| В Спасо-Илиодоровском скиту случаи внешнего проявления слез у о Архиппа бывали чаще. Раз он плакал и говорил: «Все у меня есть, горе мне, лучше бы своими руками зарабатывать». Но, кажется, более всего подвижник проливал слез, молясь за братий, Пришел он к скорбящему скитянину П-ию, лег на кровать, немного полежал и говорит: «Давай помолимся». Помолились, у отца П-ия скорби прошли; старец ушел. Подушка оказалась смоченной слезами отца Архиппа. Инок М. был в смущении и подумал: «Пришел бы ко мне отец Архипп и помолился бы обо мне». После обеда его мысленное желание исполнилось: совершенно неожиданно приходит старец и говорит: «Свеча жизни догорает, се зрю гроб перед собой»... С этими словами он заплакал. «Мне, — говорил отец М., — жалко стало старца, тогда как оказалось, отец Архипп сожалел обо мне более меня. Отец Архипп просил прочитать главу Евангелия. Открылась 13 глава Евангелия от Луки, где говорится о нераскаянных грешниках, о посечении бесплодной смоковницы, об исцелении жены, связанной недугом 18 лет, и о тесном пути в Царство Небесное. Все это касалось меня. Я также связан недугом страстей и исцелить меня может только Христос, если же не покаюсь, не пойду тесным путем, то и меня Господь посечет, как хотел посечь евангельскую смоковницу. Недаром о. Архипп, вспомнив о смерти, заплакал». Раз один брат насмешливо выразился по поводу приема женщин. О. Архипп с глубоким сожалением посмотрел на него, заплакал и отошел в сторону, скорбя о дерзости послушника, ставшего орудием врага спасения . Но по молитвам отца Архиппа брат осознал свою вину, просил прощения и немало этим порадовал богобоязненного подвижника. В 1893 году преосвященный Ювеналий, епископ Курский , осматривая Спасо-Илиодоровский скит изволил обратить особенное свое внимание на о. Архиппа и, получив о нем самый лучший отзыв от настоятеля, пожелал быть в келлии подвижника. На вопрос архипастыря: «Как поживаешь, старец?» о. Архипп ответил: «Боюсь мук вечных, боюсь геенны огненной, скрежета зубовного, червя неусыпаемого!..» и залился слезами. Потом говорит: «Спокойно живу, враг меня не берет». — «Ты уже поборол врага», — изволил заметить владыка и любезно простился с подвижником. На другой год архипастырь изволил снова зайти в келлию старца и беседовать с ним наедине. После того при свидании с настоятелем Глинской пустыни преосвященнейший владыка не раз справлялся об о. Архиппе. В 1897 году, обходя братские жилища Спасо-Илиодоровского скита и проходя мимо бывшей келлии почившего подвижника, архипастырь с молитвой об упокоении его перекрестился, а при отъезде из скита благоизволил зайти в приемную старца, где тогда хранился гроб его . Теперь гроба там нет. Выйдя из приемной, владыка в назидание скитянам сказал несколько слов о памяти смертной. |
| VII По поступлении в обитель отец Архипп пять лет не имел у себя келлии, приметаясь на пекарне, вменяя себя за ничто перед человеками: спал он или на грязном каменном полу и на угольях лицом в угол, или на полке перед столом, при самом входе в пекарню. Иногда нарочно рассыпал муку, разливал воду или ронял тесто. Начнут его ругать, а он кланяется и у всех просит прощения. Таким образом он заставлял выходить наружу скрывающиеся внутри страсти, уничтожал их собственным смирением и уничижением себя перед другими. Одежду подвижник носил порванную, грязную. От простуды и долгого стояния в храме у него на ногах образовывались отеки, обыкновенных сапог одеть было невозможно. Он некоторое время носил на одной ноге сапог, на другой валенок, потом ходил в опорках, которые по виду были настолько плохими, что никто не поднял бы их на дороге. Впоследствии отец Архипп ходил или в больших валенках или в особо для него сшитых просторных сапогах. Часто старец тер лицо руками или ерошил волосы на голове. Все это подавало повод называть