| То обстоятельство, что именно Иоанн Кантакузин председательствовал на августовском заседании, заметно осложнило ситуацию. Это назначение, естественно, было расценено «легитимистской» партией и ее представителем в регентском совете патриархом Иоанном Калекой как узурпация императорской прерогативы. К несчастью, постепенно усиливавшееся соперничество между династией и аристократией, принадлежащими к одному и тому же правящему классу, так и не разрешилось. В результате двумя месяцами позже, после того как патриарх и великий дука Иоанн Апокавк узурпировали власть, вспыхнула гражданская война. В свою очередь, сторонники объявили Кантакузина императором. Памятуя о поддержке Кантакузином Паламы и в июне, и в августе, патриарх занял антиисихастскую позицию, которой придерживался в течение последующего длительного (1341–1347) конфликта. Руководствовавшийся политическими соображениями Калека воспользовался богословским спором, отождествив его с борьбой аристократии против регентства и правления Анны Савойской. Разумеется, реальной связи между землевладельческой знатью с ее политической программой и чисто религиозными устремлениями паламитов не существовало. Спор между паламитами и антипаламитами невозможно свести к социальному или политическому конфликту. Хотя многие из последователей Кантакузина, несомненно, симпатизировали исихастскому движению, это вовсе не значит, что все они автоматически склонялись к паламизму. С другой стороны, и многие из окружения патриарха, несмотря на свою верность молодому императору и принявшей на себя регентство императрице, открыто симпатизировали Паламе (к их числу принадлежал и великий дука Иоанн Апокавк) 647 . Иначе говоря, нельзя ставить знак равенства между Паламой и Кантакузином, как сделал в политических целях патриарх, стремясь укрепить свои позиции в борьбе с противником. Несомненно, что именно эта стратегия патриарха стала во время войны поводом для ареста и обвинения Паламы в ереси 648 . По той же причине продолжилась и деятельность Акиндина, направленная против Паламы и его последователей; несмотря на осуждение 1341 года, Акиндину приказали ее не прекращать. |
| Однако новый кризис 1341 г. показал, что на самом деле к прошлому возврата нет. Сразу же по смерти Андроника III патриарх Иоанн Калека сам начал использовать церковный авторитет, чтобы оспаривать власть великого доместика и притязать на собственную политическую власть . В последовавшей за конфликтом гражданской войне Иоанн Кантакузин смог победить только благодаря союзу с земельной аристократией и монашеской партией. Таким образом, паламитские церковные зилоты стали настоящими судьями в этом конфликте. Заманчивую, но упрощенческую теорию, согласно которой союз между Кантакузином и монахами был в значительной мере обусловлен общими экономическими интересами, т. е. сохранением земельной собственности, невозможно обосновать, хотя она может объяснить отдельные случаи политического сотрудничества монахов с аристократами. На самом деле кантакузинистская партия была социально «мобильной» , а в проповедях монахи чаще всего обличали плохое обращение с бедными, ростовщичество и чрезмерное богатство . Те и другие не могли быть представителями одной политической идеологии. Кантакузин обеспечил политическую победу, приняв и усвоив богословскую позицию и религиозную «ревность» монашеской партии, но, быть может, весь образ действий его правительства принял бы другой оборот, если бы император не был втянут в союз с исихастами против патриарха Иоанна Калеки и правительства Анны Савойской в 1341-1347. Оказавшись на императорском престоле, Кантакузин опять попытался управлять церковными делами в духе прежних византийских императоров: он избрал Исидора в 1347 г. , низложил Каллиста в 1353 и назначил Филофея, чтобы обеспечить венец своему сыну Матфею . Однако его выборы ограничивались представителями паламитской монашеской