| Следовательно, промедление с освобождением зависит лишь от исповедания, за исповеданием сразу следует отпущение грехов. Итак, мудрец тот, кто исповедуется, свободен тот, кому отпущен грех, за ним не значится более греховных долгов. Прощай и люби нас, что ты и делаешь, ибо и я тебя люблю. 8 (Maur. 39). Амвросий Фавстину 266 желает спасения 1. Для меня не было тайной, что горькой скорбью ты будешь скорбеть о кончине своей сестры, однако не с тем, чтобы отдалиться от нас, но с тем, чтобы вернуться к нам. Ведь хотя утешения не доставляют радости опечаленным, однако подчас они необходимы. Ты же удалился в горы и обитаешь меж берлогами диких зверей, 267 отказавшись от общения со всеми людьми, и, что тяжелее всего, по собственной воле. 2. Этого ли заслужила сестра твоя, чтобы из-за нее, благодаря кому ты должен был бы восславить человеческую природу, породившую столь выдающуюся жену, эта природа для тебя обесценилась? Несомненно, уходя из жизни, сестра твоя успокаивала себя мыслью, что оставляет тебя родителем племянников, защитником детей, помощником покинутых. Ты же настолько удалился и от племянников, и от нас, что мы не ощущаем плода этого утешения. Они, эти милые чада, ждут от тебя не скорби, но утешения, чтобы, видя тебя, могли они верить, что мать у них не умерла, чтобы в тебе могли они узнавать ее, в тебе чувствовать ее присутствие, в тебе ощущать продолжение ее жизни. 3. Но ты скорбишь, что она умерла внезапно, в столь цветущем возрасте. Однако это общая участь не только людей, но даже городов и стран. В самом деле, возвращаясь из града Бононии, ты оставил позади Клатерну, 268 саму Бононию, Мугину, 269 Регий, 270 справа был виден Бриксилл, 271 спереди приближалась Плаценция, 272 в самом названии которой до сих пор звучит древнее величие, слева ты видел заброшенные земли Апеннин, сожалея о них и с тяжелым чувством вновь и вновь помышляя о том, сколько здесь некогда было укрепленных поселений и процветающих народов. И вот столько трупов полуразрушенных городов 273 и приготовленных к погребению стран, представившихся взору, не убеждают ли тебя, что уход одной, пусть и святой и удивительной женщины должен считаться сравнительно меньшим злом, особенно если учесть, что те сокрушены и разрушены 274 навеки, она же, до времени отнятая у нас, там проводит жизнь лучшую? 4. |
| Но так как не существует никакого критерия для поверки этих известий, то отвергнуть их нет никаких достаточных оснований и остается только при обсуждении их помнить, что они, по всей вероятности, очень преувеличены. Если верить этим известиям, то конец XIII и первая половина XIV века были самою блестящею эпохою латинских миссий среди татар. Миссионеры, приходившие с востока, описывали склонность татар к принятию христианства и свои огромные будто-бы успехи в деле обращения неверных самими яркими красками и вынуждали пап высылать на восток новых миссионеров на помощь старым и учреждать для новообращенных епископства и архиепископства. В Султане, столице Персии, (основанной в 1303 г. Газаном) миссионер Франко перузийский трудился с таким успехом и обратил в латинство такое множество язычников и мухаммедан, что там существовало в 1315 г. 25 церквей, в которых совершалось для новообращенных богослужение. Чувствуя себя не в состоянии удовлетворять разнообразным потребностям своей паствы, Франко послал около 1318 г. к папе Иоанну XXII доминиканца Вильгельма Аду, с поручением, описав успехи миссионеров в Персии и потребности новообращенных, просить у св. отца помощников. Франко полагал, что с увеличением числа миссионеров должны увеличиться обращения. Папа был того же мнения и охотно исполнил желание миссионера. Он сделал даже более: с целью вернее обеспечить миссионерам успехи их проповеди, он решился учредить в Султании митрополичью кафедру и таким