| Зная просвещенный разум и опытность Вашего Высокопреосвященства, с любовью и чувством невыразимой благодарности лобызаем мысленно святительскую Вашу десницу, потрудившуюся в сем исправлении наших погрешений. В некоторых же темных местах мы хотя и дерзали делать пояснения, не желая оставить их так; но если Ваше Высокопреосвященство изволите находить, что лучше оставить темное темным, нежели основаться на догадочных мыслях: то веруем, что Господь возвестил Вам сие; и это, без сомнения, будет надежнее и полезнее. Касательно двух мест, на которые Вы изволили сделать замечание и изменение, осмелимся доложить Вашему Высокопреосвященству, как мы понимали, не считая, впрочем, нашу мысль за правильную. В 44-м слове на слова: «Безмолвие простое посреде правды укорно есть " », – сделано нами пояснение: «Без ощущения благодатных действий». Ваше Высокопреосвященство справедливо изволили заметить, что подвижник может не иметь сих ощущений, не доспев еще до сего или по другим причинам. Но мы имели в виду повыше сих строк исчисленные действия преуспеяния безмолвия и рассматривали слова: «Безмолвие простое посреде правды укорно есть», – только по отношению к оным, в высоком устроении находящимся людям, а не в таком разуме, чтобы простое безмолвие вовсе было укорно, или осуждения достойно. В нем, конечно, есть свои степени и умаления, и приращения по мере духовного возраста каждого. Мы так понимали, но не могли вполне выразить нашу мысль. Исправление же Ваше: «без других подвигов и добродетелей», – ближе к понятию многих и точнее; ибо от совершения подвигов бывает и преуспеяние в благодатных ощущениях. В 21-м слове наше замечание на текст: «Чистота есть забвение разума сущих чрез естество, обретенных в мире от естества», – не выражает настоящего разума и точности; а замечание Вашего Высокопреосвященства очень ясно и правильно, и мы смиренно просим заменить оным наше ошибочное, если есть на сие Ваше соизволение. Во всех же наших недостатках и погрешениях, какие сделаны в сем деле по самосмышлению или по недоразумению нашему, припадая к стопам Вашего Высокопреосвященства, испрашиваем, как я, так и сотрудники мои, Вашего архипастырского и отеческого прощения и милостивого снисхождения. Отец игумен наш принял благословение Вашего Высокопреосвященства с невыразимым чувством благодарности и зазрением себя о высоком Вашем смирении и считает себя счастливым, что удостоился получить Ваше благословение. Молитвами и благословением Вашего Высокопреосвященства Господь даровал нам помощь окончить перевод на русский язык книги св. Варсануфия и Иоанна, которую надеемся вскоре представить Вашему Высокопреосвященству, и смиренно просим Вашего соизволения и благословения на представление оной в цензуру для рассмотрения и утверждения к напечатанию. |
| Определил и: 1) Принять к сведению. 2) Предложить профессорскому стипендиату Дмитрию Коновалову, предназначенному Советом Академии к замещению вакантной кафедры греческого языка и его словесности, прочесть, согласно § 50 академического устава, в присутствии Совета, две пробные лекции по означенному предмету: одну на тему по собственному избранию, другую – по назначению Совета Академии. X. Отчёт профессорского стипендиата Академии Александра Мишина о его занятиях в течение 1901–1902 учебного года 187 . Определил и: Отчёт передать для рассмотрения и отзыва экстраординарному профессору Академии по кафедре патристики Ивану Попову. XI. Прошение преподавателя Харьковской духовной семинарии Сергея Чистосердова: „Представляя при сём в Совет Академии рукописное сочинение под заглавием: „Церковная история Сократа, как источник патрологии“ на соискание учёной степени магистра богословия, почтительнейше прошу Ваше Преосвященство дать делу надлежащий ход“. Справк а: 1) Преподаватель Харьковской духовной семинарии Сергей Чистосердов окончил курс в Московской Духовной Академии в 1899 году со степенью кандидата богословия и правом при искании степени магистра не держать новых устных испытаний. – Переработка кандидатского сочинения в магистерскую диссертацию дозволена была ему, согласно