| Послания. В изложении свт. Фотия ( Phot. Bibl. 228) известны следующие послания (CPG, N 6908): «К Зиновию» (Ad Zenobium//PG. 103. Col. 957-964), адресованное монофизиту-акефалу «схоластику Зиновию» из Эмесы, посвящено проблеме теопасхизма и различным пониманиям литургического прибавления к «Трисвятому» фразы «распныйся за ны»; 2 послания к имп. св. Юстиниану (Ad Iustinianum imperatorem ii epistulae), в к-рых, по краткому упоминанию свт. Фотия (Ibid. Col. 964), Е. приводит свое исповедание веры, выступает свидетелем в пользу православности неких благочестивых подвижников-пустынножителей; 2 послания к Анфиму, еп. Трапезундскому (Ad Anthimum Trapesuntis episcopum//Ibid. Col. 964, 965), содержащие просьбу Е. к Анфиму, впосл. ставшему К-польским патриархом и осужденному за уклонение в монофизитство, анафематствовать ересь Евтихия; «К Дометиану» (Ad Domitianum//Ibid. Col. 964), который просил изъяснить изречения Е. о невозможности соединения ипостаси с ипостасью в ипостасном соединении и иносущных сущностей; «К Синклитику, епископу Тарсийскому» (Ad Syncleticum Tarsi episcopum//Ibid. Col. 964-965), где Е. доказывал, что признание двух природ Христа после соединения не означает несторианской угрозы разделения, рассечения или раздвоения природ; «К Бразу Персу» (Ad Brazem Persam//Ibid. Col. 965), затрагивающее вопросы триадологии, христологии и учения о Пресв. Богородице; «К монахам, впавшим в ересь Нестория» (Ad monachos in Nestorii haeresim propensos//Ibid. Col. 968), в к-ром Е. выступает в защиту термина «Богородица»; «К каллиникским перебежчикам» (Ad Callinici desertores//Ibidem), увещающее к воссоединению с Церковью, ибо вне ее спасение невозможно; «Соборное послание» (Synodica//Ibidem), в к-ром разъясняются деяния Антиохийского поместного Собора, созванного Е. по делу Синклитика, еп. Тарсийского, и Стефана; «К Магну Веррийскому» (Ad Magnum Berroensem//Ibid. Col. 968-969), представляющее собой апологию Халкидонского Собора, именуемого Е. вселенским, в которой он доказывает, что халкидонское выражение «в двух природах» с необходимостью согласуется с формулой «единая воплощенная природа Бога Слова»; «К Евною монаху» (Ad Eunoium monachum//Ibid. Col. 969), посвященное осмыслению и определению выражений «тленность» и «нетленность». |
| С Гречанином Фомою Ивановым, бывшим в Москве в 1641 году, Иерусалимский Патриарх Феофан в грамоте своей от 4-го Апреля 1641 года писал к Государю: «Я еще пребываю в Цареграде для некиих дел, что имеем для Св. Живодавцова гроба; объявил нам от вас милостыню честный господин Фома, о многолетном здравии великаго вашего Царствия, и мы возрадовались весьма. Потом уведомившись, что он хочет ехать к вашему Царствию, решились о делах и нуждах наших объявить великому вашему Царствию, и написали сию грамату; о многом писать не можно, а разскажет он изустно что видел, и мы ему приказали о всем. Еще некий архимандрит Амфилохий, котораго имел я прежде у Св. гроба, от меня сбежав, пристал к прежнему Патриарху Кириллу, и посылаем был дважды к вашему Царствию, a ныне он ни у Цареградскаго Патриарха, ни со мною у Св. Гроба. Он пишет и посылает к вам Государю, от нас обоих Патриархов, граматы ложью многою, вы же ему не верьте; сказывают, что от него пострадал Иван Петров и иные многие, и он не добрый человек... Оберегайте и призирайте ваши дальния украйныя места; многие изменники идут в ваши Украйны до самаго Терека, и вы оберегайтесь не оплошно, для сего и ныне о том пишу». 