| § 19. Новозаветные священные книги Всех книг в новозаветном каноне 27,они разделяются на законоположительные, исторические, учительные и пророческие . Самою раннею из законоположительных книг признается евангелие от Матфея. Оно написано, по преданию, чрез 8 лет по вознесению Господа, вероятно, в Палестине. Автор его – ап. Матвей, возведенный Христом в высокое апостольское достоинство из презираемого положения мытаря. Свое евангелие по преданию, он написал на еврейском языке, так как предназначал его в поучение своих единоплеменников, и именно книжников, с целью указать на основании св. писания исполнение на И. Христе всех пророчеств, находящихся в ветх. завете о Мессии. Но еврейский подлинник в скором времени был переведен на греческий язык, и этот перевод, как явившийся в веке апостольском и, следовательно, под высшим руководством апостолов или даже самого ап. Матфея, имеет значение, равносильное с подлинником. Чтобы показать обращенным Иудеям, что Иисус Назарянин и есть Мессия, Которого они ожидали, ев. Матфей при каждом случае отмечает, как то или другое событие из жизни Христа находится в теснейшем соотношении с ветхозаветным пророчеством. Отсюда у него постоянно повторяется изречение: «сие произошло, да сбудется реченное Господом чрез пророка, который говорит». Всякое более важное сообщение подтверждается ссылкой на в. завет, и таких ссылок у него больше, чем у других апостолов, не менее 65. Второе евангелие написано ев. Марком, который в юности носил двойное имя Иоанна-Марка и быль сын известной Марии, в доме которой не раз бывали собрания апостолов в Иерусалиме после вознесения Господа. Свое евангелие Марк написал по просьбе слушателей ап. Петра, христиан – из язычников; отсюда оно отличается совершенно иным характером, чем евангелие от Матвея. В нем редко делаются ссылки на в. завет, но зато часто объясняются различные Иудейские обычаи, как, напр. ядение опресноков в праздник Пасхи, омовение рук и сосудов, – каковые объяснения были бы совершенно излишними для иудеев, как их действительно и обходить молчанием ев. Матфей. |
| А.С. Смыкалин Глава VI. Виды церковной власти и церковный протокол 1. Три вида церковной власти. Власть религиозного учения. Символ веры и другие изложения вероучения. Проповедь. Катехизация и школьное обучение религии. Миссионерство. Духовная цензура. 2. Власть священнодействия. Богослужение. Церковный календарь. Христианская смерть. Погребение усопших и их молитвенное поминовение. Поминальная трапеза, или поминки. Дни поминовения усопших. Кладбища. Канонизация. 3. Церковный протокол. Правила обращения и переписки. Официальная переписка. Церковные визиты. Церковные приемы. 1. Три вида церковной власти Подобно тому как подвиг Основателя Церкви Христа Спасителя стал исполнением трех высших служений (Пророческого, Первосвященнического, Царского), так и церковная власть, производная от воли Главы Церкви, духовная по своей природе, по содержанию разделилась на три вида: 1) власть религиозного учения; 2) власть священнодействия; 3) собственно правительственная власть (до Октября 1917 г.) или власть церковного управления (ее мы рассмотрим в paзд. VII). Именно они образуют каноническое право. Власть религиозного учения. Осуществляется в образе Христа-Пророка. Основополагающим в учении является Символ веры . Символ веры и другие изложения вероучения. Символ веры – краткое догматическое изложение основ христианства. Церковь Христова через свой епископат, а в исключительных случаях через Вселенские Соборы, выясняет недоуменные вопросы в свете непреложных и неизменных Истин Откровения, в духе Священного Писания и Священного Предания и формирует свое непререкаемое и непогрешимое решение по затруднительным вопросам вероучения. Данное решение не новый догмат и новое учение, оно только изложение Апостольского Предания применительно к новым вопросам, возникшим в церковной жизни. Так появлялись догматические вероопределения (оросы) на Вселенских Соборах. Исповедание догматов, безусловно, обязательно для всех членов Церкви. Для сохранения чистоты и неповрежденности православного учения Церковь с самого начала своего бытия прибегала к его кратким изложениям – символам. До нас дошло несколько древних символов. Среди них – Символ Григория Неокесарийского , так называемый Апостольский Символ, и Символ, приписываемый Афанасию Великому . Более полное изложение основ православного учения содержится в «Чине исповедания и обещания архиерейского» (так называемой епископской клятве). |
