| 20. К Леонтию, софисту (20) 21. К нему же (21) 31. К нему же (31) Отдел II. Письма, писанные святым Василием в продолжение епископства его (370–378 ГГ.) 52. К монахиням (48) 53. К хорепископам (49) 54. К хорепископам (50) 55. К Паригорию, пресвитеру (51) 56. К Пергамию (52) 57. К Мелетию, архиепископу Антиохийскому (53) 58. К Григорию, брату (54) 59. К Григорию, дяде (55) 60. К Григорию, дяде (56) 61. К Афанасию, архиепископу Александрийскому (57) 62. К церкви Парнасской (58) 63. К неокесарийскому градоначальнику (59) 64. К UcuXIIO (60) 65. К Атарвию (61) 66. К Афанасию, архиепископу Александрийскому (62) 67. К Афанасию, архиепископу Александрийскому (63) 68. К Мелетию, архиепископу Антиохийскому (64) 69. К Афанасию, архиепископу Александрийскому (65) 70. Ненадписанное, касательно Собора (66) 71. К Григорию (67) 72. К UcuXIIO (68) 73. К Каллисфену (69) 74. К Мартиниану (70) 75. К Авургию (71) 76. К Софронию, магистру (72) 77. Без haдIШcu (73) 78. Без haдIШcu (74) 79. К Евстафию, епископу Севастийскому (75) 80. К Афанасию, архиепископу Александрийскому (76) 81. К Иннокентию, епископу (77) 82. К Афанасию, архиепископу Александрийскому (78) 83. К чшювнику, облагающему податями (79) 84. К правителю области (80) 85. О том, что не ДОЛЖНО клясться (81) 88. Без надписи (84) 91. К Валериану, епископу UJUiupuйckoмy (87) 92. К италийским и галльским епископам (88) 106. К воину (102) 116. К Фирмину (112) 120. К Мелетию, архиепископу Антиохийскому (115) 124. К Феодору (119) 125. Список исповедания веры, произнесенного святейшим Василием, и к которому подписался Евстафий, епископ Севастийский (120) 630 126. К Атарвию (121) 128. К Евсевию, епископу Самосатскому (123) 130. К Феодоту, епископу Никопольскому (125) 131. К Олимпию (126) 146. К Антиоху (141) 147. К Авургию (142) 148. К Траяну (143) 149. К Траяну (144) 155. К Сорану (150) 156. К Евагрию, пресвитеру (151) 157. К Евсевию, епископу Самосатскому (152) 158. К Антиоху (153) 159. К Евпатерию и к его дочери (154) 160. К Диодору (155) |
| 54(58). К Григорию, брату 55(59). К Григорию, дяде 56(60). К Григорию, дяде 53(57). К Мелетию, архиепископу Антиохийскому 62(66). К Афанасию, архиепископу Александрийскому 371, июнь 30. К Евсевию, епископу Самосатскому 371, лето 64(68). К Мелетию, архиепископу Антиохийскому 66(70). Без надписи 371, позднее лето – осень 65(69). К Афанасию, архиепископу Александрийскому 63(67). К Афанасию, архиепископу Александрийскому 371, конец года 75(79). К Евстафию, епископу Севастийскому 371–372, зима 78(82). КАфанасию, архиепископу Александрийскому 371–372 28. К Неокесарийской Церкви, утешительное 29. К Анкирской Церкви, утешительное 114(119). К Евстафию, епископу Севастийскому 234(242). К западным 372, до Пасхи 86(90). К святейшим братиям и епископам на Западе 87(91). К Уалериану, епископу Иллирийскому 88(92). К италийским и галльским епископам 85(89). К Мелетию, архиепископу Антиохийскому 372, ранняя весна 34. К Евсевию, епископу Самосатскому 372, после 7 сентября 67(71). К Григорию 7. К Григорию, другу 90(94). К Илии, правителю области 76(80). КАфанасию, архиепископу Александрийскому 129(134). К Пеонию, пресвитеру 130(135). К Диодору, пресвитеру Антиохийскому 251(259). К монахам Палладию и Иннокентию 372–373, зима 145(150). К Амфилохию, от имени Ираклида 372 или 373 70(74). К Мартиниану 71(75). К Авургию 72(76). К Софронию, магистру 32. К Софронию, магистру 33. К Авургию 93(97). К советодательному собранию в Тиане 101(105). К диакониссам, дочерям комита Терентия 109(113). К пресвитерам в Тарсе 372(или 371)–377 106(110). К Модесту, ипарху 100(104). К Модесту, ипарху 107(111). К Модесту, ипарху 271(279). К Модесту, ипарху 272(280). К Модесту, ипарху 273(281). К Модесту, ипарху 61(65). К Атарвию 373, май 91(95). К Евсевию, епископу Самосатскому 373, конец июня 94(98). К Евсевию, епископу Самосатскому 373, лето 123(128). К Евсевию, епископу Самосатскому 128(133). К Петру, архиепископу Александрийскому 373, август 95(99). К Терентию, комиту 120(125). Список исповедания веры 96(100). К Евсевию, епископу Самосатскому |