12) Грамотою 1640 года Октября 22-го Александрийский Патриарх Никифор извещал о себе Государя: «В нынешния времена пребываем мы в печали от неизчетных мук, от налогов и убытков; так погибает наш Апостольский престол от неверных и нечестивых Агарян. И вот, при нашей великой бедности и в угнетении, пришла к нам пресветлая и благочестивая ваша царская грамата, которую прислали вы великий Христианский Царь, с честным купеческим человеком Константином Остафьевым; Мы проняли от него вашего царскаго жалованья четыре сорока соболей, и в печальное сие время прочитав вашу царскую грамату, обрадовались и всякую скорбь свою забыли. Посем молим и просим, как и прежде сего бывала ваша Царская милость для нашего Апостольскаго престола, да не оставите и при наших днях.» 14) Грек Иван Петров писал с тем же Константином Остафьевым к Государю: «К милосердому вашему Царствию будет Константин Остафьев, племянник мой: он везет с собою панагию и Св. мощи, меньший перст руки Св. Василия внутри оной; панагия принадлежала блаженнейшему старому Патриарху Кириллу, напрасною смертию скончавшемуся, после него досталась Веррийскому Кириллу; но он заложить в иноплеменных Агарянских руках, за две тысячи пять сот ефимков, а Константин с великими трудами выкупил. Бью челом Царствию вашему, да пожалуешь велишь принять дар сей как бы от меня самаго. А Веррийскаго, там куда был сослан, Турской Салтан велел задавить, и то над ним взыскалось отмщение за блаженнейшаго стараго Кирилла. Еще имели наши Гречане мощи Св. Параскевы цельныя на Патриаршеском дворе, но они выданы в Молдавскую землю». Грамота писана 1-го Июня 1641 года. |
| Между тем смуты, возбужденные Митрополитом Аверкием Веррийским, продолжались. Он просил, чтобы вытребованы были в Посольский приказ для допроса два архимандрита Григория, один Митрополита Синадского, другой Зихновского, приходивших за милостынею в Москву, и, по указу Государеву, думный дьяк говорил им: что по их письму задержан в Молдавии келарь Веррийского Митрополита Пахомий, о чем известил постельничий Господаря Иоанникий, требуя чтобы обоих архимандритов отпустили из Москвы. По сему думный дьяк внушал им, чтобы они написали в Молдавию к постельничему об отпуске сего келаря в Москву, и как только он приедеть, то и они будут отпущены обратно Государем в свою землю. На сие архимандрит Синадский отвечал: что «он ничего не знает о келаре Пахомии, будто он для них задержан в Молдавии, ибо ни словом ни письмом не приказывал о том постельничему; если же постельничий писал кому либо в Москву о сем архимандрите, чтобы его отпустили, то это разве потому, что он учил сего постельничаго эллинской грамоте и философии; впрочем если нужно, он рад писать постельничему, чтобы отпустили келаря в Москву, но полагает однако, что если бы его и отпустили, он сам не захочет ехать.» Не смотря на то, дьяк приказывал обоим архимандритам написать о том в Молдавию; если же Пахомий сам не захочет ехать в Москву и их письмом известит постельничий, то письмо сие послужит им оправданием. С своей стороны Зихновский архимандрит говорил: что ни он постельничего, ни тот его не знает, и о задержании келаря в Молдавии также никому не приказывал, а готов писать о его отпуске в Москву. И действительно, 1-го Января того же года оба они приложили руки к общей грамоте по сему предмету, прося, чтобы в случае если сам Пахомий не захочет ехать, то прислали бы в Москву все деньги Веррийского Митрополита с верным человеком. Равным образом, по указу Патриарха Филарета, Веррийский Митрополит писал от себя к Симеону владетелю Молдавскому грамоту от 24-го Декабря того же года: «Сидит в твоей державе келарь мой Пахомий, который пришел от меня из Москвы с некоторыми иконами, присланными от воеводы в вотчину Иерусалимскую; мы ему приказывали словесно о многих делах и посылали сии иконы с надежным нашим человеком, келарем, и с другим архимандритом Варлаамом, который был послан от казны царской. |