| БОГОСЛОВСКИЙ СИНТЕЗ НИКЕЙСКИЙ СИМВОЛ ВЕРЫ: ОБЪЕДИНЯЕТ ИЛИ РАЗДЕЛЯЕТ? Чрезвычайно важно, чтобы современное экуменическое движение согласилось избрать исторический подход в качестве главного фокуса на совещаниях, подобных нашему. Многие из критически настроенных историков-эрудитов XIX в. настойчиво доказывали, что история – это лишь совокупность перемен, а то, что некоторые полагают вечными истинами, на самом деле – лишь отражение тех обстоятельств, которыми они были порождены. С позиций такого релятивизма рассматривалось и Священное Писание – Новый и Ветхий Завет, и чаще – и куда более решительно – утверждения, принадлежавшие исторической церкви. Преобладание такого «исторического» подхода к богословию было совершенно неприемлемо для тех, кто не желал терять веры в неизменность и спасительность апостольской истины. Что же касается непросвещенных верующих, то они нередко склонялись к отрицанию исторической учености как таковой. В протестантизме (особенно американском) они стали тяготеть к фундаментализму. В католицизме во время долгого правления Пия IX их главной заботой была не проблема соответствия, но сохранения исторической церкви и ее постоянного, институционально установленного магистериума. Результатом этой заботы стали декреты Ватикана о власти и непогрешимости папы. Православие также испытывало похожую озабоченность. Библеистика стала тяготеть к фундаментализму, церковное же руководство порою выступало с весьма спорными утверждениями вроде того, что непогрешимые истины могут непогрешимо возвещаться только вселенскими соборами. К счастью, ни одной из этих тенденций не дано было развиться в полноценную догматическую позицию. Православная Церковь всегда воспринимала себя как церковь Предания, как церковь, почитающую и толкующую Писание и сохранявшую веру не только благодаря официальным постановлениям Вселенских соборов, но и в богослужении, в духовной жизни и в живом опыте всего народа Божьего. Соответственно, сегодня перед нами стоит задача определить место, занимаемое Никейским Символом веры в Предании, в котором мы видим общий для всех христиан источник 486 . Православные богословы чувствуют себя как дома в рамках этой, по сути, преимущественно исторической методологии, главное же недопонимание может возникнуть при попытке связать Предание с природой самой Церкви. Но не существует способа определить, что такое Предание, не придя к общему взгляду на Церковь . Доникейские экклезиологические предпосылки |
| в коем начало оных Правил с общим их употреблением и уважительностью выводится из первых веков Христианства Писано в Губернском городе Туле Преосвященным Мефодием, Епископом Тульским и Белевским, и Ордена Св.Анны I-ro класса Кавалером О Тимофее! Предание сохрани, уклоняяся скверных суесловий и прекословий лжеименного разума. – 1Тим. 6:20 . Ты убо, чадо мое, возмогай во благодати, яже о Христе Иисусе; и яже слышал еси от мене многими свидетели, сия предаждь верным человеком, иже довольни будут и иных научити. – 2Тим.2:1, 2 . Темже убо, братие, стойте, и держите предания, имже научистеся или словом, пли посланием нашим. 