, двор, т. е. ordo domesticus, питающей все общество. Троякое комбинирование исторических фактов с этим учением о трех состояниях создало три системы: епископальную, территориальную и коллегиальную. По первой, епископальной системе, церковная власть принадлежит собственно status ecclesiasticus, т. е. проповедникам и теологам Если же в действительности в протестантских землях эта власть находится в светских руках, то только в силу неправильного толкования пассауского договора 107 в церковных уставах (Kirchenordnungen) XVI в. 108 . Систему эту развивали братья Стефани 109 , Рейнкингк 110 , юрист Венедикт Карпцов 111 , богослов И. Венедикт Карпцов 112 , Самуил Стрик 113 и др. По их воззрениям сущность епископальной системы заключается в том, что Landesherr является правопреемником католического епископа и потому следует различать двойственную власть ландесгерра – светскую и духовную. Одни (Стефани) мотивировали это тем, что светские князья получили не принадлежавшую им епископскую власть в силу имперского закона (Пассаусского договора 1552 г. и Аугсбургского религиозного мира 1555 г.), другие (Рейнкингк, Гергард и оба Карпцовы) тем, что церковная власть по существу всегда принадлежала светским князьям в силу их государственной власти (но не как часть их государственной власти), как custodia utriusque tabulae, т. е. как стражу о6оих скрижалей закона, так что имперские законы лишь возвратили светским князьям то, что было от них незаконно отнято. |
| Джон Черчилль, 1-й герцог Мальборо У свежеиспеченного короля Вильяма были также вполне реальные обязательства перед теми, кто реально дал ему денег на приобретение английского престола. «Избранный амстердамскими евреями в качестве своего кандидата для замещения католика Джеймса [Якова] II на английском троне, он получил от торговца-еврея Антонио Лопес Суассо безпроцентный кредит в два миллиона датских гульденов для того, чтобы перевезти его через Канал» . Кроме того, шла затяжная война с могучим французским королевством «короля-солнце» Людовика XIV, известная под названием Аугсбургской войны, или войны за Испанское наследство. Когда Англия стала «Владычицей морскою» Подчеркнем, что в XVII веке Англия отнюдь не была полновластной « Владычицей морскою». В своей работе «Наше положение», положившей начало отечественной геополитике, генерал Алексей Ефимович Вандам дает краткий очерк превращения Англии в ведущую морскую державу мира, на примерах последовательного разгрома Англией военно-морской мощи Испании, Голландии и Франции. Но в этом безупречном в целом, изложении есть одна неточность. Так, говоря про англо-голландское морское соперничество Вандам пишет: «Известно, что свою блестящую карьеру завоевателей и вершителей судеб человечества англичане начали с разгрома Голландии. Живя у большой дороги и долгое время с завистью следя за тем, как по каналу, гордо надув свою белую грудь, целыми караванами проходили нагруженные драгоценнейшими произведениями тропиков голландские “купцы”, бедный, но сильный мускулами и волей английский народ не выдержал испытания. 10 июня 1652 года Государственный Совет Англии приказал адмиралу Блэку захватить возвращавшийся из Индии голландский флот. В эту первую войну, начатую без всякого предупреждения противника, англичане изловили 1700 плохо застрахованных голландским правительством кораблей, общей ценностью в шесть миллионов фунтов стерлингов, и этим сильно поправили свой бюджет, едва достигавший одного миллиона фунтов стерлингов . Во вторую войну они большей частью своего флота заблокировали Голландию, а меньшую отправили для хозяйничанья в голландских колониях. |
| Чья власть, того и гендер 03.05.2016 08:31:36 Сергей Львович Худиев В недавно опубликованном интервью министр иностранных дел России Сергей Лавров сказал, помимо прочего, что “этот бизнес «как обычно», как его понимали на Западе, в Евросоюзе и НАТО, означал только одно: что мы всем должны и должны, прежде всего, стать такими же, как они. Если на Западе отношение, например, к правам человека эволюционирует в сторону вселенского попустительства и вседозволенности, то их не интересует, что это противоречит фундаментальным основам нашей культуры, которая базируется на православной религии – на христианстве”. Эти слова вызвали, в определенных кругах, насмешки - какой мол, из Лаврова защитник веры, и какая из нынешней России цитадель христианства - но они очень важны именно с точки зрения профессиональной сферы Сергея Викторовича, политики. Способность сказать “нет, у нас свои цивилизационные