| Интерес к пейзажу, который мы отмечали как характерную черту изобразительного искусства, ясно ощущается и в литературных произведениях. Византийская агиография XIV столетия, в отличие от житий, составленных в предшествующие века, богата описаниями природы. В Житии Ромилы, написанном Григорием, большое место уделено описанию зимы в горной Болгарии. В Житии Феодоры, составленном Кавасилой, одни из лучших страниц посвящены описанию острова Эгины. Новому стилю, характеризующему искусство и литературу времени Палеологов, соответствует и новый этап в развитии византийской эстетической мысли. Теоретики искусства палеологовского времени видели в иконе не только средство проповеди христианского учения, но и произведение искусства. Они анализировали композицию иконы, изучали гармонию цвета. С этой точки зрения характерные примеры анализа многофигурных икон можно найти в «Экфразисе» Иоанна Евгеника (первая половина XV века). Еще в 1328 году Феодор Метохит писал о гармонии в живописи, сравнивая ее с музыкой. Он считал, что центральной проблемой византийской эстетики должно стать рассмотрение вопроса о соединении разнообразия в одном целом. Так, по его мнению, и в живописи от разнообразия оттенков цвета зависит глубина колористического единства. По-прежнему при Палеологах писатели уделяют значительное место описанию памятников искусства. Так, в первой половине XIV столетия Мануил Филл посвятил целый ряд поэтических эпиграмм описанию произведений живописи, архитектуры, прикладного искусства не только своего времени, но и прошедших веков. Христос. Деталь мозаики «Деисус». Вторая половина XIII в. Собор св. Софии в Константинополе Богоматерь. Деталь мозаики «Деисус». Вторая Половина XIII в. Собор св. Софии в Константинополе Но обратимся к палеологовскому изобразительному искусству, ко времени начала его расцвета. В конце XIII века в южной галерее св. Софии в Константинополе была выполнена мозаика «Деисуса», отличающаяся таким совершенством своего художественного решения, что многим ученым казалось невероятным ее возникновение в столь трудное для империи время. Лица Христа, Богоматери, Иоанна Предтечи наполнены той глубокой эмоциональностью, которую невозможно представить в искусстве XII века. В них передано столько печали, как бы предчувствия трагической судьбы родины, что они могли быть созданы только в период невероятного напряжения духовных сил, проявившихся с изгнанием латинян. Композиция «Деисуса» относится к первой, ранней стадии палеологовского искусства с ее повышенным чувством пластики, осознанием важности светотеневой моделировки. |
| Наутро распространился слух о том, что узники захватили акрополь и соединились с прибывшим отрядом Кантакузина; это стало фатальным для Иоанна Апокавка. Возмущенный народ во главе с З. ринулся к акрополю. Палеолог и Кокала пытались (как убежден Кантакузин, притворно), но не смогли предотвратить кровопролитие. По требованию З. Апокавк и ок. 100 др. узников были сброшены со стен акрополя и растерзаны обезумевшей толпой. Головы казненных были выставлены на всех площадях города (Ibid. P. 576-581; Niceph. Greg. Hist. T. 2. P. 740-741). Дальнейшее развитие событий в Фессалонике в подробностях неизвестно. Ясно, что З. во главе с Андреем Палеологом вернули город под свой контроль. Впосл. в Фессалонике вновь действовали 2 архонта: Андрей, получивший от имп. Иоанна V чин стольника ( π τς τραπζης), и присланный из К-поля представитель центрального правительства протосеваст Алексей Ласкарь Метохит. В 1345-1346 гг. территория вокруг Фессалоники была занята сербами во главе с кор. Стефаном IV Душаном . В мае 1346 г. Иоанн VI Кантакузин был коронован в Адрианополе, а в 1347 г. одержал победу в гражданской войне. В февр. 1347 г. он вступил в К-поль, в мае был повторно коронован как соправитель Иоанна V Палеолога. Весной 1347 г. вместо умершего митр. Иакинфа на кафедру Фессалоники был избран свт. Григорий Палама. Примирение Иоанна V Палеолога с Иоанном VI Кантакузином лишило движение З. легитимности. Однако контролировавшие Фессалонику архонты, заигрывая со Стефаном Душаном, сохраняли независимое положение и отказывались признать Кантакузина законным императором. В город не был допущен и свт. Григорий Палама, неоднократно пытавшийся занять кафедру ( Cantacus. Hist. T. 3. P. 104-105; RegImp, N 2951: 1349 г.). Кантакузин хотел склонить фессалоникийцев на свою сторону, предоставив им общие и частные привилегии (RegImp, N 2962: 1350 г.), но Андрей Палеолог и З. демонстративно сожгли его послания посреди города. Эта акция вызвала негодование Алексея Метохита, увидевшего в ней открытый бунт против имп. |
