| С 1475 года вся Таврида, чрез завоевание, досталась татарам; вместе с генуэзцами, утратили свои владения и греческие князья в Дори и Манкупе. Под властью татар, упадок и народности, и христианства греков крымских совершился быстро. Об уменьшении христиан, кроме известной жестокости мусульман при завоеваниях, свидетельствует уменьшение епископских кафедр; с конца XV ст. церковь во всех пределах крымских имела одного предстоятеля – митрополита готфийского и кафского: жил он в Кафе, где пребывал и паша турецкий (Кафа принадлежала непосредственно султану). О том, что многие греки, вследствие завоевания, обмусульманились, свидетельствует пример князей Манкупских, указания на то прямые и выводы из жизни позднейших татар. Сакович, бывший 1850 года в Крыму, говорит: «можно думать, что большая часть татар горных и особенно южного берега Крыма суть омусульманившиеся греки». Старожил некоторый сообщил ему, что «татары нередко являются в православные церкви и подают священникам книжки для поминовения предков, которые прежде были православными. Большая часть урочищ южного берега, как напр. Ай-Базиль, Ай-Петри, Ай-Данел, Ай-Тодор и др., произошли от прибавления к именам греческих святых прилагательного ай (сокр. от γιος – святой). Предание говорит, что на всех этих урочищах были православные храмы, воздвигнутые греками, укрывавшимися на вершины гор от утеснения татар. В языке татар горной части Крыма слышится множество греческих слов, и он несколько отличен от того, которым говорят степные татары – (Сакович «Истор. обзор деятельности гр. Румянцева с 1775 по 1780 год» в Рус. Беседе 1858. кн. 2). В Моск. Вед. 1866 года извещали, что, по случаю весенней засухи в Крыму и в предупреждение саранчи тамошние татары, по давнему обычаю, отправляли депутатов за море, в древнюю Каппадокию, к источнику при древнем монастыре св. Трифона, и принесенною оттуда водою окропляли поля. – Этот факт слишком ясно говорит о том, что в жизни нынешних татар еще не изгладились следы древнего их христианства. |
| С этого же, должно быть, времени Козары усилив свое влияние на Готию и брали с нее некоторую дань. По крайней мер, во второй половине VIII века, при жизни епископа Иоанна Готского, мы находим их гарнизон в главном городе страны Дори, который исследователями 16 признается за позднейший Манкуп, стоявший на неприступной скале, куда можно взбираться только двумя тропинками. Св. Иоанн был уроженец города в Готии, в 754 году, когда епископ Готский Иоанн, из угождения императору Константину Копрониму, подписал определения иконоборческого собора в Константинополе, в награду за то, был перемещен на кафедру митрополии Ираклийской, жители готии на место отступника избрали Иоанна, и так как все соседние епископы, не говоря уже о тогдашнем патриархе Константине, более или менее наклонны были к Диконоборческой ереси, отправили для посвящения в Грузию, к тамошнему католикосу. Около.780 года Иоанн отправлялся в Царьград и беседовал там с императрицей Ириной о правой вере; а по возвращении испытал огорчения. Главный город его епархии, Дори, был занят козарским гарнизоном; по убеждению) Иоанна, этот гарнизон был выгнан Готами. Но каган козарский скоро опять овладел городом и многих казнил, а святитель вынужден быль искать спасения в бегстве за море и скончался в Амастриде, что близ Синопа, около 785 г 17 .Останки его перевезены учениками его в Тавриду и погребены в монастыре Παρθηνν – нынешнем св. Георгия, близ Балаклавы 18 . Преемником св. Иоанну был епископ Никита, вместо которого, в деяниях сельского вселенского собора (787 года), подписывался монах Кирилл. В ближайшее за сим время, по случаю соблазнительного развода императора Константина VI со своею женою, чему подражатели нашлись во всей империи (795 года), история упоминает о епископах 19 ) и монахах Тавриды, кои, подобно монахам столичного Студийского монастыря, подвергались гонениям, но обличали распущенность и разнузданность нравов. К этому же времени относятся и подвиги преп. Тимофея, в Символех жившего, то есть, близ нынешней Балаклавы; полагают 20 , что это был один из Студийских монахов, заточенных сюда императором Константином. |
