| Тогда же, несомненно, созрело у него сознание той опасности, какая грозила ему самому со стороны грешного антиохийского общества и вместе с тем, зародилось чувство собственной неподготовленности к борьбе с нравственным разложением этого общества. Златоуст покидает поприще адвоката и уходит внутрь своего собственного духовного мира. Начались для него долгие годы самособранности, выработки своего собственного нравственного характера, причем Евангелие сделалось его любимой книгой, в которой он, под руководством Анфусы, жадно искал и находил идеал жизни человека-христианина. Впоследствии, Евангелие, – вообще Св. Писание, – так и осталось единственным руководительным источником всей его деятельности, вдохновляющим началом для его дивной проповеди . Кто близко знаком с многочисленными речами Златоуста, тот прекрасно знает, что все они составляют собственно сплошной комментарий библейских истин жизни. Его сочинения, почти все написанные в виде гомилий, т. е. живых бесед, – своего рода расширенное Евангелие, приспособленное к запросам и нуждам его времени. В этом, – вся их прелесть и главное достоинство. Проповеди Златоуста, – это собственно широко набросанная программа всей жизнедеятельности христианина по заветам Евангелия. Вместе с этим, они составляют отображение и его собственного нравственно-религиозного характера. Но Евангелие для Златоуста было все же только общим вдохновляющим началом его нравственно-религиозных настроений, а реальный образ его удивительно стойкого нравственно-религиозного характера был несомненно результатом еще и иной школы. Этой школой для него был монастырский затвор, в который он удалился по своему настойчивому желанию (вопреки даже совету матери), в то время, когда ему стало ясно, что и домашняя обстановка жизни в мире все же не может дать ему полного удовлетворения на пути к нравственно-религиозному совершенству. Под руководством старца Диодора, епископа Тарсийского, известного знатока Св. Писания, Златоуст и пробыл в Тарсийском монастыре шесть лет. |
| По проискам ариан Кирилл три раза лишался кафедры, а третье его изгнание продолжалось целых 11 лет (367–378). После этого в 381 году он принимал участие во Втором Вселенском Соборе. Как богослов Кирилл замечателен своими двадцатью тремя катехизическими поучениями . Из них 18 называются огласительными , потому что они предназначены для готовящихся к Крещению, и пять, обращенных к новокрещенным, – тайноводственными . Содержание огласительных поучений Кирилла составляет в одних краткое, в других – подробное изъяснение христианских догматов в порядке символа, с предварительным изложением учения о грехе и покаянии, с целью вызвать в слушателях покаянное настроение. Название тайноводческих слов заимствовано Кириллом из терминологии мистерий и означает введение в таинства, сообщение тайны. Они названы так потому, что в них содержится изъяснение обрядов Таинств Крещения, Миропомазания и Причащения, которые были тайной для оглашаемых. Поучения святителя Кирилла важны: 1) как опыт систематического изложения догматов веры и объяснения обрядов, соединенных с Таинством Крещения, Миропомазания и Причащения; 2) как лучшее свидетельство о том, что Таинства эти совершаются и в настоящее время в Греко-Восточной Церкви с теми же обрядами, с какими они совершались во времена Кирилла; 3) наконец, в его поучениях сохранился символ древнейшей из всех христианских Церквей – Иерусалимской Церкви. Святитель Иоанн Златоуст (347–407 гг.) Святитель Иоанн Златоуст был одним из лучших и выдающихся представителей Антиохийской школы, чуждый ее крайностей. Родившись в Антиохии, первоначальное воспитание он получил под руководством своей благочестивой матери Анфусы. Светские науки, особенно красноречие, Иоанн изучил под руководством знаменитого ритора Ливания, а изъяснение Священного Писания – у учителя Антиохийской школы Диодора, епископа Тарсийского. Почувствовав призвание к иноческой жизни, будущий святитель удалился к пустынникам и проводил с ними подвижническую жизнь. В 386 году он был поставлен пресвитером Антиохийской Церкви и в этом сане ревностно проповедовал слово Божие, не оставляя в то же время аскетической жизни. Его простые, общедоступные беседы стяжали ему славу великого проповедника. |
