| Подробный рассказ о П., созданный на основе истории Сократа Схоластика, со вставкой о событиях арианских споров помещен в арм. Синаксаре Тер-Исраэла. Этот рассказ имеет ряд неточностей, напр., виновником 1-го изгнания П. назван еп. Евдоксий; мощи П. в К-поль переносятся из Кукуза, а не из Анкиры. В копт. Александрийском Синаксаре (XIV в.) присутствует краткое сказание об Анбе Булосе (т. е. о П.), восходящее также к Сократу. Здесь память П. приходится на 5-й день месяца паопи (2 окт.). Под предыдущим днем П. упомянут в календаре Абу-ль-Бараката (XIV в.). На Западе почитание П. также известно с IX в. В мраморном Неаполитанском календаре его память содержится под 6 нояб. Возможно упоминание о П. в Мартирологе блж. Иеронима (V в.). В его парижской рукописи XI в. (Paris lat. 12410 D) под 7 июня указана память «в городе Бизантии Павла». В одном из древнейших кодексов Мартиролога - Эхтернахском (нач. VIII в.) - П. назван епископом не Византии, а Бизацены (область в Сев. Африке). Уверенно можно сказать, что память П. под 7 июня была введена в Мартирологи Флора и Адона Вьеннского со сказаниями на основании «Трехчастной истории» Епифания и Кассиодора, в к-рых сведения также черпались из трудов Сократа и Созомена ( Quentin. 1908). Из Мартиролога Адона заметка о П. перешла в Мартиролог Узуарда и далее в Римский Мартиролог кард. Ц. Барония (XVI в.) с добавлением заметок о вмешательстве папы Юлия в дело П., а также о перенесении его мощей в К-поль. Мощи П. находились в К-поле до разгрома города крестоносцами в 1204 г. Ок. 1200 г. их видел в к-польской церкви, посвященной П., рус. паломник Антоний , буд. еп. Новгородский (Добрыня Ядрейкович); мощи находились под спудом. Там же хранились омофор и стола святого. В период лат. правления, вероятно в 1226 г., мощи были перенесены из К-поля в Венецию и помещены в ц. св. Лаврентия (Сан-Лоренцо). В 1686 г. была произведена рекогниция мощей. На ней присутствовал ученый-болландист К. Янник, к-рый констатировал, что мощи находятся в целости в драгоценной раке (ActaSS. Iun. T. 1. P. 23-24). |
| Во время одного из приемов, рассказывает Константин Багрянородный, русской княгине было поднесено золотое, украшенное камнями блюдо. Святая Ольга пожертвовала его в ризницу Софийского собора, где его видел и описал в начале XIII века русский дипломат Добрыня Ядрейкович, впоследствии архиепископ Новгородский Антоний: «Блюдо велико злато служебное Ольги Русской, когда взяла дань, ходивши в Царьград; во блюде же Ольжине камень драгий, на том же камени написан Христос». Впрочем, лукавый император, сообщив столько подробностей, как бы в отместку за то, что «переклюкала его Ольга», задал нелегкую загадку историкам Русской Церкви. Дело в том, что преподобный Нестор Летописец рассказывает в «Повести временных лет» о Крещении Ольги под 6463 (955 или 954) годом, и это соответствует свидетельству византийской хроники Кедрина. Другой русский церковный писатель XI века, Иаков Мних, в слове «Память и похвала Владимиру… и как крестилась бабка Владимира Ольга», говоря о кончине святой княгини († 969), отмечает, что она прожила христианкой пятнадцать лет, и относит тем самым время Крещения к 954 году, что тоже совпадает с точностью до несколько месяцев с указанием Нестора. Между тем Константин Багрянородный, описывая пребывание Ольги в Константинополе и называя точные даты устроенных им в ее честь приемов, с несомненностью дает понять, что все это происходило в 957 году. Для примирения данных летописи, с одной стороны, и показаний Константина, с другой, русским церковным историкам пришлось предполагать одно из двух: либо святая Ольга для продолжения переговоров с императором в 957 году приехала в Константинополь уже во второй раз, либо она крестилась вообще не в Царьграде, а в Киеве в 954 году и единственное свое паломничество в Византию совершила, уже