| Со второй половины XI века для греческого в Крыму населения христианского (к коему причисляем и жителей Готфии – страны между Балаклавой и Судаком, внутри до Чатырдага) начинается эпоха порабощения иноплеменниками, неблагоприятно действовавшего и на численность христиан, и на нравы их, и на народность. Именно – в начале XII в. половцы овладели частью Крыма, в 1127; с 1204-го года начали утверждаться в Кафе и др. местностях латиняне (генуэзцы); с 1240-х годов татары начинают водворяться в северо-восточных частях, берут дань, опустошают города и селения христианские, разрушают церкви: в беспрерывной почти борьбе проходит время до самого 1475 года, когда татары, в союзе с турками, совершенно овладели Таврическим полуостровом. Наибольшею свободою пользовались христиане в южной части Крыма, в Готфии, которая с 1204 года состояла под верховною властью императоров трапезундских и имела своего владельца (тонарха), каким в 1426 году быль некто Алексей. Во владениях генуэзеких были латинские епископы – в Кафе, Херсоне, Сугдее и Балаклаве. Сии епископы, по обычаю того времени, вмешивались в дела греков и притесняли их.В «Уставе колоний», изданном в Генуе 1449 года, и сказано посему: «поскольку епископ города Кафы иногда тревожит иноверцев, как говорят, притесняет их и грабит, то... постановляем и узаконяем, чтобы господин теперешний епископ города Кафы и все будущие не подписывали дел, принадлежащих епископу чужой епархии и не посягали на жатву другого народа, но довольствовались исправлением своих христиан и утверждением их в благих делах и правде...» (Зап. Одес. Общ. Истории, том V. стр. 730). О нищете и скудости православных епархий можно заключать из частых споров о пределах епархий; спорящие стороны доходили иногда до убийства; патриарх константинопольский, при всех усилиях, не мог умиротворить крымских митрополитов – херсонского и готфийского. К концу XIV ст. бедность херсонской митрополии дошла до того, что едва кто соглашался занять ее, и митрополит Иеремия, при своем посвящении, должен был дать патриарху подписку в том, что «не оставит святой церкви города Херсона, власть над коим перешла в руки народа нечестивого», – исключая великой нужды и по требованию патриарха. Херсон был тогда во власти татар; воюя с ними, литовский князь Ольгерд ограбил и разрушил его (1376 года). – Округ Ялиты (нын. Ялты) считался в XIV в. в патриаршей области, и там поминалось имя патриарха. – Из заметок на древнем греческом Синаксаре, принадлежащих XII–XIV в. (сообщенных в 5-м т. Зап. Общ.), видно, что по крайней мере в епархии сугдейской были в числе христиан и татары. А о близком знакомстве и сношениях православных греков крымских с Россией свидетельствуют: а) празднование памяти св. благоверных князей Бориса и Глеба, убиенных Святополком, и б) существование даже русских церквей в торговых колониях генуэзских, еще в 1318 г., особенно в Кафе. Эти церкви исчезли при завоевании 1475 года. §5. Крымские христиане под властью татар (1475 – 1778) |
| Тогда были Иоанн, папа Римский, Фотий, патриарх Конст., и местоблюстители Римской церкви, Павел и Евгений епископы и Петр, пресвитер и кардинал, и другие патриархи чрез своих местоблюстителей. После совещания их об общем единомыслии церквей, местоблюстители старейшего Рима возгласили: справедливо не делать никакого другого определения Веры, но прочитать и подтвердить древнее оное, во всей вселенной содержимое и почитаемое. И по прочтении священного символа без приложения, как он есть, святой собор возгласил: по учению Спасителя и преданию апостольскому, так же и по каноническим правилам святых и вселенских