| «Имя Оригена, – говорит специалист по вопросу об этом древнем учителе, – окружено традиционным ореолом систематика, но традиционное представление о нем справедливо лишь в относительном смысле». Можно считать общепризнанным, что даже наиболее систематическое из сочинений Оригена «о началах», и оно довольно далеко от идеала систематического построения. Ориген был писатель с порывами к систематизации, но фактически он всегда оставался не систематиком, а экзегетом. Итак, видим, что о. Иванцов в числе признаков, характеризующих александрийскую школу, указывает такой, какой, отнюдь, не принадлежит к числу главных, хотя и высказывается, как такой некоторыми немцами. Мы были осторожнее критика и не ставили этой черты в числе характеристических для александрийской школы (см. стр. 34). Напротив, в вышеприведенном определении другой восточной школы – антиохийской, у о. Иванцова высказана неточная и неестественная мысль, что, будто, представители этой школы заняты были, исключительно, каким-то микроскопическим рассмотрением каждой религиозной истины порознь, подобно тому, как какой-нибудь химик анализирует составные элементы растения, минерала, металла, не интересуясь вопросом о целой совокупности религиозных истин, о системе их. Нам кажется, этим сказано слишком много. Критик без нужды унижает антиохийцев. Во всяком случае, у них никак нельзя отрицать систематизации в том же смысле, в каком находят ее у александрийцев: нельзя указать большего, но нельзя не находить подобного же. Специалист по вопросу об антиохийской школе Теодор Кин, после тщательного изучения сочинений Феодора Мопсуетского вот что говорит о школе антиохийской: «обе школы, александрийская и антиохийская, одушевлены были, и стремились к наиболее глубокому познанию внутренней связи истин веры, в надежде достигнуть систематического обозрения и изложения учения божественного откровения, сближаясь со светской наукой» 59 . И это не простые фразы, не пустая риторика со стороны исследователя, влюбленного в предмет своего исследования. Что систематизация была делом, близко знакомым антиохийцам, это видно из того, что, специфически антиохийское понимание догмы антропологической (она, более, или менее известна), 60 не было высказываемо антиохийцами отрывочно и не оставалось без значения для прочего круга богословских воззрений школы, нет, оно вело к своеобразному, подробному раскрытию всей (если позволено будет так выразиться) тайны искупления, определяло собой весь круг идей христологических и сотериологических. Припомним еще, что систематическое богословие в том виде, как оно излагается доселе в православной церкви, обязано своим конечным определением со стороны формулировки, и группировки, и взаимной связи, – обязано Иоанну Дамаскину , а этого богослова сам критик причисляет к антиохийцам (стр. 166). |
| На это дает право уже одно охарактеризованное нами выше состояние вопроса о подлинности творений Евстафия, в силу которого Eustathiana, помещенные нами под рубрикой dubia, признавались таковыми подчас отдельными лицами при нескольких противоположных голосах. А потом, пусть некоторые из литературных памятников, носящих теперь имя Евстафия, и не принадлежащих именно этому лицу, однако нужно быть очень близоруким, чтобы совершенно не разглядеть на этих произведениях печати антиохийской школы. Привлечение же, при подобном положении вещей, к делу реконструирования богословско-экзегетических воззрений Евстафия тех из его сочинений, в подлинности которых можно (но отнюдь не необходимо) сомневаться, если и нанесет частичный ущерб истине, то настолько незначительный, что в общем, степень сходства между нашим портретом и его оригиналом, позволяем себе думать, будет очень высокой. В. «Из того, что сохранилось от Евстафия, видно, что он по своему направлению примыкает к Антиохийской школе " … (Проф. Барсон) 195 Уже то обстоятельство, что Евстафий происходил из Малой Азии и был епископ Антиохии заставляет нас, не совсем точно выражаясь, a priori предполагать антиохийское направление в богословствовании св. отца 196 . Одно из только что приведенных названий сочинений св. Евстафия 197 подкрепляет эту догадку. Полную же устойчивость наша мысль, смеем думать, приобретет, когда будут проанализированы самые творения антиохийского епископа. Но, прежде чем приступить к осуществлению нашей задачи, считаем необходимым сказать несколько слов по части методологии. То или иное богословское направление писателя обнаруживается не на внутренней только (материальной), но и на внешней (формальной) стороне произведения данного лица 198 . Отмеченное явление, само собой разумеется, налагает на приступающего к изучению известного церковно писателя обязанность установить принадлежность этого лица к какой либо школе по обеим сторонам его произведений. Отсюда, оттенить наиболее характерные для антиохийца черты в самой внешности творений Евстафия, изложить его христологическое и сотериологическое учение – вот почти все, к чему, в сущности, сводится наше дальнейшее изложение. |
