| С учреждения регулярной конницы драгунов военные тяжести увеличились еще сбором лошадей: драгунские лошади собирались и теперь с государства со всех чинов, с духовных и светских, с 370 душ – по одной лошади, считая лошадь с поставкою и кормом не более 20 рублей. И тут правительство должны было грозить смертию за взятки. Вместо поставки натурою позволено было платить по 20 рублей за лошадь. Мы видели, что решено было поддерживать флот, и потому в 1732 году в соответствии с комиссией о приведении в добрый порядок сухопутного войска учреждена была комиссия для при ведения в добрый порядок и флота под дирекциею графа Остермана: «Понеже в содержании флота и морской нашей силы не меньше нужды, пользы и безопасности государства нашего со стоит». Адмиралы и вице-адмиралы обязаны были представить в Кабинет письменные мнения о лучшем содержании флота Комиссия просила прежде всего императрицу определить: быть ли флоту в таком числе судов, какое положено Петром Великим? На это последовала резолюция: иметь старание, чтоб сперва привесть флот в положенное число – 27 кораблей линейных, фрегатов – 6, паромов – 2, бомбардирных – 3, пакетботов – 8. В том же году была издана инструкция о разведении и по севе корабельных лесов, также о их сбережении и рубке. По Волге велено было удалить чуваш и черемис из соседства под чищенных и посеянных дубовых рощей. Две войны, следовавшие одна за другою в продолжение семи лет, должны были потребовать от бедного государства сильных пожертвований, и легко понять, что строгость, с какою правительство взыскивало доимки в начале царствования Анны, когда не было войны, не могла смягчиться в военное время. В таможенных, кабацких и канцелярских сборах с 1720 по 1732 год было в доимке: в Московской губернии-1944039 рублей, Новгородской – 1306270, в Белгородской – 420438, в Киевской – 36959, в Нижегородской – 54213, в Казанской 495613, в Астраханской – 483044, в Архангельской – 921214, в Воронежской – 326806, в Сибирской – 120879, в Смоленской – 140996, в Петербургской акцизной камере – 7056036. |
| Царствование Государыни Императрицы Анны Иоанновны 1740 г. 3507 . – 3 января. Сенатский – о недозволении дворцовых, синодальных, монастырских и архиерейских вотчин крестьянам покупать людей для отдачи в рекруты 61 Докладывал обер-секретарь Демидов, что по приговору Правительствующего Сената в Кабинет Её Императорского Величества подано было сообщение, которым представлено, чтоб обретающемуся в городах купечеству к отдаче в рекруты в покупке крестьян позволить, при том ещё было представлено, чтоб дворцовых, синодальных, монастырских и архиерейских вотчин крестьянам в покупке для отдачи в рекруты позволения не давать, с которым представлением и Кабинет Её Императорского Величества согласился, и в Сенат с резолюциею то сообщение возвращено, и по оному о позволении купечеству и приговор подписан, точию о непокупке крестьянам умолчено, приказал : о том в посылаемых указах дополнить. 3508 . – 9 января. О предписании Новгородской комиссии для разбора неприсягавших отпустить на поруки тех священнослужителей и их детей, которые не заплатят штрафа По указу Её Императорского Величества Святейший Правительствующий Синод, слушав присланного от Новгородской губернии и от духовных дому Новгородского архиерея персон доношения с представлением и о имеющихся при комиссии не присягавших церковниках и их детях, объявляющих себя к платежу положенного за небытие у присяг штрафа не в состоянии, а чтоб таковым по примеру, как о монастырских слугах указом определено, чинить наказание, того-де им исполнять сумнительно, понеже-де о них указом повелено только, что брать штрафы против других, а кому ежели платить нечем, тем о наказании не означено, зачем-де они и содержатся при комиссии до указу и в таковом долговременном содержании претерпевают немалую нужду и просят о решении безотступно, и чтоб тое губернию обще с духовными персоны о том, что с таковыми чинить, определить указом. Приказали : о церковнослужителях и их