| В 813 г. Феодор отправляется в миссионерское путешествие, проходя по городам и селам и проповедуя учение прп. Максима Исповедника . Так он доходит до Александрии, где своими блестящими диспутами с мусульманами приобрёл большое уважение у простого народа 6 . Из Александрии Абу Курра предпринимает путешествие в Армению, чтобы обратить население из монофизитства в Православие. Около 815 г. он появляется при дворе принца Ашота Мцакерта. Тогда, по поручению своего патриарха, в Армению прибывает известный несторианский богослов Нонн Нисибийский для противодействия Абу Курре, и между ними происходит богословский диспут. В Армении Абу Курра подвизается в миссионерских трудах примерно до 817 г. и после этого возвращается в Харран. В 829 г., по свидетельству анонимной Сирийской хроники 1234 г., халиф ал-Мамун прибыл в Харран. Феодор, епископ Харрана, называемый Абу Куррой, вошёл в спор с ал-Мамуном. Между ними состоялся большой диспут о вере христианской» 7 . В это время он был уже весьма преклонного возраста и, вероятно, вскоре после этого умер. Точная дата его смерти не известна, приблизительно её полагают около 830 г. Абу Курра пользовался уважением и среди последующих православных писателей. Так, в 932 г. Арефа Кесарийский заказывает себе список его греческих сочинений. Около 940 г. патриарх Иерусалимский Евтихий упоминает Феодора в связи со спором об иконопочитании 8 . Подвизавшийся на Афоне прп. Евфимий Иверский (†1028) переводил сочинения Абу Курры с грузинского на греческий. Архиепископ Евфимий Тирский и Сидонский использовал сочинения Феодора в своем окружном послании 1720 г. Помимо известности в арабском, греческом и грузинском христианском мире стоит заметить, что труды и взгляды Абу Курры были известны и среди книжников древней Руси: один выпускник Острожской семинарии на Волыни в начале XVII века «пошёл даже во Аравию» ради полемических трактатов против мусульман известного «Федора Авукары». Вернувшись с греческим текстом «книги против различных еретиков, иудеев же и сарацин», он перевёл его в 1611 г. на древнерусский язык 9 . |
| Идея издания корпуса источников византийского права, очевидно, зародилась у Бенешевича еще в начале его научной деятельности. В 1912 г. он составил план работы, предусматривающий создание «Очерков по истории источников права восточной церкви» и издание текстов следующих авторов: Иоанн Схоластик, Арефа Кесарийский , Никон Черногорец, грузинский перевод Номоканона 14 титулов, Прохирон 1379 г., Прохирон Макария Анкирского 1405 г. В предисловии к своей докторской диссертации «Синагога в 50 титулов и другие юридические сборники Иоанна Схоластика», изданной в 1914 г., Бенешевич пишет, что настоящий труд есть только одна из частей «обширного, может быть, фантастического плана» 10 . В 1919 г. он обратился в историко-филологическое отделение РАН с запиской «Об издании Corpus juris canonici eccleciae Graecae» 11 . Проект предусматривал издание памятников византийского канонического права в 14 томах; среди них на первом месте фигурировали Синагога 50 титулов, Номоканон 14 титулов, Номоканон Иоанна Постника , Номоканон Котельера, канонические сборники Стефана Ефесского, Симеона Логофета , Арсения, Арменопула, Макария Анкирского, Стаматия, а также Прохирон 1379 г. Академия наук отказала Бенешевичу в поддержке его проекта, что, однако, не остановило ученого в продолжении работы над его «основной линией» и встретило поддержку со стороны немецких византинистов Эд. Шварца и Ф. Дэльгера. В 1928–1933 гг. Бенешевич был в заключении по нелепым политическим обвинениям, и это на время прекратило его профессиональные занятия. Когда весной 1934 г. началась подготовка к проведению IV Международному