образом дать новообращенным иерархию. Франко был назначен митрополитом Султании и ему в помощники назначено было шесть суффраганов – епископов: Герард кальвенсксий, Варфоломей де-Подио, Бернардин де-Плаценциа, Бернард Морети, Варфоломей Абалиати и упомянутый уже Вильгельм Ада. Вое эти суффраганы были итальянцы, за исключением последнего, который был француз. Папа, дал султанскому архиепископу обширные полномочия и вопреки римскому обычаю, по которому всякий епископ должен получать посвящение в Риме, возвел его в епископский сан заочно не вызывая к себе, а церемонию поручил совершить Вильгельму Аде, который вместе с товарищами своими был посвящен самим папою и повез к новому архиепископу паллиум, папские письма и инструкции. |
| Битва закончилась поражением римлян. Наилучшим образом проявила себя в сражении нумидийская конница, превосходившая боевым искусством римскую кавалерию. Поражение римлян не было их разгромом. Легионы Сципиона, оставив поле битвы, отступили в лагерь, затем переправились через Пад по наведенному мосту и вошли в свою колонию. Вслед за ними через Пад переправилась и армия Ганнибала. Тем временем к Плаценции подошли легионы, которыми командовал второй консул Тиберий Семпроний, срочно перебросивший свою армию морем из Сицилии навстречу Ганнибалу. Противников разделяла река Требия. Римляне первыми форсировали ее вброд и вынуждены были вступить в бой, измокшие, замерзшие, усталые от бессонного ночного похода, в то время как пунийцы и их союзники хорошо выспались и отдохнули. Римская конница была размещена на крыльях по обе стороны пехотных фаланг. А Ганнибал, как пишет Аппиан Александрийский, «против всадников поставил слонов, а против фаланги пехотинцев, всадникам же он велел держаться спокойно позади слонов, пока он сам не даст им какого-либо приказа. Когда все вступили в бой, кони римлян бросились прочь от слонов, не вынося ни их вида, ни запаха» (Аппиан Александрийский, Римская история.М., 2002, с. 110). Римские пехотинцы, несмотря на крайнюю усталость, мужественно напали на слонов, некоторым из них подрезали жилы и принудили отступить пехоту противника, но тогда Ганнибал приказал всадникам напасть на римлян с тыла. Этот удар пехота, оставшаяся одна, без конницы, рассеянной слонами, не выдержала и повернула назад, чтобы бежать в лагерь; от лагеря бегущих воинов, поражаемых отовсюду врагом, отделяла река. Многие из воинов утонули. Сам Сципион, раненый, едва избег гибели. Римляне потерпели тяжелое поражение, но большие потери понесли и победители. Ранен был и Ганнибал. Весть о поражении римлян побудила цизальпинские кельтские племена, в том числе и многочисленое племя бойев, немедленно отложиться от Рима и стать на сторону Ганнибала. Полководец, чтобы избежать покушения, часто надевал парики, изменявшие его вид настолько, что он мог казаться то стариком, то юношей. Узнававшие его под разными личинами кельты принимали подобные перемены внешности за проявление его божественной природы, отчего еще более стремились встать под его знамена, так что он в кратчайшее время сумел пополнить свою обескровленную армию свежими силами, восстановив за счет кельтов ее первоначальную численность – 80 тысяч воинов. С ними он решил двинуться в центральную Италию в надежде привлечь на свою сторону этрусков и даже италиков. В этих целях пленных римлян он велел заковывать в цепи как рабов, а италиков отпускал на свободу без выкупа. |
