| гнета (наиболее известное - Колиивщина в 1768). На стороне Российской империи запорожцы принимали участие в русско-тур. войнах 1735-1739 и 1768-1774 гг. В кон. апр. 1775 г. гр. Г. А. Потёмкин предложил ликвидировать З. С. Для этой цели были использованы российские войска, возвращавшиеся с тур. фронта. 14-16 июня практически без сопротивления З. С. была уничтожена отрядами П. А. Текели. 14 авг. последовал указ имп. Екатерины II о ее ликвидации. Последние руководители З. С. были сосланы: писарь И. Глоба - в Туруханск, судья П. Головатый - в Тобольск, 85-летний кошевой атаман П. И. Калнышевский - в Соловецкий в честь Преображения Господня мужской монастырь . В 1787 г. запорожцы были расселены в пограничных районах на р. Юж. Буг, где было создано Черноморское казачье войско, в 1793 г. переселившееся на Кубань. Бежавшие от российской администрации запорожцы с разрешения тур. султана Абдул-Хамида I поселились сначала в устье Дуная, на левом, затем на правом берегу. Задунайская Сечь была полной копией З. С. Главным условием пребывания запорожцев в Добрудже, на территории Османской империи, была их служба султану. 18 мая 1828 г., во время новой русско-тур. войны, под Измаилом запорожцы во главе с последним кошевым атаманом И. Гладким перешли на сторону России. В качестве мести тур. войска полностью уничтожили Сечь и жестоко расправились с теми из казаков, кто не успели переправиться через Дунай. В 1831 г. по указу имп. Николая I вернувшиеся на родину запорожцы поселились на сев. побережье Азовского м. и создали Азовское казачье войско. До 1853 г. его возглавлял И. Гладкий, вышедший в отставку в чине генерал-майора. 11 окт. 1864 г. указом имп. Александра II Азовское казачье войско было ликвидировано. Рядовые казаки были переведены в крестьянское сословие, а старшине пожаловано дворянство. Церковные институты в З. С. Яркой чертой запорожского казачества была его религиозность. С кон. XVI в. условиями приема в казаки были принадлежность к правосл. Церкви, обязательство ее защиты. |
| – Ты говоришь это напрасно – сказал ему царский посланник – верная служба твоя государю известна, и великому государю давно то годно, чтобы быть тебе, за твои многие службы и раденье, в совершенных гетманах, только государь не пожаловал тебе подтверждённой грамоты и булавы потому что у полковников сделалась рознь, и полковники присылали к его царскому величеству бить челом, что великий государь велел для совершенного избирания гетмана учинить полную раду и выбрать гетмана вольными голосами; государь не хочет нарушить ваших вольностей, а желает, чтобы всё было прочно, и постоятельно и правам вашим и вольностям непротивно». «От века того не бывало – говорил Сомко, – чтобы епископы на раду ездили; знать епископ должен одну церковь , а такой баламут и в епископы не годится. Прежде сложился с Васютою Золотаренком, а теперь с Бруховецким; по его баламутству Бруховецкий гетманом кошевым называется. У нас в Запорожье от века гетманов не бывало – там бывали только атаманы; а гетман был один; на то и войско называется Войско Запорожское. Пусть и теперь великий государь прикажет в Запорожье быть атаманам, а не гетманам, а если в Запорожье будет гетман, так нам нельзя писаться гетманом Войска Запорожского». Бруховецкий уверял, что Сомко сносится с Тетерей и хочет отдать Украину Польше; что он вместе с Золотаренком непременно изменит царю; а Сомко, в свою очередь, говорил Ладыжинскому – «Бруховецкому нельзя верить; Бруховецкий полулях; он был лях, да пристал к Войску Запорожскому, но он никогда казаком не был, и у Богдана Хмельницкого служил во дворе, а не войске; Богдан его не брал на службу». Но Сомко не умел так подлаживаться к московским воеводам и гонцам, и вообще к московскому правительству (которому все беседовавшие с Сомком московские люди в точности передавали его речи), как это делал Бруховецкий. Сомко, напротив, раздражал Москву против себя. «Там, – говорил он, – только что обещают, а ничего не дают. Мне сулили милости, а не заплатили даже собственных моих денег, что я издержал на жалованье ратным людям царским». |