| Такая концепция была совершенно чужда традиции восточных отцов, которые всегда настаивали на том, что человеку доступно подлинное обожение ( θωσις), и доступно оно именно во Христе, через Его спасительную и искупительную жертву, но не вне пределов искупления. Она определенно отходила от традиционных византийских представлений об отношении богословия к античной философии и фактически продвигала идею автономного существования сферы мышления, в которой человеческое знание может развиваться без преображающей силы благодати и безо всяких религиозных санкций. В этом вопросе Варлаам, конечно же, был западником и уже – человеком Возрождения. С другой стороны, его платоническая концепция мира включала спиритуалистическую антропологию, согласно которой конечная цель молитвы и вообще религии состоит в дематериализации человеческого духа и его освобождении от уз плоти; эта позиция и позволила ему нападать на исихастский метод молитвы, поскольку этот метод предполагал участие в молитве одновременно души и тела. Труды Варлаама вынудили многих византийских гуманистов сделать решительный выбор, поскольку в них были доведены до логического конца некоторые из идей, до той поры искусственно сосуществовавшие со строгим византийским православием. Можно привести поразительный пример такого рода эволюции. Он касается второстепенного вопроса, который, однако, имел отношение к богородичной иконографии Карие-Джами, где праздник и литургия на Введение Пресвятой Богородицы во Храм играли совершенно особую роль. Никифор Григора, ученик Метохита, который в молодости вполне мог иметь отношение к украшению монастыря Хора, во второй половине XIV в. оказался последним лидером антипаламизма в Византии. Из его собственной «Истории» мы узнаем, что, будучи заключенным в монастырь Хора за несогласие с позицией официальной церкви, он отказался принимать участие в праздновании Введения во Храм. Он пишет о празднике с явным презрением как о почитаемом только «его надзирателями» 754 . Эта фраза Григоры не только подтверждает, что богородичная иконография соответствовала особо отмечавшемуся в монастыре Хора празднику Введения Пресвятой Богородицы во Храм, но и свидетельствует о той эволюции, которую проделала мысль византийских гуманистов в промежуток времени между украшением храма Метохитом и заточением Григоры. Другой документ более подробно уточняет причины неприятия Григорой этого праздника: епископ Филофей Селимврийский анафематствовал Григору за неверие в то, что «Матерь Божья действительно входила в Святая Святых, поскольку [согласно Ветхому Завету] один лишь Первосвященник входил туда раз в год» 755 . Отношение Григоры, следовательно, было неким историко-критическим нежеланием признать – даже в качестве религиозного символа – реальность или обоснованность предания, не соответствующего научному опыту. Становится очевидным, что вследствие споров между Варлаамом и Паламой подобные Варлааму гуманисты нарушили modus vivendi, имевший силу еще в то время, когда Метохит украшал Хору. |
| Из других философских сочинений Влеммида известны трактаты «О душе ( Περ ψυχς)» и «О теле ( Περ σματος)». Сочинение «О душе» было написано Влеммидом в марте 1263г., представляет переложение в простой и ясной форме аналогичного труда Аристотеля и предназначено для учеников его школы. Вслед за Аристотелем, Влеммид даёт в своём труде научное обоснование психологии, – разъясняет термин ψυχ, даёт определение самой души и различает душу животных и человека, рассматривает силы души и говорит о бессмертии души человека и о воскресении. В некоторых пунктах (например, об индивидуальном бессмертии души человека) Влеммид расходится с учением своего руководителя Аристотеля. Сочинение «О теле» было написано Влеммидом в апреле 1267г. – в дополнение к «Физике» и также предназначено было для учеников. Задачей сочинения служит рассмотрение вопроса «о телесных началах и элементах», их определение и подробное указание их соединений. Но это сочинение, как и труд Влеммида «О душе», не имело в Византии большого распространения и было известно преимущественно среди его учеников. Таким образом, Никифор Влеммид в своих философских трудах примыкал к той византийской философской школе, которая утверждалась на философии Аристотеля и вращалась преимущественно в сфере его научных проблем. Но Влеммид был знаком и с философией Платона, которая вдохновила на научные труды таких представителей философского мышления в Византии, как Михаил Пселл , Иоанн Итал, Феодор Метохит, Гемист