конгрессу византийских исследований в Софии, он решился вновь выдвинуть свой проект по изданию корпуса византийских канонических текстов. Регулярно созываемые в 20–30-х гг. прошлого века международные конгрессы по византийским исследованиям стали важной вехой в развитии европейской медиевистики в период между двумя мировыми войнами 12 . Еще на первом конгрессе в Бухаресте (апрель 1924 г.) наметилось несколько тенденций, которые обусловили специфический статус и облик этих научных форумов. Во-первых, они с самого начала стали рассматриваться как мероприятия высокой важности, их патроном становился глава государства, а финансирование ложилось в основном на правительство и другие учреждения соответствующей страны-организатора. Все это в сочетании с общей ситуацией разделения и противостояния между лагерями «победителей» и «побежденных» на Балканах и в Европе в межвоенный период, придавало весьма специфический оттенок официальному участию или неучастию каждой страны в работе конгрессов. |
| . Из лит. трудов Е. известны проповеди на зачатие св. Анны и в честь Богородицы. О жизни Е. рассказано в сочинении, известном по единственной (ныне утерянной) рукописи без заглавия и имени автора (опубл. в 1888 К. де Боором под условным названием «Житие Евфимия»; в рус. пер. А. П. Каждана - «Псамафийская хроника»). Повествование, написанное неким монахом Псамафийского мон-ря между 932 и 950 гг., сообщает множество ценных сведений по политической истории Византии эпохи Льва VI. В X в. Арефа Кесарийский составил надгробное слово в честь Е. Память Е. не встречается в греч. церковных календарях: ни в К-польском Синаксаре X в., изданном И. Делеэ, ни в «Синаксаристах» Никодима Святогорца и К. Дукакиса (XIX в.). Однако М. Гедеон (Βυζαντινν Εορτολϒιον. Σ. 149) приводит дату его литургического почитания (5 авг.), указанную в Евангелиарии XI в. из б-ки Святогробского подворья в К-поле 426). Соч.: Homélies mariales byzantines/Ed. et trad. en latin M. Jugie. P., 1922. P. 463-514. (PO; 16/3, N 79); P., 1926. P. 441-455. (PO; 19/3, N 93). Ист.: BHG, N 651-652; RegPatr, N 606 Vita Euthymii patriarchae Constantinopolis: ein Anecdoton zur Geschichte Leos des Wesen, a. 886-912/Hrsg. C. de Boor. B., 1888; Vita Euthymii patriarchae Constantinopolis/Ed. P. Karlin-Hayter. Brux., 1970; Псамафийская хроника/Пер. и коммент.: А. П. Каждан//Две визант. хроники X в. М., 1959. С. 7-140; Пападопуло-Керамевс А. И. Сб. греч. и лат. памятников, касающихся Фотия патриарха. СПб., 1899-1901. Вып. 1. С. 26-35. Лит.: Попов Н. Г. Император Лев VI Мудрый и его царствование в церковно-историческом отношении. М., 1892; Maas P. Literarisches zu der Vita Euthymii//BZ. 1912. Bd. 21. S. 436-440; Jugie M. La vie et les œuvres de S. Euthyme de Constantinople//EO. 1913. T. 16. P. 385-395, 481-492; Karlin-Hayter P. Vita S. Euthymii//Byz. 1955/57. T. 25/27. P. 1-172, 747-771; eadem. New Arethas Texts for the Historical Study of the Vita Euthymii//Byz. 1961. T. 31. P. 273-307; Flusin B. Un fragment inédit de la Vie d " Euthyme le Patriarche?//TM. 1985. T. 9. P. 119-131; 1987. T. 10. P. 233-260. |
| Магист. диссертация Ж., посвященная исследованию Откровения Иоанна Богослова, вызвала интерес в научных кругах. Авторы отзывов на диссертацию отмечали ее высокий научный уровень, систематичность, корректное использование научно-филологических методов, тщательность в изучении лит-ры по теме и обоснованную критику «не разделяемых автором толкований» ( Муретов. 