| После истязаний за иконы она оставлена в мире, потому что предсказала царице, супруге гонителя Константина Копронима, рождение двойней. Это было в 754 году: Обитель ее после того даже удостоилась царских даров и имя предсказанной царице дочери дано также Анфуса; ибо царица святую сию считала за свою духовную мать. (Дочь царицы Авфуса после сама соделалась святою, прожив 57 лет, она скончалась в 811, следовательно год ее рождения был 754). Издатели Деяний отказываются найти место подвигов Анфусы старшей — страны мантинейской (по Мес. Василия ν τοσ χωρσισ το Μαντινου). Но у Сократа (кн. 2. гл. 38) упоминается Мантиний (Μαντνιον) в Пафлогонии. (Сн. 24 авг. заметку о Татионе). В житии св. Евдокима 31 июля упоминается обитель женская мантинейская. Положение ее точно неопределенно, но ясно видно, что она была на пути из Каппадокии в Константинополь, итак она была в Малой Азии и, вероятно, в Пафлогонии. Посему несправедливо преосв. Филарет считает Мантинею аркадскую в Элладе за место подвигов святой (она Μαντvεια, а не Μαντνειν). Без достаточных оснований он означил и год кончины святой — 759-й. 28 Муч. Евстафий. Что св. Евстафий пострадал в Анкире галатийской, а не фригийской, видно из чуда с ним на р. Сангаре. (в слав. прологе Сагка), берущей начало в Галатии. Муч. Акакий. Он страдал в Апамее и Аполлонии на границах Фрагии и Писидии, умервщлен в Милете карийском. Мощи положены в Синнаде фригийской. Ирина игумения в монастыре Хрисоваланта. Монастырь Хрисоваланта (золотого кошелька — χρυσβαλαντον) назван; потому, что патрикий Николай нашел здесь кошелек со 100 фунтами золота. Он был в западной части Царьграда. Одигитрия смоленская. В исследовании Дю-Канжа (Consmanm. christ. IV. 88) собрано довольно сведений об иконе пресв. Богородицы Одигитрии. В первый раз предание о написании иконы Богоматери ев. Лукою записано у Феодора чтеца в начале 6 века. Он пишет: Евдокия прислала из Иерусалима Пульхерии икону Богоматери, написанную ап. Лукою. Он же приписывает Пульхерии и построение храма Одигитрии (τν δηγν. |
| – Если истинно, что святой Евдоким чудотворец и исцелит меня от жестокой болезни, я для священной его главы устрою серебряную раку. После этого он погрузился в тонкий сон и видит подошедшего к нему боголепного старца, походившего на образ св. Евфимия Великого, который, коснувшись рукою его бедер, сказал: – Твоя болезнь нисколько не опасна, а потому будь покоен, она скоро пройдет. – Что ты, старче, шутишь надо мной, – отвечал Гавриил, – разве не видишь, как я страдаю и нахожусь в безнадежном положении? – Ну, будь же от сего часа здоров, – сказал явившийся и пошел от больного. По пробуждении Гавриил увидел себя исцеленным от тяжкой болезни, но не мог понять: во сне ли все это было или наяву, а потому спросил прислуживающего ему брата: – Откуда тот старец, который сейчас разговаривал со мной? Когда же прислужник сказал, что он никого не видел и никто в келью не приходил, тогда Гавриил вспомнил, как он обращался с молитвою к преподобному Евдокиму, а равно и о своем обете. А потому немедленно пожелал в знак благодарности святому исполнить данный им обет; для этого вызван был мастер, которому и заказана серебряная рака на главу преподобного. А чтобы не утратилась память сего чудесного исцеления, то на раке вырезали следующие слова: «Устроена сия рака для честной главы преподобного Евдокима монахом Гавриилом, которого сей преподобный исцелил от тяжкой болезни». Молитвами преподобного отца нашего Евдокима, да избавимся и мы все от встречающихся с нами недугов, душевных и телесных, и да наследуем Царствие Небесное. Аминь. 6 ОКТЯБРЯ Страдание святого преподобномученика Макария Святой преподобномученик Макарий происходил от бедных родителей-поселян, живших в селении Кион, в Вифинской области, отца по имени Петр, и матери Анфусы. Во святом крещении он назван был Мануилом; когда он достиг отроческих лет, тогда родители отдали его одному ремесленнику-портному, от которого он научился не только этому мастерству, но и христианскому благочестию, так как ремесленник отличался примерной благочестивой жизнью. Таким образом Мануил прожил у своего хозяина ремесленника до 18-летнего возраста. В это время отец его из-за временного благосостояния и довольства к жизни самовольно отрекся от христианской и принял магометанскую веру и, для снискания себе большей чести, оставил свое родное селение Кион и поселился в многолюдном мусульманском городке Бруссе. |