| Это отношение сирийских христиан является очень существенным, так как оно определило их подход к Св.Писанию и все направление сирийских школ. Принято думать, что персидская школа находилась под сильным влиянием антиохийской, была как бы ее отражением 37 . Это верно только в том смысле, что в эпоху Ивы высшим авторитетом для нее, как и для всего Востока, был Феодор Мопсуестийский и что ее направление совпадало с направлением антиохийской школы. Однако этот вполне установленный факт не дает права заключать, что это направление сложилось или было заимствовано у антиохийской школы. Основные черты, как ее внешней организации, так и богословского направления, намечены еще св.Ефремом. Возможно ли допустить влияние антиохийской школы на св.Ефрема? Антиохия была для всей Сирии промежуточной инстанцией, через которую шло греко-римское христианство . Уже в эпоху св.Ефрема Эдесса была в сфере ее влияния, хотя при своеобразии религиозной жизни Эдессы это влияние было не особенно сильно. Св.Ефрем испытал на себе это влияние лишь в той же мере, как и вся церковная жизнь Эдессы. По-видимому, у св.Ефрема не было никаких более близких связей с Антиохией. Более чем вероятно, что он не знал или очень плохо знал греческий язык 38 и потому не мог быть хорошо знаком с греческой литературой (в его время почти не было переводов на сирийский язык). Его духовный облик определился еще в Нисивине. Там же, в Нисивине, сложился и его метод толкования под влиянием общего подхода всех сирийцев к Св.Писанию. Не Антиохия и ее богословская школа, а многочисленные еврейские школы могли тут оказать решающее влияние. В Эдессе, где палестинское иудейство было духовно очень сильно, это влияние могло лишь усилиться 39 . Если бы удалось установить факт обучения Лукиана в Эдессе у Макария 40 , то тем самым мы бы нашли некоторую исходную точку для антиохийской и эдесской школы в лице Макария, а через него можно было бы установить прямую связь между ними и еврейской экзегетикой. Как ни мало исследованы экзегетические труды св.Ефрема, тем не менее его метод достаточно ясно выступает. |
| Кроме того, Аполлинарий активно выступал как богослов и церковный полемист. В разное время им были написаны сочинения полемического характера, направленные против ариан, аномеев, Оригена ; позднее же ему пришлось защищать свое христологическое учение против критики его Каппадокийцами. Одной из важных сторон богословской деятельности Аполлинария являлась его явная и неявная полемика с Маркеллом Анкирским, который, как известно, был тоже долгое время близок со св. Афанасием Александрийским 1000 , но в своей триадологии, да и в христологии был «по другую сторон)» от св. Афанасия, чем Аполлинарий. Мы еще обратимся к этому вопросу ниже. Как бы то ни было, в 360-е гг. у Аполлинария была стойкая слава выдающегося церковного писателя, защитника Никейской веры и друга св. Афанасия, и не случайно именно к нему обратился молодой Василий за разъяснением термина «единосущие». Трудно сказать когда именно, но еще до 362 г. Аполлинарий стал епископом Лаодикии у христиан, стоявших на позициях Никейского вероисповедания и находившихся в общении с Римом и св. Афанасием. Посланцы Аполлинария участвовали в Александрийском соборе 362 г., собранном по инициативе св. Афанасия, где, в частности, решалась проблема уврачевания Антиохийского раскола. Экклесиологическая ситуация в Лаодикии осложнялась тем, что