ходатайству Совета Академии, резолюцией Его Высокопреосвященства от 22 апреля 1900 г. 2) § 81 лит. а п. 6 устава духовных академий. Определил и: Магистерскую диссертацию преподавателя —359— Харьковской духовной семинарии Сергея Чистосердова передать для рассмотрения экстраординарному профессору по кафедре патристики Ивану Попову. XII. Заявление Преосвященного Ректора о том, что вторым рецензентом магистерской диссертации кандидата Сергея Чистосердова он назначает члена Совета – экстраординарного профессора по кафедре общей церковной истории Анатолия Спасского. Определил и: Принять к сведению. XIII. а) Отношение Преосвященного Антония, Епископа Тобольского и Сибирского, от 11 июня за 2157, с просьбой выслать на шестимесячный срок, для научных занятий по изъяснению Псалтири, рукопись фундаментальной библиотеки за 315-м. |
| Но это дело не долго скрывалось от Феофила. Узнав об этом, он позвал к себе Исидора и спрашивал о случившемся. Исидор рассказывал о деле со всею откровенностью. Этот рассказ привел в сильное негодование Феофила, однако же, он затаил в себе досаду и выжидал удобного случая к отмщению. Но кроме этого Феофил досадовал на Исидора еще за то, что он, свидетельствуя истину, воспрепятствовал ему невинно обвинить одного пресвитера александрийского 318 . После сего события прошло два месяца, и Феофил показал вид, будто все забыл, и одежды раздавались всем бедным, находившимся в Александрии. Но, в самом деле, спокойствие его было только наружное, а в душе своей он измышлял средства, как бы лучше отмстить правдивому Исидору. Но так как не находилось действительной вины к осуждению его, то Феофил выдумал сам на него клеветы и подкупил лжесвидетелей, и таким образом Исидор был обвинен и отлучен от общения св. тайн. Но лжесвидетели, мучимые угрызениями совести, вскоре объявили публично, что они по справедливости ничего не имели сказать к обвинению пресвитера, а что говорили против него, то говорили по наущению патриарха. Это произвело сильное негодование в народе. Но Исидор недолго после сего оставался в городе; услыхав вскоре о тех злых намерениях Феофила, о которых мы скажем впереди, он стал опасаться за свою жизнь, и потому ушел в нитрийскую пустыню, где провел свою юность 319 . Гора, или пустыня нитрийская, которую блаженный Иероним называет градом Божиим 320 , по святости пустынножителей, обитавших в ней, была обширная пустыня 321 , на юг от озера Мареатского, граничившая к востоку с пустынею Скитскою, с другой стороны с Ливиею и землею Мазиков, и простиралась до Ефиопии. Она получила название от соседней горы, где в озерах было большое количество селитры (нитра). Святый Аммон, ученик св. Антония великого , первый поселился в сей горе. Высокие добродетели сего великого подвижника и трудные подвиги пустынного жития прешли от него и к его ученикам. Молитва , псалмопения, молчание, рукоделие, строгий пост, неусыпное почти бодрствование, подвиги самоумерщвления и упражнения в делах любви, были непрестанным занятием их днем и ночью, после кратковременного сна. |
| Поговорив с царским посланным, атаман велел есаулам кричать: «За ворами послать надобно и есть ли в ту посылку охотники? Кто выищется, тем дано будет войсковое жалованье». Выступили трое козаков и говорили: «Мы рады Богу и великим государям служить и за ворами ехать и без жалованья». Атаман отвечал: «Без жалованья ехать нельзя, будьте готовы, а жалованья вам по 4 рубля человеку». О воровском письме посланному рассказывали, что в нем написано от имени царя Иоанна Алексеевич а, приказывает козакам идти в Москву, будто бояре его, государя, не слушают и не воздают ему достойной чести, и другие многие непристойные слова, которых нельзя и сказать, да на патриарха и на архиереев написаны также многие непристойные слова, печать у письма красная, но не государская, должно быть, монастырская. Когда это письмо в кругу прочли, то многие легкомысленные козаки и воры, ссыльные люди закричали и хотели сбираться в Москву. Но Фрол Минаев и старшина говорили, что письмо воровское, верить ему нечего, печати великих государей у письма нет, а