| И если скажешь в сердце твоём: «как мы узнаем слово, которое не Господь говорил?» Если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей, – не бойся его [Вт. 18:21–22]. Пророк, сделавший такое ложное предсказание, мог подвергнуться побиванию камнями. Господь сказал: «пророка, который дерзнёт говорить Моим именем то, чего Я не повелел ему говорить, и который будет говорить именем богов иных, такого пророка предайте смерти» (Вт. 18:20). Такого рода наказание предохраняло от повторных поползновений данного пророка и обеспечивало некоторое время для раздумий у других пророков, прежде чем они скажут: «так говорит Господь». Истинность сама по себе ещё не делает книгу канонической. Это скорее проверка аутентичности книги, чем её каноничности. Это негативный критерий, согласно которому книга может быть удалена из канона. Жители Верии применили этот принцип, когда обратились к Писанию, чтобы выяснить, истинно ли учение Павла ( Деян. 17:11 ). Если бы проповедь апостола не соответствовала учению ветхозаветного канона, она не могла бы быть от Бога. Многие апокрифы были отвергнуты именно потому, что оказались не аутентичны. Иудейские учители и раннехристианские отцы Церкви отвергли или сочли второразрядными эти книги из-за того, что в них встречались исторические неточности и даже нравственные несоответствия. Реформаторы отвергли некоторые книги потому, что находили в них еретические учения, например, моление о мёртвых, которое проповедуется в 2Мак. 12:44–45 . Апостол Иоанн настоятельно призывал верующих испытывать всякую предполагаемую «истину» на соответствие уже известному эталону, прежде чем принимать её ( 1Ин. 4:1–6 ). Такая проверка на аутентичность послужила причиной сомнений в Посланиях Иакова и Иуды. Кое-кто полагал, что Послание Иуды не аутентично, поскольку в нём, возможно, цитируются не аутентичные книги псевдоэпиграфии ( Иуд. 1:9, 14 ; см. Jerome, 4). Мартин Лютер сомневался в каноничности Послания Иакова, потому что в нём нет достаточно явной сосредоточенности на распятии. Мартину Лютеру казалось, что книга учит о спасении делами. Углублённое изучение сняло с Послания Иакова эти обвинения, и даже сам Лютер изменил мнение о нём в лучшую сторону. Постепенно, в ходе исторического процесса, Послания Иакова и Иуды себя реабилитировали, и их каноничность была признана после того, как удалось гармонизировать их с остальным Писанием. |
| Но есть люди, которые говорят: мы делаем идола в честь Бога, чтобы, дескать, служить изображению скрытого Бога, – и не знают, что Бог во всякой земле и во всяком месте и никогда не отсутствует. И нет ничего, что совершается, чего бы Он не знал. Ты же, слабый человек, в котором Он, и вокруг которого Он, и над которым Он, идешь и покупаешь дерево из мастерской ремесленника, которое изваяно и изготовлено к поруганию Бога, и ему ты приносишь жертвы и не знаешь, что видит тебя всевидящее око. И порицает тебя слово истины, и говорит тебе: Бог невидимый как может быть изваян? Но ты делаешь изображение себя самого и служишь ему. От того, что дерево изваяно, ты не замечаешь, что это дерево или это камень. И золото взвешивают [чтобы узнать], сколько оно весит. И когда ты выделаешь его, зачем ты взвешиваешь его? Посему ты любишь золото, а не Бога. И ты не стыдишься, если оно окажется легче, наказывать творца его за то, что он украл часть его. И хотя у тебя есть глаза, ты не видишь, и хотя есть сердце, не понимаешь, что ты пресмыкаешься по земле и вздыхаешь перед вещами бесчувственными. Страшись Того, Кто колеблет землю, и обращает небо, и вздымает море, и передвигает горы, Того, Кто может уподобиться огню и сжечь все. И если ты не можешь поступать праведно, не умножай грехи твои, и если не можешь познать Бога, считай, что Он есть. Есть также люди, которые говорят: мы соблюдаем все то, что оставили нам отцы наши. Разве те, кому отцы их оставили нищету, не стремятся разбогатеть? А те, кого родители не воспитывали, хотят получить воспитание и выучиться тому, чего не знали отцы их. И почему это дети слепых видят, а дети хромых ходят прямо? Ибо не хорошо человеку следовать за своими предками, жившими дурно, но [лучше] оставить этот путь, чтобы то, что случилось с теми прежними, не повредило также и ему. Поэтому исследуй, хорошо ли жил твой отец, и тоже следуй за ним. А если отец твой жил плохо, ты живи хорошо, и дети твои пусть живут так же, как и ты. И оплачь отца своего, что он жил плохо, если плач твой может помочь ему. |