детях, не бывших в настоящее время у присяг, которые в 1730-м и 1731-м годах имелись от рождения своего выше двенадцати лет, и ныне объявляют к платежу штрафа себя не в состоянии, а прежде за небытие у присяг по прежде состоявшимся Её Императорского Величества указам наказаны не были, ожидать Её Императорского Величества указу, понеже от Святейшего Синода представлено о таковых в Кабинет Её Императорского Величества с требованием резолюции, точию оной поныне ещё не получено, а между тем, дабы оные церковники от долговременного при комиссии содержания не пришли в конечную бедность, отдать их вероятия достойным людям на поруки с таким обязательством, дабы оных, как указом спрошены будут, тем поручителям поставить в той комиссии неотменно, а буде на указанный термин кто кого не поставит, и на таковых взыщется то со штрафом без всякого упущения, и о том в ту комиссию послать указ. |
| Константин Николаевич (18.05.1787, Вологда - 7.07. 1855, там же), поэт. Из старинного дворянского рода. В 1797-1802 гг. воспитывался в частных пансионах в С.-Петербурге. Впервые выступил в печати с переводом на франц. язык речи Московского митр. Платона (Левшина) (Discours pour le couronnement de Sa Majesté L " Empereur de toutes les Russie Alexandre I/Prononcé le 15 sept. 1801 par mgr. Platon, archévèque metropolitain de Moscou. СПб., 1801). С 1802 г. служил в Мин-ве народного просвещения. Во время войны с Наполеоном I 1806-1807 гг. вступил в ополчение, принимал участие в боевых действиях в Пруссии, ранен в сражении под Гейльсбергом, награжден орденом св. Анны 3-й степени. Более года был в отпуске, с осени 1808 г. служил в лейб-гвардии Егерском полку, участвовал в русско-швед. войне (1808-1809). С мая 1809 г. вновь находился в отпуске, с июля того же года - в отставке. С дек. 1809 г. жил в Москве, дружил с В. А. Жуковским , П. А. Вяземским , печатался в «Вестнике Европы». В янв. 1812 г. переехал в С.-Петербург, в апр. того же года поступил на службу в Публичную б-ку помощником хранителя рукописей. После начала Отечественной войны 1812 г. нек-рое время жил в Москве, затем в Н. Новгороде, в марте 1813 г. был зачислен в Рыльский пехотный полк штабс-капитаном. В 1813-1814 гг. участвовал в заграничном походе рус. армии, служил адъютантом при ген. Н. Н. Раевском, за участие в сражении под Лейпцигом награжден орденом св. Анны 2-й степени, после капитуляции франц. армии с марта по май 1814 г. пробыл в Париже. В апр. 1816 г. вышел в отставку, жил в Москве и имении Хантоново Новгородской губ., готовил к изданию «Опыты в стихах и прозе» (СПб., 1817. 2 ч.). С авг. 1817 г. служил помощником библиотекаря в Публичной б-ке в С.-Петербурге. В июле 1818 г. назначен в Коллегию иностранных дел и направлен в рус. миссию в Неаполь. В нач. 1819 г. прибыл в Рим, в февр.- в Неаполь. С кон. 1820 г. служил в рус. миссии в Риме. В Италии у Б. проявились признаки психического расстройства, вскоре принявшего тяжелую форму. Неск. раз Б. подавал императору прошения об отставке и позволении постричься в монахи. С 1824 г. находился в психиатрической клинике в Зонненштайне (Германия), с 1828 г.- в Москве под наблюдением врача. В 1833 г. получил офиц. увольнение от службы, остаток жизни провел в Вологде на попечении родных. Редкие посетители (Н. В. Берг, С. П. Шевырёв) вспоминали о набожности Б., о его молитвах в минуты просветления. Поэт умер от тифа, на его погребении присутствовало вологодское духовенство во главе с Вологодским еп. Феогностом (Лебедевым) . Б. похоронен в Димитриевом Прилуцком муж. мон-ре . |
