| Подобные рассуждения преосв. Антония действительно стали скоро оправдываться, когда, прежде всего, вместо предназначенного пятилетнего срока для преобразования всех заведений, последовало распоряжение растянуть на десять лет. Потому хотя сумма, ассигнованная из Казначейства, по истечении первого пятилетия, отпускалась уже вся сполна, тем не менее, во многих (чуть не наполовину) епархиях заведения оставались ещё без всякого улучшения, а некоторым приходилось оставаться в ожидании этого счастья и далее второго пятилетия, так как в последние годы ещё растянули срок, назначив произвести преобразование заведений в каждый год, вместо пяти, только в трёх епархиях. По поводу этих распоряжений преосв. Антоний, бывало, изливался со всею горечью. «Ну скажите Бога ради: что ся вам мнить, говоря по истине и по совести? Сколь велика здесь доля и правды и здравого рассуждения? Чем виноваты заведения в тех епархиях, в коих и средств местных не изыскано для их улучшения и из ассигнованной-то государственной суммы не будет уделено им ни гроша в течение 10–15 лет? И каково будет для вновь поступающих на службу, когда один назначится в преобразованную Семинарию прямо на 700 р., а другой на прежний оклад 257–286 р.! Всего же более накоплялись и неудержимо вырывались у него подобные чувствования, когда введен был (1867 г.) новый устав Семинарии и училищ и когда он, с течением времени на опыте видел, что и как оказалось несообразным ни с положением, ни с прямою пользою заведений, – о чём он и начал тогда же писать, куда и кому следовало, и формально и конфиденциально, в самых смелых выражениях. Но об этом будет речь ещё в своём месте. Теперь же обратимся к предмету материального улучшения быта Смоленских духовно-учебных заведений, которое было сделано преосв. Антонием, по его исключительно инициативе, одними местными епархиальными средствами. Изложение этого предмета помещается в отдельной, непосредственно следующей, главе. Глава XVI Дело по части улучшения материального быта всех Смоленских духовно-учебных заведений, произведённое преосв. Антонием, с полнейшею справедливостью и точностью охарактеризовано в Высочайшей Грамоте, как свидетельство истинно отеческой заботливости преосв. Антония о благосостоянии учебных заведений и как плоды его неусыпной деятельности на пользу вообще епархии. Преосв. Антоний и сам, не обинуясь, свидетельствовал о себе, что он действительно, «сблизившись всею душою с любимою им и любящею его паствою и питая эти же чувства в частности к учебным заведениям, в силу этого только и вызвался на столь нелёгкий для него труд по настоящему делу» 376 . Эта нелёгкость труда, кроме самого выполнения дела, увеличивалась ещё тем, что на него смотрели с немалыми предубеждениями, выходившими как из среды местной, так и оттуда, со стороны печати, далее и тогда, когда было уже оно сделано, и на него воспоследовало разрешение св. Синода. |
| Фото: Facebook-cmpahuцa «Друзья Фонда " Духовное наследие митрополита Антония Сурожского " » Итак, оба автора расценивают кризисные моменты как необходимые этапы взросления человека. «И у одного, и у другого проблема, кризис – это возможность стать по-настоящему взрослым, соединяя опыт и веру, разум и веру», – отметил докладчик. Оба они «почти радуются» появлению сомнений и сущностных вопросов на этапе кризиса, что, как говорил митрополит Антоний, является «неотъемлемой частью нашего становления, нашего роста, нашего возрастания, в конечном итоге чего мы будем окончательно привиты к Богу». Сурожский митрополит, как и итальянский священник, предупреждает, что «уверенность может стать идолом», и напоминает, что за эти вопросы и сомнения тоже нужно благодарить Бога. «Концепт личной встречи» – ключевая вещь для христианского мировоззрения двух пастырей, оба они считают встречу с Личностью воплощенного Бога центральным событием, которое определяет жизнь христианина. Ж.-Ф. Тири ярко проиллюстрировал это на примере евангельского отрывка о воскрешении сына наинской вдовы, который комментировали и митрополит Антоний, и о. Джуссани. «Наинской вдове не потребовался подготовительный курс по богословию, чтобы понять, что тот Человек, который ей говорит " не плачь " , – это то присутствие, тот взгляд, который ей хотелось бы переживать постоянно в своей жизни», – отметил докладчик. По его словам, сейчас христиане уже многое слышали о богословии встречи, но в те годы, когда об этом говорили оба пастыря, это было абсолютно ново и неожиданно, поскольку христианство воспринималось как свод этических установлений и традиций. Событие встречи делает веру «не впечатлением, не состоянием души, а