1893. С. 26). Исследование задумывалось как первое в правосл. экзегетике научно-историческое толкование Апокалипсиса. Но из-за жестких сроков, установленных для представления диссертации, Ж. написал комментарий только на вступительную часть книги - Послание к семи церквам (главы 1-3). Он отметил, что значение книги с религиозно-нравственной т. зр. возлагает на христ. богослова «обязанность ввести эту священную книгу в число предметов научного обследования» (Откровение... 1890. Кн. 9. С. 248-249). Ж. настаивал на историко-критическом подходе в исследовании книги, т. к. символическое толкование дает почву «для произрастания экзегетических плевел и терний» (Там же. 1891. Кн. 5/6. С. 460, 463). Диссертация косвенно была направлена против всевозможных мистико-аллегорических толкований Апокалипсиса, в т. ч. и против попытки увидеть в 7 церквах изображение 7 эпох истории Церкви. При этом Ж. настаивал на том, что в сочинениях древних комментаторов (таких, как сщмч. Викторин Петавский , Андрей и Арефа Кесарийские, Икумений Триккский) откровение о 7 церквах «согласно букве священного текста изъясняются исторически» (Там же. С. 469); он также считал, что экзегеза Апокалипсиса не нуждается в «благочестивых фантазиях» и неуместно превращать ее в «орудие для борьбы с противниками, для конфессиональной полемики» (Там же. С. 475), как это делал, напр., один из его предшественников - А. М. Бухарев . Из древних церковных писателей, занимавшихся толкованием Апокалипсиса, Ж. опирался преимущественно на свт. Андрея Кесарийского и архиеп. Арефу Кесарийского, подробно рассматривал наиболее авторитетные комментарии на лат. и нем. языках, напр. |
| После воцарения малолетнего Михаила III и его матери Феодоры (842 г.) Фотий с братьями вернулся в столицу, им было возвращено конфискованное имущество, а анафемы были сняты. Он начал преподавательскую деятельность в Константинопольском университете. Среди его учеников были просветитель славян св. Константин-Кирилл и известный богослов и писатель Арефа Кесарийский . Вскоре Фотий и его братья были удостоены высоких придворных чинов: Тарасий стал патрикием, Сергий и Константин – протоспафариями, сам Фотий в чине протоспафария занял важную должность протоасикрита – начальника императорской канцелярии. В 845 или 855 г. Фотий участвовал в посольстве к арабскому халифу Аль Муттаваккилу, отправляясь в которое он составил послание своему брату Тарасию, впоследствии ставе знаменитым как «Мириобибион», или «Библиотека» – более или менее подробное описание прочитанных им книг C.326]. Появление «Библиотеки» в IX веке не было случайностью. Это время известно возрождением интереса к классической древности, расцветом науки, литературы и просвещения, энциклопедическими сборниками и ученым коллекционированием. Как пишет А. Калделлис, в это время «переписывалось и создавалось большое количество лексикографических и просопографических справочников, антологий и энциклопедий» C. 180]. Сочинение Фотия сохранилось в разных списках и дожило до времени книгопечатания – в 1601 году его издал Д. Хёшель (David Höschel) в Аугсбурге, оно переиздавалось в 165 году, а в 1824–25 в Берлине И. Бекке издал выверенную версию «Библиотеки». Что касается манускриптов, Э. Мартини проводит анализ 10 известных ему рукописей «Бибиотеки» Фотия – их датирование иет с X по XVI век (Marmini E., Texmgeschichme der Bibliotheke des Patriarchen Photios von Konstantinopel; Erster Teil: Die Handschrifmen, Ausgaben und Uebertrgungen, Leipzig, 1911). Интересно, что два манускрипта «Библиотеки» Фотия были переданы в Венецианскую Республику кардиналом Виссарионом Никейским в 1468 год в составе собрания из 482 книг, и теперь хранятся в Bibliomeca Marciana (Венеция). В одной из них (Marc. gr. 450, Codex A) сочинение Фотия носит название «Опись и перечисление прочитанных нами книг» C.389]. |
