| Собравшись на совет, они решили, что тот, кто найдет Немезия, должен без суда предать его смерти. Немезий же, укрепленный божественной благодатью, в это время обходил крипты и собрания мучеников, чтобы везде, где он только встретит бедных христиан, по мере нужды их и по своим возможностям, подавать им милостыню из своего имущества. Однажды святой Немезий, проходя в ночной тиши по Аппиевой дороге около храма Марса, заметил, что Валериан и Максим, в соответствии со своим обрядом, приносят жертвы демонам. Увидев это, святой диакон Немезий преклонил колена и стал молиться Господу такими словами: «Господи Боже, Творец неба и земли, разрушь совет диавольского искусства во имя Господа нашего Иисуса Христа, Сына Твоего, Которого Ты послал в этот мир, сокруши сатану, чтобы избавились эти неверующие от сетей его, оставили рукотворных идолов и познали бы Тебя, Бога Творца, Отца всемогущего, и Иисуса Христа, Сына Твоего». В тот же момент Максим, в которого вселился демон, громко завопил: «Жжет меня христианин Немезий, молитва его меня терзает». Выходившие в это время из храма, схватили Немезия. А когда они держали и оскорбляли Немезия, внезапно умер консул Максим. 6. Связанного Немезия привели к Валериану во дворец Клавдия. Когда Немезий предстал перед Валерианом, тот посмотрел на него и сказал: «Немезий, где твоя мудрость, которую мы всегда видели в тебе, твердость в совете и в делах? Разве мы не знаем, что лучше, а что хуже? Мы знаем, что полезно тебе и призываем тебя познать истину и не оставлять богов, которых ты всегда, с колыбели своей, почитал и которым поклонялся». Диакон Немезий отвечал ему со слезами на глазах: «Хотя я, несчастный и грешный, всегда оставляя истину, пролил неповинную кровь и был черезмерно отягчен и обременен грехами, обращенный по милосердию Христа, Сына Божия, хотя пусть и после позднего раскаяния, я познал моего Творца, Бога неба и земли, и Иисуса Христа, Сына Его, крещением во имя Которого я искуплен и Который открыл глаза моей дочери, что не мог сделать ни один врач, и Который также просветил и очи душ наших, чтобы, отвергнув слепоту суеверного идолослужения, мы обратились к истинному свету христианства. |
| Вокруг этого сооружения также ведется немало дискуссий. Одни авторы думают, что место, названное ad catacumbas, само по себе уже является напоминанием о захоронении апостолов. Другие считают, что сюда были перенесены мощи апостолов, полностью или частично, во время гонений Валериана (257–258). Высказывалось мнение и о том, что здесь апостолы некоторое время жили. Наконец, по мнению ряда авторов, эта «литургическая мемория» принадлежала еретикам (возможно, сторонникам Новация). § 4. Катакомбы Христианские кладбища лучше всего сохранились и лучше изучены под землей. Катакомбы – подземные могильные комплексы – встречаются в разных пунктах Италии (Неаполь, Палермо, Сиракузы, Мальта), в Северной Африке и в других странах, но чаще всего это понятие связывается с Римом. Римские катакомбы – самые многочисленные и известные. Помимо подземных, они нередко включают и наземные церкви, которые начали строиться после Миланского эдикта. Эти обширные комплексы дают множество сведений о начале христианской архитектуры, типах погребальных сооружений, формировании раннехристианской иконографии в живописи и скульптуре саркофагов, о ранних формах религиозной и литургической жизни христиан; надписи являются ценным источником по демографической ситуации в Риме. Всеми вопросами их исследования и реставрации, организации туризма и паломничеств занимается старейшее научное учреждение Ватикана – Комиссия по священной археологии Ватикана, созданная в 1853 г. 1435 Конструкции подземных галерей, высеченных в туфе, известны у этрусков (начиная с 3 в. до н.э.). Такие же катакомбы были у евреев. Ширина галерей зависит от характеристик туфа, в Риме она составляла от 80 до 150 см. Высота может быть от 2 до 3 м. Термин «катакомбы» для обозначения подземных кладбищ первых христиан появился в 16 в. Распространенная, хотя и не общепризнанная этимология возводит слово catacumba к греч. κατ κμβας («у ямы», «в яме»). Христиане также называли кладбища (areae sepulcralis) усыпальницами (греч. κοιμητρια, лат. coemeteria). Вначале в Риме словом «катакомба» обозначали только «меморию» – место культа апостолов Петра и Павла на Аппиевой дороге, между цирком Максенция и нынешней базиликой Св. Себастьяна. Оно почиталось с середины 3 в. Позже здесь была построена базилика Апостолов (Св. Себастьяна) 1436 . |