семи соборов, мы принимаем сердцем и языком, и везде громогласно возвещаем определение чистейшей Веры христианской, дошедшее до нас от предков, ничего не отнимая, ничего не прибавляя ни по смыслу ни по букве, ничего не изменяя и не извращая. И после сего местоблюстители Римские и весь собор возгласили: кто дерзнет составлять другой символ и постановлять иное определение, делать прибавку или убавку в прочитанном теперь священном и святом символе, да будет анафема. Это находится и в Римских канонах деяний сего собора, как видно из послания Иоанна, папы Римского, к Φοтию, патриарху Константинопольскому: И братство твое ведает, что когда за несколько пред сим посланный ваш объяснялся с нами касательно святого символа, то нашел, что мы соблюдаем оный неизменным, ничего не прибавляя и не убавляя, так как знаем, какое тяжкое осуждение грозит дерзающим на это. Итак, чтобы успокоить вашу достопочтенность по сему предмету, из-за которого вышел соблазн между церквами Божьими, объявляем снова, что не только мы так не произносим, но и по безумию дерзнувших учинить то в начале считаем нарушителями слова Божья и исказителями учения о Боге Владыки Христа и святых отцов, которые соборно предали святой символ, и ставим их наравне с Иудою, как посягнувших на одинаковое с ними дело, не тело Господне предавая смерти, но раздирая и рассекая друг от друга верных, которые суть члены тела Его». |
| Ухитрялись жившие после Ноя и потопа при Ное создать себе башню, которая возвышалась бы до небес, и обжигали для того плинфы, цементом служила им нефть, и строили они башню. А Ной, после первого бытия спасший в деревянном ковчеге вторые семена жизни и за добродетель свою ставший после Адама началовождем мира, прообразовал Христа, Началовождя и Творца нового творения, древом крестным утвердившего новый для нас ковчег, церковь , и таким образом потопившего грех и умертвившего смерть, а нам источившего жизнь и спасение вечное чрез возрождение в крещении и Своё из мёртвых восстание. Ухитрялись и жившие после Христа и евангельской проповеди многие иным образом строить башню, шире врат ада разверзая уста свои против церкви и благочестия, уста поднимая к небесам, а языком намереваясь победно захватить землю (сн. Пс. 72:9 ). Не меньше других, если не больше, и этот знаменитый во внешней философии и никому не желающий уступить первенства Прокл: потому что не с Аристотелем только, Платоном, Пифагором и другими мудрецами сумасбродствует в догматах лжеименной мудрости их, но сделавшись самовидцем 6 , таинником и довереннейшим слугою самих демонов, коих чтил как богов, он и сам развёл огонь, и сколько мог сильно разжигал свою ревность против благочестия. В том огне он обжигал и готовил плинфы, то есть из всей эллинской учёности собранные и в кучу сложенные мнения, которые связавши одно с другим и изложивши в 211 главах, построил башню, вместо смолы приспособивши умственные доказательства. Посредством такого сооружения он думал не только взойти быстро на небо, но знанием превзойти и пренебесные умы, достигнуть к самому Богу, Началу всего, и постигнуть Непостижимого. Но Тот, Который древних наглецов и строителей башни смешением языков остановил в предприятии, и сего нового столпостроителя, безмерно хвалившегося превыспреннею высотою своею, восставивши его против него самого, смешает, потрясёт и сокрушит в его искусственном здании; а как, увидим. Этот мудрец, начиная предположенное себе дело, тотчас в первой теореме говорит: «всякая множественность ( πλθος) имеет некое участие в едином» – конечно, осмеивая нас, чтителей Троицы, как почитающих множественность прежде единого или вместе с единым. |