| Судя по тому, что преподобный сказал «будешь грызть их всю жизнь» они или жили в одной деревне и были действительно знакомы всю жизнь, или Григорий Иванович пришел к Сергию, услышав от людей, что он исцеляет и снимает порчу (а жена Григория Ивановича была бесноватой, и он мог обратиться к Старцу за ее исцелением). Даже если это так, все равно знакомство произошло рано и продолжалось до смерти Григория Ивановича. Есть косвенное указание, что оба были павшинские. Так, монахиня Анфуса Манаева рассказывает следующий эпизод: «В Павшино за беседой был такой вопрос: кто когда помрет. Старец взял спичку, разломил на три части. Длинную часть он подал нашему дедушке – он умер в 1948 году. Покороче Старец взял себе – умер 29.10.1946 г., а самую маленькую подал Григорию Ивановичу. Он умер вперед всех – 12.2.1946 г.» В этом сообщении два интересных момента: указание на Павшино и пророчество Старца. Эта встреча могла быть в годы, непосредственно предшествовавшие революции (дедушка матушки Анфусы познакомился со Старцем до революции по поводу исцеления своей жены от порчи) и до ареста Старца в 30-е годы, т.к. после лагерей Старец уже не жил в Павшино. Почему же преподобный Амвросий сказал: «грызть будешь до самой смерти?» На самом деле, пришлось «грызть» – не простые были люди, не гладкие были отношения. Анна Сазонова, судя по некоторым свидетельствам, была женщина самостоятельная, несколько строптивая и, видимо, далеко не так почитала Старца, как ее муж Григорий Иванович. Этим, наверное, объясняется, что она до конца не исцелилась – ведь для этого нужна горячая вера и преданность тому, кто тебя исцеляет. Из рассказа монахини Евлалии известно, что люди видели ее пляшущей во время сильной грозы. Можно предположить, что она была недовольна тем, что муж проводит столько времени со Старцем, частенько ворчала. Все это приходилось Старцу преодолевать молитвой, чтобы не повредился брак Григория Ивановича. Сам Григорий Иванович обожал Старца, был ему бесконечно предан и служил ему, как мог. Но тоже обладал некоторым изъяном – имел склонность к вину, причем на протяжении всей своей жизни. И можно твердо сказать, что если бы не молитвы о нем Старца, наверняка спился бы добрый Григорий Иванович… |
| Однажды Старец раскрыл, что происходит, когда поминают со спиртным. В 1946 г. у Екатерины Ермиловой умер муж. Хоронили без выпивки. Но сыновья покойного, Александр и Борис, пришли на кладбище и распили на могиле четвертиночку. Екатерина не знала об этом. Когда она пришла к Старцу, он ей сказал: «Саша и Борис на могилке выпили. Пусть идут на кладбище и просят у отца прощение – они сняли ангельскую печать с гроба». Старец был необыкновенно прозорлив. Вот вам, люди православные, тема для раздумий! Мало того, что многие уходят из этой жизни нераскаянные, так мы еще своим новым обычаем, установленным в атеистические времена, отягчаем своим дорогим покойным следование по мытарствам. Видимо, когда происходит отпевание, читается святое евангелие, отпустительная молитва , тело покойного получает некоторое духовное удостоверение о том, что Церковь молится за него и ходатайствует за него перед Богом. А нам лишь бы поесть, выпить и не думаем, что само по себе выпивание имеет греховный характер. Но вот, оно еще, оказывается, отнимает от бедного усопшего такое драгоценное заступничество. Не будем же думать, что скажут люди, осудят или обвинят в скупости. Прислушаемся к Старцу и станем провожать близких с наибольшей пользой для них, со святой водой вместо водки и самогона! Аминь! IV «Живущих с тобою в мире да будет много, а советником твоим – один из тысячи». Сир.6:6 «Спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе». Втор.32:7 В отличие от многих составителей жизнеописаний святых людей, мы имеем редкостную возможность – показать окормительную работу Старца над одной семьей в трех поколениях. И поэтому основанием большей части нашего исследования мы положили летопись, составленную упоминавшейся ранее монахиней Анфусой Манаевой. Сама летопись замечательна и по глубокому смирению перед волей Божией, и по фактографии, и по языку. Где возможно, мы цитируем ее, не изменяя. Несколько слов скажем о самом старшем представителе этой семьи – о деде матушки Анфусы – Михаиле Васильевиче Анисимове. Он жил с женой и детьми в д. Слобода Дубенского района. Был человеком умным, рассудительным, глубоко верующим. Крестьянствовал удачно и, помимо этого, занимался еще некоторыми промыслами. Так в семейной летописи упоминается о том, как Михаил Васильевич брал благословение у Старца на выделку кож, и, по благословению, результат был отличный. Из этого видно, что дед Анисимов без молитвы и благословения ничего не предпринимал. Из поколения в поколение в этой семье рождался ребенок, наследовавший его лучшие качества. Среди детей его это была дочь, Ирина, получившая тяжкий, страдальческий жребий, но имевшая от отца крепость и глубокую веру. Среди внуков его качества передались автору этого материала, которая смиренно служит Господу в церкви и является опорой сестрам, одна из которых слегла в немощи 50 лет тому назад. |
