| Правило номер два: «проветривать» себя. Для меня, человека ранимого и впечатлительного, общение с людьми всегда было вызовом и опасным событием, поэтому я под любым предлогом скрывался и отлынивал. Оказывается, для людей моего склада очень важно «проветривать» себя в общении с людьми. В каждом из нас бродят свои яды – мысли, сомнения, воспоминания, – и если дать им волю, они просто не оставят человеку ни капли радости. Поэтому важно отвлекаться, переключаться на других людей, поддерживать в себе детское любопытство к другому человеку, учиться общаться с людьми, воспитывать в себе благородную отзывчивость, которая от неиспользования может даже и атрофироваться. Правило номер три: «разогнать тело». Как лечил свою депрессию Кафка? В 1913 году он записался добровольцем на полевые работы. Если у вас burn-out, вперед на прополку овощей! Не знаю, сильно ли это помогло Кафке, но я заметил, что состояние тела очень сказывается на самочувствии души. Много сидишь – и душа, и ум начинают цепенеть. Много валяешься в постели – дух становится рыхлым и беззащитным. Регулярные прогулки, пробежки, футбол, и вовсе мне недоступное – танцы! – очень полезная вещь, если вы готовитесь к разговору на равных со своей депрессией. Чистота тела, прямая осанка, легкая подвижность, свободные и широкие жесты – очень помогают духу держаться и чистоты, и свободы, и подвижности. Вот что пишет замечательный детский писатель Юрий Лигун: Хороша она, ей-богу, Эта дальняя дорога! Бритва утром Бреет, бреет. Чашка с чаем Греет, греет. А свежайшие носки Избавляют от тоски! Представляете? – «свежайшие носки избавляют от тоски» – чем не лекарство от депрессии? Лечите депрессию свежими носками! Кстати, кроме носков, есть еще сумочки, шляпки, костюмы и автомобили, но лично мне очень помогает лечение кошками. Раз уж я взялся подтверждать свои слова стихами, позволю себе терапию от Бориса Заходера: Порою С пути нам случается сбиться (Кругом темнота, и не видно ни зги), Но нам не дадут Насовсем заблудиться – Мордочка, хвост и четыре ноги! |
| — Как тогда эти правильные ценности передавать? Просто жить так, и ребенок их автоматически возьмет? — Не только. Этого недостаточно. Должен быть диалог, взаимный анализ, подробные истории родителей о своих победах и поражениях. Не материальных. Основные ценности: верность, доброта, сочувствие, эмпатия, достоинство, честь, честность, ответственность, мужественность, умение терпеть, отказаться от важного для себя, самоограничение. Последнее — это сложно. У меня есть семинар по лжи, где я отговариваю родителей требовать честности от детей. Как они жить будут, если их так научить? Давайте сами честно поживем, а потом уже от них будем требовать. — Как учить терпеть? Не сразу бросаться к ребенку? — Да, не бросаться. Плачет — ничего страшного. Конечно, проще побежать и дать соску, чем выдержать плач. Дети, которые рождены мной, засыпали сами и спали по ночам. Я всегда выдерживала паузу. Не бежала, а изучала, у каждого своя нервная система. У меня тоже куча ошибок, я исследователь и шла на риск. Как только возможно, надо научить ребенка делиться. А то некоторые бабушки: «Не давай булочку никому, кушай сам!» И потерпеть. Даже в спорте — взял вес, присел и надо потерпеть. Тяжело тебе, но где мы потерпели — там мы научились. — Кстати, вот опять по поводу современного устройства жизни. Не кажется ли вам, что гораздо меньше стало ситуаций, где нужно преодолевать и терпеть? Говоришь ребенку: иди носки постирай. А он тебе: зачем? машинка же есть! И что, ему искусственно трудности создавать? — А кто-нибудь еще стирает носки руками в семье? Надо сказать: идем постираем. И мама должна свои носки держать, а он свои. Чтобы он не чувствовал себя изгоем. Можно сказать, что, дорогой, мы с тобой никогда не дождемся этих носков, пока наберем бак грязного белья. Давай лучше сейчас постираем. Обязательно надо трудности создавать. Надо еще и огорчения создавать! — Это как? — Это так. Чтобы ребенок услышал «нет». Мне, например, часто говорят: «Ой, наш такой хороший и неконфликтный». Придумайте, значит, как сказать ему «нет», чтобы ребенок понял, что он не все в этой жизни получит. |