| Однако бывает, что телесные болезни действительно обусловлены нездоровьем души. Вот почему Христос возвращает расслабленному здоровье со словами: прощаются тебе грехи твои (Мф 9:2, Лк 5:20). А когда Христос встретил в храме человека, которого исцелил от болезни, мучившей его 38 лет, а тот в ответ пошел и предал Его иудеям, то сказал ему: вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин 5:14). В-третьих, раннехристианские апологеты обращаются к язычникам, сопоставляя реалии христианской веры с теми явлениями, что были у тех на слуху - в том числе и со спортивным азартом. Так, апостол Павел призывает всех христиан последовать примеру античных атлетов: Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы - нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1 Кор 9:24-27). Вопрос в том, можно ли сочетать стяжание венца тленного и венца нетленного? Совместимы ли спорт, забота о здоровье и те усилия, которые требуются для вхождения в Царствие Небесное? Или же это взаимоисключающие векторы человеческой жизни? В моей жизни был случай, когда эти векторы совпали. В 2005 году в большом лагере Братства Православных Следопытов в Крыму на правах гостя участвовал каратистский клуб. Было их вместе с тренером человек двадцать, со своей программой, тренировками и беседами о Православии. Возраст - от восьми до четырнадцати - именно столько было самому старшему Тимуру, который к тому же был мусульманином. И все бы ничего, но уж больно они задавались перед моими следопытами: умеют, дескать, пятками по груше... А мы вроде как какие-то ханурики православные. И тогда я как начальник лагеря стал по ночам, уложив детей, навещать спортплощадку. А через три дня поутру, как бы случайно, иду мимо, каратисты подтягиваются - кто четыре раза, кто семь - и спрашиваю: «Можно попробовать?» - «Ну, давайте, батюшка», и уступили мне турник. После десяти считали уже хором. На восемнадцати я сломался, спрыгнул и спрашиваю Тимура: «Ну, а ты сколько?» Тот - «Одиннадцать». «Нет, - говорю, - это что-то маловато, давай-ка пятнадцать, тогда буду тебя как спортсмена уважать!» После этого наши каратисты стали шелковыми. Первыми здоровались, перестали задирать носы, начали православных уважать, а перед самым отъездом Тимур мне отрапортовал, что теперь может уже все четырнадцать. Так что, перефразируя апостола Павла, для каратистов мне пришлось вскарабкаться на турник, чтобы приобрести и их (ср. 1 Кор 9:19-23). |
| Отрицание этого противоречило бы их собственным ясным высказываниям. Как провозглашает Иоанн, «сотворил Иисус» всё то, о чём говорится в написанном им Евангелии ( Ин. 21:25 ). В другом месте Иоанн говорит: «О том [...] что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали, и что осязали руки наши [...] мы [...] свидетельствуем» ( 1Ин. 1:1–2 ). У Луки явственно виден глубокий историко-биографический интерес раннехристианского сообщества, когда он пишет: «Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, – то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твёрдое основание того учения, в котором был наставлен» ( Лк. 1:1–4 ). Заявление, которое делают критики, – будто бы новозаветные священнописатели не были заинтересованы в фиксации реальной истории – не слишком правдоподобно. Деяния Святого Духа. В подобных предположениях также игнорируется или отрицается роль Святого Духа, укрепляющего память очевидцев событий. Отрицание евангельских повествований в значительной степени основано на том допущении, будто священнописатели вряд ли смогли бы вспомнить высказывания, обстоятельства и события спустя двадцать или сорок лет после произошедшего. Ведь Иисус умер в 33 г., а первые евангельские тексты, возможно, появились (самое позднее) в период между 50 и 60 г. по Р. X. (Wenham, «Gospel Origins», 112–34). И опять критики отвергают или игнорируют недвусмысленные слова Писания. Иисус обещал ученикам: «Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлёт Отец во имя Моё, научит вас всему и напомнит вам всё, что Я говорил вам» ( Ин. 14:26 ). Так что – даже при том маловероятном допущении, что никто не записывал слова Иисуса ещё тогда, когда Он был с учениками, или вскоре после, – критики пытаются убедить нас, будто бы очевидцы, память которых позднее была сверхъестественным образом укреплена Святым Духом, не могли бы в точности записать всё, что говорил и делал Иисус. Представляется гораздо более вероятной та ситуация, что очевидцы в первом столетии были правы, а критики в двадцатом столетии ошибаются, нежели ситуация обратная. |