| Паисия, бывшего насельника Афонского Ильинского скита, а на тот момент уже драгомирнского монаха Гавриила (Петки) от 17 февраля 1769 г. сообщается, что в 1764 г., собрав на Запорожской Сечи пожертвования для Ильинского скита на Афоне, он, после переселения о. Паисия с братством в Драгомирну, передал ему 400 рублей 57 . Через два года прп. Паисием он вновь вместе с монахом Спиридоном и послушником Михаилом «с двома треконними возами посланы с оной обители Драгомирни в Малороссию для исправления нужд, о чем той обители от строителя Паисия свидетельство дано, по которому свидетельству за приездом в Сечь Запорожскую по дозволению кошового он, Гавриил, с оним монахом Спиридоном в Сечи запорожской милостиню спрашивали». Во время этой поездки, по паспорту, выданному кошевым П. Калнышевским, монах Гавриил в 1767 г. ездил в г. Ромны, где на собранные пожертвования купил для Драгомирнского монастыря за 630 рублей большой колокол 58 . Также и в свидетельстве Коша монаху Драгомирнского монастыря о. Пахомию от 20 апреля 1771 г. 856) сообщается: Сего объявителю молдовлахийской области Драгомырского монастиря Сошествия Святаго Духа монаху Пахомию дано сые в том, что имеющоеся у него на четырех возах, яко то железо, канат, полотно, вуны, церковные утварь и посуда, Евангелия два и что ны ест – то все испрошеное Войска Запорожского Нызового в Сечи от доброхотных дателей сего войска 59 . В отличие от «просвещённой» элиты Российской империи Екатерининской эпохи, постепенно отходившей от православия под влиянием новомодных гуманистических и антихристианских идей, запорожское казачество продолжало сохранять в своей среде консервативно-патриархальный строй и традиционные религиозные идеалы 60 . Ил. 10. Запорожская Сечь. Реконструкция Среди устоявшихся традиций запорожского казачества как раз было оказание щедрых пожертвований на православные монастыри и церкви, которые они регулярно совершали во время паломничеств или посещения Сечи православными странствующими монахами и священниками. Практически каждый из казаков, избежав смерти на войне или оправившись от ранений и болезни, делал посильный вклад на православные храмы и монастыри 61 . |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 КАЛНЫШЕВСКИЙ ПЕТР ИВАНОВИЧ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Пётр Иванович Калнышевский. Портрет Пётр Иванович Калнышевский ( 1691 - 1803 ), последний кошевой атаман Запорожской Сечи , праведный Память 31 октября (Запорож.) Родился в 1691 году в селе Пустовойтовка (ныне Роменского района Сумской области). Происходил из шляхты Лубенского полка. В 1750-е годы в должности есаула руководил подавлением выступлений восставших гайдамаков на Буге. Затем стал генеральным судьей Запорожской Сечи . В составе Российской императорской армии принимал активное участие в Русско-турецкой войне. Затем стал кошевым атаманом Запорожской Сечи, последним в ее истории. Согласно свидетельствам очевидцев, вёл благочестивый и аскетический образ жизни, регулярно посещал богослужения, постился, в бой всегда шёл с молитвой. В годы русско-турецкой войны за проявленные героизм и мужество получил благодарность от императрицы Екатерины II , стал кавалером высшего ордена Российской империи - Андрея Первозванного, а также получил военный чин генерал-поручика Российской императорской армии. Однако по успешном окончании войны Запорожская Сечь по приказу Екатерины II была ликвидирована. В начале июня 1775 года российское войско под командованием генерала П. Текели пятью колоннами с разных сторон скрытно приблизилось к Сечи. 85-летний Калнышевский был арестован. Сначала Калнышевского содержали в Москве, в конторе Военной коллегии. Затем он был отправлен в Соловецкий монастырь , где ему довелось провести около 25 лет заживо замурованным в тюремном заключении-затворе в холодной камере- " мешке " , без света, без права переписки и общения с кем-либо. На протяжении более 20 лет Петра Калнышевского выпускали из тёмной камеры на свет лишь три раза в год: в дни праздников Рождества, Пасхи и Преображения, чтобы он мог посетить богослужение и причаститься. Когда атамана перевели из Прядильной камеры Соловецкого монастыря в другое помещение, то от него осталось в камере более, чем на два аршина нечистот, которые не убирались там все годы заточения. |
