| Он повел войско по Латинской дороге, оставив влево Аппиеву дорогу, которую римский консул Аппий девятьсот лет тому назад выстроил и дал ей свое имя. Аппиева дорога длиною в пять дней пути для идущего без багажа человека; она ведет из Рима в Капую. Ширина этой дороги такая, что на ней могут разъехаться две встречные повозки; и из всех дорог она наиболее замечательная. Весь камень для нее, являющийся таким же, как в жерновах, и твердым по природе, Аппий выламывал и привозил сюда издали, из другой области. В этой стране его нигде нет. Сделав эти камни гладкими и ровными и по краям прямоугольными, он плотно положил их один к другому, не проложив внутри ни цементом, ни чем-либо другим. Они так плотно были прилажены друг к другу и как бы слиты, что для смотрящих на них казались не приложенными друг к другу, но сросшимися между собою. И несмотря на то, что в течение столь долгого времени по ней ежедневно проезжало много телег и проходило всякого рода животных, их порядок и согласованность не были нарушены, ни один из камней не был попорчен и не стал меньше, тем более не потерял ничего из своего блеска. Вот что я хотел рассказать об Аппиевой дороге. Когда готы, которые составляли гарнизон Рима, узнали, что враги находятся очень близко, и заметили намерение римлян, то они стали тоже беспокоиться о судьбе города и, не имея возможности вступить в сражение с приближающимся неприятелем, не знали, что им делать; но затем, с разрешения римлян, они все вышли из города и удалились в Равенну, кроме их начальника Левдериса, который остался там, стыдясь, думаю, постигшей его судьбы. Случилось, что в один и тот же день Велизарий с императорским войском входил в Рим через ворота, которые назывались «Азинариями» (ослиными), а готы уходили оттуда другими воротами, носившими название «Фламиниевых». Таким образом, Рим вновь был взят через шестьдесят лет римлянами, в девятый день последнего месяца, называемого у римлян декабрем; это был одиннадцатый год, после того как император Юстиниан получил императорский титул. |
| Сант-Аполлинаре Нуово в Равенне. 60-е гг. VI в. В италийской редакции Иеронимова Мартиролога (1-я пол. V в.) под 13 авг. содержится запись о поминовении «в Риме, на Тибуртинской дороге, мученика Ипполита, и на Аппиевой дороге в [катакомбах] Каллиста... епископа Понтиана» (текст восстановлен А. Кантеном - MartHieron. Comment. P. 439). Под 2 февр., 6 авг. и 2 нояб. указана память освящения базилики святых Сикста, Лаврентия и И. в г. Форум Семпрония (ныне Фоссомброне) (см.: Hanssens. 1959. P. 321). В Карфагенском календаре VI в. под 13 авг. также отмечена память И. (ActaSS. Nov. T. 2. Pars 1. P. LXX). На последующую календарную традицию повлиял Мартиролог Беды (1-я пол. VIII в.), где под 13 авг. к памяти И. добавлена память «Конкордии, его кормилицы... и прочих 19 человек из его дома» ( Quentin. 1908. P. 80). Память И. и Конкордии значится в лионских календарях 1-й пол. IX в. и в т. н. Малом Римском Мартирологе (Ibid. P. 436). В Мартирологе Адона Вьеннского (2-я пол. IX в.) сказание об И. и Конкордии под 13 авг. существенно расширено заимствованиями из Мученичества Полихрония, в т. ч. рассказом об обретении тела Конкордии в клоаке (PL. 123. Col. 329-331; см.: Quentin. 1908. P. 353-355). В Мартирологе Узуарда (2-я пол. IX в.) сказание подверглось обратному сокращению по образцу записи Беды (PL. 124. Col. 357) и в таком виде было включено в Римский Мартиролог (XVI в.- MartRom. Comment. P. 335-336). В совр. календаре Римско-католической Церкви под 13 авг. восстановлено древнее поминовение святых Понтиана и И., указанное в «Depositio martyrum» и в Иеронимовом Мартирологе. Проприи мессы на день памяти И. 13 авг. содержатся в рим. литургических книгах VII-VIII вв. (Sacramentarium Leonianum/Ed. Ch. L. Feltoe. Camb., 1896. P. 100; The Gelasian Sacramentary=Liber Sacramentorum Romanae Ecclesiae/Ed. H. A. Wilson. Oxf., 1894. P. 192; Das Sacramentarium Gregorianum nach dem aachener Urexemplar/Hrsg. H. Lietzmann. Münster, 19582. S. 87), а также в ранних галликанских книгах (напр., в «Готском Миссале» (ок. |