| Следуя в целом петровской традиции, были предоставлены льготы ученому монашеству: 5 июля 1738 года было позволено постригать всех «ученых и к службе годных» в случае соблюдения других условий (увольнение, свидетельство о доброй жизни) . За сухими формулировками аннинских указов скрываются сотни разоренных обителей, сотни осужденных и сосланных в Сибирь настоятелей, кровь, пот и муки тысяч простых монахов. За десять лет репрессий число монахов и монахинь сократилось более чем на 10 тысяч человек: с более чем 25 тысяч (в 1724 году) до 14 тысяч монахов и монахинь в конце правления Анны . Для того чтобы сделать вывод об исполнении и действенности ограничительных указов и распоряжений в отношении Малороссии, нужно ознакомиться с документами, отражающими численность братии различных монастырей. М.В. Яременко, проанализировав документы киевских неставропигиальных мужских монастырей, делает вывод, что суровость постановлений петровского времени и начала правления Анны Иоанновны (до 1732 года) для Киевской епархии не была ощутима. С 1723 по 1732 год в Софийской обители приняли монашество 31 послушник, в Николаевской – 20, в Золотоверхо-Михайловской – 29, в Братской – 12, в Выдубицкой – 15, в Кирилловской – 12 . Интересно было бы сравнить эти данные с подобными данными в различных епархиях Великороссии. После 1734 года ситуация резко изменилась. Во всех перечисленных монастырях за два года – в 1734–1735 годах – не было пострижено ни одного послушника. Из чего можно сделать вывод, что репрессии аннинской поры держали в страхе и киевское монашество. Тем не менее, к 1740 году в Малороссии оказались сотни иноков, постриженных вопреки указам . Смена политики по отношению к монашеству произошла при воцарении Елизаветы Петровны. Особенно это коснулось малороссийского монашества. Вот текст именного указа императрицы Елизаветы Петровны 1749 года: «Марта 22-го. Именный, данный Синоду. Указали Мы: по докладу преосвященного Стефана, архиепископа Новгородского, семинарии Новгородской учителей Павла Сопковского, Ивана Кремянского, Ивана же Кременецкого по их желанию постричь в монахи, и впредь из Малороссийского народа, желающих в монашество, в находящиеся в Малороссии монастыри к пострижению допускать токмо с ведома и усмотрения епархиальных архиереев, а в Киево-Печеркую лавру – архимандрита тоя лавры, по силе Духовного регламента; однако же сие позволяется с таким подтверждением, что малолетных ниже 17 лет , хотя бы кто из таковых и сам пожелал, а в неволю и никого, особливо же великороссиян, ежели кто того домогаться будет, ни под каким видом без собственного Нашего указа отнюдь не постригать» . |
| Ягужинский велел также сказать Анне, чтоб была благонадежна, что они все желают прибытия ее в Москву. Князь Василий Лукич с товарищами, узнав, что Сумароков в Митаве, велели схватить его, допросили и допросные его речи и его самого в оковах отправили с генералом Леонтьевым, который повез письмо Анны и подписанные ею пункты в Москву. Вследствие этого верховники схватили Ягужинского и других, которые знали о поездке Сумарокова: но одного из знавших о поездке Сумарокова, именно Воина Корсакова, не нашли в Москве: он отправился в свои новгородские деревни: это обстоятельство очень обеспокоило верховников, которые тотчас же отправили нарочного к новгородскому губернатору, чтоб велел схватить Корсакова и держать под крепким караулом. Между тем в Верховный тайный совет начали подаваться мнения, и все они требовали увеличения числа членов Верховного тайного совета вообще и уменьшения числа членов из одной фамилии, следовательно, все посягали на настоящий состав Совета. Под одним мнением подписались: один полный генерал, один генерал-лейтенант, статских того ранга – четыре, генерал-майоров – пять, статских того ранга – четыре, итого – 15 человек. Мнение состояло в следующем: 1) к Верховному тайному совету, к настоящим персонам, мнится, прибавить, чтоб с прежними было от 12 до 15; 2) ныне вприбавок и впредь на ваканции в Верховный тайный совет выбирать обществом, генералитету военному и статскому и шляхетству на одну персону по три кандидата, из которых одного выбрать предоставляется Верховному тайному совету; 3) или, выбрав в Верховном тайном совете трех персон и из тех трех персон баллотировать (балантировать) генералитету военному и статскому и шляхетству не меньше 70 персон, в котором бы числе одной фамилии более двух персон не было; а которые будут выбираться в кандидаты, тем бы не баллотировать, а для баллотирования выбрать бы других таким же образом, только б было не менее вышеозначенного числа. Под вторым мнением подписались: генерал-лейтенанта – 3, статских того ранга – 4, генерал-майоров – 9, статских и придворных того ранга – 13, обер-прокурор Синода, всего – 30 человек. |