2Сол2:15 . Св. Златоуст, в 4-й беседе на сие послание к Солуняном, делает следующее заключение: «Отсюда явствует, что (Апостоли) не все посланием, а многое и без писания предали; но и то и другое также достоверно. Почему и предание Церкви почитаем достойным вероятия. Предание; ничего больше не требуй». Церковь Христова и во время самых Апостолов, богодухновенно управлявших ею, не могла без того быть, чтоб в ней, между сынами ее, не возникли некоторые самоугодливые или легкомысленные и буйствующие люди 1 . Почему и тогда еще, как выходили некоторые бесчиния между Христианами, так и верховным правителям Церкви, святым Апостолам, належала нужда промышлять о средствах, служащих к отвращению всякого неустройства, нарушающего благосостояние Христианского общества 2 . Между таковыми спасительными средствами, Апостольскою, или паче рещи, Божиею мудростию промышленными, должны почитаемы быть не токмо заключающиеся в писании Послания Св. Апостолов, но и предания оных изустные, каковые Церкви – начальникам, избранным по благочестию мужам, вверены были. Апостол Павел, пиша к Тимофею, Ефесскому Епископу, вот что говорит: Ты убо, чадо мое, возмогай, во благодати, яже о Христе Иисусе; и яже слышал еси от мене многими свидетели, сия предаждь верным человеком, иже довольни будут и нных научити 3 . А сие изречение Павлово и есть неоспоримым доказательством, что Св. Апостоли, благоучреждая Христову Церковь , не все полезное оной вместили в своих писаниях, но некоторые Правила словесным преданием утверждали в сердцах верных, – в таких сердцах, которые надежно сохраняли истину, нежели хартия и чернило. |
| Глава 1 2 3 4 5 О первом Соборном послании Святого Апостола Петра Принадлежность первого Соборного послания св. Апостола Петра этому именно первоверховному Апостолу, в новое время западными библеистами иногда оспариваемая, утверждается прежде всего не только указанием второго Соборного послания того же Апостола ( 2Пет 3:1 ), но и единогласным свидетельством первохристианского предания, идущего от самого апостольского века, а затем и внутренними признаками, заключающимися в самом содержании послания. В отношении свидетельств предания достойно замечания, что уже св. Поликарп Смирнский , муж апостольский и ученик св. Апостола Иоанна Богослова, в своем послании к филиппийцам, как свидетельствует Евсевий (Церковн. История IV, 14) «приводит некоторые свидетельства из первого послания Петрова», и это вполне подтверждается сличением Поликарпова послания к филиппийцам с первым Соборным посланием Ап. Петра (из последнего у св. Поликарпа приводятся: I 8, 13, 21, II 11, 12, 22, 24, III 9, 4, 7). Столь же ясные свидетельства в пользу подлинности первого послания Ап. Петра находятся у св. Иринея Лионского , также приводящего места из послания с указанием на принадлежность их Ап. Петру (Adv. halres. IV, 9, 2, 16, 5), у Евсев. (Церк. Ист. V, 8), у Тертуллиана («Против Иудеев»), у Климента Александрийского (Strom. IV, 20). Вообще Ориген и Евсевий называют 1 Петра непререкаемого подлинным επιστολ μολογουμνη (Церк. ист. VI, 25). Свидетельством общей веры древней Церкви первых двух веков в подлинность 1 Петра является, наконец, нахождение этого послания в Сирском переводе II века Пешито. И во все последующие века вселенская Церковь на Востоке и Западе согласно признавала это послание Петровым. О той же принадлежности послания Ап. Петру говорят и внутренние признаки, представляемые самим содержанием послания. Общий тон или акцент воззрений священного писателя послания, характер его богословия, нравоучения и увещания, вполне соответствует свойствам и особенностям личности великого первоверховного Апостола Петра, как известна она из евангельской и апостольской истории. |