| Предваряя непосредственный разговор о предмете нашей статьи, кратко рассмотрим обстоятельства жизни Фотия, способствовавшие появлению данного труда, в некоторых древних рукописях сопровождающегося столь велеречивым названием: «Описание и перечисление книг, которые мы прочитали, и о которых наш любимый брат Тарасий попросил нас дать суммарное изложение». Будущий патриарх Фотий родился в начале IX века в Константинополе. Семья его отличалась знатностью, благочестием и образованностью: отец, спафарий Сергий, приходился племянником восстановителю иконопочитания на VII Вселенском Соборе константинопольскому патриарху Тарасию (784–806), а брат матери, Ирины, был мужем Марии, сестры августы Феодоры. Во время гонений против иконопочитателей при императоре Феофиле (829–842) отец Фотия был осуждён, имущество было конфисковано, вся семья была анафематствована и отправлена в ссылку (ок. 832/833 гг.). Впрочем, и в изгнании у родителей Фотия было достаточно средств, чтобы дать ему и его братьям (Сергию и Тарасию) приличное образование. Из-за тягот гонений Сергий и Ирина прожили недолго. После смерти их стали почитать исповедниками – в византийском синаксаре их память отмечается 13 мая. После воцарения малолетнего Михаила III и его матери Феодоры (842г.) Фотий с братьями вернулся в столицу, им было возвращено конфискованное имущество, а анафемы были сняты. Он начал преподавательскую деятельность в Константинопольском университете. Среди его учеников были просветитель славян св. Константин-Кирилл и известный богослов и писатель Арефа Кесарийский . Вскоре Фотий и его братья были удостоены высоких придворных чинов: Тарасий стал патрикием, Сергий и Константин – протоспафариями, сам Фотий в чине протоспафария занял важную должность протоасикрита – начальника императорской канцелярии. В 845 или 855 г. Фотий участвовал в посольстве к арабскому халифу Аль Муттаваккилу, отправляясь в которое он составил послание своему брату Тарасию, впоследствии ставшее знаменитым как «Мириобиблион», или «Библиотека» – более или менее подробное описание прочитанных им книг 1 . |
| Выясненная письмом к Григорию партийная позиция Арефы в отношении Феофилакта дает возможность установить участие Арефы в коварном низложении патриарха Трифона. Когда, по достижении Феофилактэм совершеннолетия, предложили Трифону отказаться от патриаршества, а он не согласился, то к нему, прикинувшись другом, обратился архиепископ Кесарийский ( Ο ΚαισαρειαV ; по Зонаре, QεοjαηνV ο ΚαισαριοV по Глике, ο ΚαισαρειαV QεοjανηV по Кедрину) и разъяснил ему, что единственным основанием для низложения могут быть слухи о малограмотности Трифона, и посоветовал Трифону в присутствии собора дать полную патриаршую подпись. Когда же тот это сделал и попросил первопрестольного (т. е. архиепископа Кесарии) показать подпись императору, первопрестольный приделал к подписи грамоту об отречении. Так был устранен Трифон. Участие архиепископа Кесарии в подлоге не подлежит сомнению, но в это время архиепископом Кесарии продолжал быть Арефа (см. письмо к Григорию Ефесскому). Но тут возникает затруднение, как согласовать имя Феофана с именем Арефы. Нужно считать имя Феофана вторым именем Арефы, принятым в монашестве (см. еще об этом ниже в примечаниях к апологетику, 70–72). И не какому-нибудь Феофану, а всего вероятнее, Арефе принадлежало прозвище cοιρινοV, сообщенное Гликой и Кедрином: оно исходило от врагов Арефы, которого современники основательно считали сторонником многобрачия; это прозвище могло быть также ответом противников Арефы на памфлет против Хиросфакта (см. Византийский сборник, 1945, стр. 236–241). Намерение Романа сделать патриархом Феофилакта встретило отпор. Хотя некоторые писатели и сообщают нам, что после низложения Трифона, исключительно за несовершеннолетием Феофилакта, патриарший престол пустовал в течение семнадцати месяцев – с 931 по 933 г., но так как Трифон был удален единственно для того, чтобы предоставить место Феофилакту, то мы должны объяснять перерыв в замещении престола длительной борьбой церковных партий, причем Роману пришлось обратиться за содействием к римскому папе Иоанну XI (см. |
