| 166) Пахомий , митрополит зихнонский. Едва прошел год, а по иным – 7 месяцев, его свергли приверженцы Иоакима. Средство к свержению было легкое: они заплатили султану известную сумму денег и опять был вызван 1505 г. Иоаким во второй раз. Видя, что и он сам, и церковная казна отягощены долгами, он с позволения правительства отправился в Молдавию и просил тогдашнего господаря о денежной помощи. Не встретив ожидаемого участия, он умер от печали в Валахии на возвратном пути своем. Тогда опять был призван 1506 г. Пахомий во второй раз, муж деятельный и ревнитель Веры. При нем Арсений критянин, поклонник папы, пришедший в находившийся тогда под владычеством венецианцев пелопонесский город Монемвасию, властью латинского правительства и святейшего старца своего (папы Льва ) насильно выгнал оттуда православного и законного пастыря и заставил рукоположить себя в митрополиты монемвасийские, составив собор, на котором епископа реонтского провозгласил патриархом константинопольским, а епископов лакедемонского и христианопольского и двух пресвитеров членами синода. Сделал он это, как бы смеясь над константинопольской церковью. Этого-то самозванца патриарх Пахомий предал отлучению. Когда же слух об этом и патриаршие грамоты достигли Пелопонеса, Арсений, боясь народного гнева, бежал в Венецию, где и скончался 35 , а на его место был поставлен законный пастырь монемвасийский. После того патриарх Пахомий отправился в Валахию и Молдавию, где получил почетный прием и денежное вспомоществование от христиан (тогда патриархи жили на счет добровольных приношений христиан, а известные ныне обязательные взносы еще не были введены). Но возвратном пути Пахомий, отравленный прислужниками, надеявшимися воспользоваться бывшими у него деньгами, скончался в Селимврии Фракийской, в 6-й год своего патриаршества. Преемником ему был избран 1520 г. 168) Иеремия , иеромонах, муж досточтимый и просвещенный. Он патриаршествовал 3 года, пас церковь боголюбезно и приобрел всеобщее уважение. Но когда он отправился в Иерусалим на поклонение Всесвятому Гробу, некоторые из константинопольского клира, недовольные им, в отсутствие его нашли для себя благоприятный предлог к избранию другого патриарха. Средство к утверждению нового патриарха было самое легкое. Поднесли султану обыкновенную в таких случаях сумму, прибавив к ней еще 500 золотых. Таким образом, взнос за каждого нововозводимого патриарха определен на последующее время в 4000 золотых (круглое число!). Эти нечестивцы, получив позволение избрать нового патриарха, избрали 1523 г. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ПАХОМИЙ I [Греч. Παχμιος] († нач. 1513), патриарх К-польский (нач. 1503 - нач. 1504 (по др. данным, 1502 - до июля 1503); с осени 1504). До восшествия на К-польский престол был митрополитом Зихнийским. П. был призван на К-польскую кафедру вместо утратившего популярность патриарха Иоакима I . Первым кандидатом на престол был предшественник Иоакима I свт. Нифонт II (1486-1488, 1497-1498), проживавший в это время в Валахии, но он отказался возвращаться, и Синод избрал П. Однако уже через год сторонники Иоакима, дав взятку османским чиновникам, сместили П. и вернули на кафедру Иоакима. Традиц. датировка 2-го Патриаршества Иоакима I была поставлена под сомнение в связи с публикацией извлеченного из архива мон-ря Кутлумуш на Афоне документа, изданного Иоакимом I в июле 1503 г. (Actes de Kutlumus/Ed. P. Lemerle. P., 19882. P. 164-165. (ArAth; 2)). Это заставляет отказаться от ранее бытовавшей в научной лит-ре датировки 1-го Патриаршества П. (нач. 1503 - нач. 1504) в пользу более ранней: 1502 до июля 1503 г. ( Mure an. 2006. P. 256). Иоаким I скончался, возвращаясь в К-поль из Молдавии, где безуспешно пытался собрать средства, необходимые для улучшения финансового положения Вселенской Церкви, и П. вновь взошел на К-польский престол. К 1506-1509 