его юродивым, безумным, прельщенным. Он не отрицал этих названий, умея искусно ими укрыться от тех, кто не искал у него совета и не желал принести ему душевную пользу. Посему о. Архипп говаривал: «Лучше всего дураком быть, да надобно уметь им сделаться». Тем, кто называл его прельщенным, он говорил: «Прости меня, я прельщенный», перед теми, кто считал его юродивым, он показывал себя безумным. Но действительно безумный действует бессознательно, а этого не было заметно у о. Архиппа. Безумный говорит и делает разные глупости, ему только свойственные, но в то же время не признает себя безумным; о. Архипп, напротив, сознавал, что сам по себе он ничто, и без Бога ничего не может сделать, а исполнял очень мудро все требуемое иноческими уставами. Скорее можно назвать глупым знающего доброе, говорящего о добре и его не делающего, чем называющего себя юродивым и делающего все доброе разумно. Отец Архипп был лишь исполнителем слов Священного Писания: “аще кто мнится мудр быти в вас в веке сем, буй да бывает, яко да премудр будет» (1Кор.3:18—19), «зане буее Божие премудрее человеков есть и немощное Божие крепчае человек есть» (1 Кор.1:25). Юродство свое старец совершенно оставил, как нам кажется, только по вступлении в меру бесстрастия. Однако для неразумных и в этом состоянии он казался неразумным, особенно тем, кто не знал аскетических требований святых отцов или отречение от греховных и плотских удовольствий считали буйством. |
| Через такое воздержание сей отрок умертвил свою плоть и в таких добродетелях неизменно пребывал от юности до самой старости, всей душой приобщаясь Богу и уподобляясь житию бесплотных. Одежда его была очень бедна: он имел только два вретища, из которых одно носил на теле, а другим покрывал свою постель, устланную острыми камнями. Он покрывал ее вретищем для того, чтобы входившие в его жилище не видали, что он спит на острых камнях; изголовьем же для него служил небольшой мешок, наполненный тернием. Такова была постель этого блаженного подвижника. Сон же и отдых его состояли в следующем: когда он чувствовал потребность во сне, то ложился на камнях и остром тернии, так что это было скорее бодрствование, чем сон, и отдых его был более мучением, чем покоем. Ибо какой отдых для тела – лежать на твердых камнях, и что за сон, когда голова почивает на остром терновнике? Каждый год Архипп переменял свою одежду: тем вретищем, которое носил на теле, он покрывал свою постель, а которое было на постели, он надевал на себя; по прошествии года он опять переменял те вретища. Так, не имея покоя ни днем, ни ночью, он умерщвлял свое тело и соблюдал свою душу от сетей вражьих. Проходя столь тесный и прискорбный путь жизни, блаженный Архипп, взывая к Богу, молился: «Не попусти мне, Господи, порадоваться на земле суетною радостью, да не увидят глаза мои никаких благ мира этого, и пусть не будет для меня никакой отрады в этой временной жизни. Исполни, Господи, очи мои слез духовных, дай сокрушение в сердце моем и благоустрой пути мои, дабы мне до конца дней моих умерщвлять плоть мою и поработить ее духу. Какую пользу принесет мне эта бренная плоть моя, созданная из земли? Она, как цветок, утром расцветает, вечером же засыхает! Но дай мне, Господи, усердно трудиться над тем, что полезно для души и для жизни вечной». Так молясь и так поучаясь, блаженный Архипп стал уподобляться Ангелу Божию, проводящему небесное житие на земле. И не о своем только спасении заботился святой, но и о спасении других, ибо многих неверных обратил он ко Христу и крестил их. |