там было два епископа – Пелагий, исторически связанный с партией полуарианской, но постепенно сдвигавшийся в своей вере к принятию «единосущия» (его признавали Каппадокийцы, и впоследствии он принял участие во II Вселенском соборе), и Аполлинарий, который находился в общении со св. Афанасием; ситуация напоминала ту, что сложилась в Антиохии после ссылки Евстафия Антиохийского , когда там, помимо арианской, образовались две не-арианских группы: твердых «староникейцев», последователей Евстафия, возглавляемых Павлином (она неизменно находилась в общении со св. Афанасием и с Римом), и группа Мелетия Антиохийского , имевшая на разных этапах своего становления контакты с полуарианами, компрометировавшие ее в глазах «староникейцев», а по своей вере пришедшая в конечном счете к тому же, что и Каппадокийцы, которые были в общении с Мелетием. |
| Патриарх Константинопольский вытребовал Афанасия в столицу и рукоположил его в патриархи Сирийской церкви, а Кирилла объявил низложенным. После посвящения Афанасий прибыл в Алеппо и разослал свои грамоты всем архиереям Антиохийского патриархата; из них одни подчинились ему, а другие вместе с христианами Дамаска остались на стороне Кирилла. Проживали же Кирилл в Дамаске, а Афанасий в Алеппо, и оба по случаю взаимной распри писали в Константинополь, издерживались и сеяли соблазны. Вот новый факт церковного вмешательства Константинополя в судьбу патриарха Кирилла, а с ним и в судьбы Антиохийского патриархата. Едва ли кто сумеет в этом случае оправдать Константинопольскую власть, не прибегая к натяжкам и софизмам. Самые печальные последствия антиохийского двоевластия не замедлили проявиться. Летописец так говорит о временах правления Кирилла и его антипатриарха Неофита: " Один патриарх добывал берат (султанское утверждение в патриарших правах) и овладевал престолом, отлучал от Церкви своего соперника-патриарха и его сторонников, отрешал архиереев и священников его с ущербом для мирян; то же самое делал и другой патриарх. Патриархи эти завязли в долгах, а люди ни во что не стали ставить христианскую честность. " Тот же летописец пишет, что с появлением другого антипатриарха (Афанасия) возле Кирилла " возобновились неизреченные соблазны, гораздо большие, чем те, которые происходили, когда Кирилл имел антипатриархом Неофита, так что христиане, разделенные на две партии, получили наименование комаров и скнипов.» Константинополю же оставалось только радоваться, видя такие обильные плоды своих трудов! Но это еще не все. На той же ниве, возделанной руками константинопольских фанариотов, возрос прегорький плод — папистическая уния. Она создалась в Сирийской церкви в конце XVII и в начале XVIII в. Кто был прямым или косвенным виновником этого прискорбного явления — патриарх ли Кирилл, который в трудных обстоятельствах вынужден был заигрывать с папами, или его антипатриарх Неофит, неосмотрительно позволивший латинянам открыть в Сирии свои школы, или же другой антипатриарх — Афанасий, согласившийся на то, чтобы алеппцы смягчили строгие практические требования Православия, сообразно с обычаями папской Церкви, или же наконец какойто Сидонский архиерей Евфимий, который, пользуясь смутным временем, будто бы сделался " первым последователем появившихся тогда в Сирии папских мудрований,» — решать этот вопрос мы не беремся, но, несомненно, в документах можно найти достаточные основания в пользу каждого из вышеуказанных объяснений происхождения Сирийской унии. |