если б письмо было прямое, то великие государи прислали бы с ним не такого вора-чернеца, прислали б знатного человека. За такие речи Фрола Минаева, Ивана Семенова и многих старых козаков воры хотели убить до смерти. Иван Семенов принужден был сдать атаманство, а Фрол Минаев недели с две не выходил из своего куреня, боясь, чтоб воры не убили. При отпуске Фрол Минаев и другие знатные козаки говорили Тарасу тайно: «Доложи князю Василью Васильевичу Голицыну, что все воровство идет у нас на Дону от воров-раскольников, которые у нас живут по Хопру и по Медведице, а именно от старцев Антония и Пафнутия, и от ссыльных, которые сбежали на Дон из украинских городов». После на Дону нашли виноватым только одного Костку Леонтьева и прислали его с воровскими письмами в Москву. Кроме раскольничества на Дону стало сильно пахнуть разинским духом. В том же 1683 году атаман Максим Скалозуб вызвался идти с охотниками на Волгу для зипуна, хотел промышлять над непокорными царям калмыками. Но вместо калмыков приступал к Царицыну и был отбит после жестокого боя, в котором погибло много государевых людей. Фрол Минаев давал знать тайно Голицыну, чтоб из Москвы отнюдь не посылали к Скалозубу с увещаниями, ибо в таком случае к нему пристанет много и других козаков. «Теперь у нас, – говорил Фрол, – вольницы много, унимать нам их нельзя, потому что всем нам, старшинам, от голутьбы теперь стало тесно. Призывали (посылали с увещаниями) вора Стеньку Разина и этим призывом его испортили; а Скалозуб, ходя на низу на Волге без пристанища, пропадет скоро, потому что его на Яик и в другие места никуда не пустят». |
| 3 апреля 1920 года Иван Васильевич писал ему: «Если бы можно было, я с большим удовольствием остался бы здесь и на лето. Это было бы очень полезно не только для моего здоровья, но и для хозяйства, которое я предполагаю расширить. Беру себе землю для второго огорода. Не прочь был бы взять одну десятину и в поле, чтобы посеять овса и кормовой свеклы, но у меня нет ни лошади, ни земледельческого инвентаря, а земли безлошадным у нас не дают. Во всяком случае, вновь устраиваемый огород надо будет разрабатывать, а для этого нужно мое личное присутствие, потому что без меня в хозяйстве все идет очень вяло... В Гжатске, в Вязьме и более глухих уездных городах нашей губернии свирепствует тиф... Свое письмо Вы заканчиваете мрачными опасениями и выражением безнадежных чувств. Конечно, жизнь наша полна бедствий и не сулит пока ничего хорошего. Но все же будем надеяться на Бога. Душа успокаивается, когда отдал себя на Его волю» 9 . В феврале 1920 года Иван Васильевич писал профессору Петроградской Духовной академии Николаю Глубоковскому : «Участь Вашей Академии ожидает и нашу. Я уверен, что в будущем году она функционировать не будет. Из зданий нас постепенно вытесняют, а денег на содержание Академии у Церкви нет. Это очень горько. Я думаю не о своей личной судьбе: мы все, конечно, где-нибудь пристроимся и найдем себе кусок хлеба... Нет. Не личная судьба, а гибель учреждения, которое любил и которому добросовестно служил 26 лет, – вот что угнетает. А затем, хотелось бы оформить все сделанное за четверть века и издать в виде учебного и подробного курса... мои конспекты. Но как это сделать вдали от библиотеки и при отсутствии необходимого досуга...» 10 В связи с обновленческим расколом, с тем, что часть архиереев вернулась в православие, а часть осталась в обновленчестве, некоторыми церковными людьми стали составляться списки архиереев – православных и находящихся в обновленческом расколе. Иван Васильевич попросил достать ему такой список своего ближайшего ученика, занимавшегося под его руководством церковной историей и патрологией, Антония Тьевара. |