| Миссис Барклей ничего объяснить не могла: после пережитого потрясения она находилась в состоянии временного беспамятства, вызванного нервной лихорадкой. От полицейских я узнал еще, что мисс Моррисон, которая, как вы помните, возвращалась в тот вечер домой вместе с миссис Барклей, заявила, что ничего не знает о причине плохого настроения своей приятельницы. Узнав все это, Уотсон, я выкурил несколько трубок подряд, пытаясь понять, что же главное в этом нагромождении фактов. Прежде всего бросается в глаза странное исчезновение дверного ключа. Самые тщательные поиски в комнате оказались безрезультатными. Значит, нужно предположить, что его унесли. Но ни полковник, ни его супруга не могли этого сделать. Это ясно. Значит, в комнате был кто-то третий. И этот третий мог проникнуть внутрь только через стеклянную дверь. Я сделал вывод, что тщательное обследование комнаты и газона могло бы обнаружить какие-нибудь следы этого таинственного незнакомца. Вы знаете мои методы, Уотсон. Я применил их все и нашел следы, но совсем не те, что ожидал. В комнате действительно был третий — он пересек газон со стороны дороги. Я обнаружил пять отчетливых следов его обуви — один на самой дороге, в том месте, где он перелезал через невысокую ограду, два на газоне и два, очень слабых, на крашеных ступенях лестницы, ведущей к двери, в которую он вошел. По газону он, по всей видимости, бежал, потому что отпечатки носков гораздо более глубокие, чем отпечатки каблуков. Но поразил меня не столько этот человек, сколько его спутник. — Спутник? Холмс достал из кармана большой лист папиросной бумаги и тщательно расправил его на колене. — Как вы думаете, что это такое? — спросил он. На бумаге были следы лап какого-то маленького животного. Хорошо заметны были отпечатки пяти пальцев и отметины, сделанные длинными когтями. Каждый след достигал размеров десертной ложки. — Это собака, — сказал я. — А вы когда-нибудь слышали, чтобы собака взбиралась вверх по портьерам? Это существо оставило следы и на портьере. |
| Незадолго до летних каникул мама ушла в декрет. Это значит «отпуск». Для Саньки это, прежде всего, означало домашний уют, пироги, обед, накрытый мамой, а не съеденный кое-как из кастрюли. А главное – это какая-то новая мама: спокойная, счастливая и торжественная. Она двигалась плавно и медленно, словно у нее на голове был стакан с водой и она боялась ее расплескать. Но Санька догадывался, что не воду мама боится расплескать, а что-то другое. Что? – У тебя, мам, такой вид, словно ты в тайне от всех миллион в лотерею выиграла, – заметил как-то Валя. Когда папа был дома, он старался «выгуливать» маму и водил ее в парк. Мама набивала карманы яблоками и сушками и беззаботно их грызла по дороге. Живот у нее стал большой, и даже маленький подъем, каких много было в парке, ей было тяжел. Тогда папа потихоньку подталкивал ее в гору и шутил: – Тянитолкаем работаю по совместительству. Санька часто присоединялся к родителям. Папа знал много словесных игр, и они то придумывали слова на определенную букву, то сочиняли веселые четверостишия, а иногда, углубившись в парк, пели. Малыш такие концерты одобрял и стучал ногой. В последнюю неделю перед декретом коллеги стали приносить маме целые мешки приданого – кто от детей, кто от внуков, а кто-то и новое дарил. В результате в доме скопилось: 