| правая сложена в крестное знамение; рядом – коленопреклоненный Метохит. Бледное, продолговатое лицо с узкими, слегка раскосыми глазами, темная борода, длинные темные волосы. Он одет в пышные пестрые одежды, как подобает высокому византийскому сановнику. В руках у него модель храма святой Софии – символ единения всех материальных и духовных ценностей византийского государства. Ценность этой мозаики тем выше, что это – один из немногих случаев некоторой достоверности в византийской портретной живописи. Благополучие Метохита стало жертвой гражданской войны, вызванной борьбой за престол между Андроником II и Андроником III Палеологами. Сначала Метохит уговаривал старого императора уступить престол внуку, но, видя упорство в верхах, переменил мнение, и Андроник III с обидой удалился из столицы, собрал войска и двинулся против деда. Началась длительная война, исход которой решило внешнеполитическое положение Византии. К этому времени турки одержали серьезные победы в Вифинии и Никомидии, и Андроник II почувствовал свое дело проигранным. Когда же войска под предводительством внука вошли в Константинополь, среди населения начался мятеж. Метохит скрылся в царском дворце. После воцарения Андроника III его сослали в Дидимотейхос, откуда он вернулся в 1331 г., когда Никея и ее окрестности были захвачены турками. Последние годы жизни Метохит провел в монастыре Хоры, где и умер под именем монаха Теофлета, приняв постриг. Во время, междоусобной распри полностью был разрушен дворец Метохита. Несмотря на большую и постоянную занятость государственными делами, Метохит никогда не оставлял занятий наукой. Его эрудиция и разносторонность интересов были необыкновенными не только для тех времен; ему могли бы позавидовать люди поздних эпох. Его любимый ученик, а впоследствии известный византийский писатель, Никифор Григора, дает ему такую характеристику: «Он был живой библиотекой и ясной отгадкой для загадок; сколько людей ни прикасалось к наукам, он всех обгонял в короткое время». Однако тот же Григора отмечает, и притом с сожалением, что Метохит ни на ком из древних не смог остановиться как на непререкаемом авторитете и лучшем для себя образце. Начав с риторики, освоив технику особенно популярных тогда «прогимнасм», Метохит уже в довольно пожилом возрасте обращается к изучению математики и астрономии. Он был знаком с сочинениями выдающихся эллинских астрономов – Феона, Птолемея, Евклида. Во многих его сочинениях ясно ощущается его преклонение перед Платоном, хотя знал он решительно все, что было известно в его время из классической науки. Занятия наукой Метохит ценил безусловно выше, чем занятия политикой. Плодом его ученых занятий явилось колоссальное количество сочинений, часть которых по сей день не издана. Все наследие Метохита делится на следующие жанровые группы: 1) философские сочинения смешанного характера; 2) риторические сочинения; 3) сочинения по астрономии и математике; 4) эпистолярное наследие; 5) поэзия. |
| Известия о сицилийской войне начинаются следующими словами 549 : «но Андроник всегда занимался такими и другими подобными, и гораздо худшими делами; а Алексей Комнин... явившись к сицилийскому тирану Вильгельму...» стал подговаривать его к войне с Андроником. Ясно, что это начало стоить в логической связи с предыдущим. Раньше ведется рассказ о жестокой казни, к которой присуждены были Макродука и Дука за сочувствие к кипрскому тирану Исааку; этот рассказ опять начинается словами, связанными логически с предыдущею 550 , т. е. с пятою главой. В пятой же главе излагается история Исаака, внука царя Мануила, до того времени, как он, сделавшись обладателем Кипра, стал страшным соперником царя Андроника. Что же мы видим из этого? То, во-первых, что повествование о сицилийской войне Никита соединяет с другими, не достойными похвалы, делами Андроника; во-вторых, что цель этого повествования – не самый предмет, а те стороны его, которые могут подкреплять несочувственные отзыв об Андронике; в-третьих, так как отношение причины к следствию не хронологическое, а логическое, то и в мотоде Никиты преобладает элемент логической, внутренней связи между событиями. Вильгельм, король сицилийский, получив от Алексея Комнина почти те-же сведения о состоянии империи, какие уже были