| Патриарх Константинопольский вытребовал Афанасия в столицу и рукоположил его в патриархи Сирийской церкви, а Кирилла объявил низложенным. После посвящения Афанасий прибыл в Алеппо и разослал свои грамоты всем архиереям Антиохийского патриархата; из них одни подчинились ему, а другие вместе с христианами Дамаска остались на стороне Кирилла. Проживали же Кирилл в Дамаске, а Афанасий в Алеппо, и оба по случаю взаимной распри писали в Константинополь, издерживались и сеяли соблазны. Вот новый факт церковного вмешательства Константинополя в судьбу патриарха Кирилла, а с ним и в судьбы Антиохийского патриархата. Едва ли кто сумеет в этом случае оправдать Константинопольскую власть, не прибегая к натяжкам и софизмам. Самые печальные последствия антиохийского двоевластия не замедлили проявиться. Летописец так говорит о временах правления Кирилла и его антипатриарха Неофита: " Один патриарх добывал берат (султанское утверждение в патриарших правах) и овладевал престолом, отлучал от Церкви своего соперника–патриарха и его сторонников, отрешал архиереев и священников его с ущербом для мирян; то же самое делал и другой патриарх. Патриархи эти завязли в долгах, а люди ни во что не стали ставить христианскую честность. " Тот же летописец пишет, что с появлением другого антипатриарха (Афанасия) возле Кирилла " возобновились неизреченные соблазны, гораздо большие, чем те, которые происходили, когда Кирилл имел антипатриархом Неофита, так что христиане, разделенные на две партии, получили наименование комаров и скнипов. " Константинополю же оставалось только радоваться, видя такие обильные плоды своих трудов! Но это еще не все. На той же ниве, возделанной руками константинопольских фанариотов, возрос прегорький плод — папистическая уния. Она создалась в Сирийской церкви в конце XVII и в начале XVIII b. Кто был прямым или косвенным виновником этого прискорбного явления — патриарх ли Кирилл, который в трудных обстоятельствах вынужден был заигрывать с папами, или его антипатриарх Неофит, неосмотрительно позволивший латинянам открыть в Сирии свои школы, или же другой антипатриарх — Афанасий, согласившийся на то, чтобы алеппцы смягчили строгие практические требования Православия, сообразно с обычаями папской Церкви, или же наконец какой-то Сидонский архиерей Евфимий, который, пользуясь смутным временем, будто бы сделался " первым последователем появившихся тогда в Сирии папских мудрований, " — решать этот вопрос мы не беремся, но, несомненно, в документах можно найти достаточные основания в пользу каждого из вышеуказанных объяснений происхождения Сирийской унии. |
| Глава 20 О том, что, по грамоте Констанция, Афанасий опять возвращается и получает свою кафедру; так же об архиереях антиохийских и о том, чего требовал Констанций от Афанасия; а наконец о славословии Бога в гимнах. Узнав о происходившем в Сардике, Констант написал брату, чтобы он возвратил Афанасию и Павлу их Церкви. А так как последний медлил; то он опять написал ему, предлагая — либо принять упомянутых мужей, либо готовиться к войне. Сообщив об этом восточным епископам, Констанций счел безрассудным по такой причине начинать междоусобную войну. Он зовет к себе Афанасия из Италии, предлагает ему общественные подводы для проезда, и письмами не один раз убеждает ехать скорее. Афанасий, находившийся тогда в Аквилее, по получении Констанциева письма, отправился в Рим проститься с Юлием. Юлий принял его весьма дружелюбно и вручил ему послание к александрийскому клиру и народу, в котором справедливо удивлялся этому мужу, прославившемуся многими страданиями и, сорадуясь александрийской Церкви, по случаю возвращения к ней такого пастыря, увещевал ее мыслить с ним одинаково. Отсюда Афанасий отправился в Антиохию сирийскую, где тогда находился царь и где Церквами управлял Леонтий; ибо по изгнании Евстафия, антиохийский престол занимали приверженцы арианской ереси, — сперва Евфроний, потом Плакит, за ним Стефан, а когда последний, признанный недостойным, был низложен, епископство получил