| По крайней мере Ориген , известный учитель той же александрийской школы, должен был начинать сначала защиту пользы и необходимости изучения христианами языческих наук и в особенности философии. Ориген , сдвигавшись учителем, хотел было довольствоваться изложением христианских истин, но потом увидал, что этого недостаточно и что необходимо преподавать еще философию. А так как он философии не изучал, то стал ходить на уроки тогдашних александрийских философов. Но все это не сошло ему даром. Его стали порицать за это, как за измену веры. Ориген принужден был защищаться, указывая на примеры лиц истинно-православных, которые и сами учились у философов и в христианской школе преподавали философию 6 . Любопытно, что он не счел нужным сослаться на пример Климента. По всей вероятности репутация этого горячаго любителя философии была не особенно высока: его авторитетом не удобно было защищаться и прикрываться..... Очень интересно узнать, что иногда преподавание в христианской школе приводило к неожиданно тяжким последствиям для преподавателя. О Лукиан, пресвитер Антиохийском, которого считают основателем Антиохийской школы, известно, что он в течении более четверти столетия, в правление трех преемственно следовавших один за другим епископов названного города, находился вне общения церковного, был ποσυνγωγος, под отлучением 7 . Но почему случилось так? Историк Адольф Гарнак предполагает, что в таком положении Лукиан очутился потому, что он был «главой школы или училища 8 , т. е. потому, что он решился на такое дело, которое не считалось одобрительным. Предположение это, по нашему мнению, заслуживает верование в виду того, что история лишена возможности отыскать какую-либо другую причину нелегального положения знаменитого главы школы. Памятники хранят об этом полное молчание. Но еще интереснее указание, что в рассматриваемое время слово «школа» вошло в лексикон бранных слов. Как в наше время, когда хотят кого-нибудь опозорить, то именуют его нигилистом или социалистом, так в те отдаленный века с таким же успехом в подлежащих случаях пользовались словом «школа». |
| В. «Из того, что сохранилось от Евстафия, видно, что он по своему направлению примыкает к Антиохийской школе»… (Проф. Барсов). 1476 Уже то обстоятельство, что Евстафий происходил из Малой Азии и был епископом Антиохии заставляет нас, не совсем точно выражаясь, а priori предполагать антиохийское направление в богословствовании св. отца. 1477 Одно из —434— только что приведенных названий сочинений св. Евстафия 1478 подкрепляет эту догадку. Полную же устойчивость наша мысль, смеем думать, приобретет, когда будут проанализированы самые творения антиохийского епископа. Но, прежде чем приступить к осуществлению нашей задачи, считаем необходимым сказать несколько слов по части методологии. То или иное богословское направление писателя обнаруживается не на внутренней только (материальной), но и на внешней (формальной) стороне произведения данного лица. 1479 Отмеченное явление, само собою разумеется, налагает на приступающего к изучению известного церковного писателя обязанность установить принадлежность этого лица к какой-либо школе по обеим сторонам его произведений. Отсюда, оттенить наиболее характерные для антиохийца черты в самой внешности творений Евстафия, изложить его христологическое и сотериологическое учение – вот почти всё, к чему, в сущности, сводится наше дальнейшее изложение. § 1. Значило бы дать и недостаточную, и одностороннюю характеристику внешности рассматриваемых сочинений, как принадлежащих перу антиохийца, в том случае, если бы мы только констатировали в них отсутствие аллегоризма. Но отнюдь нельзя сказать, что отсутствие этого последнего – явление, не имеющее никакой значимости для определения богословского направления Евстафия. Поясним свою мысль примером писателей антиохийской школы, хронологически преемствовавших Евстафию. Диодор говорит о себе: «το λληγορικο τ στορικν πλεστον, σον προτιμμεν». 1480 Послед- —435— нее он удерживает лишь отчасти, стремясь сохранить то, что антиохийцы обозначали термином «θεωρα» (спекуляция, типическо-символический, духовный смысл), 1481 необходимое, с его точки зрения, для христианского экзегезиса Ветхого Завета. Златоуст защищает буквальный смысл и избегает аллегорического толкования. Исидор Пелусиот лишь в некоторых местах удерживает незначительные аллегории Златоуста. 1482 – Отрицательного же свойства была бы наша характеристика и тогда, когда бы мы ограничились указанием, что хотя в некоторых местах своих произведений Евстафий и толкует Писание в смысле переносном, 1483 но этот переносный смысл является частью типическим, 1484 частью же как 2-й смысл на ряду с буквальным. 1485 |