| Посему ничто не препятствует тебе переменить твою дурную жизнь, потому что ты свободен. И ты поищешь и найдешь, Кто Господь всего, и послужи Ему от всего сердца, ибо Он без зависти дает знание Себя тем, кто ищет Его, насколько они могут познать. Позаботься прежде о том, чтобы не лгать. Ибо если ты сказал о том, кто не Бог, что он Бог, то ты солгал самому себе и согрешил перед Богом правды. Глупец! Есть ли бог, который покупается, который нуждается, которого охраняют? Ты покупаешь его как раба и поклоняешься ему как господину. Как же ты просишь у него, чтобы он дал тебе, словно у богатого, и даешь ему, словно нищему? Как же ты надеешься, что он принесет тебе победу в битве – ведь вот, победив тебя, враги твои ограбят и его. Но, может быть, тот, кто есть царь, скажет: «я не могу вести себя хорошо, потому что я царь. Мне подобает творить волю многих». Тот, кто говорит так, поистине заслуживает осмеяния. Ибо почему царь не может быть зачинателем всех благ и убедить народ послушаться его, чтобы жить в чистоте и познавать Бога в истине? И он даст им в себе самом пример для всех добрых дел, ибо так приличествует ему. Ведь нелепо, чтобы царь, живя дурно, судил бы и осуждал преступников. Я же думаю так: вот как царство могло бы управляться в мире. Когда царь будет знать Бога истинного и будет бояться пред Ним согрешать против людей, подвластных ему, и будет судить по правде, как человек, знающий, что и он будет судим Богом, – тогда и те, кто под рукою его, не будут, боясь Бога, согрешать против своего царя и убоятся согрешать друг против друга. И этим знанием Бога и страхом Его всякое зло может быть удалено от царства. Ибо если царь не будет согрешать против тех, кто под рукою его, и они не будут согрешать против него и друг против друга, то, понятное дело, вся страна будет жить в спокойствии, и будут там многие блага, потому что имя Божие прославляемо будет среди них. Ибо вот [еще] благо больше этого – что царь спасает подданных своих от заблуждения и тем угождает Богу. Ибо все это зло от заблуждения, а начало заблуждения – когда человек не знает Бога и вместо Бога служит тому, что не есть Бог . |
| Согласно апостолу Павлу, Св. Дух обладает совершенным внутренним знанием Божественной природы, поскольку «Он все проницает, и глубины Божии ( τ γρ πνεμα πντα ραυν, κα τ βθη το θεο)... ибо Божиего ( τ το θεο) 693 никто не знает, кроме Духа Божия» 694 . Дух участвует не только событиях, связанных с земной жизнью Христа (в Его рождестве, крещении, прославлении после воскресения и пр.), но и во всех делах Божиих, направленных на спасение людей: «Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» ( πντα δ τατα νεργε τ ν κα τ ατ πνεμα διαιρον δ κστ καθ ς βολεται) 695 . Таким образом, мы видим, что в Новом Завете вполне определенно представлено учение о троичности Бога, поскольку Бог открывается людям как три самостоятельных Лица – Отец, Сын и Святой Дух, каждый из которых обладает собственными личными качествами и особенной ролью в творении мира и промышлении о нем, но все Они соединяются друг с другом не только общностью имен, таких как «Бог», «Господь», «Дух», «Свет», «Истина» и т. п., но и благодаря тому, что Сын и Дух совершенно особым и неповторимым образом происходят от Бога Отца (т.е. не так, как все остальные существа) и теснейшим внутренним образом связаны с Ним в своем бытии и деятельности. Дальнейшее развитие это новозаветное учение, рассмотренное в контексте ветхозаветных представлений и иудео-эллинистической религиозной философии, получило в раннехристианской теологии I-II в. н. э., прежде всего, у раннехристианских апологетов, которые для его осмысления и формулирования обратились к хорошо известному им логико-философскому аппарату античности. |
