| 697 Напр. рассуждение Августина о взаимных отношениях и различных наименованиях ересей Предестинат находитъ нужным перенести из 41 главы в 44. Более существенное изменение, и пожалуй к лучшему, сделано в описании 71–80 ересей. Эти ереси Августин из Филастрия в свою книгу перенес с обозначением мнений, но без названия собственными именами. Предестинат дает им собственные имена: напр. вместо cum hominibus non manducantes – adilephagi, вместо nudis pedibus ambulantes – Gymnopodae, Christi divinitatem passibilem dicentes – Theoponitae, aquam Deo coeternam dicentes – Hydrotheitae и т.д. 698 Таковы напр. соборы будто бы бывшие: в Пергаме против коларвазиан (15 ер.), в Сицилии против гераклеонитов (16 ер.), в Вифинии против офитов (17 ерес.), в Антиохии против каинитов (18 ер.), в Коринфе против кердониан (23 ер.), в Ахаии против валезиан (37 ер.) и т.д. 699 Таковы напр. Диодор критский, будто бы опровергавший секундиан, Феодот пергамский – коларвасиан, Евстафий лилибейский и Феодот панормейский – гераклеонитов, Теокрит и Евандер – офитов, Феодор антиохийский – каинитов, Диоскор критский – архонтиков. Периген аргосский – сефиан, Евфранон родосский – севериан, Епифаний анкирский– татианитов, Кратен сирский – феодотиан, Транквиллион халкидонский – ноэтиан, Филон – алогов, Досифей селевкийский савеллиан... 700 Напр. опровержение еретиков сатурниниан приписывается апостолу Фоме, Карпократиан Варнаве, евионеев – евангелисту Луке, керинфян и назореев – апостолу Павлу в послании к галатам, менандриан – первому римскому епископу Лину, маркосиан – Клименту римскому , валентиниан и птолемеитов Закхею кессарийскому... 701 Напр. в 39 главе автор Предестината ссылается на свидетельство Епифания, будто секта ангеликов пала, быв побеждена Феофилом епископом апамейским. Но у Епифания этого известия нет. Епифаний в главе об ангеликах (60 ер.) откровенно сознаётся, что об этой секте, кроме названия ее, он ничего не знает. В 52 главе Предестинат говорит: Philaster scribit, Macedonium Spiritum sanctum Deitatem Patris et Filii dicere: quo dicto videtur proprietatem suam Sancto Spiritui denegare. У Филастрия о Македоние ничего нет; о мнениях македониан говорится смутно в 86 главе, но Предестинат заимствовал описание их не отсюда, а очевидно из Августина – 52 главы. В 57 и 72 главах он говорит о Филастрии также со слов Августина. |
| Получивший благодеяние, как видно из конца рассказа, впоследствии, конечно, узнал правду и уплатил за оказанную ему великодушную помощь. Глава 194 Совет старца из Скита молодому иноку – не ходить по корчмам Умоляю тебя, не делай этого! Старец один жил в Скиту. Однажды, придя в Александрию, чтобы продать свое рукоделие, увидал молодого монаха, вошедшего в корчму. Старец опечалился и остановился вне корчмы, чтобы дождаться выхода монаха и побеседовать с ним. Так и было. Лишь только молодой монах вышел, старец, взяв его за руку и отведя в сторону, стал говорить ему: – Брат, разве ты позабыл, что ты облечен в святую одежду? Или не знаешь, что ты еще юн? Не испытал еще того, как много козней строит нам диавол? Не знаешь еще ты, как много вреда для иноков, проводящих время в городе, от того, что они здесь видят, слышат, от различных сцен городской жизни?.. Вот ты, без зазрения совести, ходишь по корчмам, слышишь и видишь там, чего не должен, и встречаешься там с женщинами…Пристойно ли это тебе? Умоляю тебя, не делай этого, иди лучше в пустыню, где ты можешь получить спасение. – Ступай-ка себе, старче! Бог ничего не желает, кроме чистого сердца, – отвечал молодой инок. – Слава Тебе, Господи! – воскликнул старец, подняв руки к небу. – Пятьдесят лет я прожил в Скиту, а чистого сердца еще не стяжал, а ты, юный, шатаясь по харчевням, достиг чистоты сердца!.. – Бог да сохранит тебя и меня да не посрамит в уповании моем! – сказал в заключение старец. К главе 194 О Ските