Плифон. В деле популяризации философского учения Аристотеля Влеммид оказал большую услугу византийскому обществу. Третью группу сочинений Влеммида светского характера составляют его письма. В настоящее время изданы в печати 33 письма Никифора – к императору Феодору Ласкарису (31), деспоту Михаилу (1) и патриарху Михаилу (1), да известны ещё 49 писем к Никифору Влеммиду – от императора Феодора (48) и некоего Саввы (1). Эта обширная переписка имеет важное научное значение. К четвёртой группе относятся поэтические произведения Никифора светского характера, а именно – два стихотворения к императору Иоанну Дуке, одно к императору Феодору И Ласкарису, одно в честь св. Димитрия, два в прославление монастыря Сосандр, и одно в честь Николая, епископа Мефонского, ревностного защитника Православия. |
| Лёгкий, светлый тон мозаик внешнего нартекса близок к фресковой живописи и придаёт им особый характер. Напротив, тон мозаик внутреннего нартекса – сочный и густой, с преобладанием лиловых колеров, пурпурных одежд и синего или золотого фона. Лиственные орнаменты лучшего византийского стиля окаймляют десятки сцен, в которых роскошная обстановка гармонирует с импозантностью общего впечатления. Здесь рассказана жизнь Девы, а в куполах колоссальные образа пророков, Её предвозвестивших, и мудрецов, о Ней гадавших, служат торжественной обстановкой Марии, этому прообразу Церкви, утверждённой на земле. Большие мозаические изображения Иисуса Христа с предстоящею Мариею и апостолов Петра и Павла находятся по сторонам входных дверей, над которыми перед Спасителем изображен и сам патриций Феодор Метохит, в зелёном шелковом опашне и шелковом же тюрбане. Кроме обезображенных изображений Христа и Богородицы, в главной церкви сохранилась только облицовка стен из дорогих мраморов. Рис. 16. Мечеть Кахрие-Джами. Мозаика внутреннего притвора. Ап. Петр Рис. 16. Мечеть Кахрие-Джами. Мозаика внутреннего притвора. Ап. Павел Скульптурные же изображения, хотя с отбитыми ликами, сохранились и в южном пределе. Но там же все стены, своды и куполы были украшены некогда фресками, от которых остались лишь несколько больших фигур, части сцен и роспись куполов. Между тем в этих фресках столь же много любопытного и, что главное, кто видел ранние фрески джиотовской школы во Флоренции, в Ассизи, тот не может не быть поражён их сходством. Это один из крупных фактов, доказывающей связь ранней итальянской живописи с Византией. Из мечети Кахрие стоит сделать особую экскурсию для осмотра того северного урочища Стамбула, которое играло главную роль в позднейшую эпоху Византии, под именем Влахерн. Идя от мечети по улице, идущей под стенами, вы скоро приходите к месту, где в стене имеется проём. Теперь брешь заделана невысоким забором, чтобы оградить христианское кладбище, расположенное по ту сторону стены. Но, очевидно, забор сделан очень недавно, и на постройку его взят мусор, тут же лежащий; существует же , между тем, эта брешь с 29 мая 1453 года. |
| Но и здесь в Византии, которой принадлежат честь возведения священных изображений на подобающую им высоту, сближения их с православным богословием и освобождения от примеси элементов ежедневной действительности, явление это иногда находило себе место. В мозаиках Виталия равеннского VI в., в алтарной апсиде, вместе с Спасителем, садящим на троне, ангелами и св. Виталием, изображен строитель храма епископ Екклезий с моделью построенного им храма в руках; отсутствие у одного только Екклезия нимба показывает, что означенный епископ еще не был признан в то время святым. В храме св. Софии в Константинополе в мозаике над дверями нарфикса представлен пред Спасителем, сидящим на троне, коленопреклоненный император Лев Мудрый. В мозаиках константинопольского храма Спасителя изображен ктитор храма Феодор Метохит с моделью храма. В древних русских храмах изображения князей и царей составляют обыкновенное явление: они встречаются и в храмах киевских (Киево-Соф. соб.) и в новгородских ( церковь Спаса в Нередицах ), а с течением времени и в московских и проч., с тем, впрочем, отличием от подобных изображений Византии, что на первых порах до XVI в. они не имеют нимба, как внешнего выражения апофеоза, а с XVI в. признак этот постепенно вводится и в русскую иконографию. Многочисленные иконы, представляющие царей в молитвенном положении пред образом, напр. Спасителя или Богоматери, иконы родословного древа царей и князей, уцелевшие до наших дней, не оставляют места сомнению в том, что цари и князья изображались у нас на иконах. Изображались иногда также и живые представители высшей иерархии (саккос митр. Фотия), и обыкновенные миряне, как напр. на известной иконе в новгородской часовне Варлаамия Хутынского изображена целая семья заказчика иконы Антипы Кузьмина, с подписью: «молятся рабы Божии – Григорий, Мария, Иаков, Стефан, Евсей, Тимофей, Олфил и чады Спасу и Пречистей Богородице о гресех своих. В лето 6995 (1487), индикта 15, повелением раба Божия Антипа Кузьмина, на поклонение православным». |
