| 4) Беглый просмотр источников, вследствие чего некоторые документы (имеем в виду обнародованные) вовсе ускользают от внимания автора, а содержание иных не вполне им исчерпывается в интересах затрагиваемых в исследовании вопросов. Приведем по одному примеру на тот и другой случаи. а) На стр. 130, упоминая о поражении русского войска под Конотопом 28 июня 1659 года, г. Эйнгорн в обширном примечании (156) заявляет, что «в статейном списке князя А.Н. Трубецкого ничего не говорится о потерях этого дня; напротив, боярин пишет, что он государевым счастьем пришел с разными людьми к Путивлю вцеле упоминает только «об утесненье» (кавычки автора) от Ляхов и Татар, которое заставило его отойти от Конотопа». Ссылка при этом: А. Ю. и З. Р. т. IV. 115, стр. 239. Но автор берет выдержки из статейного списка при рассказе о событиях 2 и 4 июля, где действительно говорится о поражении войска под Конотопом кратко, – говорится, что от Ивашки Выговского учинилось утеснение, с прибавлением, впрочем, опущенного автором слова: великое. Но в том же самом статейном списке, и только одной страницей раньше (238), под 28 июня, т.е. когда случилось Конотопское сражение, мы встречаем об нем и подробности. Здесь сообщается: «И был бой до вечерень, а о вечернях Татаровя многие люди и Черкасы обошли Государевых ратных людей спорным Гребенем и от деревни Поповки, и учали побивать и в полон имать, и в обозы вбили, и окольничих князя Семена Романовича Пожарского и князя Семена Петровича Львова, взяли живых». Затем идет речь об отступлении от города и дальнейшем утеснении великом. Под 4 июля говорится о благополучном прибытии к реке Семи (в 10 верстах от Путивля) той части войска, которая уцелела после Конотопского поражения. б) На стр. 21 автор, трактуя о тяготении митрополита Иова Борецкого к Москве, замечает, что он так был предан московскому государю, что прислал ему на службу даже своего сына и племянника. К слову племянника автор подставляет цитату: А. Ю. и З. Р. т. III 32. Но в этом документе идет речь о трех племянниках, присланных Борецким на службу государю, а не об одном (два из них, Иван и Степан, были дети родной сестры Борецкого, Агафии). |
| Между тем Александр весьма болезненно воспринимал свои военные неудачи. 81 В своей шуточной автобиографии «Жизнь Ростопчина, списанная с натуры в десять минут», довольно верно сам определил свое самодурство: «Я был упрям, как лошак, капризен, как кокетка, весел, как дитя, ленив, как сурок, деятелен, как Бонапарте; но все это – когда и как мне вздумается». И далее: «Голова моя была разрозненная библиотека, в которой никто не мог добиться толку, и ключ к которой был только у меня». Здесь Ростопчин, пожалуй, ошибался – ключа от головы не было и у него самого. 82 В эпоху французолюбия Ростопчина (в 1800 г. Р. был сторонником союза с Францией против Англии) придворные льстецы, как свидетельствует Чарторижский, также любили Ростопчина сравнивать с Наполеоном – это два человека современности. 84 Для нас нет никакого сомнения в том, что Ростопчин не верил в ту фантастику, которую он создавал вокруг остававшегося в Москве кружка масонов. Надо лишь сопоставить различные этапы отношения Ростопчина к Новикову, Лабзину, Лопухину и др., чтобы отчетливо увидеть всю лживость ростопчинской натуры. См. в «Мелочах о Ростопчине». 85 Верещагинское дело наиболее полно изложено в «Бумагах, относящихся до Отечественной войны 1812 г», изданных П. И Щукиным, ч. VI и VIII. 86 Возможно, впрочем, что это было действительно так, т.е. что он мог получить запрещенную газету через сына Ключарева. Так, по крайней мере, по словам свидетелей, сказал Верещагин отцу. Верещагин на допросе отвергал это, указывая, что он с сыном Ключарева даже не был знаком и что «сказал так единственно потому, чтобы тем сделать уверение в справедливости, опасаясь, что если скажет о сочинении оной им, то не только что ее не примут за справедливость, но получит еще наказание от отца». Верещагин показывал обер-полицмейстеру Ивашкину, что нашел газету, «шедши с Лубянки на Кузнецкий мост... против французских лавок». Верещагин поступал благородно, принимая на себя всю ответственность и не желая замешивать никого в процесс. Этим благородством Ростопчин, руководивший следствием, воспользовался для усиления вины Верещагина. |