см. прим. к гл. 54. Случай весьма поучительный для многих и в настоящее время. Не приобретешь чистоты сердца, предаваясь светской жизни и светским развлечениям и устраняясь от впечатлений духовных во св. храме, в чтении духовноназидательных творений и т. д. В особенности это следует помнить родителям при воспитании детей. Глава 195 Евагрий философ, обращенный к вере епископом Синезием Когда будете хоронить меня, вложите вот эту грамоту в мои руки! Когда мы были в Александрии, пришел туда из Пентаполя Леонтий, апамейский уроженец, муж христолюбивый и благочестивый. В Кирене он прожил уже много лет. А в Александрию он пришел во времена св. папы Евлогия, патриарха Александрийского, в зависимости от которого находилась и кафедра Киринийская. Во время нашей беседы он рассказал. |
| Говорят, этот Аон в Сирии, подобно Антонию в Египте, прежде всех людей положил начало строгому любомудрию... А в соседней Едессе и окрестностях ее около этого времени знаменитейшими любомудрствователями были: Юлиан и сирский писатель Ефрем, также Варсий и Евлогий, оба впоследствии бывшие епископами не какого-нибудь города, но ради и как бы в вознаграждение за жизнь, рукоположенные в собственных своих монастырях. Точно также поставлен был в епископы и упомянутый Лазарь. Эти-то из числа тогдашних знаменитых любомудрствователей в Сирии и пограничной с нею Персии сделались известны нам. Правила жительства у всех их были так сказать общими: сколько можно более пещись о душе; посредством молитв, постов и священных песнопений приучать ее к готовности оставить здешние блага и в этом проводить большую часть жизни; а деньги, занятие житейскими делами, негу тела и попечение о нем пренебрегать совершенно. Некоторые из подвижников достигли до такой степени воздержания, что, например, у Ватеея от неядения из зубов выползали черви, Ала до семидесяти лет не вкушал хлеба, а Илиодор по целым неделям соблюдал пост и многие ночи проводил без сна. Сирия же, или так называемая Кела, и страна за нею, кроме Антиохии, хотя медленнее принимали христианство , не оставались также без духовных любомудрствователей. И эти мужи были и казались тем мужественнее, чем больше испытывали ненависти и козней от тамошних жителей: они великодушно противодействовали им, не защищаясь и не отмщая за себя, но с готовностью перенося оскорбления и побои со стороны язычников. Таковы были, как я слышал, Валентин, которого одни почитают уроженцем Емессы, а другие – Арефузы; также соименник его и Феодор, оба из Титты, номы Апамейской; также Мароза из Нехилов, Васс, Вассоний и Павел, который, происходя из селения Телмиссы, во многих местах основал много монастырей и, как следовало, руководил ими к уразумению любомудрия, а, наконец, в стране, так называемой Югите, устроил величайшую и знаменитейшую общину монахов. Там он и скончался, там и гроб его – предел жизни долговременной; ибо Павел, следуя славному и святому способу любомудрия, дожил до нашего времени. |
| Серьезный импульс для уточнения области ценностей стоики получили благодаря острой критике их учения со стороны их постоянного оппонента платоника Карнеада (214–129), не без основания подчеркивавшего “промежуточное” положение стоического “промежуточного”, которое одновременно и соотносится с подлинным целеполаганием, и устраняется из него. Один из последних схолархов ранней Стои Диоген Вавилонский (238–150) вводит для обозначения ценности термин dsij (букв. ‘дар’, ‘приобретение’), в коем следует, вероятно, видеть акт суждения, “придающий” вещи ценность. Он же проводит тонкие различия между “ценностью” и “избираемым самим по себе”. Второй из этих терминов, возможно, был заимствован им у его ученика Антипатра Тарсийского (ум. в 129 г. до Р. Х.), вынесшего на себе основное бремя полемики с Карнеадом, — который ввел термин “выборная ценность” (xaklektik). Ее можно соотнести с разумным