| Βεδь μы жηβεμ η δβηжεμся η сυщεсτβυεμ β Βογε – Οτцε, Σыνε η Δυχε, – β Βογοчελοβεκε-Σπαсητελε. Νε τολьκο ναшε βνεсοζνατελьνοε βыτηε, νε τολьκο ναшα δυχοβνο-τελεсναя жηζνь β Νεμ, – νο β Νεμ η ναшη δβηжενηя, – τελεсνыε η δυχοβνыε. Ναшα μысλь εсτь δβηжενηε δυχα, ναшε cλοβο εсτь δυχοβνο-τελεcνοε δβηжενηε. Η эτο δβηжενηε μοжετ сταβητь ναc β βολεε τεcνοε εδηνενηε c Βογομ, κακ βы δαετ ναμ οсяζατь Βογα 1369 . Ποэτομυ προηζνοсящηй μολητβυ Ηηcυcοβυ ρεαλьνο сοπρηκαсαετся c Σαμημ Βογομ Ηηcυcομ, – κακ Φομα, οсяζαετ Εγο δυχοβνο 1370 . Предисловие Флоренского и отзыв Муретова, напечатанные вместе с «Апологией» иеросхимонаха Антония (Булатовича), свидетельствуют о том, что в «московском кружке» весной 1913 года шла интенсивная работа по осмыслению учения афонских монахов- " простецов»: под это учение постепенно подводилась философская база. Впоследствии к осмыслению философской стороны имяславия подключатся и другие члены кружка, такие как С. Н. Булгаков и В. Ф. Эрн, однако произойдет это уже после того, как имяславие будет осуждено Святейшим Синодом Российской Церкви. Подведем некоторые предварительные итоги касательно имяславского учения на тот момент, когда оно было осуждено Святейшим Синодом (весна 1913 года). В арсенале имяславцев были: книга «На горах Кавказа» схимонаха Илариона, ответ схимонаха Илариона на рецензию инока Хрисанфа, несколько статей афонских иноков в защиту почитания имени Божия, «Апология» иеросхимонаха Антония (Булатовича) и отзывы на нее «высокопросвещенных российский богословов» (Флоренского и Муретова). Если книга «На горах Кавказа» представляла собой главным образом практическое руководство к молитве Иисусовой, то уже в ответе на рецензию инока Хрисанфа содержится набросок теории имен, нашедшей более детальное обоснование у о. Антония (Булатовича) и у «российских богословов». Эта теория имен, примененная к учению о почитании имени Божия, составила теоретическую базу учения имяславцев об имени Божием. Вот основные пункты этого учения: 1 . «Имя Божие есть Сам Бог». |
| Мы видим, что Святейший Синод занял весьма жесткую позицию в отношении имяславского учения, максимально приблизившись к позиции архиепископа Антония (Храповицкого) и лишь в некоторых пунктах приняв во внимание позиции архиепископа Никона, С. В. Троицкого и самих имяславцев. Если Никон в своем докладе ни разу не назвал учение имяславцев ересью, а Троицкий считал, что оно лишь может развиться в ересь, то Синод однозначно присоединился к мнению архиепископа Антония (а также Константинопольского Патриарха) о»еретичности»и»богохульности»этого учения. Если Троицкий утверждал, что учение имяславцев еще не вполне выяснено, а потому считал окончательное суждение о нем преждевременным, то Синод вполне однозначно осудил это учение как некую сложившуюся мировоззренческую систему, противоречащую учению Церкви. Если Троицкий различал в имяславии несколько уровней и видел разницу между учением схимонаха Илариона, учением Булатовича и учением»высокопросвещенных российских богословов», то Синод такого различия не сделал и осудил все имяславские произведения так, как если бы речь шла о сочинениях одного автора. Следует отметить еще одно обстоятельство. Если автор книги»На горах Кавказа»схимонах Иларион, проживая в кавказских лесах, был труднодоступен (хотя и его, при желании, можно было разыскать), то, во всяком случае, иеросхимонах Антоний (Булатович) в мае 1913 года находился в Петербурге, и членам Синода ничего не стоило вызвать его на заседание для того, чтобы он мог ответить на их вопросы и недоумения. Имяславцам вообще не дали возможность прямого диалога с Синодом; более того, их лишили права признать себя побежденными и