| Сведения об этой рукописной книге приводятся А. Бычковым в «Отчете Императорской Публичной библиотеки за 1852 г.» Сообщается, что рукопись поступила в составе Погодинского собрания в 1852 г. под названием «Путешествие в Палестину старца Леонтия» и что произведение «из начала XVIII в.» никогда не публиковалось 150 . 5. ГАТО, ф. 1409 (коллекция рукописных книг) No 448. Рукопись 1762 г. (см. запись на л. 1: «Сия книга тверскаго купца W. В. С. S. Списана с подлинной книги у ржевскаго купца Ивана Васильева Меньшего Чупятова 1762 года. Списана разными руками в Санктпетербурге»); 4° (22,5 х 18,0); 121 л., недостает л. 5 и конца рукописи; скоропись нескольких почерков (ср.: I – л. 1–5 об., II – л. 6–24 об., III – л. 24 об.–27, IV – л. 27–28, 28 об.; V – л. 28). В рукописи поверх текста и на полях есть правка другими чернилами. Переплет – картон в коже с тиснением. На л. 1 сохранились другие владельческие записи, кроме той, что сделал тверской купец Василий Сафонов (W. В. С. S.): «Сию книгу получил тверской купец Семен Арефьев в Твери от дяди своего тферскаго ж купца Василия Сафонова 172[?], в презент любя пожаловал. Верно»; «Тверскаго купца». На обороте нижней крышки читается запись: «Генерал-аншеф, сенатор и ея Императорского величества действительной камергер, генерал-адьютант и лейб-гвардии Преображенскова полку подполковник и обоих российских орденов кавалер Александр Борисович Бутурлин» (ум. 1767). На обложке рукописи – наклейки с номерами шифров: «448», «Тв. м. No 4554» (и на л. 1), «Спер. 29»; на обороте верхней крышки – «1764». ГИМ. Музейское собр. No 437. Хождение в Иерусалим старца Леонтия (Ивана Лукьянова), с дополнениями. Рукопись третьей четверти XVIII в. (водяные знаки: «Pro Patria» без льва с литерами «АГ», «AG» вензель – типа Клепиков, I, No 20 – 1762–1763 гг.; Клепиков, И, No 19 – 1761 г., No 20 – 1766 г.); 4° (20,0 х 16,5); 118 л. (II 116), л. 111–111 об., 113–113 об. – чистые; скоропись. Утрачен лист между л. 110 и 111; список «Хождения» дефектный, нет конца, текст обрывается словами: «...и тако мы молитвами их, преподобных отец, дошли до града Киева и достигли святую обитель преподобных отец Антония и Феодосия, и тако поклонившеся, изыдохом». Листы рукописи с обеих сторон имеют поля: тонкие вертикальные линии, выполненные чернилами, идут от верхнего до нижнего края. Два листа в начале рукописи пронумерованы римскими цифрами, далее 116 л. – арабскими цифрами; нумерация (полистная) сделана чернилами в верхнем правом углу. Заголовки выделяются в отдельные строки тем же почерком и теми же чернилами, которыми написан весь текст (см. л. 1, 112, 114). Переплет XVIII в. – картон в коже. |
| Заключим наше исследование о Лавсаике решением вопроса: знал ли Палладий и читал ли Историю Египетских монахов, которая написана ранее Лавсаика. Флосс положительно утверждает, что Палладий внес в свое сочинение сам Историю Египетских монахов. Но Флосс не знал списков чистой редакции ни Лавсаика, ни Истории Египетских монахов и суждения свои основывал на редакции одного венского манускрипта Лавсаика, в котором сокращена или урезана вторая редакция Лавсаика, в которой позднейшею рукою соединен Лавсаик с Историею Египетских монахов. Может быть и очень вероятно, что Палладий знал и читал Историю Египетских монахов. Автор Истории Египетских монахов возвратился в Иерусалим после путешествия по Египетским обителям в 395 году, и конечно вскоре описал виденное и слышанное им; Палладий же около года жил в Иерусалиме именно в 398 году. Жил он также не менее трех лет в нем после 410 года, когда уже был епископом и выжил время ссылки в Египте. Приступы к сказаниям об Иоанне Ликопольском и Макарии Египетском как в Истории монахов, так и Лавсаик сходны. Приступ к сказанию о Макарии Египетском сходен у Палладия только с латинским переводом Истории монахов Руфиновым. Итак, может быть, он знал Историю Египетских монахов и притом в переводе Руфина. Но внимательно исследованная чистая редакция Лавсаика убедила нас, что он писал Лавсаик самостоятельно и ничего в отношении и к фактам не внес в него из Истории Египетских монахов, а внесена сия последняя в него почти вся буквально позднейшею рукою. Одно житие Иоанна Ликопольского, слитое во второй редакции из двух сказаний самого Палладия и автора Истории Египетских монахов, исполненное потому несообразностей и противоречий, показывает, что это слияние произведено в нем позднейшею рукою. Палладий говорит о немногих из отцов, о которых