Леонтий. Афанасий удалялся от него, как от иноверца, а с так называемыми евстафианами имел общение и делал собрания в частных домах. Видя, что Констанций обходится с ним кротко и благосклонно, он решился просить его о возвращении себе своей Церкви и об отрешении предстоятелей арианской ереси. Я готов, сказал царь, исполнить все обещания, которые давал, вызывая тебя; но справедливость требует, чтобы и ты охотно согласился исполнить просьбу, которую предложу тебе: она состоит в том, чтобы из многих, подчиненных тебе Церквей, одна принадлежала людям, не желающим иметь с тобою общение. На это Афанасий отвечал: весьма справедливо и необходимо повиноваться твоим велениям, Государь, — и прекословить я не буду. |
| б) Для Афанасия В. существовала, так сказать, лишь одна враждебная кафолической истине сила – арианство. Против савеллиан он высказывался лишь мимоходом для разъяснения своего собственного воззрения. На догматические недомолвки и ошибки своего старого сподвижника против ариан, Маркелла анкирского, Афанасий В. смотрел снисходительно и лишь косвенно затрагивал его мнения, и ревностный Епифаний (haer. 74, 4) на прямо поставленный Афанасию вопрос: что же наконец думать о Маркелле? только в легкой улыбке александрийского святителя прочитал немой ответ, что Маркелл был недалек от заблуждения, но что он достаточно защитил себя. А на словах Афанасий не стал ни защищать Маркелла, ни осуждать, и пред своею кончиною во всяком случае он дал Маркеллу τα γρμματα κοινωνικ. Для Василия В. савеллианство такая же опасная ересь, как и арианство; он строго следил, чтобы где-нибудь не появились её отпрыски. Можно поэтому судить, как он относился к Маркеллу. Его учение он считал вполне вредным, отрицанием всего христианства, так как он не признает предвечной ипостаси Сына Божия. Он требовал от западных христиан, чтобы они осудили Маркелла прямо и категорично. Об этом он известил и самого Афанасия, заявив, что вопрос о Маркелле поднял не он, но тем не менее он подобное требование признает вполне справедливым. Окружающие его епископы прямо говорили, что до сих пор западные во всех посланиях злоименного Ария анафематствуют и вдоль и поперек, ανω και κτω αναθεματζουσι, но не сказали еще ни одного слова в осуждение Маркелла, между тем его ересь тяжка и вредна и чужда здравой веры. Слишком легкое общение павлиниан с маркеллианами для Василия было одним из оснований думать, что их μα υπστασις действительно скрывает в себе нездравое мудрование. Если мы припомним, какое видное место оппозиция Маркеллу занимала в истории развития арианского спора, от Антиохийского собора 341 г. до Анкирского 358 г., то поймем значение этого отношения Василия к Маркеллу. Религиозные искренние сомнения епископов восточных приняты во внимание больше, чем это делает Афанасий. Поэтому он был против Павлина антиохийского и сильно подозревал его в неправославии. «Если бы к ним, евстафианам, была прислана грамота с самого неба (а не то что из Рима), но Павлин не исповедует здравого учения веры, я не могу его считать общником святых». Существенно необходимо, писал Василий Епифанию кипрскому (ер. 258, 3. са. 377), чтобы евстафиане усвоили точное богословие, исповедали три ипостаси, и конечно лишь под этим условием ты вошел в общение с ними. |