принести покаяние до формального осуждения Синодом их учения. Учение имяславцев было однозначно осуждено как ересь, против имяславцев были предложены жесткие дисциплинарные меры, но при этом сами виновники спора оставались в стороне. Имеются, правда, сведения о том, что архиепископ Никон (Рождественский) и С. В. Троицкий посетили иеросхимонаха Антония (Булатовича), однако произошло это уже после публикации»Послания»Синода. Если бы Синод встал на позицию Троицкого, реакция имяславцев могла бы быть положительной (как мы помним, Булатович был готов согласиться с тезисами Троицкого). Поскольку же Синод солидаризировался с мнением архиепископа Антония (Храповицкого), наиболее резкого противника имяславия, иеросхимонах Антоний (Булатович) от лица имяславцев вручил посетившим его архиепископу Никону и Троицкому следующее исповедание с просьбой передать Синоду: |
| 11 марта в Синоде обсуждается вопрос об изыскании мер против иеросхимонаха Антония (Булатовича); митрополиту Киевскому Владимиру поручено написать послание Патриарху Герману. Синод решил также обратиться в Министерство иностранных дел с требованием выселить Булатовича из Санкт–Петербурга . Однако 20 марта с Булатовичем встречается В. К. Саблер, который просит его остаться в Петербурге до разрешения ситуации. В связи с этим визитом Синод просит епископа Никона (Рождественского) ускорить подготовку отзыва на книгу»На горах Кавказа» . 30–м марта 1913 года датируется»Отзыв Халкинской богословской школы об учении имябожников», написанный по поручению Патриарха Германа V (как мы помним, впервые Халкинская школа рассматривала имяславское учение в августе 1912 года при Патриархе Иоакиме Ш). Отзыв представляет собой отписку: совет греческих богословов, предпринявший исследование имяславского вопроса по поручению Константинопольского Патриарха и российского Синода, признается в том, что не имел времени прочитать ни»некую книгу иеромонаха (sic!) Илариона, озаглавленную»На горах Кавказа» " , ни»Апологию»о. Антония (Булатовича), однако»думает что понял ее дух, основываясь на иных, предложенных на рассмотрение Священному Синоду и присланных ему русских и греческих рукописях и печатных изданиях». Что это за»иные»рукописи и издания, халкинские богословы не уточняют: по–видимому, речь идет о статьях архиепископа Антония (Храповицкого) в»Русском иноке». По поводу учения имяславцев греческие богословы выносят следующий вердикт:«Мнение, что они суть энергии Бога, есть новоявленное и суесловное, а их довод, что всякое слово Бога, как энергия Его, не только дает жизнь и дух, само жизнь, само оно Бог, — этот довод, применяемый широко, ведет к заключениям которые, вопреки всем их отрицаниям, пахнут пантеизмом» . 5 апреля Патриарх Герман V посылает на Афон грамоту, в которой называет имяславие»новоявленным и неосновательным учением», составляющим»хульное злословие и ересь»и ведущим к пантеизму . |
| Какова должна быть оценка учения имяславцев в свете библейской, литургической и патристической традиций? На наш взгляд, в учении имяславцев была верная интуиция, основанная на многовековом опыте молитвенного почитания имени Божия в Восточной Церкви – прежде всего, на практике молитвы Иисусовой. Понимание имени Божия у них в целом соответствовало Библии, литургическому опыту и по существу не противоречило восточно-христианской патристической традиции, хотя в отдельных пунктах от него отклонялось. Главной проблемой имяславцев в разгар споров, т. е. в 1912–1914 годах, было отсутствие в их стане богословов, способных найти точное и богословски выверенное выражение их молитвенного опыта. Ко многим имяславским сочинениям того периода можно отнести оценку, данную