настоящим опытом». Тири приводит тексты, которые свидетельствуют: оба пастыря переживали опыт очевидного присутствия Бога, и вся их проповедь и жизнь вдохновлялась именно этой встречей, возможность которой они открывали для других людей. О. Джуссани говорил: «То, что могло показаться отдельным личным опытом, стало главной действующей силой в истории, а потому – орудием миссии единого Народа Божия». А митрополит проповедовал в унисон: «Мир стал нов тем, что Христос учением, жизнью и смертью собрал вокруг Себя народ новый, новое человечество, обновленное не только верой, но и тайнами Церкви, которые человека крещеного делают родным по плоти, родным по природе воплощенному Сыну Божьему». Отсюда и вывод Тири: «Единство между нами, в нашей собственной жизни, сопротивление к раздорам и кризисам не рождается просто от наших усилий или от наших компромиссов, но возникает от этого совместного ожидания, " смотрения " на инициативу Христа в нашей жизни». |
| Халкидонский догмат ближе всего подводит к пониманию этой разумной силы как воплощенной в конкретной личности Иисуса Христа, а стало быть, и к разумению ее в качестве первообраза каждой свободноразумной личности. В итоге гносеологические построения Н. в кн. «Вера и знание с точки зрения гносеологии» implicite предполагают персоналистическую ориентацию, основанную на соматической трактовке личности, взятой в ее исторической конкретности, воплощенности, тогда как «Наука о человеке» была построена на принципиально асоматической основе и, по сути дела, без «исторического Христа». Одним из первых откликнулся на 1-й том труда Н. ректор КазДА митр. Антоний (Храповицкий). У него с Н. было немало общих интересов; известно, что он часто уединялся с профессором в своем кабинете, заранее вывешивая табличку: «Сегодня вечером я буду занят беседой с В. И. Несмеловым». В отзыве митр. Антоний дает труду Н. весьма лестные характеристики. Он выделяет «собственное учение автора об откровении в уме человека идеи Бога». По его мнению, «это учение или, если угодно, это доказательство бытия Божия (хотя автор и предубежден против такого выражения), следует прямо назвать Несмеловским, как существует доказательство Декарта или Канта. Оно и ново, и чуждо искусственности, и быстро пленяет мысль читателя, так что, судя по этим даже признакам, оно должно иметь будущность в истории мысли» ( Антоний (Храповицкий), еп. Новый опыт учения о богопознании// Несмелов. Наука о человеке. 1994. Т. 1. С. 21). Возможные упреки в адрес Н. в чрезмерном превознесении «естественного откровения» рецензент решительно отводит: «Подобное недовольство возможно вследствие того, что современная философия религии, или так называемое основное Богословие, чрезвычайно шатко определяет пределы богопознания и, по большей части, направляя свои выводы то против агностицизма, то против рационализма, в вопросе о богопознании становится между двумя стульями. Происходит же это по той причине, что в данном предмете, как и в большинстве других, наше богословие развивается под влиянием протестантских образцов и не знает довольно определенного учения о богопознании Церковного Предания, оставляя даже без должного внимания изречения Божественной Библии по этому, столь важному предмету» (Там же. |
| Все трое не родились христианами, но стали ими. Каждый из них способен на честный рассказ о своих сомнениях, о поиске Бога и обретении Его. Эта подкупающая честность способна прикоснуться к самой сердцевине современного человека, который боится традиции, для которого христианство " слишком отягчено " грузом минувших эпох. Изнутри традиции, не отвергая ее вовсе, скорее утверждая, трое благовестников воскрешают чувство евангельской свежести. В их устах Новый Завет поистине Новый, а Евангелие – благая весть и лучше не скажешь. Любопытно, что, в отличие от Честертона и Льюиса, митрополит Антоний ничего не писал. Он действовал сократически, спрашивая, отвечая, замолкая по временам и размышляя вслух перед лицом Бога и собеседников. Это потом его речи превращались в книги, благодаря усилиям друзей и почитателей. Благо, он жил в эпоху средств аудиозаписи, и усилия скорописцев не требовались. Кстати, об эпохе. Технический прогресс, увеличение народонаселения, распавшаяся связь времен и обще смятение. Кто не ругал новейшую историю и духовную дикость современного людского муравейника? " Железный век – железные сердца " . Но эта эпоха все же позволяет тиражировать речи мудрых с помощью технических средств и доносить эти речи до тысяч и миллионов слушателей. По-хорошему нужно, чтобы в каждом городе был свой митрополит Антоний, в каждом университете – свой Льюис и в каждой газете – свой Честертон. Но это – по-хорошему. А если по-плохому? А по-плохому люди такие являются редкостью, и была бы для многих непоправимой утратой та ситуация, при которой их слышало только ближайшее окружение. В средние века при неграмотности большинства паствы, при дороговизне книг и отсутствии массовых коммуникаций все зависело от возможности послушать мудрого человека вживую. Сегодня, удаленные друг от друга временем и расстояниями, мы можем назидаться благодатным словом при помощи книг и различных аудио-видео записей. Все трое это понимали. Все трое в разное время и с разной интенсивностью выступали по радио с беседами, лекциями и проповедями. Они, то есть, вполне современны, чтобы быть понятыми сегодняшним человеком, и вполне устремлены в вечность, чтобы не угождать минутному вкусу, но защищать Истину или возвещать Ее. |
| Академических преподавателей епископ Антоний называл «бездарными и непросвещенными импотентами ученой мысли» (оговариваясь при этом, что речь идет «не о всех профессорах и не о большинстве», но лишь о наиболее настойчивых претендентах на автономию), а академические корпорации (в целом) именовал «вырождающимися учеными обществами», которым свойственны «индифферентизм и чисто семейное начало в отношениях к научным интересам» 1885 . Он резко критиковал выборное начало и самую возможность допустить мирян к административной власти (на должности ректора, проректора или инспектора академий), соглашаясь с мнением, высказанным, по его словам, «одним маститым Архипастырем», что духовную школу надо не реформировать, а «должно всю ее разогнать, разломать, вырыть фундаменты семинарских и академических зданий и взамен прежних на новом месте выстроить новые и наполнить их новыми людьми» 1886 . Епископ Антоний предлагал исключить всех студентов, выработать к лету новый академический Устав и принимать в Академии только студентов, этот новый Устав признающих. Аналогичные действия он предлагал произвести и в отношении преподавателей. Набрасывая в общих чертах проект необходимых изменений в воспитательной части и в курсе обучения, он предлагал «восстановить добрый обычай дореформенной эпохи, когда митрополиты и Св. Синод сами предлагали корпорациям разработку исторических источников, а также богословских систем, и когда (до времени Петербургского митр. Исидора) сочувственно поощряли производительность академической мысли» 1887 . Одну академию епископ Антоний предлагал сделать «чисто духовной»: в числе ее преподавателей должны быть представители только монашества или белого духовенства (что, впрочем, признавал желательным и для всех духовных академий), а студенты – только из духовенства или из числа желающих принять священный сан и монашество 1888 . Он же признавал необходимым более близкое участие митрополитов в вопросах замещения кафедр, ибо в корпорациях «кумовство, интриги и зависть стоят на пути талантов к ученой карьере» 1889 . |
| Все трое не родились христианами, но стали ими. Каждый из них способен на честный рассказ о своих сомнениях, о поиске Бога и обретении Его. Эта подкупающая честность способна прикоснуться к самой сердцевине современного человека, который боится традиции, для которого христианство «слишком отягчено» грузом минувших эпох. Изнутри традиции, не отвергая ее вовсе, скорее – утверждая, трое благовестников воскрешают чувство евангельской свежести. В их устах Новый Завет поистине Новый, а Евангелие – благая весть, и лучше не скажешь. Любопытно, что, в отличие от Честертона и Льюиса, митрополит Антоний ничего не писал. Он действовал по-сократовски: спрашивая, отвечая, замолкая по временам и размышляя вслух перед лицом Бога и собеседников. Это потом его речи превращались в книги благодаря усилиям друзей и почитателей. Благо, он жил в эпоху средств аудиозаписи, и усилия скорописцев не требовались. Кстати, об эпохе. Технический прогресс, увеличение народонаселения, распавшаяся связь времен и общее смятение… Кто не ругал новейшую историю и духовную дикость современного людского муравейника?! «Железный век, железные сердца». Но эта эпоха все же позволяет тиражировать речи мудрых с помощью технических средств и доносить эти речи до тысяч и миллионов слушателей. По-хорошему нужно, чтобы в каждом городе был свой митрополит Антоний, в каждом университете – свой Льюис и в каждой газете – свой Честертон. Но это – по-хорошему. А если по-плохому? А по-плохому люди такие являются редкостью, и была бы для многих непоправимой утратой та ситуация, при которой их слышало бы только ближайшее окружение. В средние века при неграмотности большинства паствы, при дороговизне книг и отсутствии массовых коммуникаций все зависело от возможности послушать мудрого человека вживую. Сегодня, удаленные друг от друга временем и расстояниями, мы можем назидаться благодатным словом при помощи книг и различных аудио- и видеозаписей. Все трое это понимали. Все трое в разное время и с разной интенсивностью выступали по радио с беседами, лекциями и проповедями. То есть они вполне современны, чтобы быть понятыми сегодняшним человеком, и вполне устремлены в вечность, чтобы не угождать минутному вкусу, но защищать истину или возвещать ее. |