переданы ему частью венециянами, частью другими иностранцами, изгнанными Андроником из Цареграда, направил сухопутные и морские силы на византийские области. Пешее войско подступило к Епидамну, овладело этим городом И шло по направлению к Солуни, а флот прямо приплыл в солунский залив; таким образом, славный город марсовым поясом, по выражению Никиты, окружен был с суши и с моря. Но его погубила не слабость и неопытность защитников, а нерадение стратига, Давида Комнина. После непродолжительного сопротивления, Солун должна была сдаться врагам. Описав жестокость и варварские поступки с побежденными, писатель делает общий отзыв об отношениях латинян к византийцам, говорит о ходатайстве за соотечественников архиепископа Евстафия. |
| И показания Белецкого, и показания Хвостова, и показания Анны Вырубовой однозначно свидетельствуют о том, что Хвостов являлся лишь орудием в тонкой, расчетливой игре, лишь исполнителем плана, зревшего в великосветской среде. На его самолюбивых амбициях просто сыграли, и он послужил орудием, возможно, сам о том не подозревая (но это вряд ли). Безграничное самомнение ослепляет. Все степени зла: самонадеянное, слепое честолюбие и тонкий, злобный расчет соединились в едином стремлении избавиться от старца Григория. Это была уже не травля, а настоящая война на уничтожение. И противники Распутина не стеснялись в средствах. Если они пришли к необходимости использовать крайнюю меру - убийство, значит, все промежуточные средства уже были задействованы, но безуспешно. То есть в ход уже были пущены клевета в виде грязных слухов и сплетен, лживые донесения агентов, выдуманные показания очевидцев, красочно составленные описания «оргий», откровенные провокации, лживые и злобные газетные публикации, обличительные брошюры, выступления и запросы в Думе. Это все уже было уже сделано и Гучковым с сообщниками, и теми, кто был до него, и Джунковским, и Хвостовым. Приложил к этому руку и Герасимов, как можно убедиться, проанализировав его воспоминания и сопоставив их со свидетельствами других очевидцев, например, генерала Курлова. Все становится на свои места. Назначение Хвостова - тонко и умело проведенная операция против Их Величеств и Их Друга. Цель - подрыв престижа Царя и Царицы и уничтожение Распутина. Как известно, кандидатуру Хвостова активно «раскручивали». Главную роль в этом сыграл князь Андроников - личность весьма странная и загадочная. До сегодняшнего дня остается невыясненным вопрос, чьи интересы он представлял, кто был вдохновителем его деятельности, и каковы его подлинные мотивы. Хвостов, облеченный Андрониковым в парадный костюм верного царского слуги и искреннего почитателя царского Друга, появился как раз в тот момент, когда именно в таком человеке так нуждались Их Величества. Но, как становится ясным, из представленного материала, фигура Хвостова была не самостоятельна. За ним стоял не только князь Андроников в качестве политического толкача, за ним, как оказалось, стояли деньги и соответственно интересы тех, кто эти деньги Хвостову ссуживал. Именно их интересы - интересы своих подлинных патронов и отстаивал Хвостов. Приведенные сведения проясняют ситуацию и напрямую подводят к ответу на вопрос: кто же они, эти подлинные «патроны» Хвостова и заказчики убийства старца Григория. Ответим более конкретно, кому было выгодно убрать Распутина. |
| Часть четвертая. Имя рода (история, родословие и наследственность) Текст лекций записан самим Флоренским в особой тетради (Архив священника Павла Флоренского ), состоящей из 30 нумерованных страниц и 50 ненумерованных (пустые страницы не учтены). В ряде случаев имеется авторская правка текста, которая принимается публикаторами как последняя авторская воля и лишь в исключительных случаях приводится первоначальный вариант. На полях автором проставлены даты, которые приводятся в основном тексте. В Архиве священника Павла Флоренского сохранилась также машинопись «Лекции в МДА в 1916/17 уч. г. О принципах исторического познания». Этот текст представляет собой студенческую запись лекций, напечатанную на машинке. Хотя, по точности и связности текста, он, конечно, уступает авторскому оригиналу, но отразил особенности произнесения лекции, содержит некоторые формулировки, появившиеся лишь в момент произнесения