| 2. По указу-де из Кабинета Её Императорского Величества, присланному в Новгород лейб-гвардии поручику Кайсарову, велено: монастырских служителей, которые у присяг не были, годных брать в службу без остатка, а кому за них подушные деньги платить, не определено, а из монастырей платить не из чего, понеже-де Новгородской епархии из доходов денег и хлеба положено быть имеет против других епархий определённое число; и ежели те подушные деньги располагать на оставших за взятьем в службу малолетных и престарелых служителей и на крестьян, то в состояние оный сбор прийти никак не может, но будет в том тем оставшим несносная тягость и разорение, ибо оные в платеже как за себя, так за умерших и в рекруты взятых подушных денег в рекрутские складки и лошадей несут свою тягость с немалым трудом; к тому ж де в архиерейских домах и монастырях нижних служб служители – повара, конюхи, кузнецы, плотники и прочие мастеровые люди – мало что не все из поселян и в подушный оклад положены, которые к исполнению оных присяг точно, яко те ж поселяне, и одолжены не были, и требовано, чтоб из помянутых не присягавших как Новгородской, так и прочих епархий архиерейских и монастырских, положенных в подушный оклад служителей из военной службы уволить; ежели же уволены не будут, то кому за них, также и за прочих из подушного окладу в службу взятых подушные деньги платить. И марта 9 дня 738 года по резолюции Кабинета Её Императорского Величества велено архиерейских и монастырских служителей, которые взяты из крестьянских детей, и отцы и они сами в подушный оклад положены, и действительно деньги платят, и рекрут по распоряжению с прочими крестьяны за себя ставят, в военную службу не брать; и которые из них по то время взяты, а в армию ещё не отправлены, из службы выключить и отпустить по-прежнему в домы, а отправленных уже не возвращать и зачесть в будущие рекрутские наборы, ибо от такой вдвое против других рекрут поставки вышепомянутые крестьяне весьма отягощены быть могут; а зато тем, кои имеют быть в домы отпущены, а по должности своей у присяг не были, при отпуске чинить наказание по указам; что же требовано, кому за тех взятых в службу подушные деньги платить, – по понеже во всём государстве как за взятых в рекруты, так и за беглых и умерших платят оставшие наличные крестьяне, то и после оных оставших таким же образом поступать надлежит. |
| 28 Граф Бурхардт Христоф фон Миних (1683–1767) – генерал-фельдмаршал. В 1721 г. был приглашен служить в Россию в должности генерал-инженера, руководил строительством Ладожского и Обводного каналов. В царствование Императрицы Анны Иоанновны сблизился с ее фаворитами, грр. А. И. Остерманом и Э.-И. Бироном, содействовал назначению Бирона регентом. Восьмого ноября 1740 г. Миних совершил переворот и сам стал перв. министром, сместив Бирона и сделав регентшей Анну Леопольдовну. Вскоре впал в немилость и подал в отставку (1741). 29 Речь идет о дворцовом перевороте 1741 г., когда силами преображенских гвардейцев (с помощью придворного доктора Иоганна Германна Лестока (1692–1767) и фр. посланника марк. Шетарди) была свергнута с рус. престола Брауншвейгская фамилия – Император Иван Антонович (1740–1764) и его мать, Анна Леопольдовна (1718–1746), состоявшая при нем регентшей. На престол вступила Елизавета, дочь Петра Первого. 30 Императрица Екатерина II (1729–1796) взошла на рус. престол в результате дворцового переворота 1762 года. 31 Емельян Иванович Пугачев (1740/1742–1775) под именем Императора Петра III предводительствовал Крестьянской войной – бунтом казаков и инородцев, в 1773–1775 гг. охватившим огромные земли между Волгой и Уралом. 