| Предпринимаются серьезные исследования в области христианской археологии. Еще в первой трети XIX в. Иоганн Христиан Вильгельм Аугусти (1772–1841) – внук перешедшего в католицизм раввина, профессор восточных языков в Иене, затем богословия в Бреслау и Бонне, где получил звание professor primaries, – опубликовал многотомное исследование «Памятные места христианской археологии» 650 , за которым последовал учебник по христианской археологии 651 , в сжатой и более систематической форме изложивший базовые положения предыдущего издания. Джованни Баттиста Карло de Росси (1822–1894), итальянский источниковед и основатель современной христианской археологии, вновь открывший римские катакомбы Кáликста на Старой Аппиевой дороге, издает раннехристианские римские надписи 652 (исследователь предполагал опубликовать все известные римские надписи первых семи веков христианской эры; издание продолжилось после его смерти) и приступает к публикации монографической серии Bullettino di archeologia cristiana, которая печаталась вначале ежемесячно (1863–1869), затем поквартально (1870–1875, 1876–1881) и, наконец, ежегодно (1882–1889, 1889–1894). Появляются эпиграфические исследования и публикации Юлиуса Риттера; филолога-классика, профессора Университета Торонто (Канада) преподобного Джона Маккола (1807– 1886); бирмингемского каноника (перешедшего из англиканства в юрисдикцию Католической церкви под влиянием будущего кардинала Ньюмана), доктора богословия Джеймса Спенсера Норткота (1821–1907) 653 и будущего (с 1894 г.) епископа Клифтона Уильяма Роберта Браунлоу (1830–1901), – совместная работа о римских катакомбах, переведенная на французский и немецкий языки, создала им репутацию ведущих специалистов по исследуемому вопросу; эпиграфические публикации и учебник христианской археологии цистерцианского монаха о. Систо Скалья (1872–1918) 654 , проводившего, в частности, систематические раскопки в катакомбах ad Decimum близ центра Гроттаферраты; наконец, первый учебник по христианской эпиграфике директора Французской школы в Риме, члена французской Академии надписей и литературы, источниковеда, археолога и эпиграфиста Эдмона-Фредерика Ле Блана (1818–1897) 655 . |
| В последние десятилетия исследователи обратили внимание на мало изучавшиеся ранее аспекты жизни пригородных зон: экономические, демографические, топографические. В пригородах располагались не только кладбища, здесь были императорские владения, резиденции аристократов, виллы состоятельных горожан. Например, на Аппиевой дороге, самой христианизированной и насыщенной часто расположенными мартириями, еще в XII в. располагались значительные частные владения, жители которых нередко сохраняли языческие пристрастия. В пригородах располагались и скромные жилища простых людей, занимавшихся сельским хозяйством и снабжавших продовольствием огромный город. Именно они молились в катакомбах и часовнях вместе с паломниками. Какие пространственные связи существовали между зонами разного назначения: некрополями, сельскохозяйственными угодьями и заселенными участками? Здесь остается много неясных вопросов, потому что много археологически важной информации утрачено. Очевидно лишь, что римские пригороды были не только «городами мертвых», – там жили и работали живые, которые были тесно связаны с жизнью города, расположенного «внутри стен». После более чем столетнего исследования римских катакомб исключительно как «священных кладбищ», современное комплексное изучение пригородов по-новому ставит и рассматривает особенности возникновения кладбищ христиан. Римские катакомбы не были только христианскими, язычники и иудеи тоже хоронили в них своих родственников. Во второй половине II в., в период формирования первых кладбищ, когда христиане отказались от обряда сожжения и перешли к ингумациям (т.е. захоронениям в земле), трудно отличить христианские захоронения от могил представителей других религий. Прежде всего это касается выходцев с Востока, которые тоже придерживались ингумации. He случайно прослеживается сходство римских захоронений христиан с некрополями императорской эпохи в Александрии, Пальмире или Дура Европос. С первой половины III в. христианские захоронения уже можно отличать от других благодаря живописи с христианскими сюжетами и надписями. Правда, в этот переходный период точных хронологических указаний немного, и в этом – причина многочисленных дискуссий по вопросам хронологии. |