| Между тем поступила челобитная от Митрополита Аверкия на Грека Константина Ларева, которая не была оставлена без внимания, потому что тут касалось до политических отношений наших с Портою. Митрополит писал в ней следующее: «в 1629 году, по государскому жалованью, отпущен был в Царьград для митрополичья дела, келарь его Пахомий, и с ним послана была его посылка и денег триста рублей, которыя были выданы на время из Государевой казны; но Грек Константин писал грамотки к отцу своему и к друзьям, плутовским умышлением, чтобы келаря в Царьград не пропустить, ограбить и назад в Москву не допустить: граматы же Константин написал ложныя, своею рукою, Спасскаго келаря Иоанникия именем; и те Константиновы граматы келарь Пахомий прислал к Метрополиту.» Митрополит представил и грамоты, как доказательство справедливости своего челобитья. 15) По выслушании Государем и Патриархом челобитной Митрополита и по прочтении представленных им грамот, Царь приказал содержать Константина Ларева под стражей. По допросу, ему сданному, он оказался виновным в возводимых на него обвинениях, почему указом 17 Июня Царь велел сослать его в Вятку. В последствии, уже в 1630 году, подал в Посольский приказ соболиный разборщик пять грамот, писанных на Греческом языке, и объявил, что те грамоты просил его передать Веррийскому Митрополиту какой-то Грек, но он не посмел сего сделать и счел за нужное предъявить их в Посольский приказ. Из сих грамот одна писана от Царьградского Патриарха Кирилла к Государю, а другая от дворецкого его к Митрополиту Аверкию. В первой, от 1630 года, Патриарх просил Царя отпустить Константину вину его и прислать в Константинополь к жене и детям; во второй Патриарший дворецкий упрекал Митрополита за его строгость в преследовании Константина, «а ведаешь ты и сам, пишет он, каков у него отец здесь у Салтана; и он будет чинить всякое худо послам Царевым, когда будут сюда.» Далее прибавляет: «побей челом Царю его прислать сюда.» Остальные грамоты содержат в себе родственную переписку некоторых Греков. |
| Игумен Паисий привез к Государю лист и от Монемвасийского Митрополита Неофита (от 1636 г.), в коем, извещая Царя о бедах и тяжких долгах своих, наложенных на него безбожными Агарянами, молит не оставить своею щедрою милостию. Указом 7 Января 1636 года Государь повелел послать Иерусалимскому Патриарху за его подарки (четыре обьяри по серебряной земле) четыре сорока соболей ценою на сто пятьдесят руб., и Января 11-го игумен Паисий был отпущен из Москвы. В том же году привез к Государю грамоту от бывшего Константинопольского Патриарха Кирилла Гречанин Иван Петров, возвратившийся из Царьграда с покупными для царского и патриаршего обихода товарами; грамота писана от 29-го Июля 1636 года, и в ней Патриарх извещал о смутах, происшедших на патриаршем престоле: «Чаю учинилось ведомо великому твоему Царствию, что некий Митрополит Веррийский Кирилл, незаконно домогаясь патриаршества, когда многолетный Царь Султан Мурат ехал на войну, с некоторыми из своих людей на дороге подал ему челобитную и посулил пятнадцать тысяч рублей, чтобы его поставил в Патриархи; Султан повелел быть ему, а меня сослал в Родосский остров и учинил сие тайно, никто не ведал, ни Архиереи, ни иереи, ни весь мир. Кирилл беззаконно сел на патриаршество, так что весь мир удивился. Усиливаясь выплатить то что посулил и еще другие пятнадцать тысяч рублей, и не имев тех денег, мучил он Митрополитов и священников и всех церковников и, собрав вдвое против тех денег, что посулил, отдал бусурманам, чтобы его любили; начал он обольщать Османов и православных Христиан, чтобы его не называли беззаконником и не проклинали, а меня оглашал всячески, надеясь что ему будут помощники и объявят его Патриаршество законным. Злу его не было конца, так что Архиереи и иереи и все православные Христиане не могли долее терпеть и били челом, плачущи, Царю об его злодействах; тогда Царь его отставил и хотел казнить, но по челобитью православных Христиан не казнил, а лишь сослал, и меня пожаловал, по челобитью мирскому и Митрополитов и священников, велел мне быть в Царьграде. Покаместь я ехал, посадили на патриаршество инаго, а как я приехал, ко мне все прибегли и учинили мне подобающую честь, но на Патриаршеское место я не хотел идти пока заплатят, что посулили Царю дать Архиереи. Потом же, благодатию Божиею и милостью Царствия твоего, буду сидеть по прежнему на патриаршестве; хотелось бы мне под старость успокоиться, но мир меня не оставляет». 8) |