выбором из “безразличного” — выбором того, что само по себе целью не является, но становится, в результате самого выбора, “первичным по природе”. Можно полагать, что конечная цель соотносится у Антипатра с добродетелью, тогда как своим непосредственным объектом “искусство жить” избирает природные ценности 16 . Панэтий Родосский (180–101/100), открывший эпоху так называемой средней Стои — он начал и распространение стоической философии в Риме — определял жизненный идеал как “жизнь согласно побуждениям, данным нам природой”. Речь идет о принципиальной модификации понятия блага за счет включения в него “природных ценностей” вроде здоровья, красоты и прочих. Поэтому область благого расширяется за счет сферы ценного. Той же линии следовал его ученик Гекатон, который, с одной стороны, признавал традиционное различение блага=добродетели и “безразличного”, с другой — вводил в число добродетелей названные телесные блага, соответствующие “природным ценностям”. Другой ученик Панэтия — Посидоний Апамейский (135/4–51/50) также был склонен к расширению сферы блага за счет “первичного по природе” и телесно-внешних ценностей, так как счастье, которое идентично благу, требует, помимо добродетели, также здоровья, силы и денежных средств 17 . |
| Телесное служение (pulhana d–pagra), сопровождающееся праздностью мышления, бывает тщетно и бесполезно… Постоянное ограничение надежды, которое свойственно только внешнему служению, принадлежит незрелому и фарисейскому образу мысли тех, кто гордится своими постами, своими десятинами и продолжительностью молитв своих, по слову Господа нашего , тогда как внутри нет у них помысла знания или правильной мысли о Боге… Согласно классической схеме, встречающейся у ранних авторов, таких, как Евагрий и Иоанн Апамейский, монашеская жизнь делится на три степени духовного преуспеяния: «деятельность», «естественное любомудрие» и «богословие» (или «созерцание») . Следуя той же схеме, Исаак пишет: Есть три степени, через которые человек проходит: степень новоначальных, средних и совершенных. На первой степени весь образ мыслей человека и размышление бывают в страстях, хотя ум и направлен на доброе. Вторая степень есть нечто среднее между страстностью и духовным состоянием: помыслы как справа, так и слева равным образом возбуждаются на этой степени, и как свет, так и тьма не перестают появляться. Что же касается третьей степени, она характеризуется откровением божественных тайн, когда Бог отверзает монаху дверь в награду за его подвижнические труды . В соответствии с этим есть три вида духовного делания, каждый из которых соответствует трем степеням преуспеяния: Не одинаков по способу и цели труд для начальной, промежуточной и заключительной степени. Начальная степень предполагает труд со многим молитвословием и является только умерщвлением тела посредством усиленного поста. На промежуточной степени эти делания уменьшаются, и усердие в них заменяется на усердие в других деланиях, труд чтения и особенно коленопреклонение. На третьей степени уменьшается усердие в том, что относится к предыдущей степени, и человек трудится в размышлении и молитве сердца . Сказанное не означает того, чтобы поститься следовало только новоначальным, читать Писание — только находящимся на средней степени, а молиться — только совершенным. Одни и те же аскетические делания совершаются всеми подвижниками, однако если для начального этапа характерен упор на внешнее трудничество, совершенным более свойственно внутреннее делание: |