будучи христианкой. Первое предположение более вероятно. Что касается непосредственно дипломатического исхода переговоров, у святой Ольги были основания остаться недовольной ими. Добившись успеха в вопросах о русской торговле в пределах империи и подтверждении мирного договора с Византией, заключенного Игорем в 944 году, она не смогла, однако, склонить императора к двум важным для Руси соглашениям: о династическом браке Святослава с византийской царевной и об условиях восстановления существовавшей при Аскольде православной митрополии в Киеве. Ее недовольство исходом миссии явственно звучит в ответе, который она дала, уже по возвращении на родину, присланным от императора послам. На запрос императора относительно обещанной военной помощи святая Ольга через послов резко ответила: «Если ты так же постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда дам тебе воев в помощь». |
| Не позже начала XV века на Руси стали использовать восьмиконечную форму для запрестольных крестов. На иконе первой половины XV века «Знамение от иконы Богородицы» («Битва новгородцев с суздальцами») из с. Курицкое на запрестольном пятидисковом кресте дополнена наклонная подножная перекладина, так что получается восьмиконечный крест 142 . В мастерских Троице-Сергиевского монастыря в XV веке мастером Амвросием с помощниками был изготовлен большой деревянный восьмиконечный крест, на котором были помещены 28 икон, резанных на кости 143 . Крест назначался для монастырских ходов. Тема иконостаса на кресте – образе христианского мироздания была продолжена на запрестольном кресте второй половины XVIbeka из Благовещенского собора Московского Кремля 144 (илл. 6). В средокрестии помещен литой образ распятого Спасителя со сдвоенными литыми поясными фигурами предстоящих. На лицевой стороне укреплено 19 литых серебряных киотчатых рамок с литыми иконками в них. Столько же икон и на оборотной стороне. С этим крестом священники царских домовых церквей исходили из Благовещенского собора на Соборную площадь и направлялись в Успенский собор. Рис. 3. Крестный ход на освящение церкви св. Архангела Михаила. Миниатюра летописного лицевого свода. XVI век Рис. 4. Сретение Владимирской иконы Богоматери. Миниатюра летописного лицевого cboдa.XVI век В новгородском Софийском соборе хранилось несколько широкополосных шестиконечных крестов для святительского богослужения. Самым знаменитым из них является несохранившийся крест архиепископа Антония, вид которого известен благодаря фиксационному рисунку Ф. Г. Солнцева, выполненному в 1830-х годах. Летопись за 1211 год сообщает: «Пришел… Добрыня Ядрейкович из Царяграда, и привезе с собою Гроб Господень, а сам пострижеся на Хутине у святого Спаса, и волею Божиею възлоби и князь Мъстислав и вси Новгородьци, и послаша и в Русь ставиться, и приде поставлен архиепископ Антоний» 145 . На лицевой стороне обложенного серебром креста, в средокрестии, помещен ковчег с частицами истинного Крестного Древа, очевидно тоже привезенного Добрыней Ядрейковичем из Константинополя. Отметим, что ковчег выполнен в форме четырехконечного креста с чуть расширенными концами, то есть он имеет вид победного константиновского креста. Напрестольный крест был изготовлен до 1238 года 146 . |
| Т. 1. Стб. 481). Важно также, что это заимствование не книжное, а изустное, ведь и само лат. palmarius было словом живого разговорного языка, что видно по его совр. рефлексам - франц. paumier или итал. palmiere; из всех слав. языков заимствование было осуществлено только древнерусским. Становится очевидным, что в XII в. на Св. земле встретились и переплелись 2 мощных паломнических потока - с лат. Запада и из Руси, ибо только достаточная частотность могла обеспечить ту интенсивность контакта, к-рая требовалась для инфильтрации термина в повседневную речь. Очевидно, именно потребности П. привели к