говорит автор Истории Египетских монахов и притом о тех, которые жили в Нитрийской пустыне: об Аммуне Нитрийском, обоих Макариях, упоминает о Хроние, ученике Антония, но о Фиваидских не говорит, он жил в Фиваиде в ссылке спустя около 12 лет после того, как там был автор Истории Египетских монахов. Описанные сим отцы: Апполос, Коприй и другие, без сомнения, уже скончались. Не говорит о них и потому, может быть, что он уже знал сочинение Елеонского монаха и не находил, чем восполнить сказания его о Фиваидских подвижниках, кроме того, что сказано у него в Лавсаике о других современных ему самому и сказано потому немного, и кроме сказания об Иоанне Ликопольском, которого видел и сам Палладий. |
| Последняя статья: притча еуаглка. блоудномъ сн с толкомъ (л. 21). 5) къ прошенье. нвана фелога. самаго ха (л. 23). Нач. Ги скажи ми пришествие на землю. и которымъ соу преже вс прити.. Первая половина сходна с изд. И. Я. Порфирьевым , Апокриф. сказания о новозаветн. лиц. и соб., стр. 326, но язычники называются «еллинами». За тем говорится о суде над родом христианским. Последний вопрос: колко е агглъ и рода члвча. О других списках у В. Мочульского, Следы народной библии... Одесса, 1893 г., стр. 173–195. 6) Без заглавия. Вопросы Иоанна Богослова Аврааму на горе Елеонской (л. 25 об.). Нач. Възыде исъ на гороу еленьскю со оучнки своими. и ре имъ гл се аз хожю ва на нбо. н адама с собою возвожю.. Количеством вопросов, порядком их, а также по языку отличается от изданных Н. С. Тихонравовым, Памятники отреч. русск. литературы, т. II, стр. 192–212 и И. Я. Порфирьевым , Апокрифич. сказания о новозав. лиц. и событиях, стр. 311–325. Последний вопрос: тако е радость воскрнь. О других списках у В. Мочульского, Следы народной библии..., стр. 196–215. 7) бесда стхъ трехъ стль. григорь бгослова. иана златаоустаго. василь кесариискаго с толкомъ. патерика римска (л. 37). Нач. Григореи ре кто первие бга нареч на земли. ианъ ре. Сотонаилъ то первыи агглъ. сверженъ с нби преже создани адамл за гордость.. Текст сходен с изданным И. Я. Порфирьевым , Апокрифические Сказания о новозаветн. лицах и событиях, стр. 384–391, но изданный текст неполный и продолжением Беседы по нашему списку служит собрание вопросов с ответами, не связанных с именами трех святителей. «Вопросительные словеса о родословии» следуют без заглавия. За ними – вопросы с ответами, необычные для Беседы трех святителей: толкование ирмосов на Рождество Христово (л. 49), из «книг Фелона притчи приточник» – о книгах св. Писания и «отметных» (блудницы) (л. 50), «псалтырный толк» (л. 52 об.). Ряд вопросов, подходящих к иной версии, изданной И. Я. Порфирьевым , Апокрифические сказания, стр. 378 и след. (л. 53 об.), « се вопрошенье кнз антиха стго афонась» начинаются вопросом об ангельском существе 84 (л. 54), далее – вопросы о Лонгине сотнике, о нерукотворенном образе, о иерействе Иисуса (л. 61), мелкие вопросы, обычные в Беседе, но в иных редакциях. Последний вопрос, оканчивающий Беседу: колько моужь по благовщению родис. (втъ) . первыи симъ. вторыи ено. третьи иса. четвертые самсонъ. е и самои. е бца. . е. иа пртча. Последняя часть Беседы, следующая за Вопросами князя Антиоха, сходна с текстом, изданным И. Я. Порфирьевым , Сказания о новоз. лиц. и событ., стр. 378–384. О других подобных списках у В. Мочульского, Следы народной библии.., стр. 2–172-я и др. |
| Гораздо более взвешенным, на наш взгляд, является мнение о «Лавсаике» другой отечественной исследовательницы, Т. В. Поповой, которая полагала, что этот текст в целом представляет собой меткие психологические зарисовки, возникшие «как результат реальных жизненных наблюдений над характеристиками людей, их бытом, окружением» [Попова, 1975. С. 228]. При этом Попова пишет, что, в отличие от биографий Плутарха и более поздней византийской агиографии, «Лавсаику» (как и сходным с ним по жанру «Лугу Духовному» Иоанна Мосха или «Истории боголюбцев» бл. Феодорита Кирского ) «не хватает ярко выраженной дидактики» [Попова, 1975. С. 230–231]. К безусловным достоинствам подхода исследовательницы можно отнести то, что