32 В 1810 г. селения государственных крестьян в Петербургской, Новгородской и нескольких южных губерниях были обращены в военные поселения, где крестьяне совмещали воинские повинности с земледельческим трудом, что резко сокращало расходы по содержанию армии. В военных поселениях было несколько бунтов, самый значительный – в июле 1831 г. в Старой Руссе Новгородской губернии – был остановлен присутствием Государя. 33 Бунт на Сенной – зд. говорится о «возмущении» во время эпидемии холеры в Петербурге 23 июня 1831 года. Возбужденная толпа с криками и с обвинениями врачей в отравлении народа ворвалась в одну из больниц и убила врача в тот момент, когда он оказывал помощь умиравшему. Узнав об этом, Император Николай I приехал на место бунта и словами вразумления остановил возмущение: «Нам послано великое испытание: зараза; надо было принять меры, дабы остановить ее распространение: все эти меры приняты по моим повелениям. Стало быть, вы жалуетесь на меня; ну вот я, здесь! И я приказываю вам повиноваться. Вы, отцы семейств, люди смирные, я вам верю и убежден, что вы всегда прежде других уговорите людей несведующих и образумите мятежников! Но горе тем, кто позволяет себе противиться моим повелениям! К вам не будет никакой жалости! Теперь расходитесь! В городе зараза! Вредно собираться толпами. Но наперед следует примириться с Богом! Если вы оскорбили меня вашим непослушанием, то еще больше оскорбили Бога преступлением: совершено было убийство! Невинная кровь пролита! Молитесь Богу чтобы Он вас простил!» (цит по: Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. Кн. 3. С. 325). |
| Левенвольды, Миних – все протестанты и потому, конечно, будут против книги Яворского, но они должны действовать хитро: императрица религиозна и предана вере отцов: манифест 17 марта не был делом притворства с ее стороны; немцы не пойдут прямо сами затрагивать эту сильную струну, они могут легко действовать через русских, которых заступничество за Феофана и советы потушить дело, могущее волновать верноподданных разных вер и наций, Анна не могла заподозрить. Феофилакт написал «Апокризис, или Возражение на письмо Буддея». Но для издания книги нужно было высочайшее соизволение. К кому же Феофилакт обратился из Твери в Москву для его исходатайствования? К князю Дм. Мих. Голицыну! Князь отговаривался болезнью; тяжело было для его самолюбия признаться, что не может исходатайствовать ничего при дворе, особенно в самом скользком деле, и он говорит посланному от Феофилакта, зачем тот спешит с своим сочинением, если написал, то пусть исправляет; ученый князь приводил в пример св. отцов, которые, написавши книги, долго их исправляли, и преосвященный Стефан долго исправлял «Камень веры», и напечатана она после его смерти. Феофилакт обратился к известному архимандриту троицкому Варлааму, духовнику императрицы. Феофилакта вызвали в Москву, он был во дворце и получил позволение писать на Буддея, но потом его снова потребовали во дворец и обязали под смертным страхом не писать на Буддея. Сам Феофилакт так объяснял дело: «В бытность его во дворце приехал друг новгородского преосвященного, князь Ал. Мих. Черкасский, и знатно, что, по наговору оного архиепископа, князь о том разговорил ее императорскому величеству. И все это препятствие учинилось старанием преосвященного новгородского». Лопатинскому запретили писать в защиту Яворского, но какой-то протестант написал против него и пустил рукопись под заглавием «Молоток на Камень веры», где Яворский выставлен католиком, иезуитом и вся его деятельность представлена в черном свете. Автора «Молотка» не отыскивали, но отыскали людей, участвовавших в переводе книги Рибейры на русский язык, двоих архимандритов и членов Синода – новоспасского Евфимия Коллети и ипатьевского Платона Малиновского. |