| В Константинополь по поручению короля для ведения переговоров в качестве посредника отправился также папа Агапит I, незадолго до этого, в июне 535 г., возведенный на Римскую кафедру. Переговоры эти, однако, не привели ни к каким результатам, и 22 апреля 536 г. епископ ветхого Рима преставился в Новом Риме в гостях у Юстиниана. От своего посланника Петра и пресвитера Рустика император узнал, что Теодат, не имея возможности выговорить для себя более приемлемые условия мира, готов отказаться от королевского престола в обмен на денежную компенсацию. Вновь по повелению императора Петр и с ним еще один сановник, Афанасий, направляются в Равенну сообщить королю о решении принять именно эти условия. Между тем в Далмации уже велись боевые действия между имперскими войсками во главе с Мундом и остготами. И когда до Теодата дошло известие об успехе готского оружия в одной из стычек, его паническое и капитулянтское настроение мгновенно переменилось: им овладела эйфория, и он решил сопротивляться. Когда к нему пришли послы, прибывшие из Константинополя, и передали ему волю Юстиниана предоставить ему колоссальную пенсию в компенсацию потери королевского престола, тот пришел в ярость и приказал заточить послов в тюрьму. Тогда по приказу императора армия под командованием Велисария погрузилась на корабли и двинулась из Сицилии в сторону Регия. На юге Италии Велисарий не встретил сопротивления. Делегации из разных городов прибывали к нему с поздравлениями, приветствиями, изъявлениями благодарности за избавление от власти варваров. Но стремительное продвижение армии на север задержалось у стен Неаполя. Среди его жителей оказалось немало евреев. Ограниченные в правах в пределах империи, иудейские общины пользовались большей веротерпимостью со стороны готских властей, которые к тому же прибегали к денежным услугам еврейских ростовщиков и банкиров. И вот на мощных крепостных стенах древней Партенопеи бок о бок с готами-арианами сражались иудеи, в то время как православные кафолики Неаполя молились об их поражении, стремясь к возвращению города в имперское лоно. Защитники города бились храбро, но на двадцатый день осады воины Велисария проникли в город через водопровод, и город пал; жившие в нем евреи подверглись грабежам и резне, после чего армия Велисария двинулась дальше на Рим по Аппиевой дороге. |
| П. Стасов ( Пилявский В. И. Архит. Стасов. Л., 1963. С. 58-62). Обнаруженные в Италии неоконченные проекты Ж. окончательно прояснили атрибуцию церкви, возведенной по заказу кнг. Е. А. Волконской как усыпальницы ее мужа кн. Д. П. Волконского. Ж. спроектировал выразительный ансамбль (искажен перестройками в 1934) с 2 флигелями богаделен по сторонам, связав их полукружием дорической колоннады, которая огибала храм наподобие театрального задника. На оси храма в колоннаду была включена 2-ярусная башня-колокольня. Поставленный в центр созданного архитектурного театра мавзолей казался намного грандиознее, чем можно было бы ожидать, исходя из его размеров. Ощущение сурового величия достигнуто ясностью крупных форм, заметным наклоном стен, почти полным отсутствием проемов и проч. типичными для Ж. гротескными приемами. Храм-мавзолей представляет собой ротонду с приставленным с запада входным 6-колонным портиком. Низкий барабан, покоящийся на кольце стен внутренней ротонды, увенчан пологим полусферическим куполом. Скупые детали декора выделены белым цветом на фоне красного неоштукатуренного кирпича, создающего иллюзию готических форм. Цилиндр мавзолея опоясывает тяжелый карниз с модульонами-машикулями и треугольными щипцами, напоминающими зубцы крепостных башен. Этот мотив, вероятно, восходит к завершению гробницы Цецилии Метеллы на Аппиевой дороге под Римом. Монументальный образ скорби Ж. дополнил скульптурными аллегориями - помещенными по сторонам полуциркульного окна рельефными фигурами летящих ангелов в барабане и чугунными «античными» жертвенниками, фланкировавшими вход. Центральный зал образован внутренним кольцом стен со сдвоенными ионическими колоннами в широких арочных проемах. Интерьер декорирован искусственным мрамором, лепниной и гризайлью (в куполе). Гармония скупых, но точно выбранных средств делает мавзолей в Суханове одним из лучших примеров романтического ампира. Авторское повторение ансамбля храма-усыпальницы в Суханове можно видеть в позднем, точно не датированном проекте «построения каменной церкви и при оной богадельни». |