| — Чего привез? Ивашка поклонился в снег и, вынув из-за пазухи письмо от управителя, подал. Василий Волков отставил ногу, наморщась, стал читать: «Милостивый господин пресветлый государь, посылаем тебе столовый для твоей милости запас. Прости для бога, что против прежнего года недобрано: гусей битых менее, а индюков и вовсе нет… Народишко в твоей милости деревеньке совсем оскудел, пять душ в бегах ныне, уж и не знаем, как перед тобой отвечать… А иные сами едва с голоду живы, хлеба чуть до покрова хватило, едят лебеду. По сей причине недобор приключился». Василий Волков кинулся к телеге: «Покажи!» — Ивашка расшпилил воз, трясясь от страха… Гуси тощие, куры синие, мука в комках. — Ты чего привез? Ты чего мне привез, пес паршивый! — неистово закричал Волков. — Воруете! Заворовались! — Дернул из воза кнут и начал стегать Ивашку. Тот стоял без шапки, не уклонялся, только моргал. Хитрый был мужик, — понял: пронесло беду, пускай постегает, через полушубок не больно… Кнут переломился в черенке. Волков, разгораясь, схватил Ивашку за волосы. В это время от дворца быстро подбегали двое в военных кафтанах. Ивашка подумал: «На подмогу ему, ну — пропал…» Передний, — что пониже ростом, — вдруг налетел на Волкова, ударил его в бок… Господин едва не упал, выпустив Ивашкины волосы. Другой, что повыше, — синеглазый, с длинным лицом, громко засмеялся… И все трое начали спорить, лаяться… Ивашка испугался не на шутку, опять стал на колени… Волков шумел: — Не потерплю бесчестья! Оба мои холопы! Прикажу бить их без пощады… Мне царь — не указка… Тогда синеглазый, прищурясь, перебил его: — Постой, постой, — повтори-ка… Тебе царь — не указка? Алеша, слышал противные слова? (Ивашке.) Слышал ты? — Постой, Александр Данилыч… — Гнев сразу слетел с Васьки Волкова. — В беспамятстве я проговорил слова, ей-ей в беспамятстве… Ведь мой же холоп меня же чуть не до смерти… — Пойдем к Петру Алексеевичу, там разберемся… Алексашка зашагал к дворцу, Волков — за ним, — на полпути стал хватать за рукав. Третий не пошел за ними, остался около воза и тихо сказал Ивашке: |
| Каждый человек на Руси являлся прихожанином определенного храма. Вся его жизнь от рождения до гробовой доски была связана с этой церковью. Приходский храм, где над младенцем совершали таинство крещения, был первой ступенью человека в жизнь, а после смерти — первой ступенью в жизнь вечную. На церковном погосте человек находил последнее пристанище. И надгробные надписи становились неотъемлемой частью заупокойного богослужения: они словно уподоблялись синодикам, которые по древней монастырской традиции раздавались всем присутствующим на службе мужчинам для поминовения умерших. Представители боярских и дворянских родов нередко превращали храмы в родовые усыпальницы, где члены этих родов находили последнее упокоение на протяжении нескольких поколений. Но то же самое нередко совершали и посадские люди, чьи деды и прадеды находили упокоение на родовом участке на погосте приходского храма. И — удивительно — надписи на надгробиях свидетельствуют о прочной, в течение шести-семи поколений, связи нескольких поколений людей со своим приходом. Нередко древнерусские надгробия используются в качестве источника по генеалогии боярских и дворянских родов, ведь по сохранившимся на камне биографическим данным можно узнать не только о времени жизни того или иного лица, но и о его семейных связях с другими родами. И всё же содержание надгробных надписей гораздо шире. Надгробие в известном смысле было памятником парадным. Если разделить всю записанную на них информацию на необходимую, связанную с " анкетными " данными умершего, и избыточную, не имеющую прямого отношения к погребальному обряду, то мы можем вникнуть и в глубины социальной психологии заказчиков надгробий. Наиболее информативными в этом отношении оказываются надгробия представителей служилого сословия Древней Руси. Прежде всего их отличает самоуважение к собственной родовитости: отчества умерших всегда даются с суффиксом " -вич " , что на Руси было высшим знаком почета. Общеупотребительным было отчество с суффиксом " -ов " : Иван Петров сын. Назвать