| Кто из сколько-нибудь внимательных верных не знает имени св. Иоанна Златоустого? Почти каждый день в течение целого года дивное творение его –Божественная литургия – освящает верных, они молятся составленными им молитвами, а в светлую ночь Христова Воскресения кто не переживал минуты великого духовного восторга, слушая его пасхальное огласительное слово? Кто из верных, вкусивши хоть раз от сладости бесконечно назидательных и в высшей степени художественных его творений, не влекся бы к ним снова с непреодолимою силою? Перед кем не стоит проникший хоть раз в сознание чудный образ его святой жизни и его скорбной, но блаженной кончины? И что более дивным представляется нам в Иоанне, его жизнь или его творения? Этот вопрос так и нельзя было бы разрешить, если бы жизнь и творения Златоуста не представляли бы одного целого, не образовывали бы единой целостной личности, в которой творения неотделимы от жизни и жизнь от творений. Св. Иоанн Златоуст продолжает жить в своих творениях, а не только на небе, равно как его творения обязаны своим происхождением его святой жизни и ее исключительному делу – спасению ближних. Итак, поистине дивны и его жизнь, и его творения. Благоговейное изумление возбуждает в нас жизнь св. Иоанна Златоуста. От первого сознательного движения и до последнего вздоха она вся посвящена Богу. Нет в ней пробелов и пропусков, нет отступлений назад и уклонений в сторону. Как стрела, выпущенная из лука и прямо несущаяся к своей цели, так и некраткая жизнь св. Иоанна есть один стремительный бег к почести вышнего звания. Крепко держал кормило своего жизненного корабля св. Иоанн, всегда направляя его в тихую пристань Небесного Царствия, и никакие обманчивые миражи не заставили его усомниться в достоинстве своей цели, ее исключительной ценности и превосходству перед всеми другими жизненными целями и соблазниться трудностью пути к ней, исполненного многих скорбей и лишений. Даже тогда, когда наставленный по заботам своей редкой и удивительной матери Анфусы, имя которой никогда не может быть умолчено, когда речь идет о св. |
| – Хватит обмениваться любезностями, – две пары крепких солдатских рук грубо подняли узника и усадили на коня. Святитель почувствовал под собою костлявую спину неоседланного животного. Таков был приказ – на всем предстоящем пути создать для узника самые мучительные условия. Чтобы понял. Чтоб ощутил на себе всю силу мести… …За селом дорога круто брала в гору. Животные сбавили ход и лениво плелись по усеянной камнями тропе. Солдаты переговаривались между собой, изредка весь отряд взрывался диким смехом. На пленника никто не обращал внимания – все знали, что он не сбежит. Иоанн молился. Молитва, к которой он был приучен еще матерью в раннем детстве, всю жизнь была его постоянным спутником. Но постепенно силы стали покидать опального епископа, и сознание заполнили образы из прошлого – настолько отчетливые, словно он читал большую книгу и вникал в каждое написанное слово... Своего отца, знатного антиохийского чиновника Секунда, Иоанн практически не помнил. Не помнил он и своей старшей сестры – они умерли, когда будущий святитель был еще совсем крохой. Его мать Анфуса овдовела в 20 лет. Для молодой женщины две смерти подряд стали очень сильным ударом, но она смогла найти силы жить дальше и посвятила себя воспитанию сына. Почти сразу у дома Анфусы выстроилась очередь женихов, однако женщина так и не дала своего согласия на второй брак. Она настолько горячо любила своего супруга, что даже мысль о новом замужестве вызывала у нее отвращение. К тому же вдова понимала, что многочисленных кавалеров интересует больше не она сама, а то имущество, которое осталось после смерти Секунда. Анфуса осталась верна мужу до самой своей кончины. Позже, уже будучи проповедником, Иоанн ставил свою мать в пример пастве за ее любовь, преданность, великую духовную силу и благочестие. Дома мальчика всегда окружала спокойная теплая атмосфера – несмотря на знатное положение, Анфуса не любила посиделки и пиры, а все средства направила на благотворительность и воспитание сына, который рос не по годам смышленым и спокойным. Когда Иоанн достиг отроческого возраста, в дом покойного Секунда стали приходить лучшие учителя города. Они дали мальчику обширные знания. Впоследствии святитель с благодарностью вспоминал своих педагогов, но вместе с тем неоднократно повторял, что всё же не они, а мама сыграла решающую роль в становлении его личности. Это она создала в его душе тот благодатный фон, на котором расцвели многочисленные таланты будущего Святителя. |