| Здесь не выносилось уверенности в правоте толкования. Антиохийская школа сделалась основательницею научного толкования. Экзегес александрийский был искусством; в Антиохии сообщили ему характер науки. Александрийское толкование может быть хорошо только под пером таланта; в антиохийской школе предлагались такие простые и устойчивые приемы, что с ними не без пользы мог трудиться и человек невысоких дарований. Александрийской школе могла угрожать опасность – сочинить свое Священное Писание, антиохийской – остановиться очень близко к букве, позабыть, что за «историей» должна идти «теория». Далее Болотов утверждает, что «александрийцы примкнули к философии Платона; в Антиохии, по-видимому, более тяготели к философии Аристотеля. Александрийские ученые выходили из стремления выразить и в самой конструкции своей догматики простоту существа в Боге, и в учении о Нем избегали и тени сложности. Они признавали, что Бог Отец есть существо премудрое, всемогущее и пр. Это значило, что в Нем нет премудрости и всемогущества, как качеств, а есть премудрость и сила ипостасная. Александрийским богословам, таким образом, была ясна из понятия об Отце необходимость существования Ипостаси Бога Сына. Бог Отец – существо Божеское, а Сын – ипостасная сущность Божества. Опасность этого воззрения состояла в том, что Бог Отец обращался в отвлеченное понятие. Александрийские ученые, последователи Оригена, несмотря на свой субординационизм, оставались на почве православной, потому что существование Сына при существовании Отца для них было логическою необходимостью…». Столкновение рано или поздно было неизбежно. Оно имело место между александрийским еп. Александром, по-видимому, александрийцем по духу, и александрийцем же пресвитером Арием, который по духу, как оказывается, был все же антиохийцем, как последователь Лукиана. В тринитарной теме Арию были неприемлемы мысли а) о вечном, т.е. безначальном сосуществовании Отца и Сына (вспомним Оригеновский гениальный домысел «generatio non solo aeterna, sed et sempaeterna»), и б) Сын — из Самого Бога, т.е. |
| Античное «террасное» построение пространства, идиллический ландшафт, мягкая пластика обнаженных тел и спокойные складки драпировок рисуют несколько иной вариант александрийского вкуса – изящной буколики, сдержанной, лишенной эмоций или сантиментов пасторали. Среди рукописей, сохранившихся от раннего периода, к александрийской школе относят иллюминированный кодекс Коттоновой Библии (Лондон, Британский музей, MS. Othob. V I)48. Миниатюры представляли некогда полный свод иллюстраций к книге Бытия. В нем было более трехсот изображений, однако сохранились они не полностью. Коттонова Библия опровергает мнение о том, что ранняя христианская иконография разрабатывалась по преимуществу в Сирии и Палестине. Прообразом этого свода послужили иллюстрированные книги Септуагинты, перевод, как известно, был осуществлен в Александрии для Птолемея II. По мнению К. Вайцмана, эта александрийская Септуагинта представляла собой нечто среднее между свитком и кодексом. Рисунок. См. изображение в оригинале Сохранившиеся миниатюры Коттоновой Библии привлекают прежде всего обстоятельностью размеренного рассказа. Миниатюры располагаются в тяжеловесных объемных рамках, их пространство плотно заполнено и поражает обилием округлых форм. Подробно выписаны пейзаж, архитектура. Фигуры крупные, переданы иллюзорно, движения размеренные и величавые. Чувство меры преобладает во всем: в характере объемов, в трактовке складок драпировок, организации спокойного ритма, в сдержанной, глуховатой и плотной цветовой гамме. Несмотря на общую внушительность, нигде нет типичной для римского искусства императивности и напора; общее настроение отличается элегичностью, отсутствием нарочитой демонстративности в чем бы то ни было. Ярко выраженный античный иллюзионизм, повествовательность, любовь к красивому рассказу, созерцательное начало, выдержанность художественных приемов – все черты, свойственные александрийской школе в целом, культуре «большого стиля», характерны и для этой рукописи. Антиохия. Антиохийская школа миниатюры сформирована не только иным культурным ареалом, но в первую очередь иным типом сознания. |