| 1423 ...созывал судей... собираясь открыть заседание... – В провинциях существовали уголовные суды присяжных, похожие на quaestiones в Риме. Август определил возраст судей – не менее 25 лет и ценз их – не меньше 25 000 сестерций. Судьями были римские граждане и греки – тех и других поровну. Наместник и его legatus iuridicus ежегодно объезжал провинцию и собирал судей в тех городах, которые были для судейских заседаний назначены (Никомедия, Пруса). Данное письмо написано в Прусе. 1424 Флавий Архипп известен только из Плиния; из письма 81 явствует, что он был врагом Диона. Арним отождествляет его с анонимным его противником, которого Дион относит к числу преступников, лишенных права голоса, и характеризует как доносчика и пособника бесчестного проконсула (Dio von Prusa, с. 215). – Философы, так же как грамматики, риторы и врачи, были императорскими указами освобождены от ряда провинциальных и городских обязанностей, в том числе и от судейских. 1425 ...Архипп за подлог присужден к работе в рудниках. – Суд над Архиппом происходил в 83–84 гг., больше, чем 25 лет назад. По Lex Cornelia de falsis за подлог полагалась смертная казнь, но в случаях более легких казнь заменялась ссылкой. Закон наказывал первоначально подделку завещания, но затем под него подвели лжесвидетельство, подкуп свидетелей, подделку разных документов. 1426 ...что свидетельствовало бы о его восстановлении... – Приговоренный к «рудникам» терял гражданские права; восстановлены они могли быть только специальным указом – такового не было: Архипп считал, что вмешательство Домициана поможет ему сильнее и вернее всяких указов. 1427 ...подтверждавшие милости к нему Домициана. – Очень интересно это «досье Архиппа»: отсутствует приговор проконсула Павла; есть только документы, его объясняющие. 1428 ...истраченную сумму занесешь в число моих щедрот... – Почему Домициан благоволил к Архиппу? Судя по имени, он мог быть его отпущенником. Оказал он ему какие-то услуги? Во всяком случае он подарил ему скромный земельный участок, стоимость которого давала Архиппу право быть декурионом. – Теренций Максим – видимо, прокуратор, ведавший императорскими имениями в Вифинии и Понте. |
| Отец Архипп говорит: «Клади поклоны». Лука спрашивает: «Какие?» — «Земные» — «Сколько?» — «Три» — «Батюшка, подержите палку». Архипп берет палку, а Лука при народе кладет земные поклоны за послушание своему старцу. XIV Молитва смиренного, говорит слово Божие, проникает через облака (Сир.35:17). Молитва смиренного о. Архипа даже за других была действенна перед Богом. Вот несколько примеров. Юный послушник Петр просил старца помолиться, чтобы ему во сне увидеть загробную участь еще живых его родных. О. Архипп ответил: «Увидишь, не спи до 12 часов». Брат Петр, уснув после 12 часов, увидел отца, мать и других родных, веселящихся в каком-то красивом доме, а бабушка в это время ругалась, была мрачная, черная. Сон свой послушник передал старцу Отец Архипп велел дней молиться за бабушку, а бабушке на 40 дней затвориться и поститься, чтобы избежать участи грешных за гробом . Некий брат в знак своей благодарности и уважения к поведал нам следующее: «Я знал силу молитв старца, — говорил он, — и просил его помолиться. Он видел мою господствующую страсть. В скором времени я почувствовал успех в борьбе с сопротивником. Спустя несколько дней враг сильно вооружился на меня и я, омраченный страстью до забвения, уже решился на падение и тогда еще больше убедился в силе молитв подвижника. Мысленно я вкушал ядовитую прелесть греха, хотел исполнить делом, но что-то мне препятствовало, а затем страстное желание без всякой борьбы с моей стороны моментально пропало. Я снова собирал свои греховные мысли, и они опять были как бы кем-то прогнаны. Так повторялось несколько раз, и греховное мое пожелание не возбуждалось, как это бывает при обычном искушении, когда враг отступает, давая самому человеку в силу привычки повторить известный грех. Это заставило меня задуматься. Внутренний голос сказал мне, что по молитвам о. Архиппа, ангел Господен ополчился окрест меня. Я пришел в себя и познал гибельное омрачение страсти». Некто И.Г. писал о. Архиппу, что он 49 лет от роду, вдов, имеет детей и давно болеет: «Все испытанные лекарства и советы докторов не помогли, чувствую сильную тоску, мысли сладострастные меня мучают, нужно бы жениться, да по слабости нельзя. |