| 3) Лаврентия, проповедника Евангелия, из ордена капуцинов, о священнотаинственных числах в св. Писании рассуждение. Перевод с латинского, сделанный Максимом Маргунием и переписанный Каравеллою на острове Крите 1667 год, 10 мая, в монастыре τν πεζονν. О сочинении Лаврентия см. Fabricii Biblioth. Gr. 11, 693–7. 4) Мануила, великаго ритора, о Марке, святейшем митрополите ефесском, и о соборе флорентийском. И против Гемиста и Виссариона, с опровержением нечестивых сочинений их. Κυρο μανουλ το μεγλου τορος περ μρκου το γιωττου μητροπολτου φσου, κα τς ν φλωρεντ συνδου. Κα κατ γεμισο κα βησσαρωνος· κα νατροπ τν δυσσεβν συγγραμμτων ατν. У Сафы в Νεοελλην. Φιλολογα не упоминается между сочинениями Мануила, и в печати, сколько известно, не встречается. 5) Его же против сочинения Плифона. Το ατο λογιωττου κυριο μανουλ το τορος τς μεγλης κκλησας κατ το πληθονικο συγγρμματος, ο ρχ. Τ περ λατνων βιβλον τ ες μς κον. И об этом сочинении не уноминает Сафа, но в 12 томе библиотеки Фабриция помещен отрывок из него. 6) Его же на два латинские умозаключения в доказательство, что и от Сына Дух исходит, ответ, опровергающий их и подтверждающий, что от Отца только одного исходит. Высказан господину Герасиму, представившему их. Το υτο λογιωττου κυρο μανουλ το μεγλου τορος ες δο σολλογισμος λατινικος, ποδεικνοντας κα κ το ιο τ πνεμα, νασκευαστικς μν ατν, κατασκευαστικς δ, τι κ μνου το πατρς· θη δ πρς κριον γερσιμον, τν νεγκντα ατος. В печати неизвестно это сочинение, но у Сафы упоминается. За этим в рукописи недостает, как заметно по счету листов в самом сборнике, трех листвов, двух – девятого листа, и одного – десятого, а вместе недостает и начала статьи: 7) Наставлений священникам (Διατγματα, как означено вверху текста дальше). Имеющееся начало таково: λαν ες ατς. Κα λγειν ατς ο ψιθυριτς, λλ μετ’ κφωνσεως, ς ο θεοι νμοι (τν πατρων) διατττουσιν. Подобно, то есть не шепотом, а возгласно, должен священник совершать последование (κολουθαν) дневное и ночное, особенно же литургию – с вниманием и сердечным сокрушением. Литургию должно петь голосом чистым и умеренными чтобы предстоящие вникали в говоримое и возбуждались к благочестию. После наставлений о чистоте в храме, приличной одежде и проч., говорится: " к так как приходские священники (ο νορται) обязаны питать верных своего прихода хлебом духовным, то есть словом учения, как и таинством истинного Тела и Крови Господа, то всякий приходской священник обязан учить народ свой таким образом: |
| Но вполне чудно, как даже те, кои находятся внутри двора нашего, обогатились чрез призвание ко Христу, получили благодать, сподобились божественных тайн, вкусивши внешней мудрости или, может быть, только кончиком пальца коснувшись её, отдают чужому предпочтение пред нашим. Они насмехаются над ясностью, простотой и безыскусственностью нашего учения, как над чем-то скудным, и боготворят разнообразие, двусмысленность и блеск ( κομψν) язычества, как нечто действительно достойное уважения и мудрое, и не желают слушать хорошо сказавшего: «ясное – мудрость, а не мрак». Оттого они во многом погрешают, отступают от правой веры и, увлекаясь софистическими доводами, впадают в богопротивные заблуждения. Чтобы этого не случилось со многими из моих современников, я по вниманию к тому, сколь многие считают заслуживающими изучения главы Прокла-ликийца, надписанные им «Богословское наставление», признал нужным с точностью показать в каждой из них противоречия божественной вере, приложивши и опровержение, коим обнаруживается хитрая, искусно прикрытая и потому для многих неприметная лживость. И вот начинаю исследование, не на мудрость свою положившись, не из тщеславия – обнаружить свою образованность, приобретённую посредством человеческих наук (так как не несознаю собственного невежества, происходящего и от естественной немощи и от скудости знаний), а призвавши на помощь Слово, в начале сущее у Бога, и сущего Бога ( Ин. 1:1 ), Самомудрость, истинный Свет, просвещающий и умудряющий слепцов, и от Него испрашивая слова во отверзении уст ( Кол. 4:3 ), и веруя принять, по Его истиннейшему обещанию ( Мк. 13:11 ), не слово