| Патриарх Герасим (в нач. XVIII в.) умирая назначил своим преемником ливийского митрополита Самуила, уроженца Хиосского. Или же, как мы сказали, патриарх назначался из Константинополя, как центра церковной жизни на Востоке. Так в середине XVII века на вакантную кафедру Александрийскую избран был в Константинополе Иоанникий из митрополитов веррийских. 133 Около середины XIX-ro века, Константинопольский Синод, не обращая внимание на желания православного клира и народа, избрал в патриархи —234— Александрийские своего митрополита Артемия. 134 Дело избрания патриарха Александрийского принимало в Константинополе вид насильственного вмешательства. В настоящее время впрочем, избрание этих патриархов происходит сообразно правилам, и притом в столице Египта. Вот как происходило избрание нового патриарха в прошлом, 1900 году. Нужно было избрать преемника почившему в 1899 году столетнему старцу Софронию, и это дело совершенно приблизительно в том же порядке, в каком происходит избрание патриарха в Константинополе. Назначены были депутаты со стороны высшего и низшего духовенства и граждан; число их далеко превзошло сотню, и они то и составили собой избирательное собрание. В состав собрания вошли трое наличных митрополитов патриархата, всё прочее духовенство, представители от православных греческих приходов и общин, а также уполномоченные от разных корпораций, как то – преподавателей, православных врачей и судей. Избирательное собрание имело два заседания. Одно в конце прошедшего декабря, в течение которого закрытой баллотировкой (посредством записок) намечены были кандидаты в патриархи, причём большинство голосов получил Фотий, архиепископ Назаретский. Второе заседание происходило 10 января 1900 года, в патриаршем храме. При этом избран был почти единогласно вышеназванный Фотий, получив 159 голосов из 169. Баллотировка происходила так же, как и раньше. Хедив утвердил избрание. Говорят, что на покрытие расходов по приезду патриарха Фотия в Египет и его водворению в патриархи здесь, собрана в Константинополе значительная денежная сумма в 3,000 турецких золотых. |
| Призванные быть советчиками и посредниками, они вступают в соблазнительную борьбу между собою из-за влияния при дворе, подкапываются друг под друга, интригуют, стараются уронить один другого во мнении царя и патриарха, пишут друг на друга жалобы, обвинения, так что правительству приходится умиротворять вздорящих, мелочно самолюбивых иерархов. О возможности получить от них истинные сведения о действительном положении и нуждах Востока, найти в них беспристрастных, искренно преданных интересам Православия советчиков и руководителей невозможно было и думать; в конце концов пришлось самого видного из них, Аверкия, лишить архиерейского сана и удалить из Москвы в ссылку, так как его бесчестные проделки перешли, очевидно, всякую границу возможного. Но этого мало: русским приходилось созерцать не только ссоры, интриги и разные проделки поселившихся в Москве греческих иерархов, но и видеть участие в этой борьбе своекорыстных интриганов из числа самих восточных патриархов. Феофан Иерусалимский деятельно вмешивается в борьбу двух враждующих митрополитов, принимает сторону одного из них и всеми мерами старается подорвать значение при московском дворе Аверкия. Побуждения, руководившие в этом случае Феофаном, были не особенно высокие – это подозрение, что ему под влиянием Аверкия прислана скудная милостыня, тогда как он рассчитывал на получение большей. По этому только побуждению он решается раскрыть Московскому патриарху глаза на Аверкия и все его проделки, о которых он знал ранее, но о которых умалчивал, пока не счел себя обиженным Аверкием. Ничем не замаскированное своекорыстие даже патриарха, прикрывающего до поры до времени, пока его не заденут, нечестные проделки проживающего при московском дворе митрополита, не могли производить хорошего впечатления в Москве. Недоброе мнение о греческих иерархах составлялось у русских, а думать иначе они не имели данных. После митрополита Веррийского Аверкия особенно резко выдается по своему громадному влиянию при московском дворе известный Паисий Лигарид, приехавший в Москву 12 февраля 1662 года. |