| Что же, ужели и самого Оригена можно назвать антиохийцем и теорию субординации антиохийской? Удивительно, как автор не заметил коренного противоречия своей идее в самых первых фактах рассматриваемой им истории 56 ). Заметим при этом, что и строгие ариане прикрывались именем Оригена и ставили свое учение в связь с учением Оригена. Автор это знает 57 ), но не обращает на это никакого внимания, потому что разъяснение этого факта могло бы привести к выводам, противоречащим его идее. Прибавим к этому и тот общеизвестный факт, что ариане ссылались не только на Оригена , но и на других александрийских учителей – на св. Дионисия, память которого должен был защищать от них Афанасий Великий . Не довольно ли было только этих фактов для того, чтобы навести автора на мысль поискать источников арианства в другом месте, а не в том, где он предположил их без всякого серьезного основания (руководствуясь, впрочем, соображениями других, также ни на чем твердо не основанными)? Чтобы объяснить образование какой-нибудь партии или происхождение какого-нибудь учения в связи с направлением известной ученой школы, для этого, по нашему мнению, недостаточно лишь собрать справки о том, кто из лиц, принадлежащих к означенной партии, учился в этой школе, а, главным образом, нужно обратить внимание на то, есть и внутреннее сродство между идеями, каких держится означенная партия, и учениями, какие распростронялись в известной школе. Рассматривая вопрос о происхождении арианства с этой точки зрения, мы решительно не находим оснований искать источников его где-нибудь в другом месте, кроме Александрии; здесь, по нашему мнению, была наиболее благоприятная почва, наиболее полная подготовка, здесь были все данные для возникновения того движения, которое выразилось в арианских спорах. И, напротив, в Антиохии таких данных совершенно не представляется. В самом деле, в чем состояло собственно сущность? Основная идея, из которой так или иначе развились все главные положения арианского учения, есть, без сомнения, идея о Слове Божием (о Логосе), как посредствующей силе между Божественной и мировой жизнью. |
| Само омиусианство с его характерными выражениями μοιος κατ’ οσαν, κατ πντα, μοιοσιος, несмотря на преклонение пред оригеновско-неоплатонической традицией, в своём содержании, собственно говоря, было результатом индуктивного ведения, восхождения от частного к общему. Это показывает самое основное значение указанных терминов, по которому последние обозначали, как мы говорили, не то, что сущность Отца и Сына одна и та же, а то, что сущность Отца такая же, как и сущность Сына. Ясно, что в таком определении были, прежде всего, моменты анализа, различия и только в дальнейших выводах необходимо эти термины вели к мысли о единстве сущности, тогда как другой никейский термин μοοσιος, напротив, выдвигал на первый план идею единства и лишь косвенно указывал на различие определяемых. Таким образом, в школе Силуана, мы думаем, Диодор уже мог познакомиться с тем грамматическим методом толкования Библии , применение которого впоследствии дало ему почётное название выдающегося представителя экзегетической антиохийской школы 203 . Но в то же время мы предполагаем, что всё-таки не в этом следует считать главное значение школы благочестия Силуана для Диодора. Знакомя теоретически с „богатством” Богодухновенного Писания, эта школа обращала особенное внимание на практическую жизнь питомца. В Диодоре здесь вырабатывался тот удивительный монах, аскет и миссионер, каким он сделался впоследствии в истории Церкви. У популярных в то время сынов завета, к обществу которых мы отнесли Силуана, трудно искать какого-либо определённого или строго вылившегося устава, дисциплины жизни. Сохранившиеся сочинения подвижника Афраата прежде всего требуют от своих последователей принятия таинства крещения и строгого соблюдения безбрачия 204 . Таким образом, особенное уважение bar Q’yâmâ к обетам целомудрия, включительно до безбрачия, должно было наложить свой отпечаток на складывающуюся жизнь Диодора христианина в Силуано-афраатовской школе Антиохии. Он здесь уже дал обет быть μονζων. По тесной связи безбрачия и крещения в общине Афраата, он здесь же, по всей вероятности, принял и таинство крещения. |