| И вот в такое-то тяжелое для Церкви Божией время, не пора ли вспомнить заслуги пред Церковью святых жен, не пора ли воскресить угасшее в истории Церкви учреждение диаконисс, верных служительниц Христовых, которые явились бы незаменимыми помощницами пастырям Церкви в деле духовного просвещения преимущественно женщин и детей, которые, целым сердцем отдавшись Господу Иисусу Христу, вложили бы всю свою любящую душу в святое дело, проникли бы туда, куда не всегда может проникнуть и пастырь Церкви – во святая святых чистого женского сердца, и зажгли бы там чистый пламень беззаветной любви к Богу и святую ревность о Боге? Христианский мир еще раз обновился бы веянием Духа Божия чрез сих новых Трифен и Трифос, Фив и Персид, которых с такою любовью, с таким почтением приветствовал великий Апостол языков Павел в своем послании к Римлянам. Женщина как мать, жена и сестра в семье, женщина как воспитательница в христианской семье и наставница в школе, женщина как собеседница в больнице, в тюрьме, женщина как миссионерка-проповедница в среде заблудших, не говорю уже о служении болящим, утешении скорбящим, – какое необозримое поприще служения Христу в лице ближних открыто для любящего сердца будущей диакониссы! Какая сильная проповедь о Христе, проповедь не столько словом, сколько самым делом, примером – в среде оязычивающегося нашего общества! Когда-то древние язычники, пораженные духовною красотою добродетельных христианок, восклицали: «Какие женщины у этих христиан!» Ужели современные язычники – из бывших некогда христианами, будут менее чувствительны, менее справедливы к подвижницам Христовым – современным добрым христианкам? Ужели так и невозможны стали в наше время все эти Анфусы, Маркеллы, Макрины, Ионны или наши родные – Анны Кашинские, Иулиании Ольшанские, Евфросинии Полоцкие и Московские?.. Ужели совсем погас идеал христианки-женщины в недрах родной нашей Церкви Православной? Нет! Верим, что еще тлеется искра Божия в сердцах русских женщин и девиц, еще может она вспыхнуть ярким пламенем и осветить сгущающийся над Русью мрак язычества, еретичества, безбожия и скотоподобия, и в тесном союзе с пастырями Церкви, под их руководством при содействии вседействующей благодати Божией, сотворить чудо перевоспитания, по крайней мере, лучшей части нашего поколения. |
| принял иночество. Пример истиннаго друга не мог не повлиять и на Иоанна и хотя он в течение некотораго времени предавался еще житейским мечтам и увлечениям, но виденная им оборотная сторона мирской жизни настолько поразила его, что и он стал понемногу освобождаться от житейской бури, опять сблизился с Василием, который не преминул оказать на него все доброе влияние, к какому только способна истинная дружба и - Иоанн порешил бросить этот жалкий, суетный мир с его злобами и нескончаемыми треволнениями, чтобы также всецело посвятить себя Богу и истинному любомудрию. Друг глубоко обрадовался этой перемене в жизни своего сотоварища, и намерение их совместно подвизаться на поприще иноческой жизни готово было осуществиться. Но неожиданно встретилось важное препятствие, и именно - со стороны благочестивой Анфусы. Воспитав своего сына и поставив его на житейскую дорогу, она достигла цели своих многолетних забот и, как мать, конечно радовалась успехам своего сына. Правда, она не могла не безпокоиться, при виде того, как ея юноша-сын отдавался житейской буре, и потому она, по ея собственным словам, ежедневно подвергалась за него тысяче опасений, но утешалась тем, что пройдет пыл молодости и ея возлюбленный сын, достигнув возраста мужа совершеннаго, вместе с тем придет в меру возраста Христова и сделается в общественной жизни достойным и своего положения и христианскаго звания. Какою же скорбию поражено было ея нежное материнское сердце, когда она узнала, что ея возлюбленный Иоанн порешил вступить в иноческую жизнь! Все ея надежды разлетались в прах, и она не могла этого вынести. Призвав на помощь всю силу убедительности своей материнской любви, она со слезами стала умолять его, не повергать ее во второе вдовство и сиротство, и эти слезы не могли не поколебать его решения. Он отказался от своей мысли и остался в доме матери, хотя теперь уже был совершенно чужд всяких мирских увлечений и всецело предавался подвигам благочестия, изучая священное Писание, которое навсегда сделалось главным источником, напоявшим его жаждущую душу. |
|
|