| Глава 1 Зач. 1 и 2-е. Повод к написанию Евангелия. Предсказание Захарии о рождении от него Предтечи Христова Иоанна. Читается 23-го сент., в день Зачатия, и 24-го июня, в день Рождества Предтечи и Крестителя Иоанна на литургии. Лк.1:1 . Понéже ýбо мнóзи начáша чинити пóвесть о извествованных в нáс вещéх, Лк.1:2 . якоже предáша нáм, иже испéрва самовидцы и слýги бывшии словесé: (Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам тó бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова) Многие. Под сим словом разумеются писатели истории жизни и учения Христова в отрывочных записях, каковые составлялись людьми, хотя и благонамеренными, но не призванными к апостольскому служению. Нельзя здесь разуметь евангелистов Матфея и Марка, которые написали свои книги ранее евангелиста Луки, потому что к ним не идет слово многие; нельзя разуметь и писателей так называемых апокрифических (не признанных Церковью , сомнительных) Евангелий, потому что они явились гораздо позднее Евангелия Луки (Мих.). Между нами (в нас), т. е. между современными евангелисту христианами. Якоже предаша (как предали) нам. Здесь разумеются главным образом изустные рассказы о жизни и учении Христовом; разумеется и записанное уже отчасти, предание о сем в Евангелиях Матфея и Марка, которые, быть может, уже знал св. Лука, и в записях других частных людей. Из сих слов евангелиста: как предали нам и пр. видно, что в первое время христианства Евангелие распространялось исключительно чрез устное предание, – изустные рассказы очевидцев и служителей слова Иже исперва (бывшие с самого начала) самовидцы и слуги словесе. Это – 12 и 70 избранных Господом Апостолов, которые были свидетелями-очевидцами евангельских событий, как призванные с самого начала Его общественного служения. О событиях, бывших до их призвания, они могли знать от Пресв. Богородицы и от названных братьев Господа, из коих один, именно апостол Иаков, называемый меньшим братом Господним, епископ Иерусалимский, пользовался особенным уважением от Апостолов (Мих.). Слова (словесе), т. е. слова или проповеди евангельской ( Деян. 14:25 .), или Самого Сына Божия Иисуса Христа, Которого еванг. Иоанн называет Словом ( Ин.1:1–14 и др.). |
| Глава 8. «...Понеже собор» Петр много сделал, да ничего не кончил. К. Батюшков Олицетворив в Яворском католическую, а в Прокоповиче протестантскую идею, Самарин не мог, конечно, обойти вниманием и вопрос о соотношении Писания и Предания. Этот вопрос, который действительно может быть рассмотрен в плоскости разногласий католиков и протестантов – как западный спор, перенесенный на русскую почву, – в то же время, как вопрос об источнике авторитетного и непогрешительного вероучительного суждения, имел глубокие внутренние корни, что уже было показано выше. К сказанному следует добавить только, что на учении об источниках авторитета сказалась и Уния. Необходимость опровергать римокатолические воззрения на вероучительный авторитет папы как первоиерарха не позволяла в противовес им просто сослаться на авторитет земной иерархии in corpore, для чего требовалось найти теперь свои собственные экклесиологические обоснования. При этом надо помнить, что экклесиология, как область богословия, в классический святоотеческий период оставалась практически неразвитой, ибо не востребованной, и даже не 1054 год, а скорее только 1453-й пробудил к ней насущный интерес. Отсюда следует, что готовых решений для этой задачи в православной традиции не было. Митрополит Стефан определяет предание как «учение некое, в священных писаниях, рекше в Библиах, неписаное, но от единаго другому явленное, и последователне содержимое. Бывает же сицево учение и писано: обаче не в Библиах, сиречь, не в священных писаниих, разве в книгах отец святых, пастырей и учителми церкве святыя» 584 . Предания могут быть Божественные, берущие начало от самого Христа 585 , апостольские («яже от апостол Духом Святым наставляемых уставишася» 586 ) и церковные, «искони от пастырей и учителей, многажды же и от самаго народа начало приемшии, и общим всех соизволением силу закона имущии» 587 . Если церковные предания очевидно относятся к области обряда и традиции, то как митрополит Стефан определяет различие между «божественными» и «апостольскими» преданиями понятно не совсем. Во всяком случае, в правилах, которыми он предлагает руководствоваться для определения апостольского предания, с одной стороны, говорится, что оно возникает тогда, когда «вся соборная церковь содержит нечто аки догматы веры, еже в священных писаниях не обретается. Сие веждь быти апостольское предание» 588 , а с другой – «егда вся соборная церковь содержит и хранит нечто, еже никтоже уставити возможе, токмо Бог» 589 . |