гг. относится деятельность П., направленная на ограничение вмешательства Римско-католической Церкви в церковную жизнь Монемвасийской епархии. В этот период в Монемвасии, находившейся под венецианским управлением, существовали католическая и православная епархии. При поддержке венецианцев правосл. митрополитом был поставлен греч. ученый-гуманист Арсений Монемвасийский , склонявшийся к католичеству. Столкнувшись с неприятием со стороны православной паствы и узнав о том, что П. грозит отлучить его, Арсений отправил П. письмо, в к-ром привел свой Символ веры (без Filioque) и отверг все обвинения в незаконном захвате престола и униатстве ( Legrand. Bibl. hell. XVe-XVIe. T. 2. P. 342-346). П., однако, не убедили аргументы Арсения, и в июне 1509 г. он издал грамоту о его отлучении и признал недействительными все совершённые им хиротонии (Historia politica et patriarchica. 1849. P. 146-147). |
| Арсений подготовил новый перевод Требника, дополненный новыми церковными чинопочитаниями 836 ; совместно с архимандритом Святогорского монастыря Дионисием Греком Арсений переводил и популярную у русского читателя Хронику Дорофея Монемвасийского 837 . Между тем в 1662 г., а именно к этому году относится письмо Никона царю, в приказе Тайных дел против Арсения заведено дело, а через год его сослали в Соловецкий монастырь. Может быть, патриарх Никон надеялся, что показания Арсения против Мелетия смогут вернуть расположение царя к опытному переводчику и редактору, профессиональные качества которого были крайне необходимы московскому Печатному двору в 1660-х гг., когда в соответствии с издательской программой этого крупного издательского центра Московского государства, наряду с созданием полного круга богослужебных книг православной Церкви 838 , началось серьезное освоение византийского святоотеческого наследия 839 . Обличая одного грека, Никон спасал другого. Из последней челобитной известно, что в Петров пост, между 13 и 29 июня, к Никону из Москвы вернулись старцы Палладий и Памва. Они со слов иеромонаха Иоиля рассказали Никону о намерении боярина Богдана Хитрово чародейством завоевать расположение царя Алексея Михайловича л. 59а – 60). В изложении событий Никон использует стилистические приемы, характерные для явочных челобитных, которые строились как «запись челобитья» и представляли собой «либо заявление о необычайном происшествии или чьем-либо недостойном поведении... либо сообщение о возможности совершения преступления...» 841 . Центральная часть челобитной Никона построена как запись слов попа Палладия; сообщение от него Никон передает в форме косвенной речи, в которую в виде прямой речи встроен диалог Палладия с попом Иоилем: «Да он же, поп, в те же поры говорил: „Был, де, я на походе на Кириловском подворье у чернова попа Иоиля, а он, де, тут сидит под началом, скован. И стал, де, меня спрашивать: „Где, де, ты живешь ныне?». И я, де, ему сказал: жил в Воскресенском монастыре, а ныне, де, думаю, опять в Ферапонтов монастырь х патриарху итти. |
| Беднота и отсутствие красоты в греческих храмах еще не составляют всего, что должно быть сказано не в похвалу их. Христиане греко-восточного исповедания содержали свои храмы неряшливо и грязно. В этом уж турки, конечно, не виноваты. Вот что пишет наш соотечественник Арсений Суханов, посетивший Грецию и другие страны Востока после середины XVII в. и имевший возможность видеть празднование Рождества Христова в самом Вифлееме. Он нашел, что храм Вифлеемский при этом случае был превращен в постоялый двор и даже хуже того. «Тут в церкви, — рассказывает он, — народ ночует по разным местам и огни раскладывают во многих местах великой церкви, тут и спят, и есть варят, и ветхая испражняют. Церковь великая обратилась как бы в съезжий дом; и крик, и шум; и хлеб продают, и в дудки играют; и ребята шумят, кричат, играют; скачут по всей церкви всякие люди, и так поступают два дня, а иные и на третий остаются». Арсений замечает, что христиане в Вифлееме «из церкви сделали конюшню», добавляя при этом, что никак не следует верить грекам, если они в свое оправдание ссылаются на притеснение турок: «Иные греки лгут на турок и тем вымогают милостыню». «Христианам, — продолжает он, — не было необходимости превращать храм в место ночевки с его естественными последствиями, когда в Вифлееме было 150 домов, где легко могли найти себе ночлег богомольцы». 