| Мнение митр. Арсения в той или иной степени разделяли и другие архиереи – рецензенты проекта: архиепископы Могилевский Евсевий, Литовский Макарий, Казанский Антоний. Так, архиепископы Антоний и Евсевий видели задачу не в сочинении нового устава, а в исправлении старого. Они – против выборов ректора советом; против присвоения степени доктора богословия светским лицам; вообще против копирования университетского устава; против допуска светских лиц на первостепенные должности инспектора, ординарных профессоров, поскольку это будет «отвращать наставников академий от принятия священного сана». Как писал архиеп. Антоний, «я очень хорошо знаю, что и при прежнем порядке светский дух усиливался всячески проникать в наши академии и парализовать их духовное направление и характер, и это случалось, как скоро светские преподаватели в них брали перевес и приобретали преобладающее влияние» 729 . Новый устав, считал он, совсем уничтожит в академиях и их воспитанниках монашеский дух. Если в отзывах митр. Арсения и архиеп. Евсевия ясно выражено желание во что бы то ни стало погубить проект обер-прокурора, архиепископ Макарий пошел по несколько иному пути. Объектом критики он выбрал любимую сферу собственной деятельности – научную работу. Рассматривая проект с точки зрения того, какое влияние окажут переустроенные академии на развитие исследовательской деятельности, он пришел к убеждению: совмещение общеобразовательных дисциплин с богословскими окажет на последние отрицательное воздействие, не будет способствовать их развитию. «Бедна наша богословская литература, наполнена только компиляциями или одними легкими и поверхностными сочинениями и почти не представляет капитальных, собственно богословских, трудов, хотя прошло уже более 50 лет со времени бывшего преобразования наших духовных академий. Теми же останутся эти академии и после преобразования их по новому проекту» 730 . Чтобы избежать печальной перспективы и в то же время удовлетворить обер-прокурора, он призывал разделить академии на две группы. Первая должна состоять из 2-х – 3-х академий и решать главную цель: «Быть им высшими богословскими училищами, совершенствовать и распространять богословские знания и приготовлять достойных преподавателей по всем богословским предметам». В этих академиях пусть разрабатывают и преподают науки «во всей обширности», а общеобразовательные – сократить. В каждой из них открыть три отделения: богословское, церковно-теоретическое и церковно-практическое. |
| О. Феодосий родился в Болгарии в Великом Тырнове. Здесь 5 лет он учился в духовной школе, и имел основательное знание древнегреческого языка. Прибыв на Св. Гору в 1830 году, он поступил в скит Кавсокаливский к некоему старцу о. Антонию греку, сурового и строптивого нрава, который не только изнурял его тяжелыми работами, не давая и заснуть, но и всячески истязал кроткого ученика. Не раз он прогонял его от себя; но тот, считая, что старец испытывает его любовь и постоянство, походя несколько, возвращался к нему и терпел те же жестокости. Не раз старец посылал его в Руссик с запискою к греческому духовнику о. Макарию, прося дать его ученику послушание в магерной и чтобы не давали ему никакой ослабы, всячески обременяя его работами. Однажды, прогнанный ученик, пришел к своему родственнику, иеромонаху Паисию, который впоследствии стал настоятелем Ильинского скита, а тогда еще проживал в Кавсокаливе, и рассказал ему все, что у них случается со старцем, прося совета. Тот посоветовал ему более не возвращаться к о. Антонию, и о. Феодосий поместился при другом старце; но тут о. Антоний, одумавшись, пришел к о. Паисию и просил сказать ученику, чтобы он возвратился, обещая его постричь. О. Паисий поверил, но новый старец о. Феодосия возражал: – напрасно полагаться на его уверения, – он не вытерпит и по своей привычке опять будет делать то же самое! – Так и случилось: старец принял его с радостью и при о. Паисии восхвалил его терпение и послушание, в которых он так уверился, что теперь желает постричь его. После пострига не прошло и двух месяцев, как старец опять прогнал о. Феодосия. Тогда собрались к нему скитские старцы и стали увещевать его, укоряя за непостоянство и жестокость. О. Антоний раскаялся и прослезился, ибо о. Феодосий уже впал в чахотку, кашлял и страдал отдышкою. Приняв ученика, они жили уже в мире, и вскоре сам старец заболел. Видя приближающуюся кончину, старец сокрушенно просил прощения, говоря: – Я убил тебя, чадо, прости меня! – Так он часто говаривал, и при смерти он своим раскаянием привел в слезы всех тут бывших, а ученик плакал неутешно. |