партии, которая принесла Кантакузину торжество и догматическая позиция которой была подтверждена соборами 1347 и 1351 гг. Его собственные богословские сочинения не оставляют сомнений, что его преданность делу исихастов была совершенно искренней. Таким образом, он приобрел большой личный авторитет в церковных вопросах и мог удерживать его даже после отречения от престола (1354). Его престиж больше не зависел от политической власти. В 1367 г. папский легат Павел в присутствии большого собрания под председательством правящего императора Иоанна V сравнил Кантакузина — ныне монаха Иоасафа — с вертелом (σουβλον), способным вертеть вокруг себя всю Греческую Церковь . Со стороны Кантакузина прозвучал характерный ответ, что в делах веры император не имеет власти и что только свободно созванный вселенский собор может разрешить проблему церковного единства . |
| Продолжая укреплять позиции исихазма, свт. Филофей в 1365–1367 гг. ведет разбирательство о догматических воззрениях Прохора Кидониса. Этот вопрос патриарх сначала поручил еп. Феофану Никейскому , но потом дело Прохора передал игумену Великой Лавры, Иакову Трикане, который был следующим на этом посту после свт. Филофея 309 . Прохор тогда находился именно в Великой Лавре и своими речами смущал афонских монахов. Несогласные с его взглядами монахи написали патриарху Филофею письмо с просьбой выслать им анафематизмы против Варлаама Калабрийского и Григория Акиндина, чтобы внести их в монастырский синодик в неделю Православия, и святитель отправляет их в конце 1366 или 1367 г. 310 В период между концом февраля и 4 марта 1368 г. свт. Филофей издал Синодальное решение, в котором официально закреплялся день празднования и практика ежегодного поминовения свт. Григория Паламы в Великой Церкви Константинополя 311 . А в апреле 1368 г. Константинопольский Синод канонизировал свт. Григория и осудил Прохора Кидониса. Томос этого собора был написан самим свт. Филофеем (Коккиным). Текст данного Синодального томоса сообщает, что перед канонизацией как патриарх Филофей, так и Каллист проводили подготовительную работу: занимались поиском свидетельств тех чудес, которые совершались по молитвам свт. Григория Паламы . Так, например, патриарх Каллист по указу вдовствующей императрицы Анны Савойской, находившейся в то время в Фессалонике, писал викарным епископам и церковным чиновникам этого города, запрашивая письменные свидетельства тех людей, с которыми произошли чудеса. Подобным образом свт. Филофей запрашивал информацию о чудесах свт. Григория у великого эконома Фессалоникской митрополии, а тот прислал в ответ святителю клятвенные свидетельства от тех, кто получил чудесную помощь по молитвам этого святого. Выборочно эти свидетельства были включены свт. Филофеем в текст жития свт. Григория. В 1374 г. патриарх Филофей через свое посла, чиновника константинопольского патриархата и имперской администрации диакона Георгия Пердику 312 отправил прп. Сергию Радонежскому дары: крест-мощевик с мощами 40 мучеников севастийских, новых литовских мучеников Афанасия, Евдокии, Елевферия и Феодосии-девицы, с частицей Животворящего креста 313 , который хранится теперь в Серапионовой палате Троице-Сергиевой Лавры, параман, схиму и грамоту с благословением ввести в монастыре преподобного общежительный устав 314 . |
| М. Митреа на С. 78 (строки 19–20) снова замечает, что последние штрихи в житие свт. Григорию Паламе могли быть внесены во 2 период патриаршества свт. Филофея. Далее автор монографии упоминает, что Синодальный томос 1368 г. сообщает о том, что патриархи Каллист и Филофей оба занимались поиском свидетельств чудес по молитвам свт. Григория Паламы . Патриарх Каллист, например, писал викарным епископам и церковным чиновникам в Фессалонике, запрашивая письменные свидетельства чудес свт. Григория Паламы . Этот поиск был осуществлен по указу вдовствующей императрицы Анны Савойской, находившейся