| Палеолог, Метохит, Филантропин. У Евгеньевых ворот (тур. Ялык-киоск-капусси, на месте вокзала Сиркеджи) защищали критские моряки. От башни у этих ворот до башни на Галатском берегу, существовавшей еще в XVII в., Золотой Рог был загражден с начала осады толстой железной цепью, плававшей на бревнах, а за нею были расставлены шесть латинских и четыре греческих корабля (из них три с Крита). Далее в районе Акрополя приморские стены выходят уже на Мраморное море и защищались опять латинянами, или во главе обороны стояли латиняне: от дворца Вуколеона (у «дома Юстиниана») до гавани Кондоскалия (нын. Кум-капу) стояла каталонская колония с консулом Гулиано во главе, далее в Псамматии охрана была вверена венецианцу Контарини; сами Золотые ворота с участком до Мраморной башни на берегу – т. е. второй важнейший угол укреплений, где сухопутные стены связаны с приморскими, – защищались 200 генуэзскими стрелками с капитаном Мануилом, но Студиев монастырь защищали сами монахи-калугеры рядом с турками Орхана. По сухопутной стене до ворот Живоносного Источника опять стоял смешанный отряд из итальянцев и греков под начальством сицилийца. Далее следовал участок с центром у Силиврийских ворот, защищавшийся одними греками с Феофилом Палеологом во главе, по Франзи 74 . Центральную часть сухопутных укреплений с воротами св. Романа (тур. Топ-капу) защищали опять латиняне, именно 400 генуэзцев и других итальянцев с Архипелага, под начальством Лонга Джусти-ниани, бывшего губернатора генуэзской Кафы, приехавшего с Исидором. Далее до Адрианопольских ворот, примыкавших к кварталу монастырей Хоры и Старой Петры, защищали генуэзские начальники, три брата Боккиардо. Последний участок до Влахернского дворца, доверенного латинянам, защищал смешанный отряд под начальством Феодора, грека из венецианской Эллады, и немецкого инженера Гранта. Из перечня начальников выносим странное впечатление: как будто дело шло о защите не византийской столицы, но какого-то латино-греческого города вроде Кандии или Патр, как будто Византии к 1453 г. |
| На арках, парусах, сводах и в люнетах стен показаны уникальные по подробности циклы евангельских чудес Христа и жития Богородицы. Композиции идеально вписаны в пространства сложных конфигураций в виде треугольников, кругов и полукругов с плоской или сферической поверхностью. Сюжеты «Ласкание Марии» и «Благословение старцев», «Введение Богородицы во храм», «Искушения Христа», расположенные на сводах, представляют круговые композиции, в к-рых значительную роль играют изображения архитектуры. В сценах на парусах «Исцеление тещи ап. Петра» и «Исцеление кровоточивой» художники использовали особенности архитектурной формы, акцентировав движение, совпадающее с направлением дуги, отчего каждая сцена читается как замкнутая и уравновешенная композиция. При этом расположенные на примыкающих арках и в люнетах сцены включают каждый отдельный эпизод в композиции более широкого плана, объединяя роспись компартимента в продуманное гармоничное целое. Жесты, позы, направления движений и взглядов также связывают отдельные эпизоды в единое повествование. Последовательное развитие событий является своеобразной цепью «клейм», обрамляющих и поясняющих ряд образов Спасителя в росписи, среди к-рых важнейшие расположены в люнетах над входами в нартекс и в наос и сопровождаются надписью: I C C C Χρα τν ζντων (Иисус Христос Страна живых). Над входом в нартекс - поясной образ Христа Пантократора с закрытым Евангелием, иконография соответствует образу в куполе. Над входом в наос - Спаситель на престоле с Феодором Метохитом, подносящим модель храма, подобно мозаике над входом в собор Св. Софии в К-поле (886-912), ктитор, как и имп. Лев VI, изображен коленопреклоненным. Композиция асимметрична: слева от центра изображен Феодор Метохит в далматике из орнаментированной вост. ткани и в огромной белой митре с золотыми вертикальными полосами, справа оставлено пустое пространство золотого фона. Фигура Феодора выглядит почти плоским силуэтом, его лицо с каллиграфически тонким рисунком черт лишено объемной моделировки, борода и волосы лежат идеально ровными прядями, слегка приподнятые брови придают его выражению едва заметный просительный оттенок, тогда как в образе Христа выявляющие формы тела драпировки, свободная поза, чуть выдвинутая вперед нога, погрузившийся в складки синего гиматия обрез закрытого Евангелия создают ощущение глубины пространства; лик написан объемно. |