человека Иваном Петровичем значило оказать ему уважение в высшей степени. И этим надгробия служилых людей разительно отличаются от челобитных, подаваемых на царское имя, где боярин, соблюдая известную субординацию, уничижительно именовал себя " царским холопом Ивашкой Петровым сыном " . Так обычно — правда, без всякого отчества — сами бояре называли представителей " черных " (то есть плативших налоги) сословий — крестьян и посадских людей. Но и те не были лишены чувства уважения к себе: мы не найдем ни одного надгробия, поставленного над могилой какого-нибудь Ивашки. И крестьянин, и посадский человек, да и неродовитый дворянин на надгробиях гордо проставляли свои отчества с суффиксом " -ов " . |
| 597), московского жителя Федора Шиловцева и новгородца Ивашки Клеопика (с. 679), да еще новгородца Ивана Козырева, «лютерствовавшего в себе только, со иными же о том мало или ничего разглагольствовавшего» (с. 676), – не приводится. А какое отталкивающее действие могла производить и производила на русских эта самая протестантская своеобразность, об этом выразительно свидетельствует сам автор, говоря: «Наблюдая образ жизни протестантов, русские люди видели, что они живут не по православному, не по христианскому, у них недостает освящающей жизнь церковной обрядности, да и существующие обряды совершаются иначе, чем у православных, а потому не правильны. Без правильного обряда, рассуждали наши предки, не может быть и таинство, и у протестантов, следовательно, нет ни крещения, ни евхаристии, ни преемственной иерархии и т. д. Не исполняя уставов церкви, они-де не имеют деятельной веры; отвергая предание, правила вселенских соборов и учителей церкви, не понимают Священного Писания , не знают истинной веры, самовольно ходят по влечению своих прихотей. Что же они за христиане? Они не достойны этого названия, они сущие «нехристи» (с. 519). Еще менее мог привлекать православных к лютеранству заносчивый взгляд протестантов на православно-русское. Заносчивость вообще не обладает привлекающей силой, а имеет скорее обратное действие. И сам автор опять и здесь приводит нам весьма внушительные примеры того, как не то, что заносчивый взгляд на православно-русское, а просто открытое высказывание протестантами их убеждений, несогласных с верованиями православных, глубоко возмущало религиозное чувство русских и вызывало против проповедников протестантизма сильнейшее негодование. Заимствование г. Цветаевым суждений из разных источников, само собою понятно, не могло быть, как это можно видеть из приведенных примеров, благоприятным для цельности его представлений. Но в большинстве случаев, однако же, справедливость требует сказать, г. Цветаев и не смешивает источников, а предпочитает черпать из одного. |
| Слово это домашнее, якобы и бессмысленное, но для детей смысл имевшее – таинственный, несколько стыдный. Глеб чувствовал это. Сейчас почти рассердился, что девочки болтают свои глупости. – Что такое бим-бом? Я ничего не понимаю. Девочки захихикали. Соня-Собачка сжала руками толстенькие свои щечки, «сделала кота» и захохотала: – Ну, ты, дудочник… Бим-бом! Глеб собрался было обидеться – терпеть не мог непочтительного обращения, но тут сам Вальтон на мерине поравнялся с палисадником. – Вальтон, Вальтон, когда в лапту будем играть? – закричали девочки. – Вальтон, приходи на лужайку! Вальтон, как знаменитый тенор, покровительственно поклонился. Когда загонит стадо, явится. Стадо он загонял не весьма долго. Закат уже означился за церковью, розовеющим пологом. Потом звездочка показалась. Закат покраснел, летучая мышь прострекнула в воздухе уже теневом. Герой явился – небрежный и великолепный, в загаре немытой молодости. Снисходительно осмотрел Глебову дудочку – ну, это что… Завтра он ему сделает настоящую. Глеб не посмел даже обидеться за плохой отзыв (а попробовали бы сказать это девчонки!). Началась игра – очень интересная и вовсе безнадежная для тех, кто сражался против Вальтона. Ибо и лаптой бил он дальше, и мячом стрелял в бегущего врага всех метче. Нет, Вальтон это Вальтон. В девятом часу он ушел – позвали ужинать от Гусаровых: каждый день он кормился у кого-нибудь поочередно. Прокатил на дрожках отец из Сопелок, с двустволкою за