она рассматривает агиографические памятники с точки зрения эволюции житийной литературы, тогда как Полякова не делает существенных различий между ранними и поздними текстами, что, на наш взгляд, не верно. Осторожно в пользу исторического реализма «Лавсаика» высказывается С. С. Аверинцев . Он, в частности, пишет: «Палладий хорошо знал своих героев – недаром он так долго прожил с ними: они еще не превратились для него в условные и безличные персонификации монашеских добродетелей. Конечно, он очень почитает и любит своих героев, любит их странное, нередко гротескное существование и видит в нем выражение высшей победы духа над плотью; при всем этом он относится к ним далеко не без юмора. Это сочетание пиетета и юмора, мечтательности и острого здравого смысла, сказочности и деловитой конкретности делает монашеские новеллы Палладия своеобычным и привлекательным памятником. У них есть свое лицо. Особый характер придает «Лавсаику» то, что автор постоянно ссылается на личные впечатления и расспросы. У читателя создается впечатление, что автор если не сам видел, то ведет свой рассказ по меньшей мере со слов непосредственных свидетелей событий» [Памятники. С. 121]. В этой связи следует обратить внимание и на стиль «Лавсаика», который, как предполагается, представляет собой удачную стилизацию под интонацию устного рассказа, на что указывает, в частности, стилистическое различие между введением с его сложными синтаксическими конструкциями и риторическими тропами и основной частью, где царит крайне примитивный синтаксис и умелая имитация разговорной речи 107 . Р. Мейер, специально исследовавший пословицы и поговорки, которые встречаются в этом памятнике, также предполагает, что он в ряде мест не лишен юмора и словесных каламбуров [Meyer, 1966] 108 . |
| 146 Erant in montibus monasteria, quasi tabernacula repleta divinis choris psallentium, lectionis studiosorum, ieiunantium, orantium, exultantium spe futurorum, laborantium ad eleemosynas erogandas, mutua charitate et concordia iunctorum. Nullus ibi qui iniuria vel afficeret, vel afficeretur, nulla exactoris increpatio, sed multitudo ascetarum quorum unum omnium erat virtutis studium (Atbanas. in vita Antonii – Ceillier hist. génér. des aut. sacr. et eccles. Tom. IV. pag. 504). – Св. Афанасий, описывая жизнь Антония Великого , так изображает пустынножительство отшельников: «в горах были монастыри (в начале 4 века), как бы скинии, наполненные божественными хорами псалмопевцев, любителей чтения, постящихся, молящихся, утешающихся будущими надеждами, трудящихся для раздаяния милостыни, соединенных единодушною любовью и согласием. Смотря на них, действительно думаешь видеть как бы отдельную какую область благочестия и правды. Там нет обидчиков, ни обиженных; не слышишь строгого надзирательского голоса. Но как ни велико число отшельников, все они одушевлены одним рвением к усвоению добродетели». 147 Provocemus a vobis ad conscientiam vestram; illa nos iudicet, illa nos damnet, si poterit negare omnes istos vestros deos homines fuisse…. si eadem et dæmones operantur, quæ et dii vestri, ubi est ergo præcellentia divinitatis (Tertul. apolog. cap. XXIII). «Обращаемся к вашей совести, говорил язычникам Тертуллиан в своей апологии: пусть она будет судьей и обвинителем нашим, если только может доказать, что ваши боги были не люди.... а если нечистые духи делают то же, чтò и ваши боги – что же это за божество?». 148 Один из Ангелов здесь назван имый область на огни, а в другом месте сказано об Ангеле воды (г. 16:5). Не можно ли из этого заключить, что Господь Бог поручил стихии мира надзору и управлению Ангелов? Или Ангел огня не был ли хранителем огня, неугасающего на алтаре вечного, небесного святилища? 150 Выражение гиперболическое, означающее кровопролитнейшее убийство великого множества людей. Так пр. Давид, говоря о многочисленности врагов своих и о жестокости их нападений, сравнивает их с водами, подходящими к самой душе: спаси мя Боже, яко внидоша воды до души моея ( Пс.68:1 ). Умножишася паче влас глевы моея ненавидящий мя туне и проч. (ст. 5). |
|
|