только, но и уста, и мудрость неодолимую. Сею-то верою оградившись, я с дерзновением приступаю теперь к суждениям об истине, хорошо зная, что ничего не скажу своего, а лучше – и не скажу, но, выражаясь с пророком, послушаю, что скажет ( Пс. 84:9 ) во мне Оный верный во всех словах Своих и святой во всех делах Своих ( Пс. 144:13 ), уловляющий мудрых в лукавстве их ( Иов. 5:13 ), Которого немудрое мудрее человеков ( 1Кор. 1:25 ), Который избрал немудрых мира, и чрез них посрамил мудрых ( 1Кор. 1:27 ), и мудрость их, по предсказанному ( Ис. 29:14 ), погубил, и разум казавшихся разумными отверг ( 1Кор. 1:19 ), Которого тайны сокрыты от мудрых и разумных, а младенцам открыты ( Мф. 11:25; 13:11 ). |
| Первая (так наз. gezia), в виде вознаграждения за дарование жизни, неприкосновенности лица и имущества, платилась богатыми в количестве сорока восьми диргемов (динариев) в год, людьми среднего состояния – двадцати четырех, и двенадцати людьми неимущими, живущими трудами рук (ремесленниками, носильщиками и пр.). От сей подати освобождались женщины, дети (до 15 лет), монахи, увечные, слепые, нищие и рабы. Харачь можно назвать рентою, т. е. платою с имущества, поземельною платою. От первого рода подати освобождались принимавшие ислам ; харачь платили и мусульмане 12 . Мусульманские законы относительно гражданского общежития были оскорбительны и тяжелы. «Покоренным» запрещено было носить оружие, ездить на лошадях, а на ослах и мулах – только без седел, строить домы выше мусульманских, в том числе и церкви, употреблять собственные имена мусульманские и наконец иметь печати с надписями арабскими. Равно воспрещалось публично пить вино, провожать тела усопших с торжественным пением, а женщинам входить в баню, когда там были мусульманки, или оставаться после входа последних. И чтобы христиане никогда не забывали своего унижения, всем «покоренным» велено было иметь особенный знак на домах своих и на одеждах, носить одежды иного покроя и цвета, и, кроме того, опоясываться поясом кожаным или шерстяным. На дороге они должны были сторониться пред мусульманами; сидя в обществе, христианин должен был вставать, когда входил или выходил мусульманин. Что касается церковных дел, то мусульманство в письменных своих законоположениях было довольно терпимо. Запрещалось, правда, строить новые церкви и монастыри, но не запрещалось возобновление существующих; церкви могли приобретать имущество по духовным завещаниям; дана была полная свобода богослужению в храмах и домах; но воспрещалось носить крест публично, читать евангелие так громко, что его могли слышать мусульмане, толковать с ними о Мессии и слишком громко звонить или ударять в било. – Таковы были постановления касательно христиан, наблюдавшиеся в мусульманских областях, по существенному содержанию их, еще со времен халифа Омара, которого «аман» с иерусалимскими христианами (636 года) послужил образцом и основою поведения для всех последующих мусульманских государей и правительств; само собою разумеется , что различные местные обстоятельства и добрая воли победителей были причиною разных изменений и послаблений законодательства. Так, в Сицилии, между пятьюдесятью тремя пунктами Уложения, данного мулеем Ибрагимом-бен-Аалби в октябре 831 г. 13 , замечания стоят следующие постановления, касающиеся христиан: |