| Видно, что уже летом 1686 г. Афанасий Даббас чувствовал, что престол под ним шатается, а западные миссионеры и дипломаты остаются важнейшей его опорой. Это побудило Патриарха после долгих колебаний подчиниться требованиям францисканцев и декларировать свою приверженность католическому вероучению. Этот документ был отослан им в римскую Конгрегацию пропаганды 4 июля 1686 г. 10 апреля 1687 г. Афанасий отправил из Халеба аналогичную грамоту французскому послу в Таким образом, Кирилл выдавил Афанасия из Дамаска до весны 1687 г. Текст письма к французскому послу, опубликованный А. Раббатом, дает ясное представление о мотивах, подпитывавших филокатоличество Антиохийского Патриарха. Афанасий писал: «С любовью и от всего сердца исповедую перед Всевышним и всеми людьми, что я – истинный католик по вере и по признанию [власти] Римской Церкви, с которой хочу жить и умереть. А после этого позвольте мне, о господин мой, испросить у Вашей милости [позволения] прибегнуть под сень покровительства Победоносного короля Франции и испросить его [защиты] в случае необходимости… И ходатайствую сейчас перед Вашей милостью о благодеянии: обуздать врагов моих, кои суть враги Римской Церкви, и воспрепятствовать им причинять мне ущерб и добиваться моей погибели перед Высокой Папа Иннокентий XI ответил Афанасию посланием от 10 августа 1687 г., где извещал о принятии его в лоно католической Церкви и признании его сана, а также желал Патриарху успеха в деле возвращения антиохийской паствы и клира в Переписка Афанасия с Римом, конечно же, держалась в секрете, и арабские современники не были уверены в ее существовании – отсюда проистекают весьма разные трактовки правоверия Афанасия в летописи Брейка и в Бейрутской Афанасий не хотел сжигать за собой мосты, он десятки лет вел двойную игру, успешно сбивая с толку и Ватикан, и Фанар. Даже на смертном одре он продолжал свою интригу, заставляя православного игумена и францисканского миссионера чуть ли не локтями отталкивать друг друга, чтобы причастить умирающего по своему |
| В декабре 1723 года чрез коллегию иностранных дел были получены и ответные грамоты патриархов о признании и Святейшего Синода 645 . Два патриарха, Константинопольский Иеремия и Антиохийский Афанасий, на отдельных хартиях, но совершенно согласно во всем, кроме подписи, писали, что каждый из них «по благодати ж власти Всесвятаго, Животворящаго и Священно-начальствующаго Духа», «утверждает, закрепляет и объявляет» 646 «учрежденный в Российском государстве государем императором Петром» Синод «своим во Христе братом святынь и Священным Синодом». Синод «имеет право совершать и установлять то же, что и четыре апостольских святейших патриарших престола». В заключение своих грамот патриархи напоминали о сохранении церковных обычаев и правил и добавляли, что в таком случае Синод «пребудет непоколебимым во веки» 647 . В особой грамоте на имя Синода Константинопольский патриарх писал, что патриарх Александрийский «отошел в вечные обители» и преемник ему еще не избран, а патриарх Иерусалимский «заболел и лежит на одре», почему от него и нет грамоты. Патриарх прибавлял, что на его личной заботе лежит получить утверждение и от других патриархов, если бы таковое понадобилось. Но довольно и этого, заканчивал патриарх 648 . Через три дня Антиохийский патриарх Афанасий, обращаясь к Синоду с просьбою о содействии к восстановлению утраченной жалованной грамоты Антиохийскому патриарху Макарию царя Алексея Михайловича, замечал: «по утверждению всесвятейшаго нашего собрата, вселенскаго патриарха, согласно утвердили мы и отныне впредь признаем вас о Христе братиею» 649 . XX 21 апреля 1721 года Синод снесся с Сенатом о присылке в Синод одного экземпляра духовного регламента «с подписью царскаго величества» 650 . После некоторого замешательства, из которого видно, что Сенату, по крайней мере, его канцелярии, не было в точности известно, где в то время хранились подлинные экземпляры регламента 651 , Сенат, 2 июня, определил один экземпляр отослать в Синод, а другой оставить в Сенате 652 . В Синод был прислан тот экземпляр духовного регламента, который оставался в Петербурге и не был подписан представителями епархиального духовенства 653 . |
|
|