основы, и мы их намерены держаться” – это важный аспект национального суверенитета. Гендерная идеология в наши дни является инструментом власти. Примерно также, как в средние века – и, особенно, после Реформации – в качестве инструмента власти использовалась религия. Принцип Аугсбургского мира,“Чья власть, того и вера”, был вполне обратим – чья вера, того и власть. Утвердить свою власть над людьми можно было, принудив людей верить и молиться так, как скажет правитель. Это, конечно, могло иметь очень мало отношения к собственно, вере в Бога и богословским спорам как таковым – речь шла именно о власти. Во времена королевы Елизаветы Английской Папа Римский считал, что Елизавета – узурпаторша и еретичка, которой ни один добрый христианин не должен быть верен, а вот Архиепископ Кентерберийский, понятно, считал ровно наоборот, и быть католиком или англиканином означало, прежде всего, присягать различным центрам власти. Богословские рассуждения имели очень мало отношения к делу. Они превращались в символы лояльности той или другой стороне. Идеологическое содержание, в принципе, может и отсутствовать – допустим, могущественный правитель N провозглашает, что носить, скажем, малиновую одежду есть признак доброго и справедливого человека, находящегося на правильной стороне истории, а носить одежды других цветов – гнусный обычай, выдающий злобных троглодитов, которым не место в цивилизованном обществе. Этими словами малиновая одежда из предмета нейтрального превращается в знак лояльности и повиновения правителю N, и в инструмент распространения его власти – те, кто напоказ облачаются в малиновое, признают именно за N право решать, кто тут добр и справедлив, и кто находится на правильной стороне истории, а к кому нужно принимать строгие меры, как к злобным троглодитам. |
| Созданные в этот период в духе Тридента монашеские ордена - иезуиты, пиаристы, ораторианцы, орден милосердия, капуцины и лазаристы - вошли в полосу расцвета и с успехом проводили в жизнь решения Тридентского собора. Важное новшество, введенное Григорием XV, касалось избрания папы: он распорядился, чтобы голосование осуществлялось на конклаве тайно, записками. Этим самым он хотел добиться демократизма выборов и способствовать избранию на папский престол наиболее достойных и пригодных для выполнения функций главы церкви. (Избрание папы с точки зрения канонов может осуществляться трояко: один из кардиналов предлагает кандидатуру, и если остальные поддерживают ее, то они открыто и громогласно заявляют о своем согласии; для избрания папы кардиналы выделяют из своей среды комиссию, и ее решение остальные кардиналы открытым голосованием или принимают, или отвергают; члены конклава голосуют индивидуально и тайно.) В 1630-х годах война принимает европейские масштабы. Протестантские немецкие князья оружием были поддержаны Швецией и Трансильванией, а материально - Голландией, Англией и католической Францией. В то время как Габсбурги своими военными успехами были обязаны в первую очередь гениальности их полководца Валленштейна, политические успехи антигабсбургской коалиции были выкованы кардиналом Ришелье. Второй тур войны был решен в пользу протестантов вступлением в войну в 1630 году шведского короля Густава Адольфа, и «Католическая лига» потерпела поражение. В 1635 году Пражский мир восстановил равновесие обоих вероисповеданий, но императорская власть и католицизм усилились. В 1620-1630-х годах Габсбурги успешно завершили контрреформацию на исконных австрийских территориях и в Чехии. В Венгрии значительная часть высшего дворянства - не в последнюю очередь в результате деятельности Эстергомского архиепископа (получившего в 1629 году сан кардинала) Петера Пазмани - вернулась в католическую веру. Однако Венгрия и в дальнейшем продолжала оставаться страной со смешанным вероисповеданием. Тесно переплетенная с интересами габсбурского абсолютизма, контрреформация стала официальной программой его государственной политики с принятием в 1629 году в момент кульминации военных успехов распоряжения о восстановлении (neoaquistica comissio). В этом документе Фердинанд II распорядился о возвращении церкви секуляризированных после Аугсбургского религиозного мира, то есть начиная с 1552 года, церковных земельных владений. Из религиозного мира он снова исключил кальвинистов. Это свое распоряжение император вынужден был отменить в Пражском мире 1635 года (австрийских провинций это, правда, не касалось). |