лекции и потому представляет интерес для публикации (Приложение 1). В тетрадь был вложен, также, целый ряд черновых материалов и выписок, часть из которых использованы в примечаниях, а часть в Приложении 2. В связи с тем, что Приложения 1,2 подготовлены при окончании работы над всем томом, они публикуются перед примечаниями. Игумен Андроник Текст подготовлен С. Л. Кравцом, игуменом Андроником, С. М. Половинкиным; текст Приложений – игуменом Андроником. Примечания С. Л. Кравца 6–8, 10, 11, 14, 17–21, 23–26, 29, 31–33, 35, 36), С. М. Половинкина 2–5, 12, 13, 15, 16, 19, 22, 25, 27–29, 37), игумена Андроника (76 9, 30, 34). Об историческом познании (Конспект лекций) 1916 .VIII.25. Вечер. Сергиев Посад 1. Постановка вопроса Мы должны заниматься историей философии. Но если всякое научное познание требует сознательности, в чем его предмет, каковы его задачи, чем характеризуются его своеобразные методы, то наука философская, к каковой, конечно, относится ист филос , требует этого усиленно. В чем же и философия, как не в высшей самоосознанности умственной жизни человека? Предположим, временно, что мы знаем, что такое философия, и сосредоточим пока свое внимание на слове «история» 2 . Ближайший род нашей науки есть история. Наша наука есть историческое познание. И нам естественно спросить себя, освидетельствовать себя, знаем ли мы что такое история? |
| Одна только семья Агнессы, казалось, не была тем взволнована; ни из чего не видно, чтобы Филипп-Август был сколько-нибудь озабочен судьбой своей сестры. Что еще любопытней, это то, что сама принцесса, по-видимому, легко применилась к своему новому положению. Надо сказать, в объяснение этой странности, что ее брак со старым монархом был прежде всего союзом политическим, и что Андроник, весь поглощенный своими бесчисленными любовницами, никоим образом не навязывался своей молодой жене. Она, главным образом, получила то внешнее удовлетворение, что пользовалась почестями верховной власти, удовольствием присутствовать на церемониях, быть изображенной на памятниках в парадном императорском одеянии, рядом со своим мужем. Кроме того, вероятно, что и она, подобно стольким другим, поддалась очарованию этого великого соблазнителя, каким был Андроник. Мы уже видели, как во время последней трагедии, где царь нашел себе смерть, она оставалась подле него, рядом с его любовницей, и как обе женщины, арестованные с царем во время его бегства, сделали последние усилия, чтобы избавить его от грозившей ему участи. Это было в 1185 году. В продолжение двух лет, что она была замужем за Андроником, молодая женщина много видела странных зрелищ при этом дворе, где флейтщицы и куртизанки пользовались большим влиянием на своего властелина, нежели государственные люди, в этих виллах Босфора, где Андроник любил, вместе со своими любовницами, наслаждаться среди сельской тишины прелестями жизни, полной неги и сладострастия. По-видимому, Агнесса французская не была этим чрезмерно скандализована: быть может, она была последней победой, одержанной Андроником Комниным, столь умным и красноречивым, столь ловким и изворотливым, столь обольстительным, что уста его, по выражению Никиты, Гермес натер «волшебной травкой, обольщающей сердца». Неизвестно, что сталось с молодой женщиной в дни смут, последовавших за падением Андроника. Но можно с полным вероятием предположить, что как только порядок восстановился, Агнесса, вдова двух императоров, была в правление Исаака Ангела восстановлена во всех правах, какие Византия предоставляла своим монархиням. |
| Эти слова, по-видимому, несколько смягчили А.Н.Волжина. Я был убежден, что А.Н.Волжин держался такого же мнения и искренно разделял мои точки зрения и что, стараясь отмежеваться от Распутина, он делал это только для того, чтобы рассеять то подозрение в близости к Распутину, какое тяготело над каждым вновь назначенным министром… “А как Вы считаете Варнаву? – совершенно иным тоном, в котором звучало уже доверие к моим словам, спросил меня А.Н.Волжин, – он мне очень нравится. Умен, прекрасно говорит с народом, великолепно служит… И за что его травят?!” “Мне он тоже нравится, – ответил я, – а травят за то, что считают “распутинцем”… Раньше, ведь, нужно было доказать, что человек плох; теперь же этого не нужно… Достаточно сказать, что такой-то знаком с Распутиным или с князем Андрониковым… Умный человек может быть этого и не скажет, но большинство непременно скажет”… Хотя я и сделал эту последнюю оговорку, но А.