в то время в Фессалонике, а результаты были направлены патриарху Каллисту. Подобным образом свт. Филофей запрашивал информацию о чудесах свт. Григория у великого эконома Фессалоникской митрополии, который прислал святителю клятвенные свидетельства от тех, кто получил чудесную помощь от свт. Григория Паламы . Выборочно свт. Филофей включил эти свидетельства в текст жития свт. Григория. С. 79–84 – Этот раздел монографии посвящен последним годам жизни свт. Филофея (Коккина), его прославлению и церковному почитанию. Ë (С.79–84) Второй период патриаршества свт. Филофея продлился почти 12 лет. В середине августа 1376 г. имп. Иоанн V был вынужден отречься от престола в результате переворота, который совершил его сын Андроник IV. Андронику удавалось удерживать власть до июля 1379 г., когда его отец также сверг его с императорского престола. После переворота Андроника IV в 1376 г. свт. Филофей (Коккин) был смещен с патриаршего престола по причине, вероятно, своего отказа короновать узурпатора, и удалился в Константинопольский монастырь (вероятно, Акаталипт). Новым патриархом был назначен Макарий ок. июня 1377 г. Здесь М. Митреа не поддерживает точку зрения некоторых исследователей, что свт. Филофей сам ушел в отставку по причине преклонных лет и слабого здоровья (см. прим. 307 на С. 79). Точная дата смерти свт. Филофея (Коккина) не установлена. Автор монографии склоняется больше к версии, что святитель умер в промежутке между 1377 и 1378 гг. (см. прим. 310 на С. 79–80). Это мнение основывается на тексте жития митрополита Петра, составленного в 1381–1382 гг. близким соратником свт. Филофея Киприаном. В этом тексте Киприан сообщает, что после своего прибытия в Константинополь в июне 1378 г. он застал на престоле уже Макария, а свт. Филофей был заключен в монастыре, где умер год спустя. Но из текста не ясно, с какого момента времени Киприан отсчитывает этот год: с момента смещения свт. Филофея или с момента прибытия Киприана в Константинополь. Последование же службы свт. Филофею упоминает только день его смерти, который и считает в тексте датой его памяти, – 22 число, но какого месяца, неизвестно. |
| Но это просто потому, что она находила преждевременной выходку своего сына и в затруднительном положении Кантакузина увидала предлог вырвать у него обещание возможного в будущем отречения. Но, как и сын ее, она ждала отмщения. И получила его в 1354 году. При поддержке латинян Иоанн Палеолог захватил Константинополь и принудил своего тестя отречься от престола. Выказав странное для такого честолюбца смирение, Кантакузин без всякого сопротивления удалился в монастырь, и жена его, мужественная и умная Ирина, могла не без иронии сказать: «Если б я некогда обороняла Дидимотику (где она прославилась удивительной обороной в 1342 году), как вы обороняли Константинополь, вот мы уже двенадцать лет спасали бы наши души». Кантакузин, несмотря на свои выдающаяся качества, Анна Савойская, благодаря всем ошибкам своего правления, оба несут тяжелую ответственность за упадок и окончательную гибель византийской империи. Оба одинаково и тяжко погрешили, допустив, что из-за их соперничества разразилась бесконечная междоусобная война, а главное тем, что призывали злейших врагов империи, и, быть может, великий доместик, способный предвидеть последствия своих поступков, еще более выходить тут виновным, чем бестолковая и беззаботная императрица. Никогда до него не было видано, чтобы византийская царевна выходила замуж за мусульманина; никогда до него никто не видел, чтобы турки приходили чуть не селиться во Фракии, и чтобы церковные сокровищницы употреблялись на удовлетворение требований неверных. При нем все это увидали, и еще более того. Григора рассказывает, что в самом императорском дворце турки, с которыми обращались как с друзьями, позволяли себе всякие вольности; во время церковных служб они танцевали и пели к большому