| Одновременно следует подчеркнуть, что основная вина в этом злодеянии ложится на плечи тех людей, кто был рядом с больным человеком и не оказал ему духовной, нравственной и психологической поддержки. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 1. Агафангел (Гагуа), игумен. Эвтаназия как биоэтическая проблема и православный опыт отношения к смерти//Богослов.ru. Режим доступа: http://www.bogoslov.ru/text/5571141.html (дата обращения 12.08.2018.). 2. Акопов В.И. Этические, правовые и медицинские проблемы эвтаназии//Медицинское право и этика, 1. С. 47-55. 3. Антоний (Блум), митрополит. Вопросы медицинской этики//Антоний (Блум), митрополит. Труды. М.: «Практика», 2002. С. 37-56. 4. Антоний (Блум), митрополит. Смерть//Антоний (Блум), митрополит. Труды. М.: «Практика», 2002. С. 57-79. 5. Антоний (Блум), митрополит. Человеческие ценности в медицине//Антоний (Блум), митрополит. Труды. М.: «Практика», 2002. С. 27-36. 6. Ардашева Н.А. Эвтаназия как метод искусственного прерывания жизни: правовые условия//Рос. юрид. журн, 1996. 1. С. 71-80. 7. Дмитриев Ю.А. Конституционное право человека в Российской Федерации на осуществление эвтаназии//Право и политика, 2000. 7. С. 127-130. 8. Дмитриев Ю.А., Шленева Е.В. Право человека в Российской Федерации на осуществление эвтаназии//Государство и право, 2000. 11. С. 52-59. 9. Капинус О.С. Эвтаназия как социально-правовое явление: монография. М.: Буквоед, 2006. 10. Крылова Н.Е. Уголовно-правовая оценка эвтаназии//Современное право. - М.: Новый Индекс, 2007, 1. С. 75-80. 11. Лаврин А.П. Хроники Харона. Энциклопедия смерти. Н.: Сибирское университетское издательство, 2009. 12. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2001. 13. Рыбин В.А. Эвтаназия. Медицина. Культура: Философские основания современного социокультурного кризиса в медико-антропологическом аспекте. 2009. Агафангел (Гагуа), игумен. Эвтаназия как биоэтическая проблема и православный опыт отношения к смерти//Богослов.ru. Режим доступа: http://www.bogoslov.ru/text/5571141.html (дата обращения 12.08.2018.). |
| Управляющий делами Украинской Православной Церкви: Каждый приход «ПЦУ» должен платить Фанару от 4000 евро Киев, 11 июля 2019 г. Когда Фанар выяснил, что передача ему обещанных Порошенко украинских святынь не произойдет, была назначена плата за Томос - от 4 000 до 20 000 € с каждого прихода «ПЦУ». Об этом рассказал управляющий делами УПЦ митрополит Бориспольский и Броварской Антоний в интервью журналистам программы «Радар» в эфире телеканала «NewsOne», передает Информационно-просветительский отдел УПЦ . 9 июля 2019 управляющий делами УПЦ митрополит Бориспольский и Броварской Антоний сообщил, что после неудачных попыток получить в собственность украинские святыни, Константинопольский Патриархат обложил «налогом на Томос» каждый приход «ПЦУ». Как отметил владыка, это произошло после неудачной попытки представителей Патриарха Варфоломея наладить контакты с Президентом Владимиром Зеленским. Митрополит Галльский Эммануил пытался выяснить, готов ли новый президент выполнять договоренности, достигнутые с экс-президентом Петром Порошенко о передаче Фанару ряда украинских храмов и монастырей. «Эта встреча не удалась, - рассказал митрополит Антоний. - Когда это не получилось, Эммануил представил Епифанию счет». Таким образом, после неудачных попыток получить в собственность украинские святыни, Константинополь решил пополнить казну другим способом. «Они посчитали, сколько приходов при объединении УАПЦ и Киевского патриархата, и наложили на каждый приход " налог " . Наименьшая сумма - 4000 €, наибольшая - 20000 €. Это с каждого прихода (даже сельского) и передали счет Епифанию. После этого Филарет и поднял " шум " », - рассказал иерарх. Информацию о «дани» Фанару подтвердили и в «ПЦУ». «Сказали, что 28000000 должны внести, что должны перечислить эти деньги в Константинополь», - рассказал один из «священников ПЦУ». 11 июля 2019 г. скрыть способы оплаты Смотри также Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Мы в соцсетях Подпишитесь на нашу рассылку |
|
|