| S. 266–268. Ruinart. Acta. P. 316; Theodoreti Graecorum affectionum curatio, disp. 8. Hunziker (S. 269–272) старается тщательно указать элементы, из которых сложилась легенда; он думает, что Евхерий, автор мученических актов Фиваидского легиона, сгруппировал и по своему скомбинировал различные показания из сочинений Амвросия, Евсевия, но при всем остроумии Гунцикера нам представляется этот путь к разрешению вопроса слишком сложным. Архим. (архиепископ) Сергий в своем монументальном труде " Полный месяцеслов Востока " исследует лишь сказание о мученике Маврикии Апамейском с его отрядом из 70 человек (Т. II. Ч. 2. С. 60 второй пагинации), но совсем не упоминает о Фиваидском легионе. ______________________ Таким образом, как ни был груб и жесток соправитель Диоклетиана Максимиан, однако же нет твердых оснований приписывать ему такое злодейство, как казнь 6600 христианских воинов. Самое возникновение этой легенды, связываемой с именем Максимиана, впрочем, свидетельствует, что в Церкви долго хранилась память о тирании Максимиана. Другими словами, в основе легенды лежит тот верный факт, что Максимиан был слишком жесток в отношениях к христианам. Переходим к обзору противохристианской деятельности двух других соправителей Диоклетиана — кесарей Констанция Хлора и Галерия. Скажем сначала о Констанции Хлоре и его отношении к христианам. Прежде всего возникает вопрос: какие области подчинены были Констанцию? По Диоклетиановой государственной системе, кесари не были лицами, самостоятельно и полновластно управляющими данной страной; кесари — это были несменяемые полководцы, обязанность которых состояла в охранении границ Империи, в водворении порядка в тех провинциях, где возникали беспорядки и волнения, а в управлении они руководились законами, которые издавались верховным императором. Констанцию было поручено охранение спокойствия на крайнем Западе, но подчинена ли ему была, как обыкновенно полагают, кроме Британии еще и Галлия — это очень Обыкновенно кесарю поручалось управление только такими провинциями, которые объявлялись стоящими на военном положении; он лишен был инициативы в правительственных действиях. |
| Афанасий не раз говорит в своих письмах, что побуждением к пребыванию архиереев в столице служит вмешательство в выборы константинопольских патриархов (как известно, быстро сменявшихся): они интриговали против управляющего Церковью патриарха, старались об его низвержении и с живостью отдавались вопросу о выборе нового патриарха 551 . По словам Афанасия, епископы, проживавшие в столице, тотчас же по выбору нового патриарха начинали подкапываться под него, судить-рядить его жизнь и деяния. Они постоянно выдумывали обвинения на патриарха, бесславили и марали его, чтобы только его низвергнуть 552 . Оставаясь в столице, они зарабатывали деньги участием в суде и вообще вмешивались во все происходящее 553 . О своих паствах и не помышляли эти мнимые пастыри. Патриарх говорит: «Увы, уже не пастыри пасут овец, а сами пасутся овцами, получая от них хлеб». В другом месте Афанасий еще образнее выражается, говоря: «Вы только и знаете одно – послать такого человека, который умел бы доить (mulgere) стадо ваше». Епископами, не желавшими жить среди своей паствы, а желавшими оставаться в столице, изобреталось множество к тому поводов: они утверждали, что им будто бы нужно хлопотать о чем-нибудь перед гражданским начальством, дать подписку, участвовать в хиротонии, получить хризовул 554 . Письма Афанасия по своему содержанию иногда близко совпадают с известиями Григоры, почему мы склонны думать, что историк пользовался этими материалами в своем сочинении. Но если Григора и знал переписку Афанасия, то, во всяком случае, он не исчерпал всего содержания ее. Так, из подлинных писем самого Афанасия видим, что к одному епископу (Апамейскому) он троекратно обращался с увещанием покинуть столицу и возвратиться к пастве 555 . Назовем ли чересчур строгим такого начальника, который троекратно обращается к низшему его лицу с одной и той же просьбой? Из тех же писем видно, что все личные старания патриарха уничтожить зло, состоявшее в том, что епископы слишком долго гостевали в столице, не приводили к цели; как, наконец, патриарх вынужден был письмом умолять императора выгнать упорных архиереев из столицы. |