Н.Волжин, к удивлению моему, спросил меня: “А Вы знакомы с князем Андрониковым?”.. “Нет, я ни разу его не видел даже”, – ответил я. На этом моя беседа с А.Н.Волжиным кончилась. Приемы А.Н.Волжина скомпрометировали его в моих глазах. Я поверил отзывам, какие слышал о нем. Он был недоверчив, мнителен и неискренен… При этих свойствах трудно верить в искренность другого; еще труднее встречаться с нею… Не вызывая к себе ответного доверия, А.Н.Волжин жил в атмосфере лжи, его окружавшей, и совершенно не разбирался в людях. В письме Ея Величества к Государю от 2го ноября 1915 года (Письма, т.1 стр. 287, N 146) есть неточность, содержащаяся в указании, что, предлагая мне список Синодальных чинов, А.Н.Волжин ссылался, при этом, на желание Их Величеств, чтобы я был назначен Товарищем Обер-Прокурора Св. Синода… Наоборот, А.Н.Волжин тщательно скрывал от меня этот факт… Если бы я знал об этом, то не было бы и речи о сверхштатном члене Училищного Совета, или чиновнике особых поручений 4го класса… Я был убежден, что инициатива привлечения меня на службу в Синод исходила от самого А.Н.Волжина, или же была ему подсказана кем-либо из членов Государственного Совета… О желании же Их Величеств я узнал от А.Н.Волжина лишь незадолго до его отставки, и, притом, лишь тогда, когда нарушилось равновесие в наших отношениях, и я имел в виду отказаться от сотрудничества с ним… Тогда ссылка на желание Государя явилась уже аргументом, выдвинутым как меньшее зло, во избежание большего, А.Н.Волжин, вероятно, опасался, что мой отказ сотрудничать с ним был бы истолкован не в его пользу. |
| Андроником из рукописи кодекса Московской синодальной библиотеки за 354, без сомнения, будут признательны ему все интересующиеся историей православной восточной церкви. Хотя православное греческое общество, для которого ближайшим образом предпринято было о. Андроником издание сочинения Хихи, едвали нуждалось в предостережении от покушений папы на его религиозную свободу, – предостережении, идущем из XVI-XVII в.; хотя, с другой стороны, более чем сомнительно, чтобы кто либо из участников ватиканского собора взял на себя труд прочитать это несколько архаическое сочинение, а если кто и прочитал, то, без сомнения, оно нисколько не изменило ни образа мыслей его, ни образа действий, так что для православных греков издание его, по видимому, было излишне 19 ,для членов собора бесполезно и, следовательно, с практической точки зрения в том и другом отношении не целесообразно: но с чисто-научной точки зрения о. Андроник хорошо сделал, что спас от забвения, а может быть и от истребления, этот во всяком случае любопытный памятник православной полемической литературы XVI-XVII в. В 1870 г. о. Андроник выступил с новым ученым трудом, именно напечатал небольшое исследование о жизни и трудах Митрофана Критопула, под заглавием: De vita et scriptis Metrophanis Critopuli cum imagine Critopuli. Lipsiae. MDCCCLXX (О жизни и сочинениях Митрофана Критопула, с портретом Критопула. Лейпциг. 1870 г.). Поводом к написанию этого небольшого, но весьма дельного, исследования послужило, как объясняет автор в предисловии, следующее обстоятельство. В мае 1869 г., обозревая публичную библиотеку в Гамбурге, он нашел между хранящимися в ней рукописными сборниками три (vol. Epist. Mss. iv. XVI. XLIX) кодекса, в которых вместе с другими рукописями заключались собственноручные письма Митрофана Критопула к разным высокопоставленным лицам в Виртемберге. В кодексе за 4 оказалось три таких письма, в кодексе за одно и наконец в кодексе за 49 двадцать четыре; из них три, адресованные на имя Глюкклера, директора штутгардтекой гимназии, были копиями, а все остальные автографами. |