| Сербский патриарх Гавриил в челобитной царю заявляет: «И по се время твоего царского жалованья никакого не бывало и саккоса, и митры, и посоха, и книг никаких мне не давано, как бывало прежь сего вашего царского величества жалованье иным патриархам, которые приезжали к твоей царской милости», почему и просит пожаловать его всем этим 177 . Вершатский митрополит Феодосии и погоянинский архиепископ Нектарий просят государя сверх полученной уже милостыни еще пожаловать им на окуп их долгов и получают: первый соболями на 350, а второй на 300 рублей; или, например, тот же вершатский митрополит Феодосии просит государя пожаловать ему сани, лошадей, конюха, так как ходить пешком ему зазорно от людей и т.п. 178 Кроме всевозможных получек от государя, жившие в Москве иерархи-выходцы занимались или сами непосредственно, или при посредстве доверенных людей – «племянников» – торговлею, отправляя за границу меха, а оттуда привозя другие товары. Точно так же они входили, пользуясь своим влиянием при московском дворе, в сделки с приезжавшими просителями милостыни, обещая им выхлопотать, конечно за приличное вознаграждение, большую дачу у государя, словом, пользовались всяким случаем зашибить себе копейку, что им и удавалось, тем более что кормы, питье и все вообще содержание им полагалось казенное. К этой возможности хорошей наживы присоединялась еще возможность стать в близкие отношения к московскому двору и тем создать себе видное и почетное положение на самом Востоке, играя роль влиятельного посредника между московским правительством и всеми обращавшимися к нему за милостынею просителями. Указанные блага и выгоды, в перспективе представлявшиеся каждому просителю милостыни, задумавшему поселиться в России, в конце концов сделали бы то, что все лишенные своих кафедр восточные иерархи, в видах поправить свои расстроенные дела, направились бы в Россию, которая скоро бы наводнилась целою массою бродячих безместных греческих архиереев, которых всегда так много на Востоке. Едва успели поселиться в Москве митрополиты, Веррийский Аверкий и Селу некий Паисий, как по их примеру в Москву прибыли в 1630 году для вечного поселения в ней сразу три архиерея: синадский Мелетий, имбрийский Афанасий, зихновский Неофит и с ними их архимандриты, келари, старцы, служки, и все это желало остаться в Москве на имя государя. |
| Г. Сретькович («Ucmopuja», II, 506–7 в др.), ссылаясь на «Летопись церковных событий» архим. Арсения (СПб. 1880 г.). стр. 508 («Сербский государь, подозревая Греческих епископов в своих владениях в недоброжелательстве, заменил их сербами и отчислил их епархии к Патр. Печскому, именно епархии в Македонии – Мельникскую, Филиппинскую, Христопольскую, Сересскую и Драмскую, а в Фессалии – Веррийскую, Ларисскую и др. Это случилось по смерти первого Сербского Патриарха Иоанникия (3 сент. 1349 г.?), при его преемнике Савве IV. По этому поводу и уступая Кантакузину, желавшему чем-нибудь отмстить сербам, Константинопольский Патриарх Каллист изрек отлучение на царя Сербского, Патриарха и все сербское духовенство, и не позволял священникам сербского посвящения служить в своем округе»), относит изгнание Греческих епископов ко времени Патр. Саввы IV, после кончины Патр. Иоанникия (кстати – неправильно относимой к 349 г. – вм. 1354 г., ср. Голубинского Краткий очерк истории