| Понятно, что в начале завоевания острова такое условие представлялось выгодным и для мусульман, и для христиан; первые без труда приобретали деньги и подручников в некотором смысле, а вторые избавлялись от опасностей и превратностей войны, платя неверным немного более, или немного менее, иногда только половину того, что прежде высылалось в Константинополь. Но религиозная нетерпимость, чувство национальное, частые ссоры из-за бежавших рабов и притеснения со стороны мусульман, которые с течением времени стали требовательнее, часто заставляли муниципалитеты забывать свое опасное положение, оказывать мусульманам сопротивление и вступать в неравную борьбу с ними. Следствием того было постепенное исчезновение данников; можно думать, что последние из них лишились всяких привилегий около 970 года, т. е. скоро после падения последней крепости «независимых», Риматы 11 . Таким образом к концу X века все христиане острова вошли в разряд покоренных. На основании каких-либо условий, или по побуждениям человеколюбия и из видов не разорять страны, мусульмане давали им аман, т. е. безопасность, обеспечение жизни и свободы. Сущность «амана» можно представить так: в стране прекращалась политическая власть христиан; имущества государственные и общественные, церковные – все или частью и граждан убитых или бежавших переходили к мусульманам, и вместе с землями необходимо отходили и рабы, или колоны, которые обрабатывали их при прежних господах. Остаток населения продолжал жить по своей вере и обычаям, но все свободные люди, какова бы ни была степень их значения в своем обществе или богатства, в глазах победителей были равно «покоренные» (dsimma). Они могли свободно располагать своей собственностью, делать завещания, дарить и пр. Кроме основных узаконений мусульманских, в силу которых христиане не могли неуважительно отзываться о коране, Магомете и исламе, ни вступать в связи с мусульманками, не оскорблять солдат, не делать прозелитов между мусульманами и не умышлять на благо государства, покоренные платили двоякого рода подать: поголовную и харачь. |
| С большею честью выступает Филадельфийский архипастырь во время осады его престольного города турками в 1320 году. Известно, что турки османские и союзные им орды турок караманских с самого начала XIV столетия постепенно вытесняли греков из Малой Азии и опустошали оставшиеся там владения восточной империи. Уже в 1307 году турки осаждали Филадельфию, но были рассеяны находившимся там отрядом наемных каталан «при помощи Божией, за великую добродетель тамошнего епископа Феолепта», как выражается Грегорас 7 . Гораздо опаснее была вторичная осада, когда город совсем не имел войска. Никифор Хумн так описывает и состояние города, и деятельность Феолепта, и снятие осады. «Кто не знает города Филадельфова 8 , как он знаменит, велик и славен, так что он – первый после первого и царствующего над другими? 9 Наилучшее в нем, заслуживающее удивления,– многочисленность населения в стенах его, образующих большой круг. Граждане много занимаются земледелием, так что город производит все нужное и удовлетворяется сам собою; даже излишки от ежегодного урожая может оставлять на следующий год, чтобы найти довольство и пособие, если настанет какая нужда от неурожая или других причин. Он не в соседстве с морем, так чтобы от него получать вспомоществование, но стоит внутри страны и при нужде пользуется услугами окружных жителей. И вот, когда наши войска были заняты в других местах, соседние нечестивцы, улучивши время, приступили к нему с великою и многочисленною ратью, набросили вокруг него вал и укрылись за ним, не ожидая большого успеха от приступов и сражений, а надеясь овладеть им посредством голода. И голод действительно произвели, а в достижении своей цели не имели успеха. Тогда-то и великий оный милостынелюбец, сострадательный и благосердый муж, видя озлобление народа и томление его от скудости, сам выступает против голода, – священные руки свои, служившие тайнам, простирает в квашню с тестом, делается новым хлебопеком, хлопочет о горшках и котлах, терпит огонь и дым. Потом что? Теми же руками брал с блюда печенье и вместе с хлебом передавал из рук в руки стекавшимся к нему страдальцам от голода, отдавая им их собственность, а лучше сказать – собственность Христову, помогая, таким образом, страданиям и облегчая несчастия. Так для города был и питателем, и отцом сей архиерей, а наконец и пастырем, полагающим душу свою за овец». |
|
|