| В 69-й том вошел ряд биографических статей. Следует особо отметить (в алфавитном порядке) материалы об основоположнике русского стиля в архитектуре Константине Тона, римском императора Марке Ульпии Траяне, армянском царе Трдате III, первом из правителей провозгласившем христианство государственной религией, авторе стихотворного переложения Псалтыри Василии Тредьяковском, композиторе Александре Третьякове, церковном историке Сергее Троицком, композиторе Сергее Трубачеве, религиозном философе Евгении Трубецком, авторе замечательных произведений о русской иконе, а также его брате, религиозном философе Сергее Трубецком, политическом авантюристе монахе Илиодоре (Сергее Труфанове), нашем современнике, замечательном ученом Анатолии Турилове, ученике преподобного Максима Грека Василии Тучкове, координаторе антицерковных действий организаторе репрессий против православной церкви Евгении Тучкове, мастере позднего классицизма в архитектуре Евграфе Тюрине, супругах Алексее и Прасковье Уваровых, много сделавших для развития российской археологии. В 69-й том вошли также биографические статьи о деятелях Церкви, в частности (в алфавитном порядке) о священномученике, пострадавшем при Диоклетиане Транквиллине, новомученике Триандафилле, казненном в Константинополе в 17 в. за исповедание христианской веры, о тридцати отцах Киево-Печерских в Дальних пещерах почивающих, о мученице Трифене Кизической, епископе Трифиллии Лефкосийском, константинопольском патриархе Трифоне, святом ростовском архиепископе Трифоне, преподобном Трифоне Печенгском, преподобном Трифоне Вятском (Подвизаеве), Трифоне, мученике Апамейском, епископе Суздальском Трифоне (Ступишине), митрополите Трифоне (Туркестанове), апостоле от 70 Трофиме, юродивом Христа ради Трофиме Суздальском, мучениках Трофиме, Доримедонте и Савватии, почитаемом на Руси египетском мученике Уаре, убитом в Карлаге священномученике Уаре (Шмарине). Том содержит ряд страноведческих статей. В него вошли материалы о государствах Тонга, Тринидад и Тобаго, Тувалу, Тунис, Туркменистан, Турция и Уганда. Из статьи о Турции читатель сможет получить подробную информацию о географии, государственном устройстве, религии и религиозном законодательстве, истории страны с момента распада Османского государства. Статья содержит данные о религиозных и этнических меньшинствах в Турции. Статьи о других странах обладают схожей структурой. |
| В 69-й том вошел ряд биографических статей. Следует особо отметить материалы об основоположнике русского стиля в архитектуре Константине Тоне, римском императоре Марке Ульпии Траяне, армянском царе Трдате III — первом из правителей провозгласившем христианство государственной религией, авторе стихотворного переложения Псалтыри Василии Тредьяковском, композиторе Александре Третьякове, церковном историке Сергее Троицком, композиторе Сергее Трубачеве, авторе замечательных произведений о русской иконе религиозном философе Евгении Трубецком, а также его брате — религиозном философе Сергее Трубецком, политическом авантюристе монахе Илиодоре (Сергее Труфанове), ученом Анатолии Турилове, ученике преподобного Максима Грека Василии Тучкове, координаторе антицерковных действий, организаторе репрессий против Православной Церкви Евгении Тучкове, мастере позднего классицизма в архитектуре Евграфе Тюрине, супругах Алексее и Прасковье Уваровых, много сделавших для развития российской археологии. В 69-й том вошли также биографические статьи о деятелях Церкви, в частности, о пострадавшем при императоре Диоклетиане священномученике Транквиллине, казненном в Константинополе в XVII в. за исповедание христианской веры новомученике Триандафилле, о 30 отцах Киево-Печерских, в Дальних пещерах почивающих, о мученице Трифене Кизической, епископе Трифиллии Лефкосийском, Константинопольском