соблазну христиан. Они, конечно, хорошо понимали, что они хозяева положения, и что гражданская война была выгодна для них одних. Они судили верно. Через сто лет после этого Константинополь был взят, св. София разграблена, и полумесяц на долгие века заменил крест. Царствование Анны Савойской заключало в себе хоть не прямые, но несомненные причины, приведшие к этой окончательной катастрофе. И есть полное основание жалеть о том, что, в противность стольким западным принцессам, царствование которых прошло в Византии неслышно и незаметно, Анна хотела и могла играть роль, но сыграла ее плохо, ибо не обладала для того достаточным разумением. Глава IX. Браки последних Палеологов |
| Из других нотариев, действовавших в Фессалоникской митрополии, известны эконом церкви Св. Димитрия («мегалонаит») и табулярий Михаил Сарантин, который, «подтверждая, подписал» купчую 1326 г. из архива Ивирского монастыря, писанную по его поручению рукой клирика Иоанна Анастасопула, 711 который сам спустя много лет (в 134И г.), уже будучи π τν γοντων Фессалоникской митрополии, табулярием и диаконом, пишет и подписывает акт на продажу зевгилатия (формуляр акта почти буквально совпадает с формуляром документа, совершенного Михаилом Сарантином); 712 Никита Сотириот, клирик и табулярий (в этом качестве он в 1349 г. пишет и подписывает купчую из Ксиропотамского монастыря 713 ), сделавший карьеру при дворе императрицы Анны Савойской во время ее пребывания в Фессалонике и позднее – в годы правления в Фессалонике сначала деспота, а потом императора Мануила II Палеолога, при которых Никита становится протонотарием императорского дворца и вселенским судьей Фессалоники, сохраняя за собой и должность табулярия, т. е. право составлять и скреплять своей подписью частные акты, 714 имея в качестве своего помощника писца клирика Иоанна Сгуропула (так, по его поручению Иоанн Сгуропул написал в 1373 г. купчую Дохиарского монастыря, проявив при этом немало умения и ловкости, чтобы облечь непростой правовой случай в соответствующую документальную форму, а также мировую 1374 г. из Лавры); 715 канстрисий Великой церкви (т. е. Св. Софии Фессалоникской), диакон и табулярий Иоанн Оловол, который, «написав, подписал» дарственную 1374 г. из Хиландарского монастыря (Константин Ласкарь дарит русскому монастырю Св. Пантелеймона деревню Вресницу близ Струмицы). 716 Можно было бы подумать, что в XV в. табулярии Фессалоники куда-то исчезают (так, купчая 1402 г. из архива афонского монастыря Св. Павла составлена и подписана протопапасом и дикеем Андроником, а дарственная 1405 г. – оттуда же – скреплена подписью митрополита Фессалоники Гавриила и т. д. 717 ), если бы дарственная 1471 г. из Лавры не была снова подписана сакеллиу, табулярием и пресвитером Михаилом (впрочем, составлен ли документ в Фессалонике, еще неизвестно). 718 |
| После смерти Андроника III в 1341 г. его старшему сыну, новому императору, Иоанну V, минуло едва одиннадцать лет. Вокруг трона несовершеннолетнего государя за обладание влиянием и властью возгорелась долгая, гибельная для и без того ослабевшей империи междоусобная война, главную роль в которой играл Иоанн Кантакузен. Против него создалась сильная партия из вдовы покойного императора Анны Савойской, объявленной правительницей, ее сторонника, бывшего ставленника Кантакузена, алчного и властолюбивого Апокавка, получившего главную власть, патриарха и некоторых других лиц. Характерной чертой междоусобной распри XIV века является участие в ней, то на одной, то на другой стороне, иноземных народов, преследовавших свои политические цели, а именно сербов, болгар и особенно турок, сельджуков и османов. Уже несколько месяцев спустя после смерти Андроника III Кантакузен в одном из городов Фракии провозгласил себя императором (Иоанн VI). Вскоре после этого в Константинополе было устроено торжественное коронование Иоанна V Палеолога. В империи появилось