589 — Безобразие в иных случаях увеличивалось еще оттого, что греки иногда совсем забывали, что такое храм и какое различие его от обыкновенных домов. Иерофей Монемвасийский, писатель конца XVI в., указывает как на общие явления на следующие случаи: «Клирики завели при церкви покои для себя, мясных и молочных яств, жилья с женской прислугой и другие бесчинья, Богу и людям ненавистные». Иерофей знал, что в некоторых местах женщины свободно могли приходить в храм, как будто это были их кухни. 590 Даже в XIX в., полстолетия тому назад, по достоверному рассказу епископа Порфирия (Успенского), на крыше храма Гроба Господня был устроен гарем Алемидского шейха. Повествователю был известен и план этого гарема. Конечно, гарем мусульманского шейха всегда можно было бы согнать с крыши храма Гроба Господня, если бы у греков было побольше усердия к храму Божьему. 591 (Впрочем, нет сомнения, указанные нами факты должны быть рассматриваемы как дело прошлое.) — И в настоящее время многое такое — уже, вероятно, навсегда — перешло в область предания. 592 |
| Скачать epub pdf (Переводено с греческого архимандритом Порфирием Успенским в 1850 году.) В царствование Феодора Иоанновича благочестивейшого Великого Царя всея Великия России, и богочестивой его Царицы Ирины, первым святейшим Патриархом великороссийским в Москве поставлен был Иов, прежний митрополит сего города. Он принял высочайшую благодать патриаршества от святого Патриарха Константинопольского Иеремии, по разсуждению и избранию великороссийских архиереев, вместе с которыми присутствовали всепреподобнейший митрополит Монемвасийский Иерофей, и смиренный архиепископ Елассонский и Димоникский Арсений, в 7096 лето от создания мира, от рождества же Христова 1588-е, когда было великое собрание и литургия в всечестном и именитом храме Пречистыя Богородицы, что близ царских палат, который почтили и назвали патриаршим, в 26 день месяца Января, в который было и производство Κυρ Иова в Патриарха. Тогда служили литургию все архиереи, архимандриты и игумены великороссийские со всесвятейшим Патриархом Константинопольским Κυρ Иеремиею, в присутствии благочестивейшого Великого Царя всея Великия России, Феодора Иоанновича, окруженного вельможами и боярами его. По окончании литургии все прославили Бога, титуловали и многолетствовали Царя, благодарили Патриарха Иеремию, и новому Патриарху пели, ис поллá éти дéспота. За тем все отправились в большую трапезу Царя, тут угобжены были всеми благами и прославив Бога и многолетствовав царя, возвратились домой. Смиренный архиепископ Елассонский и Димоникский Арсений. Соборное Деяние. Святого и священного великого собора, сошедшагося во имя Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа в храме Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы и всеблаженныя Приснодевы Марии, нареченной, Утешение, в Константинополе, во дни благочестивейшого и боговенчанного Царя Московского и Самодержца всея России Феодора Иоанновича, под председательством святейших патриархов православных, всесвятейшого Иеремии Архиепископа Константина града и Патриарха Вселенского, и блаженнейшого Мелетия Папы и Патриарха великого града Александрии и судии вселенной, имевшого голос всесвятейшого Иоакима Патриарха Божия града великой Антиохии и всего Востока, и всесвятейшого Софрония Патриарха святого града Иерусалима и всея Палестины, в бытность знатнейшого посланника вышереченного Богочестивейшого царя, Григория Афанасьева, при заседании и преосвященнейших архиереев из всякой епархии восточной Церкви православных. |