| Важную роль Афон и его подвижники сыграли и в духовно-культурном возрождении в Украине в XVII веке. Под их влиянием у нас пишутся новые полемичные произведения, открываются школы (Острожская и Киево-Братская), печатаются книги, осуществляется воцерковление запорожского казачества и вовлечение его в борьбу за религиозное и национальное освобождение. Самым выдающимся из украинских афонитов того времени был преподобный старец Иоанн Вишенский Святогорец, а также его сподвижники прп. Иов Княгиницкий, блаженный Киприан, Исаакий Борискович, прп. Иов (Железо) Почаевский, Афанасий Межигорский, Иоасаф Густынский, Исайя Копинский, Иосиф Кориатович-Курцевич и другие. Тесные духовно-культурные связи с Афоном в это время поддерживали Киево-Печерский, Киево-Братский, Межигорский, Трахтемировский, Самарский, Манявский, Почаевский, Густынский, Мгарский, Святогорский, Мотронинский и многие другие монастыри. " Малороссийский " Ильинский скит на Афоне Украинское казачество тоже поддерживало тесные связи с Афоном, приглашало оттуда опытных наставников и старцев, делало щедрые пожертвования на монастыри Афона, осуществляло паломничество, а нередко немало казаков и сами принимали на Афоне монашеские постриги и подвизались в монастырях Афона. В 1747 г. ими был основан на Афоне отдельный казацкий скит под названием «Черный Выр». Впервые сведения о нем нам удалось отыскать несколько лет назад в архивах, после чего удалось по крупицам восстановить историю этой казацкой афонской обители. Казачий скит " Черный Выр " на Афоне. Фото Сергея Шумило Сергей Шумило в костнице казачьего скита " Черный Выр " на Афоне] Другим выходцем из семьи украинских казацких священников прп. Паисием Величковским был основан на Афоне знаменитый Свято-Ильинский скит, который во многих документах часто именовался «малороссийским». Там тоже подвизались в основном бывшие запорожские и задунайские казаки. Несколько лет назад нами была впервые издана переписка прп. Паисия Величковского с последним кошевым атаманом Запорожской Сечи, а ныне канонизированным святым прав. Петром Калнышевским. Так что связи Украины с Афоном на протяжении всей многовековой истории были очень тесными. |
| Присягал я великому государю царю в службе, только дедичного государя польского короля не оставлю. Как гетман Иван Самойлович придет к нам на Запорожье и войску поклонится, то пусть будет гетманом, а если к нам не придет, а придет к нам Дорошенко, то гетманом будет Дорошенко». В Москве уже сделан был выбор между постоянным до сих пор гетманом и издавна шатким кошевым: все дела по жалобам Серка отданы были на рассмотрение гетмана, только велено ему было безусловно не задерживать хлебных запасов, идущих в Сечь, чтоб не отлучить запорожцев от царской милости. Ходили слухи, что Дорошенко сбирается уйти на Запорожье; но он хотел сдержать свое слово – оставаться там, где родился и воспитан был, сидел в Чигирине, и Самойлович по-прежнему посылал в Москву известия о его поведении: «Не только к пашам, но к самому султану и хану знатных людей посылает, также и к полякам. А что санжаки турецкие к вашему царскому величеству послал, на это надеяться нечего: у него давно такой обычай, ко всем монархам, особенно к христианским, на словах склоняться, но на деле никому не хочет быть верен, кроме турского: сам султан ему позволил отослать санжаки в случае нужды, если какой-нибудь христианский государь будет сильно на него наступать. На эту сторону он никогда не переедет и старшинства с себя не сложит, того у него и в помышлении не было, нет и не будет. Все посылать к нему об этом грамоты для нас с боярином бесчестно, потому что он из этого смех строит и между малороссийским народом разные всевает небывалые слова». Самойлович просил указа идти на Дорошенка, пока не пришли к нему турки и татары на помощь. Гетман не мог уладиться с Дорошенком и Серком, архиепископ Лазарь Баранович ссорился с протопопом Симеоном Адамовичем. Дело пошло из-за того, что протопоп владел многими маетностями, архиепископия же черниговская маетностями была скудна. «Архиепископии, – говорил Баранович, – больше нужно доходов на украшение церквей, на монастырь и на другие потребы, нежели протопопу только на домовое его строение. |