| Едва закончена была операция в Паннонии, как империя подверглась новому нападению со стороны оправившихся после поражения ютунгов, которые на этот раз действовали заодно с алеманами и маркоманами. Прорвав лимес весной 271 г., германцы прошли через Альпийские перевалы, форсировали Падус. Около Плаценции они разгромили оказавшие им сопротивлении римские войска, взяли этот город, захватили также расположенную поблизости Полленцию и, преодолев Аппенинский хребет, вошли в Умбрию. По привычке, сложившейся в предшествующую эпоху упадка имперской мощи, варвары требовали от Рима дани. Ситуация осложнилась тем, что пламя багаудской жакерии тогда же перекинулось в Южную Галлию и одновременно вспыхнуло восстание в Далмации. Но первоочередной задачей Аврелиан счел изгнание из Италии прорвашихся в нее германцев и повел основные силы армии на запад, оставив на Балканах часть войск для подавления мятежа в Далмации и защиты Дунайского лимеса. Удаче операции против варваров способствовало то обстоятельство, что ради большего удобства грабежей ютунги, маркоманы и алеманы разделились на мелкие отряды, рыская по стране. Римские легионы двигались стремительно и напали на врагов неожиданно, застав их врасплох, не оставив им времени для концентрации распыленных сил. В трех сражениях, на берегах Метавры, Фано и Тицина, германцы были порознь разбиты и уничтожены, так что избежать гибели и пленения и вернуться восвояси удалось лишь малочисленному остатку. Сокрушительный удар, нанесенный германцам, оказался настолько памятным уроком, что с тех пор в течение более века Италия уже не подвергалась вражеским вторжениям с севера. В это же время Аврелиан столкнулся с политическими проблемами. Сенаторы не простили Аврелиану его избрания императором вопреки воле сената, и не дерзая на открытое противостояние, интриговали против него. В результате в самой столице вспыхнул мятеж монетариев. Так называли государственных рабов и нанятых ремесленников, занятых на монетном дворе. В предшествующие правления из-за дефицита платежных средств фиск прибегал к порче монеты, шаг за шагом увеличивая ее лигатуру – примесь менее ценных металлов к золоту, так что «золотая монета» ко времени Аврелиана содержала менее полутора процентов золота, около 16 процентов серебра, а большую часть сплава составляла медь. |
| Когда вандалы оставили дымящийся от пожаров Рим, оставшимся в нем малочисленным сенаторам и гражданам, разоренным, обескураженным и растерянным, было не до избрания императора. Род Феодосия Великого в его потомстве по мужской линии угас с гибелью Валентиниана III. В империи тогда оставался один законный император – Маркиан, но, по уже сложившейся традиции, кроме автократора, который имел резиденцию в Новом Риме, на Западе должен был быть свой отдельный император. Генералы, командовавшие войсками, расквартированными в западных провинциях, не стали дожидаться распоряжений о назначении императора для Запада, и 10 июля в галльском Арелате войска и народ аккламировали императором своего полководца Авита, происходившего из знатного рода романизованных галлов. Римский сенат вынужден был подчиниться воле армии и, пользуясь своей старой привилегией, давно ставшей архаической формальностью, утвердил совершенное уже избрание и пригласил Авита в Рим. 1 января 456 г. зять Авиты Аполлинарий Сидоний произнес перед сенаторами панегирик новому императору, в вознаграждение за что был удостоен бронзовой статуи на площади Траяна. Император Маркиан признал Авита своим соправителем. Римские сенаторы однако не настроены были поддерживать овладевшего верховной властью провинциала, вступив в тайный сговор с военачальником из числа варваров свевом Рицимером, матерью которого была дочь вестготского короля Валлии. Удостоенный звания комита, он был ближайшим сподвижником Аэция, за убийство которого отомстил участием в свержении Валентиниана. Недовольный тем, что Авит был поставлен без совещания с ним и опираясь на тайную поддержку сената, Рицимер поднял против него мятеж. После того как он овладел Римом, сенат объявил Авита низложенным, и тот бежал вначале в Плаценцию, а затем на свою родину – на юг Галлии, где был настигнут убийцей уже в сентябре 456 г. Власть в Риме и в контролируемых римской армией западных провинциях оказалась в руках Рицимера, который однако не стал императором из-за своего арианства. |