| Одним словом, было двадцатилетнее время неслыханных насилий. Суровый патриарх местный полагал, что он имеет неотъемлемую от него духовную власть не только над греческой церковью и священником ее, но и над совестью православных, и знать не хотел, блажный, что греки приходят в Венецию из всех областей Востока, где они и рождаются на лоне единой, святой, соборной и апостольской Церкви и чистым молоком ее питаются, и подчиняются только вселенскому престолу Григориев и Златоустов. А дабы достигнуть своей цели, сей ревнитель выдумывал предлоги и затруднения касательно постройки греческого храма и свободного отправления богослужения; принуждал иереев принять определение флорентинского собора и как их, так и мирян обзывал еретиками и раскольниками, и самый храм их и единомысленных с ними анафематствовал, и запирал их в храме на всю Страстную седмицу, как будто они были хуже евреев. Кроме сего, пущены были в ход и клеветы. Их обвиняли в том, что они поносят римскую церковь , и напечатали молитву ко Пресвятой Богородице с изречениями, обидными для господствующей латинской церкви. А невинные греки многократно жаловались в судах, куда патриарх и папский легат приходили, дабы сколько можно устранять защиту блюстителя греков. Все это было в годы 1527 и 1528-й. Потом улеглись было страсти. Но, к несчастью, явился в Венецию из Рима бывший монемвасийский архиерей Арсений Апостолис, критянин, низложенный и отлученный Великой церковью константинопольской, сильный в слове, но славолюбивый угодник римскому папе. Его поручил папа вниманию венециан, а их декархи определением своим от 30 марта 1534г. причислили его к греческой общине, поставив ей на вид и сан, и преподобие его, попечителям же храма ее представив его как проповедника слова Божия, поучающего спасению души, миру и единству. Но ни мир, ни единство не состоялись, потому что Арсений, даря деньги латинским клирикам и оскорбляя совесть православных, по прошествии двух месяцев, выхлопотал определение декархов (29 мая 1534г.), дозволившее ему избрать двух попов кафолических для священнодействий в греческом храме. |
| Затем идет пункт о новых митрополиях и епархиях; о поставлении русских патриархов по избранию собора и утверждению царя, с извещением Вселенского патриарха; о поставлении епископов патриархом, по избрании их собором с утверждения царя. Под грамотой печать царя, но не подпись его. Затем подписи: Иеремии и Иова и их печати. Подписи митрополитов и архиепископов (у 7-ми и печати). Всего 32 подписи; в том числе и архимандриты, и игумены, и соборные старцы, как полноправные члены собора, по русской практике. Тут и греческие подписи: Иерофея, митр. Арсения и архимандрита Христофора. Один Иерофей Монемвасийский долго не соглашался подписывать: «Что это за грамота?» — допрашивал он дьяка А. Щелкалова, — «и что я должен в ней подписывать?» Щелкалов объяснил: тут написано, как вы поставили патриарха и как пришли сюда». «Тогда почему же не написать ее по-гречески и почему не дать предварительно выслушать?» (доказательство, что грамота вышла не из собора, а из канцелярии прямо для подписи). Иерофей долго не подписывал, говоря, что он опасается «как бы не разделилась церковь Божия и не явилась бы в ней другая глава и не произошла бы великая схизма». Очевидно Иерофей не переваривал московской идеи Третьего Рима. Сам стоя на уровне греческого КПльского «папизма», он всерьез боялся «папизма» русского. Он увидел, что русские считают себя главой православия и хотели бы усвоить и «поглотить» в себе «вселенский» патриархат. Иерофей признает, что в конце концов он подписал грамоту только из страха, чтобы его не утопили в Москва-реке. Видимо, царские пристава попугивали Иерофея, как ослушника царской воли. Иеремия