возникновению в XII в. по крайней мере 2 рус. мон-рей в Иерусалиме: женского - Пресв. Богородицы, в к-ром жила прп. Евфросиния ( Кушелев-Безбородко. Памятники. Вып. 4. С. 178), и мужского - арх. Михаила, располагавшегося «за великою црьковию» в «граде светааго Савы», т. е. в комплексе лавры св. Саввы Освященного; в нем молился свт. Савва Сербский во время 1-го П. в Иерусалим (1229) ( Дoмehmujah, jepмoh. Жumuje св. Саве/Предгов., прев. и комент.: Jyxac-Гeopruebcka и Т. Београд, 2001. С. 297). К числу таких благоприятных для П. условий в 3-й четв. XII в. добавилось освобождение визант. войсками от турок-сельджуков юж. побережья М. Азии, сделавшее возможными сухопутные маршруты от К-поля до Киликийских Ворот и далее в Иерусалим. Свт. Антоний (Добрыня Ядрейкович) видел в К-поле захоронение «Леонтея, попа русина», «тои бо Леонтии 3-жъ во Иеросалимъ пешь ходилъ» (Книга Паломник. 1899. С. 29-30). Обе опубликованные на сегодняшний день древнерусские надписи из базилики Рождества Христова в Вифлееме палеографически датируются именно периодом от 2-й пол. XI до нач. XIII в. ( Артамонов, Гиппиус, Зайцев. 2013). Святоземские паломнические реликвии XII-XIII вв., к-рые находят, иногда серийно, по преимуществу в Новгороде,- перламутровые равноконечные крестики, стеатитовые ставротеки и крестики с выпуклым средокрестьем - носят черты латинской паломнической культуры ( Мусин. 2009). Из паломнических центров вне Св. |
| Принимая высоких гостей, они показывали им святыни, хранящиеся во дворце. Так, император Мануил Комнин в 1147 году принимал герцога Анри (Генриха) II Шампанского, покровителя автора «Романа о Граале» Кретьена де Труа (многие синдологи считают, что легенда о Граале возникла именно в связи с Плащаницей, о чем будет еще сказано ниже). В 1171 году тот же император принимал Иерусалимского короля Аморина I и хрониста Третьего крестового похода епископа Вильгельма Турского и показал им реликвии крестных мук Спасителя: Крест, гвозди, копие, губку, Терновый венец и полотно, «в которое Он был завернут», то есть Плащаницу. В XII веке появились многочисленные свидетельства раскрытия «тайны Мандилиона». Так, в позднейшей (до 1130 г.) вставке в текст проповеди папы Стефана III о посланной Христом Авгарю ткани сказано: «Вытянул все Свое тело на белом, как снег, полотне, на котором славное изображение Лика Господа и всего Его тела (!) было так чудесным образом отражено…» В «Истории Церкви», написанной около 1130 года английским монахом Орделкусом Виталиком, также в связи с Авгарем упоминается полотно, которое «позволяло увидеть подобие и пропорции тела нашего Господа». Аббат из Исландии Николай Сомундарсон, совершивший паломничество в Константинополь и вернувшийся домой в 1157 году, упоминает, что видел «Плащаницу с кровью и телом Христа на ней». В кодексе XII века из Ватиканской библиотеки (nr 5696) хранится письмо Христа Авгарю, в котором говорится: «Посылаю тебе полотно; знай, что на нем не только Мое лицо, но все тело чудесно отразилось». В этом тексте Нерукотворный образ (Убрус) идентичен Плащанице. Однако более ценны свидетельства самовидцев святыни. Хранитель коллекции реликвий в Фаросе грек Николай Месарит в 1201 году увещевал взбунтовавшуюся гвардию не нарушать святость часовни, где находится «погребальное полотно», в которое было обернуто «после мук, укрытое тайно, хотя и нагое, мертвое тело Христа». Из текста видно, что самого Месарита поразил тот факт, что Христос на Плащанице совершенно нагой. Такое не мог себе позволить ни один христианский художник того времени. Интересно, что в 1200–1204 годах в Константинополе «в церкви Богородицы Фаросской» видел «Пелены Христовы» и русский паломник из Великого Новгорода Добрыня Ядрейкович (впоследствии, в 1211–1229 годах, Новгородский архиепископ Антоний). Оставленное им описание святыни полностью совпадает с описанием такого важного свидетеля, как Роберт де Клари, хронист Четвертого крестового похода, который видел императорскую коллекцию реликвий в 1203 или 1204 году. Он отмечает такую важную подробность, как еженедельная открытая демонстрация Плащаницы всему народу во Влахернском храме каждую пятницу – в день, который в христианской традиции посвящен памяти Креста и Распятия Спасителя. |