| В ходе войны римский плебс понес тяжелые издержки, в особенности затратным делом оказалось строительство военно-морского флота, которое несколько раз приходилось возобновлять после чреды катастрофических потерь, нанесенных и морской стихией и поражениями в сражениях с пунийцами. В критические моменты собрать необходимые средства в обход комиций, в которых плебеи решительно преобладали, было невозможно, поэтому политическое значение плебса, лучше узнавшего свою цену, возросло. Вождь плебеев Гай Фламиний Непот, преодолев сопротивление сената, провел в 232 г. закон о разделе северной части Пицении, заселенной вторгшимися туда галлами, на мелкие участки для поселения там малоимущих плебеев. Благодаря своей беспримерной популярности, выросшей еще больше после принятия этого акта, Фламиний дважды в 223 и 217 гг. избирался консулом, а в 220 г. цензором. При поддержке Фламиния народный трибун Клавдий в 218 г. провел закон, которым воспрещалось сенаторам заниматься торговлей, банковским делом и ростовщичеством, так что эти прибыльные занятия стали фактически монополией второго по имущественному цензу всаднического сословия, что укрепило авторитет Фламиния среди всаднической буржуазии. Свое влияние он использовал затем для того, чтобы подтолкнуть правительство к экспансии на севере Италии, населенном галлами, победоносная война с которыми сулила утоление земельного голода римского плебса. Впрочем, независимо от намерений Рима, кельты и сами не собирались налаживать мирные отношения с римлянами. В 238 г. циспаданские бойи пригласили трансальпинских гезатов пойти войной на Рим, который казался обескровленным изнурительной войной с Карфагеном. Но перед тем как отправиться в поход, кельтские племена вступили в острый междоусобный конфликт, переросший в настоящую войну, и план грандиозного похода пришлось отложить; гезаты ушли восвояси – за Альпы. В 232 г., после принятия в Риме закона о выводе колоний в северную Пицению, ставшую к тому времени «галльским полем», галлы Падуанской долины смогли объединиться и, получив на этот раз подкрепление со стороны трансальпинских гезатов, двинулись на юг, захватив обширную территорию центральной Италии, но в сражении у Теламонского озера, состоявшемся в 225 г., они потерпели поражение; остатки варварских полчищ вынуждены были отступить. Развивая успех и преследуя отступающих, римская армия заняла все земли вплоть до берегов Падуса. Затем, в 223 г., римские легионы форсировали эту реку и вторглись на земли многочисленного племени инсубров. В генеральном сражении при Плаценции инсубры были разбиты, а в следующем году пал их главный город Медиолан, ставший центром римской колонизации предальпийской области. |
| 56. А как достойно сожаления то положение, при котором намеревающаяся вступить в брак продается, как красота продажной рабыни: ее покупает тот, кто предложит большую цену. Впрочем, сравнительно сносно даже продаются те рабыни, которые часто (сами) избирают себе господ; дева же, если изберет (себе жениха), то это оказывается преступлением; и если не изберет, то следует бесчестие. Хотя бы она была прекрасна и стройна, она и боится, и в то же время желает быть увиденной: она желает для того, чтобы дороже продать себя; боится, чтобы не вменилось в неприличие то самое, что ее видят. А сколько насмешек над (ее) желаниями, сколько (подозрительного) страха за исход сватовства касательно женихов, страха — как бы бедняк не обманул, как бы богач не побрезговал, как бы красавец не посмеялся, как бы знатный не отнесся с презрением. Глава десятая 57. Скажет кто-нибудь: ты ежедневно поешь перед нами похвалы девственницам. И какой мне толк, если ежедневно я буду распевать одно и то же и не буду иметь никакого успеха? Но (это) не по моей вине. Но вот приходят для принятия посвящения девы из Плаценции, приходят из Бононии, приходят из Мавритании, (приходят для того), чтобы здесь принять покрывало. Вы видите великое дело. Здесь я действую, а в другом месте убеждаю. Если же это так, (то) с целью вас убедить мы постараемся действовать и в другом месте. 