| – Оттуда – в Ригию, ныне Реджио, в южной Италии, против Мессины – на северо-восточном углу Сицилии. Отсюда, при благоприятном попутном ветре, быстро – на другой же день – прибыли в Путеолы: ныне Пуцолло, приморский город, в одной миле от Неаполя. Гавань Путеолы в то время была одна из самых значительных на западном берегу Италии и именно для торговли с востоком; здесь, обыкновенно, разгружались торговые корабли и потом уже сухим путем отсюда товары отправлялись в столицу тогдашнего мира – Рим. Здесь высадил Юлий своих узников и конвой, чтобы отсюда отправиться в Рим сухим путем. Но в Путеолах нашлись христиане, которые просили знаменитого спутника и его ближайших спутников (дееписателя и Аристарха) побыть у них и они пробыли у них семь дней. Это показывает великое доверие и расположение к Павлу сотника Юлия. Вероятно, Павел и его спутники оставлены были Юлием с небольшим конвоем, остальные же узники, прибывшие с ними в Путеолы, отправились вместе с самим Юлием и остальным конвоем в Рим.– По прошествии же семи дней и Павел со своими спутниками пошли из Путеол в Рим. Тамошние братия: т.е. римские христиане, без сомнения не все, а только некоторые из них. – Услышав о нас: так как в Путеолах Павел и его спутники пробыли целую неделю, то, при живых сношениях между этим городом и Римом, римские христиане могли услышать о них и чтобы приветствовать их и оказать особенное почтение к великому узнику, о котором много слышали и от которого имели великое послание, вышли навстречу из Рима до Аппиевой площади и трех гостиниц. Аппиева площадь – это небольшой городок, в 43 римских милях (около 60 верст) от Рима, по дороге ведущей из этого города в Капую и названной так по имени устроившего ее Аппия Клавдия. – Три гостиницы – так называлось местечко, где были гостиницы для проезжающих, по той же дороге, в 10 милях (около 15 верст) от Аппиевой площади, ближе к Риму. Значит, римские христиане, пошедшие навстречу Павлу и его спутникам, разделились на две группы, одна остановилась у трех гостиниц и там ждала апостола, другая пошла далее навстречу – до Аппиевой площади. |
| Как только на место Феликса заступил Порций Фест, иудеи обратились к нему с просьбой выдать им Павла в Иерусалим для суда. Фест, однако, предложил им прислать своих представителей в Кесарию. Представители явились, но не сумели доказать своих обвинений ( Деян.25:1–8 ). Фест ссориться с иудеями не хотел, а потому спросил Павла, не хочет ли он пойти в Иерусалим добровольно. И тогда апостол, сознавая, что искать справедливости в Палестине бессмысленно, заявил, что, как римский гражданин, он требует императорского суда в Риме ( Деян.25:9–12 ). Это, по крайней мере, делало его недосягаемым для иудейских сикариев, которые преследовали его по пятам в Палестине. Более того, на императорском суде перед ним открывалась новая возможность: проповедовать благую весть перед самой высокопоставленной аудиторией в мире. Однако еще до отправки Павла в Рим Фесту нанесли визит царь Ирод Агриппа II и его сестра Вереника. (Они прибыли из Халкиды, находящейся к северо-востоку от Галилеи, чтобы поприветствовать нового наместника.) Отчасти желая сделать комплимент Агриппе (титулярному царю иудейскому), отчасти желая получше составить рапорт в Рим, Фест предложил им всем послушать защитительную речь узника ( Деян.25:14–22 ). Так Павел выступил перед высокопоставленной аудиторией со своей самой знаменитой апологией ( Деян.25:23–26:23 ). Прослушав ее, Фест решил, что Павел – сумасшедший, а Агриппа надменно спросил, не пытается ли Павел его убедить. Между собой, однако, они согласились, что иудейские обвинения в адрес узника безосновательны, и можно было бы его выпустить, если бы тот сам не апеллировал к императору ( Деян.26:24–32 ). Путешествие в Рим описано в красочных деталях от первого лица множественного числа («мы», «нас»). Поэтому скорее всего мы имеем дело со свидетельством очевидца: Лука лично был на корабле, который увозил Павла и других узников в Италию ( Деян.27:1 ). Судно отплыло из Кесарии в начале осени 60 года н.э., но по дороге попало в шторм и потерпело крушение у берегов Мальты ( Деян.27:9 ). Следующей весной Павла и других пленников посадили на другой корабль, который благополучно прибыл в Путеолы, стоящие в Неапольском заливе ( Деян.28:11–13 ). Вести о его прибытии опережали его, и, когда он приближался к городу по Аппиевой дороге, к нему навстречу вышла делегация римских христиан ( Деян.28:14–15 ). |
| Готские полчища многократно превосходили численностью корпус Велисария, но они были разделены: в Прованс, принадлежавший государству остготов, вторглись союзные империи франки, и готы вынуждены были воевать против них; армия Мунда, перехватив инициативу, овладела Далмацией, и готы, отступив, оборонялись от нее уже в окрестностях Аквилеи. На подступах к Риму дислоцированы были войска под командованием короля, который, однако, снова впал в панику и готов был к капитуляции, но готы не разделяли его капитулянтского настроения и, оставив своего короля, двинулись навстречу римлянам по той же Аппиевой дороге. Остановившись лагерем в Регете, они объявили Теодата низложенным и избрали своим новым королем одного из самых способных своих военачальников – сподвижника Теодориха Великого Витигеса, который, правда, не принадлежал к королевскому роду Амалов. Он был поднят на щит и провозглашен королем готов и римлян. Теодат бежал по Фламиниевой дороге в сторону Равенны, но один из готов, Оптарис, бросился следом за ним вдогонку, настиг его и, напав на низложенного короля, задушил его. Витигес повел своих соплеменников обратно в Рим. Он созвал там сенат и высшее духовенство и потребовал от собравшихся присяги на верность себе. Оставив в городе воинский отряд в 4 тысячи воинов под командованием Левдериса и взяв заложников из числа сенаторов, король отправился с основными силами на север, в Равенну. Там в королевском дворце находилась дочь Амаласунты Матасунта, и Витигес для упрочения своих прав на королевский престол решил вступить в брак с ней – единственной оставшейся в живых наследницей королевского рода Амалов. Матасунта не смогла противиться его воле, и брак состоялся. Затем Витигес вступил в переговоры с правительством франков, уступив им Прованс и получив взамен обещание военной поддержки. Между тем в штаб Велисария, армия которого приближалась к Риму, из древней столицы империи направилась депутация, возглавляемая Фиделием, с ключами от Вечного города и изъявлением покорности императору. Командир готского гарнизона Левдерис убедился в неспособности своих воинов защитить город и отправил четырехтысячный отряд на север в Равенну, сам, однако, остался в городе для ведения переговоров. 5 декабря 536 года имперская армия во главе с Велисарием вошла в Рим. Она была встречена папой Сильверием, духовенством, сенатом и ликовавшим народом. Ключи от Вечного города, а также арестованный Левдерис были отправлены Велисарием в Константинополь. |