| 123. Col. 223), Узуарда (2-я пол. IX в.; PL. 123. Col. 699), Ноткера Заики (нач. X в.; PL. 131. Col. 1040). Заметки в этих Мартирологах представляют собой краткие указания о святом без жизнеописания. Свт. Адон применительно к памяти И. З. употребляет слово «natalis», к-рое обычно служит для обозначения памяти мучеников (в отличие от «depositio» - «кончина» для всех прочих святых). Эта тенденция нашла продолжение у Ноткера, к-рый причисляет И. З. к мученикам. До XVI в. в Западной Церкви поминовение И. З. совершалось только 27 янв., а затем к этой дате добавилось 14 сент., что нашло отражение в Римском Мартирологе кард. Цезаря Барония , во мн. частных Мартирологах (Гелесини, Шестаньоль и др.) и списках святых XVI в. (Феррари и др.), под влиянием византийской традиции. Однако день памяти 14 сент. изначально носил характер простого поминовения (commemoratio), без литургического празднования (к-рое до сих пор закреплено только за 27 янв.). Д. В. Зайцев Мощи В новой ц. св. Апостолов в К-поле, выстроенной при имп. Юстиниане I, гробница И. З. находилась в алтарной части храма. В энкомии на перенесение мощей свт. Григория Богослова, которое состоялось в правление имп. Константина VII Багрянородного (913-959), говорится о том, что они были помещены в ц. св. Апостолов рядом с мощами И. З. (ActaSS. Maii. T. 4. P. 453). В лат. описании святынь К-поля XII в. (Аноним Меркати) упоминаются гробницы И. З. и свт. Григория в ц. св. Апостолов: «В полу же алтаря слева лежит святой Иоанн Златоуст, а справа - святой Григорий Назианзин, называемый Богословом» (Описание святынь Константинополя в латинской рукописи XII в./Пер., предисл., коммент.: Л. К. Масиель Санчес//Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 436-463). В 1200 г. о гробницах И. З. и свт. Григория в алтаре ц. св. Апостолов упоминал рус. паломник Добрыня Ядрейкович (свт. Антоний , архиеп. Новгородский). Перенесение мощей свт. Иоанна Златоуста. Икона. XVII в. (Византийский музей, Афины) Перенесение мощей свт. Иоанна Златоуста. |
| В исповедании веры Иларион излагает свое понимание догматов веры. Пространнее, чем другие, изображает догматы о Святой Троице и о воплощении Сына Божия. Веру понимал Иларион ясно, точно и превосходно; его исповедание дело не одной мысли, а дело всей верующей души. (архиеп. Филарет). К описываемому времени составлены были также жития: Пр. Антония Римлянина, написанное преемником его по игуменству Андреем, Пр. Авраамия Смоленского, написанное учеником его Ефремом и Свв. Леонтия и Исаии Ростовских. Составлено было также игуменом Даниилом, черниговским уроженцем, описание паломничества в Святую Землю, бывшее самым употребительным чтением благочестивых людей. Он был в Иерусалиме после первого крестового похода (Иерусалим был взят в 1099 г.), приблизительно в 1106 – 08 г. г., был обласкан королем Балдуином I, видел там много русских путешественников, в течение 16 месяцев осмотрел все святые места, видел на Пасху чудесное схождение огня ко гробу Господню, молился о русских князьях, боярах и своих духовных детях, записал имена их при гробе Господнем и повесил лампаду – «кандило стклянное» – с чистым «маслом древяным» от Русской земли. Спустя около ста лет после игумена Даниила, архиепископ новгородский Антоний (в мире один из знатных новгородцев Добрыня Ядрейкович) написал «Паломник Константинопольский или Цареградский», который содержит описание христианских достопримечательностей столицы Византии, которую