Е. Н. Трубецким “Апологии” иеросхимонаха Антония (Булатовича): “Читаю книгу Булатовича и все более чувствую, до какой степени там суть не в богословии, которое у них слабое и неумелое, а в жизни, которая глубока, возвышенна и совершенно не умещается в этом богословии. Подойти поближе к этой жизни, – вот где тепло и радостно” 2225 . Если рассматривать спор между имяславцами и их противниками как полемику о природе церковного Предания, то мы бы сказали, что имяславцы стояли на стороне изначального Предания Церкви, хотя и не всегда могли адекватно и точно выразить его. Наиболее уязвимым местом богословского учения имяславцев, если вообще можно говорить об их учении как о когерентной системе, была, на наш взгляд, теория связи между именем и предметом, выраженная схимонахом Иларионом в ответе на рецензию инока Хрисанфа (“теория стакана”), а на более высоком научном уровне прозвучавшая у “высокопросвещенных российских богословов”, в частности, у М. Д. Муретова . Еще одним уязвимым местом было априорное понимание имени Божия как энергии Божией: такой взгляд более всего характерен для иеросхимонаха Антония (Булатовича). Во времена имяславских споров учение Григория Паламы о сущности и энергиях Божиих не было достаточно широко известно ни в Русской Церкви, ни в среде греческих богословов, давших свою оценку имяславию. Отождествление имени Божия с совечной Богу и неотъемлемой от сущности Бога энергией Божией, на наш взгляд, является ошибочным. |
| Февраль-июнь . «Блокада» имяславцев на Афоне: лишение почты, подвоза продовольствия, денежных переводов, посылок. Изгнанный игумен Иероним поселился на Корее и «озаботился, прежде всего, о том, чтобы обширная корреспонденция скита не перешла в руки мятежников, насильственно завладевших властью, и просил Высшее русское правительство приостановить доставку на Афон в св. Андреевский скит писем, пакетов и посылок всякого рода, временно» 1749 . Длилась «блокада» 5 месяцев. Была установлена русским посольством в Константинополе и консульствами. Жалобы на Высочайшее имя не шли далее посольства 1750 . 11 февраля – письмо на Афон архиеп. Антония (Храповицкого) к о. Денасию: «Конечно, зело скорбел об усилии ереси, точнее, шайки сумасшедших, предводимых честолюбивым гусаром, желающим подражать Илиодору и наследующим в скором будущем его участь» 1751 . 7 марта – письмо на Афон архиеп. Антония (Храповицкого) к о. Иерониму: «Булатовича запрещено пускать в Петербург. Булатович без паспорта, где-то скрывается, как говорят, по Петербургу у своих знакомых и прячется. О. Мисаил раскаивается в своём безволии, выразившемся в подписании нелепой бумаги озорников» 1752 . Обер-прокурор Св. Синода В.К. Саблер сообщил иеромонаху Антонию, настоятелю Афонского подворья в СПб., чтобы ему доложили о появлении о. Антония (Булатовича). О. Антоний (Булатович) пришёл на подворье через два дня. Настоятель сообщил ему: « Тебя ищут, чтобы арестовать " 1753 . О. Антонию (Булатовичу) сочувствовали: Великая княгиня Ольга Александровна, кн. Васильчиков (близок Государю, крестный о. Антония), кн. Г.Н. Трубецкой (второй зам. министра Ин. дел, С.Д. Сазонова) 1754 . 7 марта – сенатор, действительный статский советник П.Б. Мансуров прибыл в Андреевский скит. Его встретили как «царского посланца» колокольным звоном. Мансуров держался нейтрально, не осуждая имяславцев и не льстя им. Братия говорила: «Вот бы кому быть судьёй в нашем споре». Жалобы братии на блокаду. Мансуров отвечал, что он приехал по делу об установлении над русскими монастырями на Афоне управления из России, однако пообещал поговорить с послом Бирсом 1755 . |