| Но пусть об этом каждый думает, как ему угодно. Я же возвращусь к тому, чем я закончил свой рассказ. 25. Ту ночь, когда готы были отбиты при штурме стен, обе стороны, как было сказано, провели без сна. На следующий день Велизарий велел всем римлянам отправить в Неаполь детей и жен и тех рабов, которые, по их мнению, не будут для них необходимы при охране стен, чтобы не оказаться перед лицом недостатка съестных припасов. То же самое он велел сделать и воинам, у кого был какой-либо раб или служанка. Он им говорил, что во время осады он не в состоянии давать им продовольствия в обычном размере, но что он принужден им самим ежедневно выдавать половинную норму, а остальную в деньгах. Они так и сделали. И тотчас большое количество народа направилось в Кампанию. Одни из них отправлялись на кораблях, воспользовавшись теми, которые стояли на якоре в гавани Рима, другие же шли пешком по так называемой Аппиевой дороге. Тем, которые шли этой дорогой, так же как и идущим в гавань, не грозила никакая опасность, и им нечего было бояться со стороны осаждающих, так как неприятели не были в состоянии охватить укреплениями весь Рим вследствие величины города, а маленькими отрядами удаляться на большое расстояние от своих лагерей они не решались, боясь вылазок римлян. Поэтому осажденные в течение долгого времени имели полную возможность уходить из города и извне ввозить в него продовольствие. Особенно же по ночам варвары всегда испытывали великий страх и, поставив стражу, тихо сидели в своих лагерях. Дело в том, что из Рима в числе других часто выходили маврусии и там, где они заставали врагов или спящими, или на дороге малочисленными отрядами (что обычно часто случается при многочисленном войске вследствие необходимости сбывать всякое продовольствие или пасти лошадей, мулов или другой скот, идущий на еду), они их убивали и тотчас же забирали добычу; если же случалось, что они попадали на неприятелей более многочисленных, чем они, они бегом уходили от них, будучи по природе людьми быстроногими, легко вооруженными и привычными к бегу. |
| Рим стал первым в Европе городом, где серьезно занялись проблемами реставрации и пропаганды памятников культуры. К той эпохе относятся крупные работы: реставрация Аврелиановой стены, строительство Национального музея (Museo Νazionale Romano) в термах Диоклетиана, работы по благоустройству катакомб. Де Росси был членом многих академий, кавалером ордена Почетного легиона, Золотой медали императора Франца Иосифа и многих других наград. Жизнеописания выдающегося исследователя появились уже вскоре после его смерти. Первое из них было панегириком, его издал ο. П.М. Баумгартен по-немецки и по-итальянски 1750 . Более археологический характер носила книга ближайшего ученика де Росси и его продолжателя Орацио Марукки 1751 . Новую биографию де Росси, во многом основанную на архивных материалах, написал о. Антонио Баруффа 1752 . Несколько участников юбилейного XIII Международного конгресса по христианской археологии (1994 г.) посвятили свои доклады деятельности де Росси 1753 , к столетию со дня его смерти была организована выставка материалов и документов. В сентябре 1994 г. прах де Росси был торжественно перенесен в восточную трихору – раннехристианское сооружение на кладбище Сан Каллисто на Аппиевой дороге. Это единственный случай, когда светский археолог покоится в непосредственной близости от захоронений мучеников 1754 . С де Росси были знакомы все русские археологи, приезжавшие в Рим, среди них Никодим Павлович Кондаков и Николай Васильевич Покровский . Кондаков стал членом Общества друзей христианской археологии, председателем которого был о. Луиджи Бруцца, но настоящим вдохновителем – де Росси. Современник так описывает стиль работы Общества: «Заседания были открыты для всех. Максимальная свобода слова... никаких ограничений во времени и пространстве: здесь обсуждали христианскую античность, средневековое искусство, так же как и самые новые открытия» 1755 . He случайно здесь подчеркнута «свобода слова»: она существовала не везде. На одном из заседаний Общества Кондаков сделал доклад об уникальном памятнике христианской античности – деревянных вратах церкви св. Сабины на Авентине с циклом рельефов на библейские и евангельские сюжеты. Русский ученый предложил раннюю дату памятника – V век, и она утвердилась 1756 . Общество любителей христианской археологии почтило память Н.П. Кондакова полвека спустя, на заседании 21 февраля 1926 г. 1757 |