| 182 См. примечание в цит. соч. Спасского А. А. История догматических движений в эпоху вселенских соборов – стр. 348–349. 183 Эта формула не даёт, собственно говоря, ничего нового для характеристики консервативно-реакционного большинства и имеет для нас преимущественно церковно-исторический интерес. Ср. Орлов А. Тринитарные воззрения Илария Пиктавийского . Сергиев Посад 1908. Стр. 226, 225. Ср. Спасский. Цит. соч. 350 стр. 185 Filastrius. Diversarium haereseon liber LXV, 37. Corpus scriptorum eccles. latinorum. Ed. Vindobonensis (March F.). MDCCCLXXXXVIII, p. 33. 189 Например, Contra arianos I, 21, II, 22, PG XXVI, col. 56, 192; русский перевод II, 203, 290. 192 Философскую учёность и образование Георгия Лаодикийского свидетельствует Филосторгий – Hist. Eccl. VIII, 17 , Ed. Bidez 115 S.; русский перевод 890 стр. Ср. Tillemont. Memoires VI, p. 111; Василия Анкирского учёность известна Созомену – Hist. Eccl. III, 14 col. 1081–1082; русский перевод 202 стр.; Schladebach. J. Basilius von Anckyra. Leipzig, 1898. 8, 76–106 SS.; Gummerus cit. op. 25–31 S.; Спасский A. A. Цит. соч. стр. 375–377. 197 Силуана мы видим почти всегда рядом с Василием Анкирским, об аскетической настроенности которого может свидетельствовать его сочинение о девстве (Hieronymus. De viris illustr. LXXXIX Ed. Richardson – Gebhardt. Т. н. U. XIV, 1. S. 45, 51). Характеристика настроенности омиусиан уже дана нами в ссылке на Созомена – см. выше, сноска 201 Мы разумеем перечень представителей антиохийской школы в сочинениях: Hergenröther. Die antiochenische Schule und ihre Bedeutung auf exegetischen Gebiete. Würzburg. 1866. Dubois. H. Étude sur les principaux travaux exégètique de l’école d’Antioche en particulier sur ceux de Théodore de Mopsueste. Geneve, 1858; Kihn H. Die Bedeutung der Antiochenischen Schule auf dem exegetischen Gebiete. Weissenburg 1866; Möller-Harnack – RE 3 B. I, 593 S. Ermoni V. DOT. v. I, col. 1436. 202 Assemani в своей Bibliotheca Orientalis говорил об антиохийской школе, что она – locus, ubi litteris opera navatur sive a dericis, sive a laïcis vel a monachis (III. 2, p. 920). Так на антиохийскую школу смотрит и Kihn – cit. op. 38–77 S. В последнее время в таком же смысле обосновывает понимание антиохийских или сирийских школ недавно изданное сочинение VII b. об основании школ – Mar Barhadbešabba ‘Arbaïa. Cause de la fondation des écoles. Texte syriaque publie et traduit par M. Addai Scher. PO t. IV. На русском языке об антиохийской школе см. труд проф. А. П. Дьяконова. „Типы высшей богословской школы в др. Церкви III-VI bb.”. Христ. Чт. 1913 май, 615–617 стр. |
| по благословению антиохийского патриарха Иоакима избранными мужами города Львова». Вест. Юг. Зап. и Зап. Рос. за 1863 г., кн. IX, отд. I, стр. 58–65. Положим, что и так, но как все это понимать? Известно, что львовская шкода устроена по образцу острожской, следовательно, и устав ее был воспроизведением здешнего педагогического строя, установившегося преимущественно по образцу протестантских школ. Стало быть, Кирилл в своем львовском уставе для луцкой школы воспроизводил то, что из установившейся при нем практики острожской школы перешло во львовскую. Во всяком случае, влияние протестантской педагогики на нашу школу нисколько этим не оспаривается; в ней несомненно практиковался устав, известный впоследствии под именем львовского или луцкого; а разбор этого устава самого по себе, без отношения к другим южнорусским школам, сей час покажет нам, что в нем многое взято из протестантских школ. Что же касается до изменения устава в позднейшей редакции Лукариса, то изменения эти, как доказывает г. Головацкий, слишком незначительны и сходство учебного плана и воспитательного строя в этой новой редакции устава с постановкой учебно-воспитательного дела в лучших протестантских школах осталось нимало не поврежденным. 839 Устав. Львовск. школ. 12 артикул, известия о виленской школе в Ак. Зап. Рос. т. IV, 149, о пинской в Собр. древн. грам. и акт. минской губ. 164 и о могилевской в Арх. сборн. докум., относ, к ист. С. 3. Рос. т. II, 22, стр. 21. 840 Грамота короля Владислава от 3-го марта 1633 года в Сборн. древн. грам. и акт. минской губ. 164. 842 Грамота Сигизмунда III-ro в Арх. сборн. док., относящихся к ист. С. 3. Рос. т. II, 22, стр. 46. 845 Вестн. Юг.-Запад. и Запад. Рос. за 1863 г. кн. IX, отдел. I, стран. 58–65, статья Я. Ф. Головацкого о Львовской школе. 846 И ее книги всюду брались на расхват; со славянской грамматикой, составленной в 1588–9 гг. учителем здешними Арсением, митрополитом Елассонским, носились всюду, как со священной книгой, как с драгоценной святыней. Ак. Зап. |
|
|