он посетил. По возвращении в Новгород он постригся в монашество в Хутынском мон. у его основателя и друга своего Пр. Варлаама, из которого и был возведен в 1211 г. на архиепископскую кафедру. В до-монгольский период писаны были службы и молитвы. Митрополит Иоанн I написал службу Свв. князьям Борису и Глебу, празднование памяти которых было установлено при Ярославе. Монах Печерского мон. Григорий, живший в конце XI – начале XII века и называемый в Патерике творцом канонов, написал канон Пр. Феодосию и, предположительно, канон на праздник перенесения мощей Св. Николая Чудотворца. |
| Священник Миладин Митрович. Святой Савва Сербский как ктитор Хиландарского монастыря (версия для печати)/Православие.Ru Святой Савва Сербский как ктитор Хиландарского монастыря Православие.Ru , 30 июля 2008 г. Священник Миладин Митрович До начала XIII века на Балканах не было достаточных и необходимых условий для развития сербской письменности и богослужения. И только создание независимого сербского средневекового государства династией Неманичей существенно изменило ситуацию. Внутренние условия для успешного развития сербской письменности и богослужения становятся чрезвычайно благоприятными, причем мощный толчок этому развитию дало, прежде всего, устроение автокефальной Сербской Церкви . Самым выдающимся представителем династии Неманичей был святой Савва. С его именем связывают начало новой эпохи в развитии сербской культуры. В 1198 году новгородский паломник Добрыня Ядрейкович (будущий архиепископ Антоний), подробно описывая святыни и памятники Константинополя, упомянул интересную деталь, явно поразившую его воображение. Повествуя о монастыре Богородицы Эвергетиды, он отметил среди прочего: «Здесь живет инок Савва, сербского князя сын» . Добровольное принятие монашеского пострига представителем правящего дома, отречение от мира в юном возрасте было в глазах русского паломника событием настолько удивительным, что он нашел уместным сообщить о нем наряду с рассказами о самых известных святынях столицы православного мира. Личность святого Саввы Сербского сложилась под влиянием тех исторических событий, которые произошли на территории Византии в конце XII – первой половине XIII века. Его отец Стефан Неманя сумел после династических споров со своими братьями объединить в одну державу все области на Балканах, в которых жил сербский народ, став, таким образом, творцом сербского средневекового государства. Освободив страну от власти Византии, Стефан Неманя стал заниматься внутренним устройством государства, обращая особое внимание на религию. Он очень хорошо понимал, что церковное разделение его державы между Востоком и Западом не может обеспечить ей политической стабильности. С обеими христианскими Церквами Стефан был знаком с детства: родившись в Зете, он был крещен в Римско-католической Церкви и только после возвращения в Рашку переведен в Православие. Как основатель нового государства, Неманя должен был определиться в церковном отношении – к Западу или Востоку; он предпочел Православие. Его выбор, безусловно, определил пример Византии, в которой Церковь стала основанием прекрасной культуры и двигателем жизни греческого народа. Византийская монархическая идеология и политика также во многом повлияла на то, что во время правления династии Неманичей сербская средневековая держава сформировалась именно по византийской модели. |