| Да сияют же своим небесным светом пред мысленным взором всякого православного богослова эти „три Богослова“, как три путеводные звезды. Да будут они для него как предметом подражания по своей жизни и высоким нравственным качествам, так и надёжными руководителями в решении основных вопросов богословия и во взгляде на само богословствование. Иеромонах Пантелеймон Эрн В.Ф. Письма о христианском Риме: (Письмо третье: В катакомбах св. Каллиста)//Богословский вестник 1913. Т. 1. 1. С. 104–114 (2-я пагин.). (Продолжение.) —102— Чтобы попасть в катакомбы св. Каллиста нужно идти почти той же самой дорогой, которой первохристиане, ночью, тайком, уносили святые тела ново-прославившихся мучеников из окровавленного Колизея. Оставив за собой грандиозный каменный овал амфитеатра Флавиев и пройдя мимо огромной и тяжеловатой триумфальной арки Константина, Вы несколько минут идёте по широкой и пустынной via di S. Gregorio. Справа, за ажурной решёткой, подступает вечнозелёный Палатин – самая большая панорамная красота Рима: слева – запущенный и заброшенный Целий, ревниво хранящий в недрах своих, ещё не тронутых археологами, много каменных и бронзовых остатков самого блестящего периода императорского Рима. Немного не доходя до столь прекрасных в своей печальной оставленности мрачно-монументальных массивов Каракалльских терм, перед которыми Италия наших дней раскидывает огромный сквер и тем спасает их от натиска современного Города, этого цивилизованного чудовища, всё более и более пожирающего всю красоту и славу былых, более высоких эпох, – Вы сворачиваете налево и скоро достигаете полуразрушенной арки Друза, за которой высятся Аврелианские стены, и через ворота св. Севастиана выходите на старую Аппиеву дорогу. Эта дорога втройне прекрасна, ибо её осенила и на ней почивает тройная слава: по ней столько раз ходили с своими гордыми знамёнами объединители языческого мира – славные римские легионы; с обеих сторон её, с тонкой изысканной мерой и тщатель- —105— ностью, распростёрла Природа свои прозрачные дали, и свои сверкающие убранства; и по ней же прошли святые стопы благовестника до-мирной славы Христа апостола Павла, шедшего в 61 г. по этой дороге на судилище Кесаря и донёсшего по ней первую всемирно-историческую волну нового Царства, основанного на далёком Востоке. |
| Входы в катакомбы заросли, или были нарочно завалены в средние века крестьянами римской Кампании. В продолжении многих столетий, песок, влекомый дождевой водой, заносил галереи. Местами они обрушились, частью, потому что из loculi были вынуты плиты и черепицы, которые поддерживали свод хода и придавали крепость его бокам, частью – вследствие землетрясений, движения на поверхности земли, возделывания ее и построек. Из крипт, открытых случайно, выносили все, что могло идти в торговлю или быть употреблено, как строительный материал, – мрамор, плиты, кирпичи, и разбивали их гробницы, надеясь найти драгоценности. Многие галереи, находившиеся в соседстве с аренариями, были разрушены работниками при добывании поццоланы. Большой вред подземному Риму причинили, также, ученые и собиратели древностей прошлого столетия, которые выносили из него саркофаги, отделяли от стен фрески, отбивали плиты с надписями и т. д. Вследствие всего этого, нужны теперь особенные