| Такой же карикатурой на имяславское учение является комментарий архиепископа Антония к учению об имени Божием как энергии Божества.«Энергия Божества, — утверждает докладчик, — и воля Божества вовсе не есть то, что Господь сделал, и вовсе не слова, которые Он произнес». Есть божественная энергия, а есть ее произведение: Божию энергию можно назвать Божественною деятельностью, а Божие слово и Божие творение — это произведение Божественной деятельности, Божественной энергии, а вовсе не самая энергия. Вот этого-то о. Булатович по своему невежеству не досмотрел, или по своему лукавству не пожелал досмотреть. Если всякое слово, реченное Богом, и всякое действие Его есть Сам Бог, то выходит, что все, видимое и осязаемое нами, есть Сам Бог, т. е. получается языческий пантеизм И такую нелепость о. Булатович утверждает без всякого стыда; он говорит что всякое слово, на Фаворе сказанное, есть Бог: значит, и слово»послушайте»есть Бог и слово»того»есть Бог? Бог обличал Иудеев древних, Господь Спаситель обличал Иудеев современных, говоря им:«змия, порождение ехиднова». Значит, и змея Бог и ехидна — Бог? По Булатовичу непременно так, вдвойне так, ибо и змею, и ежа, и зайца сотворил Бог, они суть действия Божества, а следовательно все эти звери тоже Бог? Так впрочем и учат индусы–пантеисты и поклоняются, как Богу, и крокодилам и обезьянам и котам. Неужели о. Булатович желает и афонских иноков привлечь к такому же безумию? Обвинение в пантеизме, прозвучавшее еще в рецензии инока Хрисанфа, на наш взгляд, столь же необоснованно, как и обвинение в хлыстовстве. Всякому, даже самому придирчивому читателю»Апологии»станет ясно, что никакого обожествления змей, ехидн и зайцев у Булатовича нет, а есть только учение о присутствии Бога в Его священном имени, выраженное, может быть, без достаточной ясности, но во всяком случае без заведомого намерения»привлечь к такому же безумию»афонских иноков. Архиепископ Антоний (Храповицкий) резко критикует Булатовича за его мысль о том, что даже при несознательном произнесении имени Божия человек имеет в этом имени Бога»со всеми Его божественными свойствами» . В этом утверждении архиепископ видит»хлыстовские воззрения, по коим слова, магические действия в отрешении от веры и добродетели, приближают нас к Божеству» . |
| С. 6). В то же время рассуждения Булатовича о божественности энергий Божиих не проясняют смысла имяславской формулы «Имя Божие есть Сам Бог», но скорее, напротив, затемняют его. Представление об имени Божием как энергии Божией, принимаемое Булатовичем в качестве само собой разумеющегося, нуждается в подробных разъяснениях. Кроме того, автор «Апологии...» нередко называет «Богом» не только энергии Божии, но и совместные действия Бога и человека, т. е. те действия человека, в к-рых участвует Бог. Так, напр., он говорит о том, что «молитва есть Сам Бог, ибо есть словесное действие Божества» (Там же. С. 53). Иногда именем «Бог» называются просто действия человека: «...сознательное именование Бога и есть Сам Бог» (Там же. С. 27). Все эти утверждения, сами по себе, может быть, пригодные для книги духовно-аскетического содержания, звучат недостаточно убедительно в труде, претендующем на систематизацию правосл. учения об имени Божием. Учение иеросхим. Антония (Булатовича) об имени Иисус, так же как и аналогичное учение схим. Илариона, основано на опыте молитвы Иисусовой, составляющем основу молитвенного делания правосл. иноков на Афоне и вне его. Однако в отличие от кн. «На горах Кавказа», где учение об имени Иисус является составной частью учения о молитве Иисусовой, в «Апологии...» Булатовича данной теме посвящены специальные главы, носящие полемический характер и направленные против «имяборчества». Автор «Апологии...» воспринимает «имяборчество» как