| В 1719 году Феофан по поручению государя написал «Духовный регламент», воздвиг на себя гонение местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского , был им заподозрен в неправославии, но защищенный государем, остался непримиримым врагом Стефана и в 1720 году возведен в сан архиепископа, а в 1731 году сделан вице-президентом новоучрежденного святейшего синода. В 1722 году Феофан, повинуясь воле Петра, писал «о духовном причте», «монахах», монастырских доходах и российских иерархах вообще, что все исправлялось и утверждалось самим государем. В 1724 году Феофан был первым священнодействующим лицом при короновании императрицы Екатерины I, несмотря на то, что в России находилось тогда несколько иерархов, старейших архиепископа новгородского. Утешив и приобщив на смертном одре своего монарха и благодетеля, Феофан, связанный тесной дружбой с Меньшиковым, был по кончине Петра, одним из главнейших виновников провозглашения самодержицею императрицы Екатерины I, короновал преемника ее, императора Петра II, и два раза обручал его то с княжной Меншиковой, то с княжной Долгорукой. В 1730 году, при избрании императрицы Анны Иоанновны, Феофан, тайно от членов верховного совета, отправил в Митаву уведомление о замыслах вельмож, не доверял присяжным формам, изготовленным в тайном совете, явился одним из первых противников мысли об ограничении самодержавия, заслужил тем полнейшее доверие новоизбранной императрицы, ликовал, когда дворяне просили Анну властвовать «по примеру предков» и торжественно короновал ее, 28 апреля. Сохраняя при Анне все влияние свое, Феофан, автор «Правды воли монаршей», убедил императрицу подписать манифест о признании наследником того, кого изберет ее величество, заискивал в Бирене, дружил Остерману, водился со всем немцами вельможами, предал суду и пытке Феофилакта, архиепископа тверского, сочлена своего по синоду и опасного соперника по сочинениям духовного содержания, и умер 8 сентября 1736 года от каменной болезни. Тело его погребено в ризничной палате новгородского Софийского собора. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Благоверная Анна Новгородская — принцесса викингов, ставшая русской святой 8 мин., 23.02.2024 Благоверную Анну Новгородскую, больше известную ее современникам под именами Ингигерды или Ирины, можно без преувеличения назвать самой выдающейся женщиной эпохи. «Я ей не доверяю, потому, что она умнее конунга, но не хочу уклоняться от беседы с нею», — говорил о княгине норвежский военачальник Эймунд Рингссон. Житие Анны Новгородской Церковное предание говорит, что имя Анна вторая жена Ярослава Мудрого шведская принцесса Ингигерда (в православии Ирина), получила после принятия уже на закате своей жизни монашества. Сам святой благоверный князь Ярослав прославился как мудрый правитель: хотя ему приходилось почти постоянно вести войну, он, по словам летописца, воевать не любил. Во внешней политике Ярослав, как и его отец, святой князь Владимир, Креститель Руси, больше надеялся на дипломатию и взаимовыгодные отношения. Супруга была под стать ему: «Я ей не доверяю, потому что она умнее конунга (князя Ярослава. — Прим. ред. ), но не хочу уклоняться от беседы с нею», — говорил, как передает одна из саг, Эймунд Рингссон — норвежский военачальник, который командовал наемной дружиной на службе князя Ярослава. Алексей Транковский. Ярослав Мудрый и шведская принцесса Ингигерда Ингигерда родилась в 1001 году и была дочерью первого христианского короля Швеции Олафа Шётконунга. Дома она получила прекрасное образование, много изучала Священное Писание и знакомилась с основами государственного управления. Считается, что Ингигерда знала с детства славянский язык, так как её мать, королева Астрид, была дочерью ободритского князя (ободриты — союз славянских племен в VII–XII bb. — Прим. ред. ). Оказавшись на Руси, она взяла себе имя Ирина. Ингигерда была плоть от плоти своего сурового и воинственного народа, сильной и решительной: в скандинавской саге «Прядь об Эйдмунде» говорится, что Ярослав послал ее лично возглавить войско, отправленное им против полоцкого князя Брячислава. Позже, оказавшись в плену, она выступила миротворцем в споре между обоими князьями. Впоследствии ей же отводилась роль арбитра в спорах между этими правителями. |
|
|