20 распашонок, 30 ползунков, 35 спальных комбинезончиков, 18 чепчиков, два теплых одеялка, три легких одеялка (одно с Винни-Пухом!), две пары пушистых желтых носков (неужели из пуха цыпленка?) синий бархатный костюмчик, джинсы, бордовое вельветовое платьице с зайчиком, пододеяльник и наволочка с пингвинами, погремушек, слюнявчиков, рукавичек и пеленок – без счета. А в последний мамин рабочий день коллеги подарили музыкальную карусель, которую вешают над кроваткой. Санька без конца заводил нежную мелодию и смотрел, как плавно кружатся разноцветные киты. «Малыш будет доволен», – решил он. Потом родители ездили куда-то на склад за кроваткой и коляской, а после этого мама уже никуда не ездила, а спокойно шила подгузники малышу. Она часто пела, чего раньше Санька за ней не замечал. Как-то раз он сказал: |
| В деталях, касающихся одежды перегринов, их экипировки, и «Плавание», и «Путешествие» – довольно скупы. Плащи, рясы, сумки, обувь, посохи – вот практически всё, что упоминается в текстах. Согласно рассказу Северина, «в штормовую погоду двадцати минут на руле было довольно, чтобы совсем окоченеть», так что, «заступая на вахту, следовало сперва натянуть хлопчатобумажное бельё, затем фарерское шерстяное, две пары носков, брюки, рубашку и два свитера. И только потом, выбравшись из укрытия, надевали дождевик». «Ступенчатый» маршрут Тима уводил «Брендана» всё севернее. За Фарерами их ждала Исландия и поля гренландских айсбергов: «По мере того как становилось холоднее, мы меняли синтетику на старомодную шерсть, от которой разило естественным животным воском. Привыкли жить с мокрыми волосами, рукавами. Наши каюты пропитались острым запахом дублёных кож (из овечьих – Северин устроил подстилки под спальные мешки. – Авт.), непросыхающей шерсти, влажных немытых тел, никто не хворал (как на острове святого Аилбе! – Авт.), не было даже ни порезов, ни растяжений. Быть может, мы выглядели некрасиво и от нас неприятно пахло, но пропитавшиеся воском свитера, длинные шерстяные носки и похожие на клобук шерстяные шлемы, по материалу, не отличались от одежды времён святого Брендана». Предпочтения изменялись не только относительно одежды. Северин восклицает: «Современное снаряжение служило лучше до той поры, пока не ломалось, тогда как сделанное по старинке, каким бы неуклюжим и малопроизводительным оно ни было, ухитрялось работать в самых неблагоприятных условиях – а это было важнее всего!» Похоже, что историкам невдомёк, как хорошо были оснащены для своих плаваний средневековые мореходы, располагавшие бронзовой арматурой, отборными сортами леса, кож и льна, а современные мореплаватели «забывают про замечательную гибкость и прочность современных материалов». В начале своей увлекательной книги Тим Северин определил главный принцип, которым руководствовался, принимаясь за «бренданову одиссею»: проверить «возможность совершения трансокеанского плавания на кожаной лодке», в котором «чистота эксперимента требует, чтобы конструкция судна и материалы были теми же, что во времена Брендана». |
| Владимир 23 мая 2020, 11:08 [присутствие на богослужениях с их ежегодно повторяющимся кругом давно стало опостылевшей обязанностью без которой легче!] Бог Вам судья. Но зачем, в таком случае, Вы пытаетесь учить вере православных христиан? Наталия Ростова 23 мая 2020, 10:58 Всё. Вчера был первый день работы. Еду по городу и ловлю себя на мысли, что в воздухе витает напряжение. Не от того, что людей на улицах мало, что масочный режим и на каждом углу стоит наряд полиции.Внутри меня произошло какое-то изменение. Как будто из беличьего круга выскочила и бежать никуда не надо, да и не хочется.