| Ты же, свободный разум и знаток истины, если ты сам с собою поразмыслишь об этом и если они у тебя одеваются в женскую одежду, помни, что ты муж, и веруй в Того, Кто поистине Бог, и пред Ним открой твой разум, и Ему вверь душу твою. И Он может дать тебе жизнь вечную, которая не умирает, ибо все в руках Его. И остальные пещи пусть у тебя считаются тем, что они суть, – идолы идолами, и истуканы истуканами, и все, что сотворено творением, не ставь на месте того, что нетварно. Ибо Он – Бог живой, и всегда будет действовать в уме твоем, ибо ум твой – образ и подобие Его. И Он также невидим, и неколебим, и неизобразим, и волею Его движется всякая плоть. Итак, зная, что если ты всегда будешь служить Ему, Который неколебим, то, как Он вечен, так и ты, если оставишь видимое и тленное, будешь вечно предстоять пред Ним, живой и знающий, и дела твои будут тебе богатством нескончаемым и долею без недостатка. Знай же, что начало добрых дел твоих – чтобы ты познал Бога и служил Ему. И знай, что Он ничего не просит у тебя – Он ни в чем не нуждается, Кто есть Бог Сей, Который истина, и Слово Его истина? И что есть Истина? То, что не образовано, и не сотворено, и не изваяно, то, что не стало быть, и называется истиной. Итак, если человек поклоняется тому, что сделано руками, то он не истине поклоняется и не Слову истины. У меня есть много, что сказать по этому поводу, но мне стыдно за тех, кто не понимает, что они больше творения рук своих, и не думает, как они дают золото художникам, чтобы те сделали им богов, и дают им деньги на украшение и убранство их. И они переносят богатство свое с места на место и поклоняются ему. А какая может быть большая дерзость, чем когда человек поклоняется своему богатству и оставляет Того, Кто дал ему богатство, и, презирая человека, поклоняется изображению человека? И, убивая животное, поклоняется подобию животного? И это известно, что они поклоняются искусству себе подобных, ведь они не поклоняются краскам, пока те лежат в мешке, – но когда Художники нарисуют ими изображения, поклоняются им. И не поклоняются слиткам золота или серебра, но когда изваяют эти вещества, тогда поклоняются им. О, глупец! Что прибавилось к твоему золоту, что ты теперь поклоняешься ему? Если потому, что оно уподобилось пернатому, то почему ты не поклоняешься [самому] пернатому? И если потому, что уподобилось зверю полевому, вот перед тобою сам зверь Полевой. И если само искусство восхищает тебя, пусть восхитит тебя искусство Бога, Который создал все и сотворил художников по Подобию Своему, и она стремятся творить так же, как Он, и не могут Уподобиться. |
| Фудель С. И. У стен Церкви.//Надежда. Христианское чтение. Вып. 2. – Франкфурт, 1979, с. 219. 115 Об этом см. главу “Икона и иноки” в моей книге “Традиция, Догмат, Обряд. Апологетические очерки”. – М., 1995. 116 См. Козаржевский А. Ч. Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. – М., 1985, глава “Новый Завет в свете археологических открытий”. 117 См. Успенский Л. А. Богословие иконы Православной Церкви. – Париж, 1989. 118 Grabar A. L " iconoclasme byzantin. – Paris, 1984, p. 20. 119 Рогозин П. И. Указ. соч., с. 21. 120 Там же, с. 22. 121 Деяния Вселенских Соборов, изданные в русском переводе при Казанской Духовной Академии. Т. 7. – Казань, 1891, с. 293. 122 Замечу, что нынешним иконоборцам очень далеко до богословской глубины и точности аргументации иконоборцев древней Византии. 123 Об этом см. в трудах преп. Феодора Студита в защиту икон. 124 Потебня А. А. Мысль и язык.//Потебня А. А. Эстетика и поэтика. – М., 1976, с. 147. 125 преп. Иоанн Дамаскин. Третье защитительное слово об иконах, с. 230. 126 Рерих Е. Письма. Т. 1. Минск, 1992, с. 225. 127 отец Алексий Мечев. Воспоминания. Проповеди. Письма. – Париж, 1989, с. 57. 128 Фудель С. И. У стен Церкви, с. 375. 129 Житие старца Серафима Саровской пустыни иеромонаха, пустынножителя и затворника, с. 189. 130 Кстати замечу, что обращение к священнику “святой отец” не принято в Православии. Его употребление расценивается православными как знак нецерковности. 131 Лосский Б. Н. Наша семья в пору лихолетья 1914-1922.//Минувшее. Исторический альманах. XI. – М. СПб., 1992, с. 194. 132 “Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем. Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных. Ибо если кто-нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное? И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос. А согрешая таким образом против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа. И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего” (1 Кор. 8, 8-13). 133 |