| Но и после увольнения из пекарни старец Архипп не переставал добровольно трудиться на прежнем послушании; нередко его можно было видеть ночью месящим хлебы вместе с послушниками. Когда некем было заменить отсутствующего брата, просили отца Архиппа; он беспрекословно шел на послушание в пекарню. В 1890 году отца Архиппа, как высокого подвижника, назначили в ближний скит для принятия посетителей, ищущих духовного совета. Для строгого аскета такое послушание было весьма тягостно, но он, привыкший во всем повиноваться, не прекословил. В скором времени старца Архиппа перевели на дальнюю монастырскую пасеку, место пустынных подвигов схиархимандрита Илиодора. Через некоторое время там был выстроен храм и начал основываться Спасо-Илиодоровский скит. Под руководством отца Архиппа и началась скитская жизнь Глинских иноков, пока не назначен был скитоначальник-иеромонах. Но и после того, до января 1896 года, старец Архипп оставался в скиту на покое, по болезни и старости, продолжая всегда быть примером послушания, смирения и терпения. Слово «покой» здесь разумеется только в том смысле, что старец не нес обычного монастырского послушания, но не переставал трудиться в подвигах, добродетелях и приеме посетителей. Тогда многим стал известным его дар прозрения и сила молитв. По благословению отца настоятеля старца просили на монастырскую гостиницу и возили на монастырские хутора; он повиновался, как дитя, готовый на всякое послушание. Будучи в схиме, старец продолжал ходить в братскую трапезу, но воздерживался от насыщения, стараясь, впрочем, не показать и виду. Когда все кушали, он весьма медленно, не торопясь, понемногу принимал пищу; хлеб кушал крошками. Старец не употреблял рыбы, и для него никаких разрешений не существовало. Благообразие души старца Архиппа невольно сказывалось в лице: оно сияло бледностью святого воздержания. В посты старец был особенно воздержан. С переходом в Спасо-Илиодоровский скит он усилил свой пост. Начал причащаться еженедельно, а если на неделе был праздник, то и чаще. Поэтому у него было всегда сухоястие, без масла. Горячую пищу подвижник употреблял по субботам и воскресеньям, а в остальное время для него пищей были: хлеб, сырая капуста, огурцы, редька, картофель. Раз на первой неделе Великого поста, видя старца Архиппа сильно отощавшим, брат Леонид предложил старцу подкрепиться пищей. Строгий воздержник побежал от него. Так боялся он нарушить пост. |
| —150— весьма похвальное свойство позитивного мышления, ставящего прежде всего внешний определенный факт, а потом уже – воззрения, идеи и теории. Правда, давая настоящую тему, рецензент, – да, несомненно, и сам автор в то время, – считал слишком недостаточным предметом годичной работы одну характеристику быта новоизральтян, так как материал для нее исчерпывался всего одной книгой Бонч-Бруевича, и, если бы источником характеристики, сделанной г. Архипповым, были исключительно сведения, добытые этим сектоведом, то и его сочинение представляло бы собой лишь 2-ое издание пространной характеристики Нового Израиля, помещенной Бонч-Бруевичем в начале его книги (XXIII–CXXIX стр.). Но г. Архиппов значительно пополнил упомянутый материал сведениями, добытыми лично им самим, для чего он объездил на велосипеде порядочную площадь Донской области, вступая в личное общение с представителями исследуемой им секты, наблюдая их быт, расспрашивая односельчан, священников, миссионеров, справляясь в церковно-приходских рукописных летописях и проч. Мало того: неутомимость в погоне за материалом у г. Архиппова настолько