| Впрочем, Михаил как мог таил от липованов свою трубку; но раз его заметили и застали так врасплох, что самый дым табачный еще не разлился в воздухе и не утратил в нем своей зелени и запаха. Это взбесило раскольников. Собрался целый сейм против трубки и Михаила; ни одного раскольника не было в защиту его, и общее мнение состояло в том, чтобы табашника бросить в Черное море и тем очистить землю от единственного беззаконника, ради которого может погибнуть все раскольническое их общество. Погиб бы наверное Михаил от руки раскольнической, если бы не вступились за него добрые болгары, прибывшие в ту самую пору к раскольникам за нагрузкою икры и рыбы; с ними Михаил отплыл в Константинополь и вслед за тем обрек себя вольной страннической жизни по разбитым странам жалкого Востока. Хорошо владея турецким языком, он сделался драгоманом запорожского кошевого и зажил пански: одевался по последней моде и как сыр в масле катался по белому свету за своим кошевым. Чего бы, кажись, желать ему при такой довольной жизни? Но нет! Сердце при всех земных наслаждениях ноет, если нет для него пищи существенной, утешений благодати и чувств, достойных загробного предназначения. Как бы глубоко ни спала совесть, но бывают в ней сильные потрясения в минуты действий благодатных, когда мы совершенно разочаровываемся в лучших и в самых скромных и невинных наслаждениях. Так было и с нашим страдальцем. Пролитая им вольно или невольно кровь человеческая тревожила бедного Михаила, так что на раздольях страннической жизни он оставался в жалком положении. Сердце его трепетало при мысли о грядущем, не довольствовалось настоящим и с невольным вздохом приводило на память давно минувшее. Он решился уйти на Святую Гору Афонскую и там оплакивать жизнь свою и схимою покрыть и преступные движения сердца, и дела, достойные или многих слез кающейся души, или грозной кары Небесного правосудия. Афонский схимонах Макарий. История жизни. Михаил достиг Святой Горы Михаил достиг Святой Горы, вот уже с 1826 года посвятил себя здесь всей строгости покаяния, и 15 лет, как схима преобразила его из прежнего разгульного бродяги в скромного инока святогорского. Он уже хил и очень стар, но при всем том благообразен; следствия прежних побоев и страданий отзываются во всем его существе; он иногда едва бродит на ногах, а временем плачет и с грустью рассказывает о заблуждениях улетевшей молодости. |
| Вследствие этих успехов Москвы на западной стороне Днепра составился план – вытеснить поляков отовсюду и провозгласить господство царя; начальниками движения были митрополит Иосиф Тукальский, преемник Дионисия Балабана в королевской стороне, и киевский воевода, бывший гетман, которого в Москве не иначе называли как изменником, Иван Астафьевич Выговский. Еще в 1662 году освободившийся из польского плена князь Козловский объявил: «В Вильне наместник Духова монастыря Дорофеевич говорил мне: приехал в Духов монастырь архимандрит Бутович, духовный отец Выговскому; великому государю надобно бы его пожаловать соболями, а он говорит, что надеется Выговского и заднепровских козаков уговорить поддаться по-прежнему государю». Неизвестно, воспользовались ли в Москве этим объявлением и завязали ли сношения с Выговским посредством Бутовича, только в начале 1664 года Выговский вошел в сношения с полковником Сулимою, который должен был поднимать восстание во имя царя и Выговского, истреблять польских старост, отнимать имения у шляхты. Но польский полковник Маховский предупредил замысел, захватил Выговского и после военного суда расстрелял его как уличенного изменника, а Брюховецкий в универсале своем от 23 марта провозгласил, что Выговский погиб за веру христианскую. Иосиф Тукальский был заточен в Мариенбург вместе с монахом Гедеоном Хмельницким. Несмотря на неудачу этого предприятия, поляки должны были теперь уже защищать западную сторону Днепра от царских войск: 4 апреля в Крылове сошлись с Серком Касогов с своею маленькою дружиною и остальные запорожцы с наказным кошевым Сацком Туровцом. Касогов доносил, что заднепровские полки, чернь вся с радостью поддались под государеву руку, ляхов и Тетериных единомышленников побили. Но не поддавался Чигирин и призвал к себе Чарнецкого, который с 2000 конницы 7 апреля напал на Серка и Касогова под Бужином; после жестокого боя русские, по словам Касогова, пришли к Бужину в целости, а поляков побили много. Чарнецкий осадил их в Бужине; они отбивались от него день и ночь с 7 по 13 апреля и отбились. |