два императора. Кантакузен, нашедший сильную опору в турках (за одного османского султана Кантакузен выдал замуж даже свою дочь), одержал верх. Главный его соперник Апокавк был в это время убит в Константинополе. Как бы дополнением к упомянутой церемонии провозглашения послужила коронация Кантакузена, совершенная в Адрианополе Иерусалимским патриархом, который возложил на голову нового императора золотую корону. После этого столица открыла ему ворота. Правительница Анна Савойская должна была уступить, и Кантакузен был признан императором наравне с Иоанном Палеологом. Вскоре последовала новая коронация Кантакузена, дочь которого Елена была выдана замуж за юного Палеолога. Честолюбивые замыслы Кантакузена исполнились. В том же году (1347), когда столица открыла ворота Кантакузену, в Риме на короткое время во главе правления встал знаменитый мечтатель, увлеченный воспоминаниями о былой славе Римской республики, трибун Кола ди Риенцо, к которому Кантакузен отправил посольство с поздравительным письмом по случаю достижения им власти над Римом. |
| Архитектура Возрождения, принципы к-рой проникли в В. еще в 1-й пол. XV в. (не сохр. работы флорентийцев М. Амманатини, М. да Паникале), в сочетании с готикой была очень популярна при дворе кор. Матьяша Хуньяди: были достроены и оформлены королевские дворцы в Буде (А. Фиораванти, К. Камич; разгромлен султаном Сулейманом в 1541) и Вишеграде (основан в 20-х гг. XIV в. кор. Карлом Робертом; фонтан из красного мрамора, 1480; Диошдьёрская Мадонна, ок. 1490). В стиле Возрождения были выполнены росписи епископских покоев в 90-х гг. XV в. и капелла Бакоца в 1507-1508 гг. в Эстергоме, капелла Лазои в 1512 г. в трансильванском Дьюлафехерваре. После захвата турками центральной части В. в сер. XVI-XVII в. были построены мечеть Яковали Хассана в Пече, минарет в Эгере (1596-1687), мавзолей Гюль-Баба и неск. бань в Буде. Ренессансное зодчество продолжалось на севере (замок Шарошпатак, кон. XV в., 1534-1563, 1600-1645) и северо-западе В. (крепость в Шарваре, 1552 (по рисунку A. Палладио) до нач. XVII в.; жилые здания в Кёсеге и Дьёре (т. н. Мадяр Ишпита, 1666). Контрреформация способствовала проникновению барочной архитектуры в В.: Университетская церковь в Трнаве (Словакия, 1629-1637), храм св. Игнатия в Дьёре (1635-1641, росписи 1744-1747), иезуитские мон-ри и церкви в Эгере, Эстергоме, Пеште. В XVIII в. стиль барокко был характерен и для церковного строительства католиков (принадлежащие им в 40-50-х гг. XVIII в. церкви св. Анны в Буде, аббатства Тихань с превосходной резьбой, в с. Шюмег с лучшим в В. образцом барочной росписи), протестантов, к-рым было разрешено возведение храмов с 1731 г. (евангелическая церковь в с. Немешкер, 1752), и для православных (7 серб. церквей в Сентендре, в Секешфехерваре, греч.- в Пеште). В барочном дворцовом зодчестве ярко проявили себя архит. И. Л. фон Хильдебрандт (дворец Евгения Савойского в Рацкеве, 1700-1702), А. Э. Мартинелли (дом инвалидов в Пеште, 1727-1737), А. Майерхоффер (дворец в Гёдёллё, 1744-1750), Я. Фельнер (дворец Эстерхази в с. Тата, 1762-1777). К стилю рококо принадлежат, напр., дворец Миклоша Эстерхази в с. Фертёд (1760-1767) или дворец Ф. К. Салло на пл. Баттяни в Буде (1770). |
| Wash., 1983. P. XX. Not. 66. (CFHB; 21)). После июльского Собора Акиндин и его сторонники стали именоваться «варлаамитами», чтобы подвести под осуждение июньского Собора. После июльского Собора 1341 г. в том же месяце (RegPatr, N 2213) был составлен томос (текст соборного томоса см.: Hunger. Register. 132; Καρμρης. 