Это я так вышла из своей зоны комфорта. Зашла перед работой в магазин, купить носки - похолодало. В ряду развешанных носков, вылавливаю взглядом что-то еле знакомое. Достаю. Носки с изображением " Пастырь добрый " , Господь в окружении овечек. Дар речи потеряла и обалдела от такого кощунства. Выкупила все 4 пары, чтоб кто-нибудь на ноги свои не натянул. Докатились..Что дальше??? Олег 23 мая 2020, 10:16 Виктор (23 мая 2020, 06:41). Почему у баптистов так все хорошо и гладко? Потому что, человек или группа людей (те же самые баптисты например) идут по пути гибельному и лукавый их не будет трогать. Лукавый лишь будет делать так, чтобы у них все было хорошо и спокойно. Чтобы сами идущие не заметили неладное и другие видя их думали о них хорошее и что они будто бы идут в правильном направлении. А на счет проблемы непослушания некоторых из священноначалия увы она есть. Будем надеяться Господь вразумит и управит. Александр 23 мая 2020, 10:06 Христос Воскресе! Отец Андрей, благословите. Вот она горькая правда в вашей статье, сразу полетели в вашу сторону камни от православных. Терпите, стойте в истине. Господь всё расставит по своим местам. Вам, матушке Анне и детишкам вашим здравия, радости и благодати! Служите Христу, помогай вам Бог. Татьяна 23 мая 2020, 09:36 Христос Воскресе! Всю Страстную, когда закрыли для мирян наш приходской храм, ездили в Троице-Сергиеву Лавру. Там на исповеди батюшка в преклонном возрасте спрашивает, когда в последний раз исповедовалась, в ответ говорю и прибавляю: «Сейчас храм закрыт». Он мне строго так: «А ты скажи настоятелю-свой дом закрой и не пускай в него других, а это Дом не твой, а Божий, нет у тебя права так распоряжаться». Да ещё добавил-обязательно скажи! Дорогие, правда ведь, как плохо без соборной службы... Вот Батюшка в статье сетует, что привыкли мы к возможности бывать в Храме. А что в этом плохого? «В храм ходить надо, благодать, может, и черпнёшь» (о. Валериан Кречетов). |
| – И что с ним сталось в конце концов? – Долгое время я думала, что его уничтожили партизаны – я никогда не верила той истории с гондольером. Я подозревала, что он сам подбил кого-то на то, чтобы распространить такой слух. Не тот был человек мистер Висконти, как ты можешь судить по моим рассказам, чтобы пускать в ход кулаки или нож. Кто лезет в драку, долго не проживет, а мистер Висконти на редкость живучий. Старый греховодник, – добавила она с нежностью и восхищением. – Он все еще жив. Сейчас ему все восемьдесят четыре. Он написал Марио, а Марио написал мне – вот почему мы с тобой и едем в Стамбул. Я не могла объяснить тебе про все в Лондоне, это было слишком сложно, да и я тебя плохо знала. Слава богу, что есть золотой слиток, – вот все, что я могу сказать. – Золотой слиток? – Неважно. Это совсем из другой оперы. – Вы рассказывали мне про золотой слиток в лондонском аэропорту, тетя Августа. Это не… – Конечно, нет. Не тот. Тот был совсем маленький. Не прерывай меня. Я рассказываю тебе о бедном мистере Висконти. Ему, похоже, сейчас очень туго приходится. – А где он? В Стамбуле? – Тебе лучше этого не знать, так как до сих пор за ним охотятся. Боже, какой страшной участи он избежал. Мистер Висконти был всегда добрый католик, но он не любил церковников, однако спасли его в конце концов именно священнослужители. Когда союзники были на подходе к Риму, он отправился в лавку, где торговали церковными принадлежностями, и заплатил уйму денег за экипировку священника: купил все, вплоть до лиловых носков. Сказал, что его друг растерял всю одежду во время бомбежки, и они сделали вид, что поверили ему. Затем он пошел с чемоданом в уборную отеля «Эксельсиор», где мы устраивали все эти приемы с коктейлями для кардиналов, и переоделся. Он старался держаться подальше от стойки администратора, но неосторожно заглянул в бар – понадеялся, что