| Автор «Степенной книги» пишет: «Подвиг ее в том был, что узнала она истинного Бога. Не зная закона христианского, она жила чистой и целомудренной жизнью, и желала быть христианкой по свободной воле, сердечными очами путь познания Бога обрела и пошла по нему без колебания». И преподобный Нестор Летописец повествует поэтично: «Блаженная Ольга с малых лет искала мудрости, что есть самое лучшее в свете этом, и нашла многоценный жемчуг – Христа». Поручив Киев подросшему сыну, Ольга отправилась с большим флотом в Константинополь. Потому историк Н. М. Карамзин назвал княгиню первой русской паломницей. А древнерусские летописцы определили это деяние Ольги как «хожение», соединившее в себе и религиозное паломничество, и дипломатическую миссию, и демонстрацию военного могущества Руси. Таинство Крещения совершил над ней Патриарх Константинопольский Феофилакт (933–956), а восприемником из купели был Император Константин Багрянородный (912–959), оставивший в своем сочинении «О церемониях византийского двора» подробное описание церемоний во время пребывания Ольги в Константинополе. На одном из приемов княгине было поднесено золотое, украшенное драгоценными камнями блюдо. Ольга пожертвовала его в ризницу собора Святой Софии, где его видел и описал в начале XIII в. русский дипломат Добрыня Ядрейкович, впоследствии архиепископ Новгородский Антоний: «Блюдо велико злато служебное Ольги Русской, когда взяла дань, ходивши в Царьград: во блюде же Ольгине камень драгий, на том же камни написан Христос». Патриарх благословил новокрещенную княгиню крестом, вырезанным из цельного куска Животворящего Древа Господня. На кресте была надпись: «Обновися Русская земля Святым Крестом, его же приняла Ольга, благоверная княгиня» (после завоевания Киева литовцами Ольгин крест был похищен из Софийского собора и вывезен католиками в Люблин, дальнейшая его судьба неизвестна). При Крещении княгиня удостоилась имени святой равноапостольной Елены (древнегреч. «факел», «светлая» – С.М .), много потрудившейся в распространении христианства в огромной Римской империи и обретшей Животворящий Крест, на котором был распят Господь. |
| Почитание Гроба Господня на Руси Искусство Руси в ходе усвоения православной традиции выработало собственные художественно-символические формы иконографии Гроба Господня. С XI в. источники рассказывают о паломничествах ко Гробу Господню и обретении его реликвий (в 1062 паломничество совершил прп. Варлаам, игум. Киево-Печерский ). В 1106-1107 гг., вскоре после освобождения Иерусалима крестоносцами, Гробу Господню поклонился игум. Даниил , получивший частицу скалы Гроба Господня. Под 1134/35 г. сообщается о приносе в Новгород «доски оконечной Гроба Господня» неким Дионисием . В 1211 г. вернувшийся из паломничества в Константинополь Добрыня Ядрейкович (впосл. Новгородский архиеп. Антоний) «привезе съ собою Гробъ Господень» (очевидно, меру Гроба Господня). В XII-XIV вв. на Русь попадали кроме частиц Гроба Господня и др. реликвии, а также его изображения, значки-пряжки и т. д. (нашивной рельеф из свинцово-оловянного сплава с изображением жен-мироносиц у Гроба Господня и надписью: «Sepulchrum Domini» - из паломнического «клада», найденного в 50-х гг. XX в. на Шепетовском городище (на окраине с. Городище Шепетовского р-на Хмельницкой обл. Украины)). Появились на Руси и меры Гроба Господня: они хранились в Софийском соборе Новгорода («...мера Господня Гробу в долину тесма щолкава сколь велик и долог Гроб Господень») и в Московском Кремле. Меру доставил в Москву Трифон Коробейников еще в кон. XVI в. В 1600-х гг. ее зафиксировали составители описи Успенского собора . На нее ориентировались при сооружении «Гроба Господня» Успенского собора в 1620-1621 гг.; ее упоминает Василий Гагара в 1634 г. как стоящую «в Москве в соборе»; в описи келейной казны патриарха Филарета названо «13 мер». Престол Софийского собора в Новгороде предположительно с нач. XIII в. был устроен в меру длины погребальной скамьи Иисуса Христа. Восприятие Русью традиции почитания Гроба Господня фиксирует посвящение престолов женам-мироносицам сначала в Новгороде (до XVI в.), затем в Москве. О знакомстве Руси с реликвиями Гроба Господня свидетельствуют многочисленные каменные иконки с рельефными изображениями на сюжет «Жены-мироносицы у гроба Господня». |
|
|