1960. Τ. 1. Σ. 354-366; PG. 152. Col. 1241-1253). События июньского Собора 1341 г. известны лишь по июльскому изложению. Подписан томос был только в авг. (RegPatr, N 2214). Текст документа, включенный в патриарший регистр в июле, идентичен копиям, составленным в августе, за исключением подписей, к-рые сохранились только в копиях документа, причем все подписи различаются между собой - одна лишь подпись патриарха Иоанна Калеки фигурирует во всех копиях. Имп. подписи (Иоанна V и Анны Савойской) томос не имел. Официальный статус документа был подтвержден лишь томосом 1347 г. (23 окт. 1346 неск. архиереями было принято заявление в поддержку томоса 1341 г., расценивавшееся как приложение к нему; см.: RegPatr, N 2264). Сопоставление между собой разных свидетельств (перечень: RegPatr, N 2212) о событиях, имевших место в июле 1341 г., позволяет прийти к выводу, что июльские решения, прежде всего осуждение Акиндина, не были сформулированы письменно, но произнесены устно без голосования и офиц. провозглашения, что дало повод сторонникам свт. Григория Паламы и его противникам для разной интерпретации событий. Содержание томоса 1341 г. Вначале излагается предыстория нападок на афонских монахов со стороны Варлаама, заключавшихся в том, что монахи получают божественные озарения и приобщаются божественной сущности. Когда же те отвечают, что приобщаются не сущности, но нетварной и боготворящей благодати, Варлаам обвиняет их и особенно Григория Паламу в двоебожии и требует соборного разбирательства ( Hunger. Register. 132. T. 2. P. 210. 14 - 212. 35). После призвания монахов Варлаам уклонился от разбирательства под предлогом отсутствия императора. Наконец был созван Собор в присутствии императора, сената, архимандритов, игуменов и других лиц и Варлааму была предоставлена возможность выступить с обвинениями против монахов. Варлаам потребовал сначала ответить на ряд предварительных вопросов, в чем ему было отказано патриархом со ссылкой на каноны (Трул. 19), запрещающие лицам, не имеющим архиерейского сана, обсуждать догматы ( Hunger. Register. 132. T. 2. P. 214. 36 - 218. 94). |
| В марте-апреле 1343 г. Акиндин сост авил свою «Речь к Иоанну Калеке», в которой была представлена антипаламитская версия споров вокруг учения свт. Григория Паламы и которая могла бы послужить оправданием антипаламитской политики Калеки 1535 . Представленная в этой речи трактовка развития паламитских споров и роли в них свт. Григория Паламы была принята патриархом в качестве официальной версии событий. Будучи одним из главных действующих лиц в политике Калеки, направленной против свт. Григория и его сторонников, Акиндин, всегда с пиететом относившийся к вероучительной функции священноначалия, чувствовал расхождение между своим фактическим положением и социальным статусом (простого монаха), и это волновало его. Он сознавал ограничения, которые это обстоятельство накладывало на его деятельность. Акиндин сожалел, что отсутствие священного сана мешает ему с полным правом заниматься в Церкви вероучительными вопросами 1536 , оправдывая, тем не менее, свою полемическую активность примерами из истории Церкви, когда простые монахи вставали на защиту православия 1537 . Необходимость в возвышении Акиндина понимал и патриарх Иоанн Калека. В ноябре 1344 г. Акиндин был рукоположен в диаконы; в будущем патриарх намеревался сделать его епископом. Рукоположение Акиндина вызвало большое недовольство у императрицы Анны Савойской, поскольку осуждение, наложенное на него в июле 1341 г., оставалось в силе. Акиндин был арестован, но освободился, и был рукоположен во иереи 1538 . В оправдание этого прецедента патриарх составил «Истолкование томоса 1341 г.», в котором утверждал, что томос собора 1341 г. не содержал упоминаний об осуждении Акиндина, а значит препятствий для его рукоположения нет. После освобождения и рукоположения во иереи влияние Акиндина еще более усилилась; он рекомендовал Калеке кандидатов на поставление в епископы. После убийства регента Иоанна Апокавка, противника Кантакузина, положение Калеки ослабло и императрица Анна попросила Григория Акиндина и свт. Григория Паламу предоставить исповедание веры (перевод «Исповедания» Акиндина 1539 мы публикуем в данном издании). |
|
|