| Theoph. Cont. 421, 422; τοποτηπητων εκ ΡωμηV ανελJοντων και τομον συνοδικον επιjερομενων περι του αυτου cειροτονιαV διαγορευοντα οι και πατριαρcικω Jρονω τουτον ενιδρυσαν, a также Cedr. II, 313–315; Leo Gramm. 322; Symeon Mag. Ann., 745). Об этой же задержке в выборах заключаем мы на основании письма Арефы к Григорию, что он (Арефа) держится неизменно своего мнения о патриаршестве Феофилакта, и после многих споров ( και μετα πολλα). Во всяком случае хиротония Феофилакта состоялась 6 февраля 933 г. (Чин этой хиротонии записан Константином, De caerem. II, с. 38). На патриаршем престоле Феофилакт был послушным орудием своего отца и даже после низложения Романа в 944 г. занимался интригами с целью восстановить на царство Романа. Самого же патриарха церковные дела занимали мало, его страстью были лошади. Ради конюшен патриарх оставлял церковную службу, ездил верхом, душил лошадей духами и погиб от ушиба при падении с лошади. Что же касается Арефы, то Феофилакт плохо вознаградил его за хлопоты по избранию: карьера Арефы кончается в первые годы патриаршества Феофилакта. Интересно, наконец, отметить, что в одном месяцеслове, составленном вскоре после смерти Феофилакта (рукопись Московского исторического музея 4, XII в.), под 27 февраля отмечается, правда, μηνμη этого патриарха, но без всяких титулов αγιοV или οσιοV, а просто: μνημη Qεοjυλακτου πατριαρcου ΚωνσταντινοπολεωV (f. 278). Новые материалы об избрании патриархов, и в частности об избрании Феофилакта, дает письмо Арефы к Григорию Ефесскому. Проф. И. И. Соколов в работе «Избрание патриархов в Византии с половины IX до половины XV в. (843–1453)» (Христ. чтение, 1907, март – июнь) устанавливает следующие акты избрания: 1 . Предварительный акт – указание кандидатов. 2 . εκλογη – выбор трех кандидатов на соборе епископов. 3 . Избрание императором из трех одного. 4 . Малое извещение (ответ кандидату). 5 . Великое извещение (наречение). 6 . ΠροβλησιV – обряд возведения царем в патриаршее достоинство. 7 . Хиротония. 8 . Интронизация. |
| Одновременно славянские племена ( Σκλαβησιαοι, не эзериты и милинги) сделали натиск на Пелопоннес и вторглись в Пелопоннесскую фему. В это время эзериты и милинги изъявили готовность подчиниться Роману на прежних условиях, имевших место еще до Кринита. Император дал согласие из боязни, что при отказе милинги и эзериты примкнут к вторгшимся в Пелопоннесскую фему славянским племенам ( Σκλαβησιαοι). Сопоставляем эти события с одновременным в 934 г. вторжением в пределы империи венгров. Продолжатель Феофана, (1. VI, § 37), равно как и Симеон Магистр , сообщает: “произошло первое нападение турок на римлян 7 индиктиона в апреле. Они в своем набеге достигли Константинополя и разграбили всю Фракию. Был послан для обмена пленными патрикий Феофан протовестиарий... царь не пожалел денег на выкуп пленных”. Движение венгров на Византию объясняет нам, почему славянские племена вторглись в пределы Пелопоннеса: они были теснимы с тыла венграми или же действовали совместно с венграми. Несогласие между протоспафариями в Пелопоннесе в это тревожное время, когда Пелопоннес был под угрозой нападения милингов и эзеритов с юга и вторгшихся славянских племен с севера, в свою очередь, находит объяснение в Апологетике Арефы, именно в тираническом заговоре. Тиранические