| Второй восьмерик (фонарь) имеет длину равную половине ширины плана притвора и высоту, которая равняется длине того же восьмерика. Высота верха (излома и второго восьмерика) равна 1/2 ширины плана строения, а внутренняя высота центрального участка равна сумме длины и диагонали плана центра; высота центрального участка без второго восьмерика равна удвоенной длине плана центра. Высота срубов стен алтаря, притвора и южного и северного рукавов равна 1/3 длины плана строения. Внутренняя высота каждого рукава, алтаря и притвора равняется ширине плана центра. Ширина прохода из центра в рукава и притвор равна половине диагонали плана притвора равняется ширине плана центра. Ширина прохода из центра в рукава и притвор равна 1/2 диагонали плана притвора. Полуциркулярные завершения просветов, соединяющих центр с рукавами – «арками», форма оконных рам свидетельствуют о знакомстве и заинтересованности мастера определенными элементами и формами классицистической архитектуры. Однако анализ мерных чертежников Бакировской церкви с полной очевидностью доказывает, что у мастеров ахтырской группы в начале XIX в. идея монументализма в архитектуре, главные основы построения внутреннего пространства церквей в полной мере сохранили стилевые наставления, созданные мастерами прежних веков. Орнаментальные мотивы и формы иконостасной резьбы, архитектоника иконостасов в церквях гораздо быстрее и радикальнее, чем архитектурные формы, изменяли свое лицо. Иконостасы очень широко и активно воспринимали формы западно-европейской декоративной скульптуры, хотя и это восприятие сопровождалось творческим приспособлением заимствованного к местному, веками сложившегося понимания принципов и традиций декоративного искусства. Однако процессы, происходившие в области иконостасной резьбы, основательно отличны от процессов, наблюдаемых в области монументальной архитектуры. Очень ясно освещает позиции архитектора и иконостасного мастера архивное дело о построении новой соборной церкви в Лохвице вместо сгоревшей. По контракту 1763 года мастер Илья Бродацкий должен был строить церковь «точно в ширь и длину, как… погорелой церкви фонд (читай: фундамент) значит… В пропорцию должен я в высоту же и манер против меры церкви Троицы в г. Лубнах…». Итак, в архитектуре – традиции и только традиции. Когда же иконостасному мастеру показали «абрис» иконостаса для этой церкви, присланный запорожским кошевым П. Калнышем, строивший этот собор за свой счет, то мастер ответил, что по тому абрису «как старинной манере и очень простой работе, делать он не хочет, почитая ту работу своего искусства сразу» (ЦДИАК. - Ф. 229, оп. 1, дело. 142. - Арк. 6, 24). |
| Вот по отношению к этому Антону – сыну † Ал. М. Лазаревский и высказал предположение 18 , «не от него ли происходил известный Смарагд Крыжановский?» Но эта догадка совершенно невероятна, ибо имена отцов и дедов (с одной стороны Пётр – Михаил, с другой – Антон – Антон – Степан) не совпадают, а потому автор после уже не повторял своей гипотезы 19 . Тогда по связи с той же фамилией Крыжановских явилась новая теория. Дело в том, что у Гадяцкого полковника Антона Крыжановского был брат, выкрещённый (в 1743 г.: см. стр. 189,23 20 ) под именем Константина; он потом пристроился протопопом к Николаевской церкви в г. Ромны 21 , где в 1770 г. была выстроена Покровская церковь последним запорожским кошевым П.И. Калнишевским, скончавшимся в ссылке в Соловках 31 октября 1803 г. 22 Об этом Ромёнском протопопе, которому Киевской и Галицкий митрополит (22 сентября 1770 г. – † 9 августа 1783 г.) Гавриил (Кременецкий) поручал 13 июля 1773 г. соборно заложить церковь на родине Калнишевского в селе Пустовойтовке, ныне вполне несомненно, что он тожествен с Константином Крыжановским; а это был с 1752 г. учитель Старой Киевской Академии, прописывавшийся «почтенным паном» 23 , совмещал иерейство в конгресационной церкви и проповедничество при кафедральном соборе 24 , хотя по отчеству (по имени крёстного отца? см. стр. 190, 27 25 ) был Павлович 26 . Вот этого Ромёнского 27 протопопа Константина Крыжановского и объявил дедом Смарагда † А.С. Родосский 28 , каковую идею доселе защищает (в письмах к нам) достопочтенный Киевский протоиерей Пётр Иванович Орловский, а прот. Г.И. Шавельский принимает с безусловным доверием 29 , однако и здесь встречаются прежние препятствия. Ромёнский о. Константин, несомненно, имел детей, но имена их в точности неизвестны, а (по частному указанию нам В.Л. Модзалевского) были таковы: Андрей (д. с. с.), Максим (генерал-лейтенант, по-видимому, тот самый, который состоял с 1837 г. комендантом С.-Петербургской крепости и скончался 6 мая 1839 года 30 и Пётр (кол. асс.). Последней был соименником Смарагдова отца, но не носил священного сана, как это бесспорно о втором, имя же Константин совершенно не укладывается в генеалогию Смарагда. |
|
|