прав. церкв., стр. 473 и 558–9). А между тем в т. п. «Родослове» неизвестный автор, говоря «о поставлении втораго патриарха сербскаго кир Саввы» (стр. 380–381) и кратко излагая при этом «повесть о царе Стефане», замечает между прочим, что «поставлиаиет (т. е. Душан) себе посилииемь патрииарьха Иоаникииа», изгоняет еще при нем и с его ведома Греческих митрополитов и тогда-то Патр. «вселенский» Каллист отлучает царя и Патриарха с архиереями... (ср. текст выше). Ясно, что изгнание Греческих епископов случилось ещё при первом Патр. Иоанникии; ясно также и то, что случилось это в то время, когда на патриаршем престоле в Цареграде был Патр. Каллист I (в первый раз с 1350–1354), след. не ранее 1350 г., хотя в вышеприведенном выражении слово «тогда» и не дает возможности точнее определить время изгнания, а может быть оно служит связью двух моментов, не непосредственно следовавших один за другим (т. е. между моментом изгнания Греческих епископов и моментом произнесения «анафемы» Патр. Каллистом был промежуток времени, употребленного вероятно на переговоры и сношения по разным спорным вопросам – о Патриаршестве, об отторгнутых Душаном Греческих епархиях, изгнании Греческих епископов и пр., ибо важность совершенного акта отлучения Сербской Церкви от Вселенского единства требовала предварительных мер для предупреждения неисчислимых печальных последствий крайней церковной меры, т. |
| Епископские кафедры впервые учреждены были в Болгарии одновременно с тем, как дан был ей греками свой отдельный архиепископ, т. е. после возвращения болгар от папы, в 870–71 году (см. Константина Порфирогенита в жизнеописании Василия Макед., ed. Paris., р. 210, в Memor. рор. II, 574, § 81, – год у Стриттера неладно). Сколько открыто было кафедр первоначально и сколько существовало их при Борисе, относительно этого положительных сведений мы пока не имеем. Основываясь на словах Константина Порфирогенита, который говорит, что Борис не отказался принять от императора вместе с архиепископом многих епископов (ibid.), и заключая от числа епархий, которое находилось па болгарской территории его княжения в последующее не слишком далекое время, с вероятностью должно полагать, что им учреждено было кафедр количество очень значительное, именно – как следует предполагать на основании данных последующего времени – не меньшее, если не большее, 10-ти 76 . Из общего, пока точным образом неизвестного, числа первооткрытых кафедр прямо называются в памятниках, как существовавшие при Борисе, следующие пять: 1) проватская, 2) дебельтская, 3) брегальницкая, 4) ахридская, 5) белградская. Сколько было епархий при Симеоне и при Петре, из коих первый весьма широко раздвинул пределы государства, а второй владел государством в его новых пределах, это также остается нам пока неизвестным. Но мы имеем почти что полные сведения, сколько было епархий на болгарской государственной территорий времени Петра, спустя полстолетия после него, именно при окончательном покорении первого царства императором Василием Болгаробойцем в 1019 г., – эти сведения мы находим в хризовулах сейчас названного императора тогдашнему болгарскому архиепископу 77 . В 1019 г. на болгарской государственной территории времени Петра, за исключением той предбалканской ее части, которая в 971 г. была завоевана Цимисхием, существовало 29 епархий. Они были следующие: 1) ахридская, 2) касторийская, 3) главеницкая, 4) могленская, 5) битольская, 6) струмицкая, 7) моровиздская, 8) вельбуждская, 9) триадицкая, 10) нишская, 11) белградская, 12) скопийская, 13) приштинская, 14) липенийская, 15) виддинская, 16) враницкая (браничевская), 17) трамская, 18) сервийская, 19) орейская, 20) черникская, 21) химерская, 22) адрианопольская, 23) вутротская, 24) янинская, 23) козильская, 26) петрская, 27) стажская, 28) веррийская, 29) неизвестная по имени (которое в нашем списке хризовулов пропущено). |
|
|