| Он доказывав, что возглашение папского имени при богослужении вовсе не составляет чего-либо важного, что это знак только церковного общения и ничуть не противно каноническим постановлениям. Далее, он старался убедить епископов, что они совершенно неосновательно избегают называть папу братом и первым братом; когда даже Евангельский Лазарь не усомнился назвать отцом Авраама, от которого отделен был глубокою бездною. Право апелляции к папе называл делом совершенно неприменимым на практике по причине большего расстояния между Константинополем и Римом. Наконец доказывал. что в важнейших членах веры православные совершенно согласны с латинянами, что вся разность между ними заключается в названиях в языке, что из-за одной прибавки к символу нельзя же латинян называть нечестивыми и гнушаться ими, что так смотрели на них и во времена Иоанна Дуки Ватакиса и требовали от латинян только отречения от прибавки к символу 169 . Против такого поверхностного взгляда на разности, отделяющие православных от латинян и на папские притязания Хартофилакс, знаменитый Иоанн Векк, преодолев свою нерешительность и опасение раздражить императора, принужден быль, по приказанию патриарха, высказать от лица всего собора православный, народный, разделяемый всею иерархиею взгляд на латинян и назвать их прямо еретиками. Он сказал, что хотя латинян и не называются еретиками, но на самом деле еретики 170 . Но эта неудача, раздражив императора, ни сколько не отклонила его от предположенной цели. Около него уже в это время начала образоваться небольшая партия приверженцев унии: к нему примкнули: архидиаконы Мелитинион и Метохит и протоапостоларий Георгий Кипрский. С ними то вместе начал действовать теперь император. Не смотря на ходатайство патриарха. заключив Векка в темницу, император, вместе со своими единомышленниками, от устных убеждений обратился к литературным: с. помощью архидиакона и протоапостоллария составив ученый трактат, исторически доказывавший православие латинян, император потребовал ответа на него от патриарха и епископов, думал, что теперь без Векка епископы окажутся совершенно несостоятельными. |
| К самому концу XIII века относится другой значительный памятник сербского искусства – фрески церкви св. Ахилия в Арилье, в которых гораздо сильнее, чем в живописи Сопочан, проявились местные черты. В росписи в Арилье художники изобразили сербских королей и архиепископов. С этого времени особый интерес к портретам исторических персонажей станет характерен для искусства Сербии. Свидетельством взлета творческой активности константинопольских художников в следующие десятилетия явилась живопись небольшой церкви Хора, название которой означало «за городскими стенами». С XV века церковь известна всему миру под своим турецким наименованием Кахрие-Джами. Еще до возникновения новых городских стен Константинополя при Феодосии II (413 год) был основан монастырь Хора. К XIV веку смысл слова «Хора» как указание места, находящегося за пределами города, был забыт. Оно стало ошибочно переводиться в качестве эпитета Богоматери и Христа, о чем свидетельствуют надписи на стенах храма. Об этом монастыре нам известно очень мало вплоть до последней четверти XI века. К тому времени монастырская церковь находилась в плачевном состоянии, и на ее месте была по приказу Исаака Комнина воздвигнута новая, одноапсидная и одноглавая. Церковь Хора (Кахрие-Джами) в Константинополе. XIV в. Новый период в жизни монастыря связан с именем Феодора Метохита – высшего чиновника византийского двора, любимца императора Андроника I Палеолога, Феодор Метохит был человеком разнообразных интересов, типичным представителем палеологовского гуманизма. Любитель книг (при монастыре Хора он собрал огромную библиотеку, в которую были помещены главным образом сочинения светского характера), поэт, автор теоретических трактатов по искусству, друг византийского историка Никифора Григоры, он из всех своих увлечений предпочитал астрономию. Любимым его детищем стал монастырь Хора, ктитором которого он сделался и в который незадолго до смерти он постригся. К концу 1320 года были окончены реставрация архитектуры храма, а также создание мозаичных и основных фресковых композиций, совершенные на деньги Феодора Метохита. |
|
|