| иеродиакон Николай (Сахаров) Скачать epub pdf ХАРИЗМАТИЧЕСКОЕ СТАРЧЕСТВО И ПОСЛУШАНИЕ В ХРИСТИАНСКОЙ ТРАДИЦИИ Святоотеческое предание В христианской традиции исследователи различают разные виды духовного руководства. Наиболее часто исследователи сводят классификацию к двум основным видам духовного наставничества – “административный” и “харизматический” (F. Neyt) 4 , или, как их называет еп. Каллистос Уэр , “учредительный” и “пророческий” 5 . Какими бы терминами они ни выражались, в своей сущности такое деление отражает две формы духовной власти в жизни Церкви. Первая – то, что мы понимаем под словом “духовенство”: через непрерывное апостольское преемство осуществляется рукоположение клириков на протяжении веков. Вторая форма власти, то, что в русской аскетике называется “старчеством”, есть неписаное духовное предание передаваемое из поколения в поколение чрез духовных учителей (святых), которые сообщают своим ученикам духовные навыки жизни в Боге, веками накопленные и отточенные 6 . В отличие от учрежденной духовной власти, “старческое” руководство основывается на личных взаимоотношениях между старцем и послушником 7 . В византийской традиции “старца” называли по разному. Наиболее частым обращением было слово a bbav (отец) 8 . С. Смирнов в своем исследовании приводит другие наиболее употребительные термины: pneumatikov” pathvr (духовный отец) и gevrwn (старец). Русская традиция отдает предпочтение слову старец, а сам принцип монашеского наставничества и ученичества называется старчеством 9 . Надо сказать, что в Восточной Церкви вышеупомянутые 2 вида духовного руководства – учредительный и пророческий – отнюдь не являются взаимоисключающими: “административное духовное лицо” может одновременно быть и старцем. Сосуществование этих двух взаимопроникающих уровней находит свое отражение в общежительном (киновийном) монашестве, где общемонастырское (административное) послушание (т.е. подчинение монастырскому начальству и соблюдение правил и устава монастыря 10 ) тесно переплетается с послушанием старцу 11 . |
| История епархии История Санкт-Петербургской епархии как самостоятельного образования ведет свое начало с 1 сентября 1742 года. Однако, по мнению историков, Православная Церковь в этих местах «современна образованию Русского государства» (Минувшие судьбы Петербургского края. (По поводу 200¬-летия Санкт¬-Петербурга.) Церковноисторический очерк Ф. В. Четыркина. СПб., 1903. С. 3.). Более того, существует предание, согласно которому еще апостол Андрей Первозванный посетил эти края и даже побывал на месте будущей столицы Российской империи. В момент основания Санкт-Петербурга и в последующее время сказание о посещении святым Андреем края признавалось за истину как Петром Великим, так и его современниками, и было записано следующим образом: «от Друзина (т. е. Грузина), св. апостол Христов Андрей Первозванный имел шествие рекою Волховом и озером Нево (т. е. Ладожским) и рекою Невою сквозь места царствующего града Санкт-Петербурга в Варяжское море (т. е. Балтийское); и в это шествие оные места, где царствующий град Санкт-Петербург, не без благословения его апостольского были» (цитировано по: там же. С. 4.). Предание представляет интерес прежде всего потому, что связывает судьбы северо-¬западных русских земель с первым учеником Христа, благословившим не только Киев (куда апостол Андрей пришел из Крыма), но и те места, где спустя почти восемнадцать веков был основан Петербург – новая столица Российского государства, заместившая православную Москву – легендарный «Третий Рим». Но и в то время, когда центр государственности находился в Киеве – «Матери городов Русских», северо-западные