| То, что криминалисты и социологи в конце XX века назвали «теорией разбитых окон», в христианской аскетике известно как концепция «мелкого греха», который прокладывает путь греху смертному. Как средство борьбы с этим явлением в Церкви существует таинство исповеди и практика ежедневного молитвенного правила. Первое позволяет регулярно менять «разбитые окна» своей души и покаянием очищать ее от «граффити» страстей; второе определяет границу естественной лени, полагает предел допустимого отступления, устанавливает некий минимум духовной жизни. Подобная педантичность более чем оправдана: в духовной жизни не бывает мелочей. Как говорит в Евангелии Спаситель, «верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом». Второй противник вдохновения и благодати – невежество. Храмовая служба может оказаться для человека тягостной повинностью, потому что ее тексты представляются непонятными и туманными. Кто-то видит причину этого в архаичности церковнославянского языка. Но проблема состоит в другом. Молитвы и песнопения – это сложная поэзия, насыщенная разнообразными фигурами умолчания. Слушая анекдот, человек может просто не понимать языка, на котором тот рассказан, а может и не улавливать заключенного в нем юмора. То же с поэзией молитв: непонимание тонкого намека, аллюзий, реминисценций в тексте нельзя восполнить никаким переводом. А сами стихи, как и анекдоты, только страдают от объяснений. Видимо, для того чтобы понимать тонкую и сильную поэзию церковных песнопений, нужно, не ленясь, познавать Священную историю, к которой они отсылают. Тому, кто не смотрел кинокартин Феллини, прогулка по Риму покажется пресной. Испанская лестница, фонтан Треви для такого человека будут тождественны сами себе и ни о чем не расскажут. Тому, кто не читал нобелевского романа Сенкевича, Колизей предстанет большим стадионом – ничто не кольнет сердце, не отзовется трагическим эхом. Что увидит невежественный турист, гуляя по древней Аппиевой дороге? Улицу, стесненную каменными стенами; пыльный пригород; заполненную автомобилями мостовую без всяких признаков тротуара. А меж тем Вечный город молчаливо рассказывает множество великих историй. Но со слезами по его улицам может пройти лишь паломник, то есть, тот, кто заранее знает свершившуюся здесь трагедию. Острота намека доступна лишь тому, кому уже известна подоплека дела. И сердце забьется сильнее, если помнишь ответ на вопрос «камо грядеши, Господи?», начертанный на стене неприметной часовни близ Капенских ворот. |
| Начальник острова по имени Публий, имевший по близости имение, принял у себя его и дружелюбно в течение трех дней угощал Павла и его спутников ( " нас, " как выражается Дееписатель, то есть Павла, Луку и Аристарха, а конечно, не всех 276 путников, что особенно видно из ст. 10). Тут Павел совершил чудо исцеления от лихорадки и кровавого поноса отца Публия, после чего к нему стали приводить и других больных на острове, и он также исцелял их. Благодарность их была велика, они оказали Павлу со спутниками много почестей и снабдили их всем нужным на дальнейший их путь. Через три месяца по прибытии на Мальту, то есть, когда прошла бурная осень и большая часть зимы, и дальнейшее плавание не представляло уже опасности, они отплыли на александрийском корабле, называемом Диоскуры, зимовавшем на Мальте, в Сиракузы - приморский город на юго-восточном берегу Сицилии в 18 географ. милях (около 125 верст) от Мальты. На носу кораблей делались изображения или богов или животных, или других каких либо предметов. На корабле, на котором Павел и его спутники отправились из Мальты, была надпись или изображение Диоскуры. Так назывались двое известных в древности мифологических героев-близнецов Кастор и Поллукс, покровители, как их считали, мореплавания и защитники от морских бедствий. Пробыв в Сиракузах три дня, отплыли в Ригию, ныне Реджио, в южной Италии против г. Мессины. Отсюда при благоприятном ветре быстро, на другой же день, прибыли в Путеолы, ныне Поцуоли, приморский город в одной миле от Неаполя. Гавань Путеолы в то время была одна из самых значительных на западном берегу Италии и служила именно для торговли с востоком: здесь обыкновенно разгружались торговые корабли и потом уже сухим путем товары отправлялись в столицу тогдашнего мира - Рим. Дальнейшее путешествие должно было совершаться уже пешком. Но в Путеолах нашлись христиане, которые просили св. Павла и его спутников побыть у них, и они пробыли у них целых семь дней. Это указывает на громадное доверие и расположение к Павлу сотника Юлия. Надо полагать, что Павел и его спутники были оставлены здесь с небольшим конвоем, а остальные узники с прочим конвоем, во главе с самим Юлием продолжили свое путешествие в Рим. Через семь дней Павел и его спутники направились в Рим по знаменитой Аппиевой дороге. Прибытие в Рим (28:15-16). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание БЕНЕВЕНТО [Беневент; лат. Beneventum, греч. Βενεβεντς, итал. Benevento], город в Юж. Италии в обл. Кампания, архиеп-ство Римско-католической Церкви. Население архиеп-ства ок. 265 тыс. чел.; подавляющее большинство католики. История Самнитское поселение Малевент на р. Калоре вскоре после 300 г. до Р. Х. было завоевано римлянами, основавшими здесь колонию и переименовавшими город в Беневент (лат. bene - добрый, хороший вместо male - дурной, плохой) после решающей победы над Пирром (275 г. до Р. Х.). Город был важным пунктом на Аппиевой дороге и стал базой для римлян при завоевании Юж. Италии. Сохранились памятники рим. имп. времени: арка Траяна (Porta Aurea), руины рим. амфитеатра, античный мост (Ponte Lebbroso) на р. Сабато. В период поздней империи Б.- столица пров. Самний. После взятия Рима Аларихом в 410 г. Юж. Италия, в т. ч. и Б., подверглась набегам вандалов, герулов и готов. В кон. V в. Б. был взят войсками Одоакра, ставшего правителем Италии после падения Зап. Римской империи. После смерти кор. остготов Теодориха беневентанцы призвали на помощь знаменитого визант. полководца Велизария и город с окрестностями оказался под властью Византийской империи. В ходе начавшейся длительной византийско-гот. войны Б., как и мн. области Италии, стал ареной боевых действий. В 545 г. город осадили остготы во главе с Тотилой и, захватив его, разрушили стены Б. до основания. Однако они не смогли противостоять новой визант. армии во главе с Нарсесом, посланной имп. Юстинианом I . Византия, контролировавшая Италию нек-рое время, не сумела оказать решительного сопротивления вторжению лангобардов , к-рые захватили Б. в 571 г. Дукат (герц-ство) с центром в Б. был образован ими в 579 г. Его основание связано с именами 2 герцогов - Зотто († 591) и Арихиса († 641), к-рые вели интенсивные завоевания в Юж. Италии. При кор. лангобардов Автарисе (584-590) город был отстроен заново. Отдаленный от центров королевства лангобардов, дукат Б. постепенно стал фактически независимым от политики лангобардских королей. Б. сохранил независимость (со статусом принципата - княжества) и после завоевания Лангобардского королевства Карлом Великим в 70-х гг. VIII в. Столица княжества была переведена в Салерно; культурным и религ. центром с этого времени, и особенно после распространения клюнийского движения в X в., стало аббатство Монте-Кассино . |
| Против них собралась гроза. Готовились орудия пытки; из пустынь Востока были привезены дикие звери; римские власти горели желанием еще раз попытаться уничтожить христиан, которые ждали нового испытания и шли на него, не имея в руках ничего, кроме крестного знамения, ничего на устах, кроме молитвы и благословений, ничего в сердце, кроме любви и веры. Борьба была действительно неравная, и победа должна была остаться за теми, которые шли к ней с чистым сердцем. В двенадцать часов Диоген с сыновьями встретил Панкратия, Тибурция и Торквата; выйдя из города, они пошли по Аппиевой дороге. Пройдя две мили, они достигли загородного дома и нашли в нем все, что было необходимо для спуска в катакомбы; фонари, факелы и горючие материалы. Север предложил каждому проводнику взять по одному попутчику, сам же, из каких-то соображений, выбрал Торквата. Обойдя многочисленные закоулки подземного Рима (как до сих пор называют катакомбы), они достигли прямого, длинного коридора, пересекаемого множеством других, в которых было очень легко заблудиться. Впереди шел Диоген, неся в руках зажженный факел; иногда он останавливался и что-то объяснял. Наконец он повернул направо. Торкват, внимательно все осматривавший, обратился к нему: — Было бы любопытно узнать, сколько боковых коридоров мы миновали, прежде чем повернули сюда. — Очень много, — сухо ответил Север. — А примерно: десять? двадцать? — По крайней мере двадцать! Я никогда не считал их. Торкват считал, но хотел проверить себя. Он остановился. — Каким же образом, не считая, ты знаешь, где повернуть? — спросил он. — А это что такое? Торкват подошел к углублению в песчаной стене и сделал вид, что разглядывает ее, но Север не спускал с него глаз и увидел, что он сделал на стене отметку. — Вперед, вперед, — воскликнул Диоген, — иначе мы заблудимся. В самом углублении ставят зажженную лампу; такие же углубления сделаны во всех галереях. Торкват все аккуратно запоминал, одновременно считая коридоры и украдкой оставляя отметки на земле. Север не спускал с него глаз. Наконец, через свод они вошли в широкую прямоугольную комнату, стены которой были украшены живописью. |
|
|