работы, чтобы снова проникать в катакомбы, уже открытые и известные 114 . Но, несмотря на постоянное опустошение этих кладбищ, продолжавшееся многие века, они так велики, что местами избежали разрушения и сохранили первобытный вид. Можно даже сказать, что забвение их, потеря входов, обвалы, преградившие в них дорогу, отчасти, способствовали этому, и сберегли многим фрескам, надписям и другим памятникам целость и неприкосновенность, которые они, вероятно бы, утратили, если бы те галереи и комнаты, где их нашли, не были удалены от входов, потеряны в лабиринте обширного подземелья и недоступны всем, опустошавшим катакомбы, с различными целями в предшествовавшие века. 7 В истории Рима языческого консулярной Аппиевой дороге дано торжественное название Матери римских дорог; ее можно также назвать дорогою отживших, потому что она была с обеих сторон, на большое пространство от Рима, усеяна великолепными гробницами аристократических фамилий; тут же, и около, развиваются под землей самые замечательные христианские катакомбы: Praetextati ad Camacumbas, Domitillae, Basilei и Callisti. Части очень незамечательные и не важные последней, обыкновенно, показывают туристам. |
| Синагоги были ориентированы на Иерусалим своей главной стеной, где располагалась культовая ниша, вмещавшая шкаф со свитком Торы и ритуальные принадлежности. Приподнятая бема 1568 (греч. βμα – «ступень», «судейское кресло»; также – вима) служила для чтения Св. Писания, нередко она была деревянной 1569 . Были базиликальные синагоги и без апсиды. Тип синагоги в виде базилики с выступающей апсидой на одной стороне и входом с противоположной стороны распространился в поздней фазе развития позднеантичной синагогальной архитектуры, в 5–8 вв. Синагоги украшались мозаиками и рельефами с иудейскими символами, зооморфными и растительными мотивами, иногда – с библейскими сценами. Синагога в Дура Европос 244/245 г. широко известна развитым иконографическом циклом на сюжеты из Ветхого завета. На архитектуру христианских мартириев оказали заметное влияние римские мавзолеи. Древнейший из них – мавзолей Цецилии Метеллы на Аппиевой дороге (1 в. до н.э.). Мавзолеи обычно были центричными и купольными. Круглые в плане мавзолеи: Адриана в Ватикане (диаметр ок. 64 м); Ромула, сына Максенция (ум. 309), на виа Аппиа; Св. Елены (329 или 330 г.) на виа Лабикана; Санта Костанца (4 в.) на виа Номентана. За пределами Рима широко известны октогональные постройки меньших размеров: мавзолей Диоклетиана в Салоне (совр. Сплит в Хорватии; рис. 60) и Теодориха (ум. 526) в Равенне. До наших дней дошло 37 императорских позднеантичных мавзолеев, они сыграли важную роль в сложении христианской архитектуры мартириев 1570 . Глава 6. Христианское культовое здание В доконстантиновскую эпоху некоторые христиане считали, что храм, культ и изображения не нужны в принципе. Своей радикальной позицией в этом вопросе известен Минуций Феликс 1571 . Сразу же после Мира Церкви началось массовое строительство церквей. Блж. Августин (Serin. 198 augm. 1, 11) пишет о христианском храме как здании для братских собраний членов общины. Термины, обозначающие здание христианского культа, разнообразны. Начиная с 3 в. слово κκλησα использовалось для обозначения общины, собрания, но также и здания, где проводилась литургия. Оно стало техническим термином для обозначения христианского здания. Латинская форма ecclesia в таком смысле встречается уже у Тертуллиана и Киприана. С сер. 3 в. употребляется также слово κυριακν для обозначения места отправления христианского культа ( Ориген ); латинский эквивалент dominicum употреблялся в 4 в. Выражение «дом Божий» христиане (например, Тертуллиан ) использовали для обозначения и иудейского храма, и христианской церкви. |
|
|