| Замок Фредериксборг. 1722 г. Замок Фредериксборг. 1722 г. В сер. XVII в. Д. включала Норвегию с принадлежавшими ей Исландией, Гренландией и Фарерскими о-вами и северогерм. герц-ства Шлезвиг и Гольштейн. В 1667 г. к Д. были присоединены графства Ольденбург и Дельменхорст, лены Свящ. Римской империи. К этому времени Д. потерпела ряд поражений в войнах со Швецией. После заключения в 1658 г. мира в Роскилле Д. потеряла владения на юге и юго-западе Скандинавского п-ова (Сконе, Блекинге, Халланд, норвежские области Бохуслен и Тронхейм, о-в Борнхольм). Зимой 1658/59 г. швед. кор. Карл Х Густав осадил Копенгаген, после чего в 1660 г. был заключен датско-швед. мирный договор, согласно к-рому Д. возвращались Тронхейм и Борнхольм. В сент. 1660 г. состоялось собрание сословий, последнее в истории Д., на котором присутствовали представители дворянства, бюргерства и духовенства. 13 окт. ригсрод постановил, что власть монарха является наследственной, в т. ч. по жен. линии. В 1661 г. представителями сословий и провинций был разработан и подписан «Акт самодержавного наследственного правления, или Акт суверенитета», одобренный впосл. сословными собраниями Норвегии, Исландии и Фарерских о-вов. Новый политический строй оформлялся особым актом - «Королевским законом» (Kongeloven), в к-ром утверждалось божественное право монарха на неограниченную власть. Монарх был обязан хранить верность Аугсбургскому исповеданию , поддерживать целостность королевства и лишался возможности изменять законодательство. Устанавливался строгий порядок престолонаследия, в случае несовершеннолетия монарха период регентства ограничивался достижением им 13-летнего возраста. В 1683 г. была завершена работа по составлению единого свода т. н. Датского закона (Danske Lov). В Северной войне (1700-1721) Д., стремившаяся вернуть утраченные владения, а также устранить угрозу со стороны герц. Гольштейн-Готторпского Фридриха IV, вместе с Россией и Саксонией образовала антишвед. союз - Северную лигу. После того как рус. войска под командованием Петра I разбили швед. армию под Полтавой, дат. войска в нояб. 1709 г. высадились в Сконе. Им удалось захватить Юж. Швецию, но они не смогли взять Мальмё и морскую крепость Карлскруну. В дек. 1712 г. дат. армия потерпела поражение в Мекленбурге (Германия). В 1720 г. был заключен Фредериксборгский мир между Швецией и Д. По условиям этого мира датчане должны были освободить герцогскую часть Гольштейна, сохранив герцогскую часть Шлезвига, к-рый целиком возвращался под власть дат. короны, но не в состав собственно Д. |
| Таковы были религиозно-политические причины, подготовившие торжество рационализма в Германии. Всё, что было высказано против христианства вообще и слова Божия в частности английским деизмом и французским вольномыслием, получило научную обработку в Германии. Торжество рационализма в жизни и науке имело своим последствием и рационалистическое понимание вдохновения. Последователи рационализма одинаково стали встречаться среди синкретистов, мистиков, сациниан, арминиан и в философских школах. § II. Синкретическое понятие о вдохновении св. Писания связывается с именем Георга Каликста (1586–1656), как главного его представителя. Георг Каликст представляет в истории лютеранства совершенно своеобразное явление. Его значение возвышается над чисто личными границами, потому что он создал среди лютеран особую богословскую школу. Обладая солидной богословской и церковно-исторической учёностью, Каликст был большой любитель церковного мира, который был так необходим среди ужасов тридцатилетней войны. Он составил себе идеал, который, по его мнению, не был осуществлён ни в одной из современных ему церквей и вероисповеданий. Этот идеал представлялся ему фактически осуществлённым в древнехристианской церкви первых пяти веков. Каликст твёрдо верил в возможность восстановления на земле вселенского христианства. Путь к этому он указывал в том, чтобы жизнь частных церквей и религиозных обществ развивалась по норме вселенской Церкви. Отдельные вероисповедания должны принести большие жертвы в пользу церковного мира. После этого можно вполне понять, почему Каликст нападал не только на заблуждения Рима, но подрывал и основной догмат Лютера о спасении человека одной верой (sola fide). Такое же стремление Каликста к примирению различий является характерной чертой его учения о слове Божием. Так как главным принципом вероучения Каликст объявил „согласие церкви первых пяти веков”, то, конечно, он сделался горячим противником учения аугсбургского вероисповедания об исключительном господстве Библии , как писаного слова Божьего. |
|
|