бармен, которого он знал, стар и близорук. В то время, ты, наверное, слыхал, множество девиц приходило в бар, чтобы подцепить немецких офицеров. И вот одну из таких девиц вдруг охватил приступ crise de conscience [угрызения совести (франц.)] – причиной тому, я думаю, было приближение союзнических войск. Она отказалась идти в спальню своего дружка, оплакивала утраченную девственность и твердила, что больше никогда не станет грешить. Офицер накачивал ее без конца коктейлями, но с каждой рюмкой она становилась все религиознее. И вдруг высмотрела мистера Висконти, который пил наспех виски в темном углу бара. «Отец мой, – закричала она ему, – я хочу исповедаться». Можешь себе представить, что творилось тогда в баре – шум с улицы, где шла эвакуация войск, детский плач, люди, пьющие все подряд, что только было в баре, и над головой – самолеты союзников. |
| Пошли дальше, коридор: «Почему здесь куртка? Почему здесь носок? Почему здесь жвачка? Почему здесь бумажка?» И так я провела экскурсию по всему дому. А у детей уже ступор, потому что они этого просто не видят. Сейчас, когда я пятерых деток уже отвезла к нейропсихологу, то узнала – это проблема пространственного видения, его у детей просто нет. То есть, она дала задание обвести рисунок, а ребенок обвел ровно половину. Половину рисунка он, оказывается, не увидел. Или другое задание: шесть картинок – бочка за ящиком, бочка в ящике, бочка сбоку от ящика, с одного, с другого, перед ящиком. И только в двух случаях из шести девочка с трудом объяснила, где бочка находится. Это не вина детей, что они такие «свинюшки», это их беда. Но ведь наша задача скорректировать. А как? Мотивация. А какую мотивацию, когда всё есть, по идее, в изобилии? Пробовали не покупать конфеты – не идёт. Тогда решили давать детям карманные деньги. Опять же, если это делать раз в месяц, то дети не будут понимать; это слишком долго. А вот неделя – это как раз тот самый период, когда дети чувствуют. Вот они школу отучились, приходит суббота, вот им денежки дают, и ты в субботу все их тратишь. Выходные – радость жизни. И мы ввели эту игру: если нарушений никаких нет, ребёнок получает в конце недели двести пятьдесят рублей карманных денег. А потом Саша предложил: «Мама, штраф – минус пятьдесят рублей». Если есть какая-то провинность. И вот вы видели, у нас висят правила: правило одежды, правило носков, правило обуви – что обувь должна быть либо на полках, либо на ногах, и больше нигде не должна валяться. Мы договорились, что мы, родители, делаем два-три предупреждения, а после этого штрафуем. И теперь надо только сказать: «Саша, тебя штрафовать?» – и всё, побежал искать тапки. И у нас победа, мы начали играть буквально полтора месяца назад. На прошлой неделе, наконец-то, ни у кого не было ни одного штрафа. Я говорю: «Ребята, я вас поздравляю». Они все дружно стали веселиться, что ни у кого нет штрафов. А на этой неделе уже есть, потому что Оксана нарушила правило, которое мы не прописывали, но которое было проговорено: в мячи нельзя играть в комнатах, можно только в коридоре, где нечего разбивать. И она, вы слышали, прибежала: «Я разбила часы». И Саша у нас маленький тоже, с тапками четыре раза ему сегодня делала замечание и сказала: «Всё, терпение лопнуло». |