должен был заступиться за него и даже для успокоения совести друга совершил обряд заклятия на русских, если бы они учинили ту схизму, какой опасался Иерофей. Лишь после подписей «Уложенной Грамоты» дали Иеремии отпуск в КПль. Перед отъездом царь снова торжественно принял во дворце Иеремию и его спутников. Царь старался обласкать Иеремию и смягчить его горечи. Он взял его за руку, возвел на свой трон и усадил рядом. Патриарху и свите дали новые дары: золотые и серебряные кубки, материи, меха, шубы и деньги. Патриарху вручена была дорогая митра, украшенная жемчугами и дорогими камнями, с образом Деисуса на челе, с Распятием наверху и иконками разных святых вокруг. Жемчужная надпись вокруг гласила: «От царя патриарху». Гости благодарили и обещали молиться. Арсений Эласс. воспользовался моментом и устроил свою карьеру. Он встал на колени пред царем и молил навсегда оставить его в России. Царь обещал, и Арсений спокойно дожил свой век богатым русским архиереем. |
| Поэтому, было установлено, что при наречении он должен был целоваться братски в уста с Иеремией, и не оставлять своего посоха, если тот не оставит пастырского жезла. Изменен был и чин наречения, предложенный константинопольским патриархом. Иов, со свечей в руках, не произносил ему благодарственного слова посреди собора, по древнему чину константинопольскому. Они оба только приветствовали взаимно друг друга, на амвоне, и разошлись с равною честью в разные врата. Торжество посвящения совершил Иеремия соборно, повторив опять над избранным весь чин рукоположения епископского, ибо сугубая благодать нужна была высшему пастырю Церкви. Потом оба патриарха сели рядом на возвышенном амвоне, и государь вручил драгоценный посох Иову, вместе с богатой мантией и белым клобуком, украшенным каменьями. Царская трапеза ожидала в палатах Первосвятителей, и сам конюший боярин Борис Годунов водил коня под новым Патриархом, когда тот поехал, по обычаю, благословлять весь город вокруг стен. Через несколько дней Иов, в присутствии Иеремии, поставил архиепископов: Александра новгородского и Варлаама ростовского в митрополиты тех епархий. Поставлены были потом митрополитами: епископ Геласий крутицкий, как наместник патриаршей области, и архимандрит Преображенского монастыря в Казани, Гермоген, казанским. Наряду с этими четырьмя митрополиями, шесть епископств были возвышены в архиепископии: вологодское, суздальское, нижегородское, смоленское, рязанское и тверское. По повелению царя все эти события и поставления были записаны на пергаменте. Грамата была скреплена царскою и двух патриархов печатями и подписями русских и греческих архиереев. Иеремию сопровождали в Москву митр. монемвасийский (или Мальвазийский) Иерофей и архиепископ элассонский Арсений, оставившие записки об этой поездке в Москву. При наступлении весны отбыл патриарх Иеремия с великими дарами, обещав вскоре прислать утвердительную грамату. Цар отправил с ним грамату султану, в которой писал: «Ты-б, брать наш Мурат салтан, патриарха Иеремию держал в своей области и беречь велел пашам своим так же, как ваши прародители патриархов держали в береженьи, по старине во всем; ты-б это сделал для нас». |
| Антония Великого и из римской кельи св. Афанасия Великого и спутников его Аммона и Исидора 208 , утверждением кафолической веры на соборах, преимущественно Никейском и Ефесском, и ежегодными извещениями всех прочих церквей о дне празднования Пасхи. Посмотрим на приобщение сего престола к делам церкви российской, пользуясь только теми указаниями, какие найдены нами в рукописях библиотек патриаршей в Каире и Синайской. «В царствование Феодора Иоанновича, благочестивейшего великого царя всея великия России, и Богом венчанной царицы Ирины первым святейшим патриархом великороссийским в Москве поставлен был Иов, митрополит сего города. Он получил высочайшую благодать патриаршества от всесвятейшего