плечами, тремя-четырьмя утками в ягдташе. Сзади за ним враскоряку сидел Гришка. Значит, и им пора ужинать. – Kinder, nach Hause! – как муэдзин, возгласила с балкона Лота. В это время, в июньской мгле мальчишки села Усты выезжали в ночное – скакали мерины и кобылы, позванивая бубенчиками, по главной слободе, подымая пыль. Уже Медведица и другие звезды все вышли. Савоськи, Ивашки, Петруньки нестройной, веселой толпой неслись на скифских своих лошаденках в луга на Жиздру. Каждую ночь начинался для них теперь Бежин луг с тайною его и поэзией. Но это Глебу было заказано, хоть и составляло горячую мечту: мать умерла бы со страху, если бы хоть на час очутился он в ночном. |
| 4 мая епископ является к Шереметеву и приносит ему в почесть 100 рублей, чтоб рейтар от мещан велел вывести, изб на них не спрашивал, а велел бы избы купить из государевой казны. Боярин отвечал: «Я денег не возьму, а пусть мещане отдадут их на избы рейтарские». На другой день в соборной церкви епископ стал говорить боярину, чтоб он сто рублей себе в почесть взял, а на избы взял еще 100 рублей, мещане этим не оскорбятся, только бы рейтар от них велел вывесть. Шереметев велел взять у мещан все 200 рублей и купить на них избы и, как избы поставят, перевести в них рейтар тотчас. Фролов привез и грамоты: Брюховецкий жаловался, по обычаю, что московского войска мало в Малороссии: «При мне, вашего царского величества верном холопе, войска очень мало, едва не все ваши государевы ратные люди от наготы разбрелись. Воеводы вашего царского величества – миргородский, лубенский и прилуцкий – без семей на воеводства свои приехали, а хорошо бы им было приехать с семьями и со всем своим хозяйством, чтоб тамошние жители, видя воевод своих целое житье, от того лучше крепились и в отчаяние не приходили». Гетман жаловался на воеводу Протасьева, который не унимал иноземных ратников, притеснявших малороссиян; жаловался, что стольник Измайлов, присланный для сыску обид, ничего не делает. Жаловался на переяславского воеводу Вердеревского, который зятя его, Михеенка, велел бить и в тюрьму сажать безвинно, человеку гетманскому сена косить не дает. «Все это он делает, – писал Брюховецкий, – по наущению Ивашки Фирсова, который за тем в Переяславле и живет, чтоб ссорить меня с воеводою. Вердеревский же всякому козаку налогу чинит, не выслушав речей; козаки многие ропщут, говорят, что все это делается по моей милости». Полтавские козаки жаловались на своего воеводу Якова Тимофеевича Хитрово: «Велит москалям коней осталых брать в подводы по домам; сам стоит в доме у вдовы; начальных своих людей ставит по домам знатного товарищества; полковника, которого мы почитаем как отца, бранит скверными словами; который товарищ придет к нему – глаза тростью выбивает, плюет или денщикам велит выпихнуть в шею. |
| Часть первая: Гости: - Светлана Суздальцева (Покров, Владимирская обл.) - художник, руководитель проекта «Сказы земли Покровской» и арт-школы «Рисуем», кандидат философских наук, член правления Международного союза педагогов-художников, член Творческого союза художников России; - Василий Владимирович Дворцов (Москва) – заместитель председателя и генеральный директор Союза Писателей России; - Михаил Михайлович Кривоносов (Александров, Владимирская обл.) - писатель, патриот, общественный деятель, Президент Экспертного совета высокого уровня БРИКС, меценат, член Союза писателей России, соучредитель Движения «Русская Мечта», член Попечительского совета Движения «Русский Мир»; - Павел Генадиевич Ивашкин (Покров, Владимирская обл.) – потомственный резчик по дереву, мастер аргуновской резьбы, мастер декоративно-прикладного искусства и народных промыслов Владимирской области. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Оставьте комментарий Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть В России голая девушка убегала от полиции и прыгнула с моста: СМИ В России бабушка открыла кредитную пирамиду на миллиард Актриса Уколова ужаснулась от Сызрани и написала мэру: читать Часть Внуково эвакуирована из-за высокой угрозы Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta |
| И как на одре утружденное его старческое тело среди моленной поставиша, совокупльше лики певцов избранных, при многих тысящах обстоящего внутрь и вне народа, плачевную стихиру от лица сиротствующих всех шестым гласом воспеша, которая нарочно ему сочинена 536 . Тогда услышались во многих предстоящих плачевные гласы, камень жестокий в умиление приводящие. Дали потом всему множеству позволение идти на зрение лица его, прекрасно, умильно сном вечным почивающего. Тогда до глубокой ночи каждый человек желанно взирал и внутреннюю любовь чрез слезы и приятное ласкание оказывал. По всем том отправлении, старческая и девическая чета, яко гусль, брацала, и плачу свойственная дана им была стихира на пропетие. Тогда умножилася в них тяжесть велия. Увы, увы, жалостно все рыдали, о отце своем щедром и милостивом жалели; дана была им полная свобода на зрение. И какие тамо жалостные речи не употребляли, и какое приятное объятие гроба не чинили! Всякому можно знать их свойства, и едва могли восвояси их в глубокую ночь возвратити». На другой день – в понедельник, 23 августа, назначено было погребение Ковылина; и вот, с самого раннего утра, огромные толпы народа стали собираться на Преображенское кладбище; тут были, не говоря о простом народе, и «именитые, граждане», и «дворяне», и «полицеймейстер», и «обер-полицеймейстер» – генерал-майор Ивашкин, и даже сам московский комендант – граф Тутолмин. «Каретами от будки до ограды наполнили, писал тот же Лука Терентьев, а что прочих извозчиков, тех место не вместило, заняли от будки по улице. Двор весь и моленна народом неисчисленно множеством наполнен» был. «Невероятно многим будет, замечал при этом очевидец, однако объявляем: старейшие люди уверяют, что при погребении князей и самых монархов не было столько простого народа» 537 . Настало время погребения; Офицерам и солдатам отдан был приказ – очистить моленную от народа; мало этого, – у всех дверей поставлены были – с приказанием никого, «кроме христиан, не пущать» в часовню; однако же, не смотря на все эти меры предосторожности, многие «из именитого гражданства», а равно многие «из мирских лучших, также из дворян обоего пола, усилились» – и попали в моленную. |
| И ныне я Алексей с ним Андреяном не ходя в суд, поговоря меж собою полюбовно, учинили разделку; вместо того его Андреянова Татарина Ивашки Яковлева и жены его и детей поступился я Алексей ему Андреяну старинного своего поместнаго крестьянина, Костромского уезду Шасцебольского стану деревни Михалей, Якушку Васильева с женою Анюткою Дементиевою дочерью, да с сыном Куземкою, да с дочерми девками Окулькою да с Малашкою, да с Оринкою; и впред мне Алексею и жене моей и детем и роду моему и племени до того своего крестьянина Якушки Васильева и до жены и до детей дела нет и не вступатца» (АМИД. Кн. 41. Л. 42). «Сия поступная 12 января года в Нижегородской съезжей избе явлена и в книгу записана, и пошлины по указу взяты по алтыну с рубля и того десять рублев с полтиною». А напротив, в одной заемной кабале года заемщик сам признает личность своих крестьян и пишет их в кабале вместе с собою как участников займа и как поручителей. Вот подлинная кабала: «Се яз Степан Григорьев сын Поленов с крестьяны своими, Костромскаго уезду Которскаго стану, с Ваською Прокофьевым да с Стенькою Григорьевым деревни Отредавицы, и со всеми своими крестьянами, что за мною Степанов есть, в нынешнем 201 году января в 16 день, занял я Степан с крестьяны своими у Абросима Сидорова сына Верховскаго десять рублев денег прямых без приписи; а заплатить мне Степану с крестьяны своими те его Обросимовы заемныя деньги на срок на другой год; а неотыматца мне Степану от сея заемныя кабалы ни коими делы и великих государей службою, а крестьяном моим ни пахотною порою, где ся кабала выляжет, тут по ней суд и правеж». Или в другой заемной кабале (1686) года написано: «Се аз Матвей Федосеев сын, с сыном своим Данилом, Лошаковы, и со крестьяны своими, Ржевского уезду Горышевской волости деревни Киселевы, с Софронком Игнатьевым, с Титком Бисеровым, с Ваською Бисеровым, с Ивашкою Федоровым, с Левкою Фалеевым с товарищи, в нынешнем во 194 году апреля в 28 день заняли мы на Москве у Федора Федорова сына Головцына 50 рублев денег Московских ходячих, впред до сроку до Рождества Христова 195 году. |
|
|