заговоры против правящего императора были особенно удобны в то время, когда империя колебалась под натиском противников (многочисленные примеры представляет тот же X в., Роман Лакапен сам воспользовался подобными затруднениями Византии, чтобы достигнуть власти), стремившиеся к захвату власти нередко вступали в сношения с противниками империи (так поступил, например, Калокир в годы войны Святослава с греками). Теперь, опираясь на Апологетик, мы можем утверждать, что именно тиранический заговор против Романа лежал в основе борьбы между протоспафариями; в этом заговоре какое-то участие принимали протоспафарии Николай и Фома из Тегеи, причастен к заговору был, вероятно, и Арефа, несмотря на все его опровержения. На фоне этих событий Апологетик приобретает особую значимость для определения всего положения империи, в частности пелопоннесских дел в 934 г. |
| Если кто-нибудь рассказывает тебе о каком-либо человеке, что он таков-то и таков-то, то звук ли оный входит в тебя или мысль посредством звука, и человек, обозначаемый этим звуком, есть и пребывает в твоей душе? Во всяком случае, если имеешь разум, ты должен сказать, что человек, обозначенный звуком, находится в душе моей; человек, обозначенный звуком, не иссчезает, подобно звуку, в воздухе. Так и во Святую Деву Марию посредством гласа ангельского вселился являемый этим гласом Сын Божий и Бог , и родился с человеком, которого Он (Сам) образовал, и сопричислился к людям. Если же ты говоришь: как Пресвятой Бог вошел в утробу Девы, где кровь и нечистоты, то я тебе скажу, как мог Бог, создавая в начале Адама и Еву, простереть руку и создать члены мужчины и женщины? Как тогда, создавая Адама и Еву, Бог не делал ничего недостойного Себя, а напротив, достоин великой похвалы за то, что не возгнушался сделать это, так и теперь, ради спасения людей сделавший (тоже самое) при посредстве Святой Девы, Он достоин похвалы, а не порицания или хуления. Если так случилось и с Адамом , и со Христом, то в отношении к рождению без отца Адам подобен Христу. Что касается тех, которые говорят, что и Иезекииль воскрешал мертвых, то мы много смеялись такой болтовне. Ибо сам Иезекииль в пророчестве своем о мертвых костях истолковывал, что он говорит не о мертвых костях, а называет мертвыми пленных, отведенных в Вавилон и потом опять возвратившихся на свое место. Ибо прибавляет: «сыне человечь, сия кости весь дом израилев есть; тии бо глаголют: сухи быша кости наша, ...убиени быхом», т. е. омертвели, и тотчас говорит: «и изведу вас, людие мои, от гроб ваших в землю вашу» ( Иез.37:11–12 ). Как же вы считаете за истинное бытие то, что говорится приточно? На ваше возражение: как вы утверждаете, что Бог имеет Сына, и как Он родил Его, еда жену имать Бог , якоже и человецы? – мы отвечаем: этого человек, имеющий душу человеческую, ни понять, ни выразить не может, чтобы, слыша о рождении, не стал искать жены и мужа и плотского соития, и чтобы не стал рассуждать недостойно о рождении, приличествующем Богу. Так поступает человек несмысленный. И когда ты слышишь от человека, что человек χορτσθη, разве думаешь, что человек насытился, наевшись «травы», ибо от χ ρτος (трава) происходит слово насыщаются ( χορτζεσθαι)? Как слыша о насыщении, не думаешь, что человек насытился травою (ибо человек не траву ест, а хлеб и мясо и этим насыщается), так и слыша о рождении, мысли о рождении сообразно с предметом, а не применительно к природе живущих, что делаете вы, сарацины, будучи страстными, и судите о Боге вследствие своей нечистоты и тупоумия, и подобно скотам, которые не могут человеческой мыслью судить ни о какой природе и мыслить о ней по ее достоинству и о словах, которыми она обозначается. |
|
|