земли не были оставлены христианским просвещением. Сохранилось сказание о том, как княгиня Ольга после крещения в Царьграде посетила свой «вдовский» удел (впоследствии – Гдовский уезд) и на берегу реки Наровы водрузила крест. Впоследствии православная жизнь на территории будущей Санкт-Петербургской епархии была связана с Новгородом Великим и Псковом. Так вплоть до 1721 года эти земли находились в ведении новгородских архиереев, в XVIII веке претерпев значительные церковные изменения. Традиционно именно это время считается началом Синодального периода церковной истории, но его история началась задолго до того, как Петр Великий учредил Святейший Синод. Прежнее, патриаршее, управление Церковью прекратилось со смертью (16 октября 1700 года) одиннадцатого Патриарха Московского Адриана (1637/1639¬? – 1700). Но тогда Петр, целиком поглощенный войной, не имел ни времени, ни желания заниматься церковными вопросами. Видимо, по этой причине он не стал называть своего кандидата на Патриарший Престол, хотя традиция избрания Первосвятителя в соответствии с монаршей волей издавна существовала в Московском государстве. 16 января 1700 года Петр назначил Экзархом (Местоблюстителем) Патриаршего Престола митрополита Рязанского Стефана (Яворского; 1658–1722). Экзарху была предоставлена возможность вести дела «о расколе, противностях Церкви и ересях». |
| Как по общему характеру и строю, так и по отдельным частям и разным родам молитв и песнопений, сходство синагогально-иудейского богослужения с древнехристианским так велико, что дает возможность предполагать общую их первооснову и родственную между ними связь. Иудейское литургическое предание даже усвояет Симону или Симеону Кифе или бен-Кифе, т. е. апостолу Петру, как «главе певцов» синагогальных и «величайшему мудрецу», составление целого, весьма обширного и очень сложного чина богослужения на один из трех «великих» праздников, именно – на «День очищения», – и множество творений разных родов синагогальной поэзии. Кроме этого общего указания, древне-синагогальное рукописное предание знает с именем ап. Петра три древнейшие и наипрекраснейшие, а два из них и самые употребительные, поэтические произведения, по своим начальным словам называющиеся: а) Нишмат кол хай – Душа всего живого, – б) Агава равва – Великою любовью и в) Эттен тегилла леэл – Воздам хвалу Богу. В пяти строфах первой молитвы, в их начальных буквах, сохранился акростих и самого имени её творца: «С(и)меон» или, если одну строфу признать вставкой, «С(и)мон». Что это? Простой курьез, нарочно придуманный средневековыми жидами, а быть может и безвинно возникший из смешения одноименных лиц? Или же мы имеем здесь остаток подлинного и апостольскому веку современного предания иудейской синагоги и, хотя и слабый и неясный, след изначальной первосвязи христианства с иудейством? До прямого ответа на этот вопрос есть надобность в предисловии о самой возможности такого вопроса и его решения в православно-богословской науке. Четыре канонические Евангелия уже самим различием своего содержания и своих писателей дают видеть, что в них изложена не вся евангельская история во всем её безграничном объеме. Последний евангелист Иоанн Богослов прямо заявляет, что есть и другое многое, что совершил Иисус (что не написано в книге сей), о чем если бы писать подробно, и самому, думаю, миру не вместить писанных книг ( Ин. 21:25 ср. Ин. 20:30 ). И действительно, в книге Деяний Апостолов ап. Павел приводит изречение Господа, не содержащееся в наших канонических евангелиях: «во всем показал я вам, что, так трудясь, должно поддерживать немощных и памятовать слова Господа Иисуса, потому что Сам Он сказал: «блаженнее давать нежели принимать» ( Деян. 20:35 ). Не говорим о многочисленных так называемых аграфах, – изречениях Господа, в наших канонических евангелиях не имеющихся, но приводимых древнехристианскими писателями, коих подлинность требует особого исследования. |
|
|