патриарха цареградского Иеремии с согласия и утверждения архиереев великороссийских, и в присутствии с ними преосвященнейшего митрополита монемвасийского Иерофея и смиренного архиепископа елассонского и димоникского Арсения, в 7096 лето от создания мира, от Рождества же Христова в 1588 год 209 , когда было великое собрание и литургия в всечестном и благознаменитом храме пречистые Богородицы, что близ царских палат, который назначили и наименовали патриаршим, в 26 день месяца января, в который совершилось и произведение Иова в патриарха. В сей день служили обедню все архиереи, архимандриты и игумены великороссийские с всесвятейшим патриархом цареградским Иеремией, в присутствии благочестивейшего великого царя всея великие России Феодора Иоанновича, окруженного вельможами и боярами его. По окончании обедни все прославили Бога, титуловали и многолетствовали царя, благодарили патриарха Иеремию и новому патриарху пели «исполла эти деспота». Затем все пошли в большую трапезу царя, где угобжены были всеми благами и, прославив Бога и многолетствовав царя, возвратились домой». Смиренный архиепископ елассонский и димоникский Арсений 210 . После Мелетия, который поддерживал православие в Галиции и Малороссии своими грамотами и посланиями 211 , и после преемников его Кирилла Лукариса, Герасима, Митрофана, Никифора и Иоанникия вошёл на престол апостола и евангелиста Марка Паисий. |
| Цветет и воинство, и купечество, и народ. Грады украшаются каменными зданиями без налогов, без работы невольной, от Царских избытков, с богатою платою за труд и художество. Земледельцы живут во льготе, не зная даней. Везде правосудие свято: сильный не обидит слабого; бедный сирота идет смело к Борису Федоровичу жаловаться на его брата или племянника, и сей истинный Вельможа обвиняет своих ближних даже без суда, ибо пристрастен к беззащитным и слабым!» – Нескромно хваляся властию и добродетелию, Борис, равно славолюбивый и хитрый, примыслил еще дать новый блеск своему господству важною церковною новостию. Имя Патриархов означало в древнейшие времена Христианства единственно смиренных наставников Веры, но с четвертого века сделалось пышным, громким титлом главных Пастырей Церкви в трех частях мира, или в трех знаменитейших городах тогдашней всемирной Империи: в Риме, в Александрии и в Антиохии. Место священных воспоминаний, Иерусалим, и Константинополь, столица торжествующего Христианства, были также признаны особенными, великими Патриархиями. Сей чести не искала Россия, от времен Св. Владимира до Феодоровых. Византия Державная, гордая, не согласилась бы на равенство своей Иерархии с Киевскою или с Московскою: Византия раба Оттоманов не отказала бы в том Иоанну III, сыну и внуку его; но они молчали, из уважения ли к первобытному уставу нашей Церкви, или опасаясь великим именем усилить духовную власть, ко вреду Монаршей. Борис мыслил иначе: свергнув Митрополита Дионисия за козни и дерзость, он не усомнился возвысить смиренного Иова, ему преданного, ибо хотел его важного содействия в своих важных намерениях. Еще в 1586 году приезжал в Москву за милостынею Антиохийский Патриарх Иоаким, коему Царь изъявил желание учредить Патриархию в России: Иоаким дал слово предложить о том Собору Греческой Церкви и предложил с усердием, славя чистоту нашей Веры. В Июле 1588 года, к великому удовольствию Феодора, явился в Москве и Патриарх Константинопольский, Иеремия. Вся столица была в движении, когда сей главный Святитель Христианский (ибо престол Византийского Архиерейства уже давно считался первым), старец знаменитый несчастием и добродетелию, с любопытством взирая на ее многолюдство и красоту церквей, благословляя народ и душевно умиляясь его радостным приветствием, ехал на осляти к Царю по стогнам Московским; за ним ехали на конях Митрополит Монемвасийский (или Мальвазийский) Иерофей и Архиепископ Элассонский Арсений. |
|
|