превзошла обычное «казенное» отношение к обязательной работе, что он обращался с письменными запросами в Воронежскую дух. консисторию и библиотеку Академии Наук (в последнюю, впрочем, неудачно); наконец, наш автор с редкой заботливостью привлекает в своем сочинении наблюдения и впечатления от знакомства с новоизраильтянами еще в семинарии. Если сюда прибавить, что г. Архиппову посчастливилось ознакомиться с целым рядом рукописных актов тех судебных процессов последнего времени, на которых базируется едва ли не все научное представление старого хлыстовства, то станет очевидным, насколько выгодно выделяется работа г. Архиппова с этой, наиболее существенной даже в серьезно научном отношении, стороны над средним уровнем кандидатских сочинений. В «Обзоре источников и пособий» г. Архиппов обнаружил похвальное стремление оценить свои печатные источники; и, если его критика труда Бонч-Бруевича при утомительной растянутости и излишней привязанности к одной журнальной |
| Праздным старец никогда не был и не любил видеть, когда другие были без дела. Праздность — мать пороков, ее и старался прогонять о. Архипп. При устройстве здесь Спасо-Илиодоровского скита он сам копал колодец, вырывал корни, кустарники и т.д. То же заставлял делать послушников, свободных от обязательных послушаний. Иногда со своими сподвижниками он ходил в лес собирать травы или хворост. Идет и читает Иисусову молитву, показывая пример другим. Этим он многих приучал к молитве и отвлекал от празднословия. Братия, видя маститого подвижника первого на богослужении и в деле, соревновали старцу и друг другу. Все ходили на утреню, обедницу , вечерню и повечерие и не выходили до окончания службы. Даже несущие послушание на кухне не составляли исключения; по малому числу братства они управлялись со своим делом, не оставляя обшей молитвы. Все единодушно работали, все разом шли к столу и опять на дело внешнего послушания. Так много значит личный пример святой жизни, труда и молитвы. Дар прозрения старца немало содействовал этому, а также один чудесный факт, сам по себе не особенно важный, но доказывающий богоугодность смиренного подвижника. «Весной 1894 года, — рассказывал брат Яков , — я только что посадил грядку огурцов около келлии старца, прихожу к о. Архиппу, он говорит: «Надо огурцов посадить». Я отвечаю: «Посадил, батюшка». — «А это что?» — спрашивает он, указывая на плавающие в тазу негодные огуречные семена. — «Это негодные». Отец Архипп взял таз и вдоль всей грядки плеснул водой — летом те все огурцы взошли, а мною посаженные — изредка». При управлении братией отец Архипп кроме личного примера не употреблял никакой строгости, ничего не взыскивал, со всеми обходился отечески-ласково, но все братство, уважая его, боялось оскорбить старца чем-либо небогоугодным, и его молитвами охранялось от неуместных поползновений. Впрочем, нет правил без исключения. Такое прискорбное исключение было и среди братий Спасо-Илиодоровского скита. Один из братий в июне обрезывал сухие ветви у плодовых деревьев скитского сада. |
| Вместе с духовным чадом старец клал поклоны . «После наставления отец Архипп клал несколько поклонов о здравии посетителей, просил их приложиться к иконе, окроплял святой водой, давал им нравоучительные листки, книжечки, молитвы, крестики, смесь трав или кусочки хлеба» (457). Старец не допускал каких бы то ни было оскорблений посетителей. О только что упомянутом схимонахе Архиппе (†1896) читаем: «Не наученный человеческой мудрости, но наученный от Духа Святого ( 1Кор.2:13 ), отец Архипп был мудр во благое и прост на злое ( Рим.16:19 ). Сам Господь умудрял его, как поступать в том или ином случае ради спасения ближних, не оскорбляя их, не выставляя себя и не обнаруживая другим душевного состояния приходящих» (464). Хотя старец никого и не обижал, но праздных не любил . Так, когда некий господин из любопытства поставил перед отцом Архиппом ряд вопросов, старец сказал: «Я ничего не знаю» и молчал, пока праздный посетитель не ушёл. Так же поступил он и с другими двумя, заявившими о своём желании с ним побеседовать. Им он ответил: «Что скажу вам? Я ничего не знаю; говорю, что мне келейники скажут» (456–457). Самолюбивых, переоценивающих свои способности и потому не терпящих никаких замечаний, старец мудро спрашивал, как будто незнающий , и спрашивал именно то, что и нужно было для их пользы. А подчас просил их «прочитать ему то, что давало им нужное наставление» (465). Духовный наставник мог быть и строгим . Так о старце Серафиме (Романцове) (†1976) сказано: это был смиренный служитель Божий. «Но смирение сочеталось в нём с ревностью о спасении душ пасомых. Поэтому на исповеди он мог быть и строгим, когда требовалось, обличал прямо и смело, так что духовные дети подчас трепетали лишь от одного вида батюшки Серафима, сознавая свою греховность» (680). Для всех, искренно приходящих, у старца были открыты объятья – их он безраздельно «брал на себя» , принимал близко к своему сердцу всё приносимое ими – и то, что казалось другим мелочным, незначительным и даже ничтожным. «Всех, кто с полной верой приходил к отцу Макарию, истинно желая положить благое начало исправлению и начать новую о Господе жизнь, он с искусством мудрого врача, читая прозорливым оком прошедшее, незаметно приводил к сознанию прежних дел, в которых теперь, по вступлении на путь спасения, следовало каяться, учил заглаждать их постом, молитвой и добрыми делами и не превозноситься этими подвигами богоугождения. Если же кто не сознавался, старец напоминал ему и давал должные спасительные наставления» (251). |
| Не успел он закрыть глаза, как ясно услышал голос, доносящийся из-за печки: «Возьми пистолет и застрелись». Он решил, что кто-то из приятелей захотел над ним подшутить. Осмотрел комнату, заглянул за печку – никого. Лег опять. И снова тот же голос требовательно повторил: «Возьми пистолет и застрелись». Стало ему не по себе. Сказал денщику, который посоветовал перекреститься и Богу помолиться, потому что это явно бес хочет его погибели. Полковник отругал денщика за суеверие. Денщик просил барина отнестись к этому серьезно, обратить внимание на то, что голос умолкнет, если он перекрестится. «Тогда вы увидите, что и Бог , и бес существуют». Отпустив денщика и несколько успокоившись, Милонов опять услышал прежний голос из-за печки и решился перекреститься. Голос мгновенно умолк. Это поразило его. В этот момент гвардеец вдруг впервые подумал о том, как он живет... И сон пропал, и интерес к прежней жизни исчез. Решил он, что пора каяться. Подал в отставку, пошел в Киев, чтобы проситься в Киевскую лавру. Но митрополит Киевский посоветовал ему пойти в Глинскую пустынь и рассказать все игумену Филарету. Тот так и сделал. Еще жива была его мать-старушка, когда бывший полковник поступил послушником в глинскую братию. Исповедь у отца Анатолия Отец Анатолий много молился за тех, кто у него исповедовался. Он просил Господа не только простить их, но и помочь увидеть свою греховность, возбудить желание исправиться. Рассказывала одна барыня о встрече со своей знакомой в Глинской пустыни. Знакомая была у отца Анатолия на исповеди и, возвращаясь, плакала. Барыня спросила о причине слез. Та только ответила: «Побывайте у отца Анатолия на исповеди, и заплачете». Молитва за приходящих облегчала им исповедь, смягчала душу и утешала надеждой на милосердие Божие. Чудесное освещение дороги Схимонах Архипп по терпению своему отличался от многих. Тридцать три года пробыл он на послушании в пекарне. Как только собирались сделать его старшим, отец Архипп падал в ноги и говорил: «Я ничего не смыслю, простите меня, неразумного, назначьте другого». |
|
|