| Этот принцип заложен не только во внутренней логике центрального догмата христианской веры. Он присущ также последовательности наставления в истинах христианской веры, в которой объем передаваемого знания соразмеряется со степенью готовностью слушателя. Такой тактики богословского просвещения придерживался еще апостол Павел, отделив возраст молочного вскармливания от поры кормления твердой пищей: « И я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не [твердою] пищею, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах» (1 Кор 3:1–2). Смысл подобной стадиальности разъясняет Григорий Богослов, опять-таки прибегая к различению двух способов общения и, стало быть, богословского диалога — способа убеждения и способа принуждения: ведь «нам нужно было знать, что нас не принуждают, а убеждают. Ибо что непроизвольно, то и непрочно, как поток или растение ненадолго удерживаются силою. Добровольное же и прочнее и надежнее. Первое принадлежит применяющему насилие, второе — нам. Первое подобает благости Божией, второе — тиранической власти» . Итак, богословие — это искусство убеждения в конечных истинах, и потому стратегия инкультурации подходит для богословия, обращенного вовне как нельзя более. Задача по выявлению этой стратегии в памятниках апологетической письменности уже во многом решена. Достаточно упомянуть такие работы как «Евангельское послание и греческая культура» Жана Даниелу или «Логос и Закон» Карла Андрезена . Этим исследователям удалось показать, что заботой древнехристианских апологетов была транскрипция или переплавка церковного богословия в категории и понятия греко-римского мира, или то самое, что мы опознали как « инкультурацию» . В свою очередь, богословская « инкультурация» — это способ вчитывания каких-либо вероучительных истин в различные инородные для богословия контексты — преимущественно философские, в меньшей степени те, что имеют подчиненное гуманитарное значение, как, например, риторические, естественнонаучные и проч. |
| Этот реалистический подход наиболее четко проявляется в двух характерных чертах, присущих всем сочинениям св. Иустина. Во-первых, он последовательно подчеркивает все те конкретные детали земной жизни Христа, которые были предсказаны пророками. Во-вторых, он указывает на то, что повсеместное распространение христианства в современной ему ойкумене само по себе уже и есть исполнение многих пророчеств. Вот одно из наиболее характерных мест. Речь идет о тексте пророка Исаии (кстати сказать, самого любимого св. Иустином и наиболее часто цитируемого им пророка): «А когда пророчественный Дух говорит как предрекающий будущее, тогда говорит так: “от Сиона выйдет закон, и слово Господне — из Иерусалима. И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать” (Ис 2:3—4). Что это так и было, можете сами удостовериться. Из Иерусалима люди, числом двенадцать, вышли в мир, и притом люди неученые, не умеющие говорить, но силою Божиею возвестили всему роду человеческому, что посланы Христом научить всех слову Божию. И мы, которые прежде один другого убивали, не только не враждуем с врагами, но, чтобы не солгать и не обмануть делающих допросы, с радостию исповедуем Христа и умираем»[ 22 ]. Нельзя не обратить внимания на конкретность приводимых св. Иустином ссылок на текст, а также на точность исторических фактов. Для того, чтобы наиболее ярким образом подтвердить правду христианства на основании исполнения ветхозаветных пророчеств, он ссылается на те факты, которые любой из его современников мог видеть и засвидетельствовать их истинность. Мотивация мученичества вполне достойна раннехристианского апологета: лучше умереть, чем стать лжесвидетелем. Обращает на себя внимание и спор в области “текстуальной критики”, вызванный сомнениями Трифона в подлинности текстов, цитируемых его оппонентом. В ответ на возражения Трифона св. Иустин сам обвиняет иудеев в том, что они исказили многие места в Писании, исключив отдельные слова и фразы ради того, чтобы смягчить очевидный христианский смысл пророчеств. |
|
|