58. Что же это значит, что следуют за мной даже те, которые меня не слушают: ужели же не последуют за мной те, которые слушают? Вот я узнал, что очень многие девы желают (последовать моему совету), но матери препятствуют им даже выходить, и — что еще тяжелее, — (это делают) вдовицы, с которыми у меня идет эта беседа, A ведь если бы ваши дочери захотели полюбить человека, то они по законам могли бы выбрать того, кого они хотят. Итак, неужели нельзя избрать Бога тем, которым позволено выбирать человека? 59 Посмотрите, как сладок плод целомудрия, который возрос даже в варварских сердцах. Из самых отдаленных стран, (лежащих) ниже и по ту сторону Мавритании, приведены сюда девы и здесь они желают посвятиться; и вот в то время, как все их семейства в оковах, целомудрие их не знает оков. Та, которая огорчается несправедливостью рабства, исповедует вечное царство. |
| 2627. Apparitor — служащий, помощник римского магистрата, осуществлявший исполнительную власть. 2628. Возможно, подразумевается Остия, которая, находясь в устье Тибра, являлась морской гаванью для Рима, портом. 2629. Возможно, имеется в виду Амвросия, посвященная дева (ср.: inst. u. 1. 1.). 2630. Сабин был епископом Плаценции (ныне г. Пьяченца, Италия), он участвовал в Аквилейском соборе 381 г. (ср.: Act. conc. Aquil. 1. 10. 37. 38. 58). Письмо датируется началом 395 г. 2631. Речь идет о свт. Павлине Ноланском. Он родился в Бурдигале (совр. г. Бордо, Франция) в 353 г. в богатой сенаторской семье. Крестившись в 390 г., он и его жена Теразия решили оставить мир. Павлин сначала удалился в Испанию, где в 394 г. был рукоположен во священника. Через некоторое время переехал в Италию, и свт. Амвросий принял его в медиоланский клир. В 395 г. Павлин и Теразия обосновались в Ноле, где в 409 г. Павлин был избран епископом. Умер он в 435 г. Сохранилось 35 его стихотворений. 2632. Жена свт. Павлина Теразия. 2633. Ср. у Авзония (epist. 24 и 25) и у свт. Павлина Полянского (carm. 10 и 11). 2634. См.: Мк. 8. 38; Мф. 10. 33: Лк. 9. 26. 2635. См.: Исх. 2. 10. 2636. См.: Евр. 11. 26. 2637. См.: 2Цар. 6. 14. 2638. См.: Ис. 20. 2. 2639. Ср. у Цицерона, Mur. 6. 13: Multarum deliciarum comes est extrema sallatio 2640. См.: Иез. 5. 11. 2641. См.: 1Тим. 2. 8. 2642. См.: Ис. 20. 2–4. 2643. См.: 2Цар. 6. 23. 2644. См.: Мф. 11. 17. 2645. См: Быт. 2. 25. 2646. См.: Быт. 3. 7. 2647. См.: Быт. 9. 21. 2648. См.: Быт. 9. 22–25. 2649. См.: Быт. 39. 12. 2650. См.: 1Кор. 6. 17. 2651. См.: Ис. 20. 2–4. 2652. См.: Быт. 18 12–24. 2653. См.: Быт. 22. 15–18. 2654. См.: Ис. 20. 1 6. 2655. См.: epist. 4. 2656. Возможно, здесь игра значений слова luxus — роскошь; вывих, смещение. — Примеч. ред. 2657. См.: Исх. 32. 1–6. 2658. Епископ г. Аквилеи (декабрь 388–407/408 гг.), участвовал и Аквилсйском соборе в сане пресвитера (Act. conc. Aquil. 45. 51). Поддерживал отношения с блж. Иеронимом Стридонским и Руфином Аквилейским. Это письмо относится, вероятно, к 389–390 гг. (см.: Banterle. Р. 261, not.). |