Патриархе Трифоне, канонизированном ростовском архиепископе Трифоне, преподобном Трифоне Печенгском, преподобном Трифоне Вятском (Подвизаеве), мученике Трифоне Апамейском, епископе Суздальском Трифоне (Ступишине), митрополите Трифоне (Туркестанове), апостоле от 70 Трофиме, юродивом Христа ради Трофиме Суздальском, мучениках Трофиме, Доримедонте и Савватии, египетском мученике Уаре, убитом в Карлаге священномученике Уаре (Шмарине). Том содержит ряд страноведческих статей. В него вошли материалы о государствах Тонга, Тринидад и Тобаго, Тувалу, а также о Тунисе, Туркменистане, Турции и Уганде. Из статьи о Турции читатель узнает о географии, государственном устройстве, религии и религиозном законодательстве, истории страны с момента распада Османского государства. Статья содержит данные о религиозных и этнических меньшинствах в Турции. Статьи о других странах обладают схожей структурой. |
| Итак, теологически мотивированный подход к философии маргинализировал неоплатонизм, представив его как самодостаточную и замкнутую школу, которую — всю без исключений — оказалось возможным называть эклектической. Такой подход затрудняет установление истинного контекста, в котором обитали конкретные представители платонизма этого времени. В частности, он создает представление о замкнутости платоников, непроницаемых для влияния прочих философских школ, в том числе христианства. Представление о закрытости неоплатонической школы Так, при описании интеллектуальной и духовной атмосферы поздней Античности (II–VI вв. по Р. Х.) такие видные исследователи, как Генрих Дёрри , Люк Бриссон, Ален Сегон , Филипп Оффман , Корнелия де Фогель считают, что нет никаких оснований утверждать влияние христиан на неоплатоническую школу в силу закрытости последней. Историки богословия и философии исходят из предположения, что философы-платоники и христианские богословы в III в. не будут взаимодействовать друг с другом, несмотря на явные свидетельства обратного. Было выдвинуто предположение о наличии «двух Аммониев»: Саккаса и другого, чтобы каждый из них оставался в своем замкнутом философском окружении. Наряду c таким подходом существует и другой, который старается наметить параллели, обозначить отклик неоплатоников на христианские сочинения, обозначить те или иные заимствования, опровергающие устоявшуюся картину замкнутости школы платоников. Здесь уместно упомянуть труды Дж. Диллона, который говорит об открытости платоников интеллектуальному окружению и настаивает на необходимости изучения позднеантичного платонизма в контексте христианства . Яркие примеры взаимодействия языческих философов и христиан приводит в своей заметке Ю. А. Шичалин . Примеры взаимодействия платоников и христиан во II–IV вв. Уже во II в. нам известны примеры внимания языческих философов к зарождающейся христианской традиции. Сюда относится платоник Кельс, который, при всем своем неприятии христиан, решил посвятить им значительное по объему сочинение, где опровергал их учение. Упомянем и Нумения Апамейского, чью фразу «Платон — Моисей, говорящий по-аттически» можно, конечно, адресовать лишь к Священному Писанию евреев, но сложно представить, что он, живя в Риме в одно время с Иустином Философом, рассуждавшим в своем «Диалоге» именно о важности нового христианского прочтения Ветхого Завета, совсем ничего не слышал о христианах. Сам св. Иустин — яркий пример проницаемости платоновской школы для христианских влияний: обойдя множество философских школ, уже будучи платоником, он принимает христианство, совсем не отказываясь от платонического образования. Тому свидетельство — его сочинение «Диалог с Трифоном иудеем», в котором он не только показывает хорошее знакомство с пересказанными диалогами, а также диалогами в прямой драматической форме Платона, но и создает свой текст, вбирая в него многие детали из рамочных диалогов . |
|
|