посягательство на многовековую монашескую традицию почитания имени Иисуса и призывания его в молитве. Борьбу против веры во имя Божие он считает ударом по самой сердцевине монашеского подвига, основанного на этой вере: «Если поколеблется в христианстве и в монашестве вера в имя Господа Иисуса, то к чему же иному это неизбежно приведет, как не к подрыву последних устоев подвижничества, ибо если отнимется в подвижниках вера во Имя Иисусово, «о нем же подобает спастися нам», то возможно ли будет подвижникам посвящать свои духовные и умственные силы на всегдашнее призывание Имени Иисусова? Утратив же веру во Имя Иисусово и держа в уме своем, что сие Имя «принято Христом лишь по необходимости иметь какое-либо Имя в человечестве, но не Сам Он», христиане, а в особенности монахи, утратят необходимейшее звено для воссоединения своего с Богом» (Там же. |
| Но он забыл, что истина Божия сама за себя стоит. Имяборцы думали, что при помощи пушек, пулемётов и прочих жестоких репрессий против исповедников истины быстро справятся с «лапотниками», разослав их по тюрьмам, как преступников. Но этим война с истиной не окончилась, как не покончили с ней Анна и Каиафа... Учение имяборцев достаточно изобличено о. Антонием (Булатовичем) в его «Апологии», почему мы не считаем нужным разбирать его. Что же касается докладов, которые легли в основу синодальной грамоты, то, сколь много в них несправедливых нареканий, можно судить по следующему месту из доклада арх. Антония. На с. 878 в «Прибавлении к Церковным Ведомостям» читаем: «В других, равных сему по своей нелепости, выражениях о. Булатович приписывает одному только Имени Иисуса, как звуку, даже без молитвенного прошения произносимому, чудотворную силу; искажая по своему обыкновению слова Христовы, о. Булатович влагает в Его уста следующее обетование: «Когда Я, по воскресении из мёртвых, пошлю вам Утешителя, тогда вы уже не попросите Меня, т. е. не будете нуждаться в Моём посредничестве, но довольно вам будет произнести Имя Моё, чтобы желаемое получить от Отца. Итак, здесь Он показывает силу Своего Имени, так как Самого Его не будут видеть и не будут просить, а только назовут Имя Его. Оно будет творить такие дела» (стр. 44). Господь не учит Апостолов волшебству и никогда таких нелепостей не говорил. Он сказал: «Я увижу вас опять и проч., и в тот день вы не спросите Меня ни о чём». О. Булатович смело утверждает, что здесь «вопросите» (по-славянски) вместо «попросите» по-русски, но, говоря так, он обманывает простодушного читателя, ибо Господь продолжает речь следующими словами: «Истинно, истинно говорю вам: о чём ни попросите Отца во Имя Моё, даст вам. Доныне вы ничего не просили во Имя Моё; просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна» ( Ин. 16:23–24 ). «Можно ли думать, что о. Булатович – заблуждающийся невежда, или приходится признать, что он невежественный обманщик, об этом представляем пока судить читателям». |
| 338. Новая защита имебожия В нашем духовно-журнальном мире произошел немалый соблазн: “Миссионерское Обозрение”, редактором и издателем коего состоит известный В. М. Скворцов, более 30 лет считающийся миссионером, поместило статью менее известного, но уже много нашумевшего в духовной литературе Антония Булатовича под заглавием: “Имя Божие в понимании и толковании св. Григория Нисского и Симеона Нового Богослова ”. Имебожники торжествуют: “сам синодальный миссионер перешел на их сторону”, он не только поместил у себя в журнале статью Булатовича, но и выпустил книжечку “В поисках правды. По делу Афонских имебожников”, которую кто-то усердно теперь рассылает по всем монастырям России. Правда, и то и другое сделано очень искусно: чтобы не навлечь на себя обвинений в защите лжеучения, издатель под заголовком первой статьи в “М. Обозрении” тоненьким, едва заметным петитом отметил, что это-де статья, принята редакцией от Булатовича не как от своего сотрудника, а как постороннее сообщение, это – “материал к богословскому спору об именах Божиих”, а материалы нужны миссионерам так же, как и опровержение лжеучений: ведь, когда-то и в “Братском Слове” профессора Н. И. Субботина печатались материалы для истории раскола, даже сочинения Аввакума. Но о том, что Н. И. Субботин такие материалы не помещал наряду с редакционными статьями, а в приложениях, а если и случалось ему помещать в журнале, то всегда ставил над, а не под ними, не петитом, а титульными буквами заголовок, что это – “материалы”. В. М. Скворцов делает наоборот: он прячет строчечку, его якобы оправдывающую, под заголовок: авось-де простецы-читатели, т. е. имебожники, не заметят этой строчечки, и я пожну от них похвалы за сочувствие им, в защиту их (о прочем умолчим). Хитро скрыто и издание брошюрки в защиту имебожников: на обложке ничего не указано: ни издателя, ни редактора, а стоит только типография “Колокола”, но ведь мало ли кто заказывает в типографии работы: нельзя же все приписывать “самому” Василию Михайловичу. |
| Отношение Флоренского к творчеству о. Антония (Булатовича) со временем становится еще более критичным. В августе 1914 года Бупа–тович посылает Флоренскому для корректуры свою книгу»Моя мысль во Христе», однако вместо корректуры получает весьма суровый приговор, в котором»гусарское богословие»Булатовича оценивается однозначно негативно . Флоренский не только отказывается корректировать книгу Булатовича, но и советует ему воздержаться от ее публикации: Вы рискуете печатать книгу, каждая страница которой содержит достаточный материал для обвинения Вас в ересях, и уже не мнимых (имяславия), а в действительных. Я не хочу сказать, чтобы Вы думали неправославно, но выражаетесь Вы подчас более чем смело, и был бы дураком тот из Ваших врагов, который не воспользовался бы Вашей небрежностью (в деле такой первостепенной важности!) для обвинения Вас. Мало того. Вы попутно затрагиваете вопросы, не имеющие прямого отношения к делу, Вами защищаемому, — вопросы труднейшие и сложнейшие, требующие большой богословской предварительной работы, — и эти огромные вопросы решаете несколькими чертами пера. Не смею судить Ваши мысли по существу. Но что касается до способа выражения и иногда — рассуждения, то торопливость, небрежность, — наконец, просто недостаточная богословская подготовка автора, — все это бросается в глаза. А Вы знаете:«проклят всяк, творяй дело Господне с небрежением» . Переписка Флоренского с архиепископом Антонием (Храповицким) проливает дополнительный свет на отношение Флоренского к имяславцам в разгар имяславских споров. Несмотря на то, что архиепископ Антоний был главным противником имяславия, Флоренский всегда сохранял с ним дружественные отношения . Более того, в своих письмах маститому иерарху он, хотя и позволял себе не соглашаться с отдельными его позициями, однако»имябожничество»напрямую не защищал и даже наоборот дистанцировался от него: Никакого имябожничества я не признаю, имябожником себя не считаю и, если таковые есть, от них отрекаюсь. Моя позиция скорее отрицательная, чем положительная: я никак не могу согласиться с Вашими, например, статьями по этому вопросу. Охотно допускаю, что, м. б., и противная сторона во многом ошибается, и единственно, чего я хотел бы и на чем успокоился, — это на авторитетном признании, что в затронутых вопросах есть что-то важное, но доселе не разработанное и требующее к себе большого внимания . |
|
|