| Запутанный во всей этой интриге Максим был провозглашен императором в Риме и насильно заставил выйти за себя замуж вдову Валентиниана, Евдоксию. Когда он открыл ей сам свою виновность в убийстве Валентиниана, объясняя это страстной любовью к ней, гордая дочь Феодосия обратилась к помощи варвара Гензериха. 980 Он отозвался немедленно на призыв. Весть о его приближении вызвала страшную тревогу и бунт, во время которого был убит Максим. Гензерих вступил в город и предал его грабежу. Через две недели он отплыл в Карфаген, увозя вместе с награбленными несметными сокровищами царицу Евдоксию и обеих ее дочерей, Евдокию и Плацидию, а также и Гауденция, сына Аэция. Скорбные вести о судьбе дочери и ее потомства дошли в Иерусалим к одинокой Евдокии, счастье которой, по гаданиям ее отца, должно было превзойти счастье всех женщин. Удерживая царственных пленниц, Гензерих хотел добиться брака между своим сыном Гунерихом и внучкой Феодосия, чтобы породниться с императорским домом. Он рассчитывал тем самым усилить свое положение в нарождавшихся международных отношениях, как возлагал на то надежды некогда Атаульф и как хотел того же великий воитель Аттила. В Риме была анархия. 9 июля того же 455 года в Толозе, по соглашению с вестготами, был провозглашен императором знатный и богатый сенатор, галл по крови, Марк Марцилий Авит. Из Толозы он отправился в Арелат, где был принят как император; римский сенат прислал ему свое признание. Осенью того же года Авит был в Риме, но императорский венец оказался ему не по силам. После ограбления Рима Гензерихом не было золота в казне, не было и хлеба в городе. Расплаты приходилось делать медью, кормить солдат было нечем. Авит вышел с войском на север, но в Плаценции был застигнут и низложен магистром армии, свевом Рехимером, который имел от него поручение отправиться с войсками в Сицилию, чтобы действовать против Гензериха (456 г.). 981 Маркиан, к которому Авит обратился с просьбой о помощи против Гензериха, ограничился тем, что отправил в Африку посла с требованием выдать царственных пленниц. |
| В сем году Валентиниан, император римский, хотя держался православного учения Церкви, но в жизни своей показывал большое беззаконие. Несмотря на то, что жена его, Евдоксия, дочь царя Феодосия, была красавица, он дьявольски умел пользоваться и чужими женами. Беседу его составляли всегда люди праздные, пустые, а потому и был наказан он самою постыдною смертью. Максим, внук Максима, жившего при Феодосии великом, и соименный ему, имея, как римский патриций, вход во дворец его, убил Валентиниана, насильственно соединился с Евдоксиею, и овладел императорским престолом; ибо чем кто грешит, тем и наказывается. Пораженная этим Евдоксия, не ожидая никакой помощи из Византии, потому что отец ее, Феодосий, и Пульхерия уже скончались, обратилась с просьбой к Гизериху, избавить ее от Максима и призвала его в Рим. Максим, слыша о приближении Гизериха с огромным флотом, бежал из Рима, но спутники его убили его под конец первого года его правления. Гизерих вошел в Рим без всякого сопротивления, на третий день по убиении Максима, и захватив все сокровища и лучшие украшения города, нагрузил ими корабли, в том числе церковную утварь из чистого литого золота с драгоценными камнями и сосуды еврейские, которые Веспасианов сын Тит, по взятии Иерусалима, принес в Рим, и отправился в Африку, взяв с собою императрицу Евдоксию и дочерей ее. Евдокию выдал он за старшего сына своего Онориха, а Плацидию, узнав, что она уже замужем за патрицием Оливрием, посадил под стражу с матерью ее, Евдоксиею. После смерти Максима два года царствовал Майорин, а после него столько же времени владел Римским царством Авит, за ним три года Север, а потом не было уже более императоров, но Рецимер, предводитель войска, облеченный великою властью, управлял всеми делами. В том же году в Иерусалиме скончалась Евдокия, оставившая великие приношения церквам. л. м. 5948, Р. Х. 448. Первый год епископства Мартирия в Антиохии. В сем году сгорела Равенна, а через несколько дней убит патриций Рамит в Класах, затем, спустя девятнадцать дней, Авит побежден был Ремиком и сделался епископом в Галльском городе Плаценции. л. м. 5949, Р. Х. 449. |
|
|