| Тщетно полтора часа здесь прождали лошадей; их не нашли в поле, т. е. их или не ходили искать, или лошади нужны были для полевой работы. Должны были пешком подниматься на одну из труднейших для перехода гор в Японии. Подъем – 3 ри; дорога была бы еще сносна в хорошую погоду, но в дождь сделалась нестерпимо гадкою. Я, по неопытности, не надел варадзи, а отправился в сапогах; разумеется, на первой же ри они размокли до мокроты внутри. К несчастью, еще на половине подъема совсем стемнело, так что нужно было идти прямо – не разбирая, куда ступаешь; не раз в лужах зачерпнувши грязи за голенищи, я совсем, наконец, перестал беречься и пришел на ночлег в сапогах разбитых и размоченных до невозможности употребить их больше. К ночлегу подходили среди такой темени, что только опытный глаз или инстинкт проводника-носильщика нашего багажа мог различить, куда идти; спускались в какие-то темные как будто подземелья, проходили лабиринты, и наконец набрели на приветливый огонек и услышали не без большого удовольствия лай пары псов, то единственный на вершине горы дом, вероятно, множеству людей оказывающий такую же драгоценную услугу, какую оказал нам. Пообогрелись чаем и заснули как убитые от немалой дневной усталости. 6/18 июня 1881. Суббота. В Юзе. Утром, для дальнейшего перехода чрез Райманзан, по негодности сапогов, пришлось надеть японские соломенные лапти – варадзи; но так как при этом не было япон. [японских] носков с разрезом между большим и друг. пальцами, а нужно было довольствоваться своими, то варадзи пришлись неудобно для ног, и ноги немало потерпели от этого. От Секи до Оою – по ту сторону Райманзан 6 ри; от места ночлега Яманака до Оою 3 ри. Перевалили без труда, тем более, что здесь несравненно больше спуску, чем подъема. Оою – деревня в 160 дом., в том числе прежних сизоку дом. 40, христиан здесь 3. Крещены о. Иоанном Сакай; учение же слушали 2 от Стефана Эсасика, 1 – от Якова Саваде, теперешнего тамошнего катехизатора. Оглашенных: 12 чел. Все они дети, за исключением одного, которому 18 лет. |
| Вначале пустим в дело обувь. Шнурки можно использовать в качестве веревки, а также для изготовления рыболовных снастей, луков и охотничьих силков. Такое же применение можно найти толстой нити, вытянутой из обувного шва. Из подков, гвоздей и других металлических частей получаются неплохие рыболовные крючки. Из кожаного верха можно вырезать «кожанку» для рогатки. В сапоге, не имеющем отверстий, возможно хранить, переносить и даже нагревать воду. Старым башмаком можно ловить раков, для чего положить внутрь приманку, утопить его возле рачьих нор и периодически поднимать из воды. Таким способом ловили раков еще дети крепостных крестьян. С помощью носков можно растягивать в пустыне тенты, хранить внутри них различную хозяйственную мелочь, набив песком или мелкой галькой, и, привязав веревку, использовать как бросательный коней. А если вместо гальки носок набить сухими ветками, то он может использоваться для оказания помощи утопающему в качестве плавающего спасательного линя. Носок можно распустить на отдельные нити, которые использовать в качестве лески. Точно так же можно использовать штаны. А еще в аварийной ситуации штаны могут заменить рюкзак. Для этого внутрь штанов укладывается переносимый груз, пояс затягивается и крепко завязывается. Штанины, перекинутые через плечи и пришитые или привязанные нижним концом к штанам, заменяют лямки. Подобный импровизированный рюкзак достаточно вместителен и удобен. Пестрые штаны, подвешенные на шесте и раздувшиеся на ветру, могут привлечь внимание пилотов пролетающего самолета или вертолета и указать им при посадке направление ветра не хуже аэродромного «чулка». Из нескольких перекрученных друг с другом резинок, вытянутых из эластичного пояса брюк, можно сделать небольшую охотничью рогатку, а «пульки» для нее вырезать из тонких раздвоенных на конце или перегнутых пополам веток. С той же целью можно использовать резинки, выдернутые из белья. Подкладку штанов и пиджака можно аккуратно оторвать или отрезать и пустить на портянки, ремонт одежды и обуви, изготовление бахил, головных уборов, сигнальных флажков, накомарников, бинтов, сачков для ловли рыболовной наживки, защитных масок налицо и т. п. |
|
|