| В начале 1909 года, когда меня только назначили начальником Генерального штаба, Андроников пытался уже наладить со мной отношения. Ходатаем его был генерал Мышлаевский. На вопрос мой, что это за человек, Мышлаевский пояснил с юмором, что это «общественный деятель»; сам себя он называет «адъютантом Господа Бога», профессия его будто бы ходатайствовать за всех угнетенных и обиженных, способствуя этим торжеству правды и справедливости; что ради этого он ищет знакомства с сильными мира сего, дабы иметь непосредственный доступ к источнику благ земных. Я уклонился тогда от этого знакомства. Мышлаевский же отказа моего не одобрил, объяснив, что обширное знакомство со многими сановниками и придворными людьми, которые его охотно принимают, делает Андроникова опасным для тех, кто его отвергает, потому что в таких случаях он мстит и может сильно повредить. Словом, на ту тему, что «в наш злой, развратный век и добродетель просит у порока». Воспитывался князь в Пажеском корпусе, который ему пришлось покинуть до полного окончания курса, - за некоторые наклонности, не допускаемые в закрытых учебных заведениях. Образованность князя была небольшая. Но зато все умственные его способности пошли на развитие интриги, и в этом он действительно был не дурак: ему помогала его необыкновенная способность к иностранным языкам. На французском, немецком, английском, шведском, датском он говорил прекрасно, с отличным акцентом. Юные годы свои он провел почему-то в семье графа Берга, которой многим обязан, а кавказское свое происхождение отрицал, считая, что титул кавказского князя ничего не стоит: в Тифлисе всякий водовоз - князь. Тем не менее знакомство мое с ним тогда еще не состоялось - оно произошло позже способом, выработанным князем продолжительным опытом его спекулятивно-благотворительной деятельности. В один из официальных приемов он явился с образом и просьбой о разборе дела человека, действительно несправедливо пострадавшего. В этом его появлении помог ему и личный мой секретарь канцелярии военного министра, ведавший приемом у меня на квартире, с которым Андроников давно был, конечно, знаком и пользовался его расположением. Это, впрочем, входило в его систему - он заводил возможно близкие отношения с секретарями всех министров, поэтому знал, кто, когда и куда уезжает, и к отходу поезда неизменно являлся с коробками конфет, печений, фруктов, оделяя этими своими «даяниями» и лиц, сопровождавших министра. |
| Надобно хорошо знать этого незабвенного и благодетельного для Костромской гимназии Директора, чтоб попять ту изумительную скорость, с которою последовал ответ на предписание Министерства. А сколько предстояло еще трудов и соображений, чтоб было возможно в самом не продолжительном времени преобразовать гимназию по новому уставу, если она будет утверждена классической! Особенное затруднение могло встретиться при введении преподавания Латинского языка в одно время во всех классах гимназии, по новому уставу требовались для Латинского языка три учителя, а в гимназии был только один штатный учитель да и найти учителей было крайне затруднительно. Не смотря на все эти затруднения, в начале 186 6 / 7 Академического года преподавание Латинского языка введено было во всех классах Костромской гимназии. Штатный учитель остался преподавателем в V, VI и VII классах (18-ть уроков в неделю) для IV и III с параллельным был приглашен учитель Костромской семинарии Николай Осипович Андроников (18-ть уроков); а в низших классах II и I с параллельными сначала преподавал инспектор гимназии, а потом один из надзирателей за пансионерами (18-ть уроков) Таким образом Костромская гимназия одна из первых по новому уставу нашла возможность ввести за раз во всех классах преподавание такого важного предмета каков Латинский язык. Не мало хлопот было директору и с другими предметами, напр. с Русским языком. Надобно заметить, что г-н Министр народного просвещения еще в 1863 году разрешил в гимназиях Московского учебного округа разделить преподавание русского языка и географии между двумя лицами, с назначением для сего в каждую гимназию особого сверхштатного младшего учителя с тем, чтобы жалованье учителя русского языка отнести на счет жалованья, не существовавшего уже учителя Законоведения, а потом на сумму сбора с приходящих учеников. Младшим учителем был г-н Кудрявцев, который, по болезненному состоянию, скоро должен был оставить службу при гимназии, а между тем нового учителя не присылали. Преподавание русского языка в низших классах могло бы если не остановиться, то затрудниться, и г-н Директор нашелся вынужденным выписать на время учителя русского языка из Галичского уездного училища, а для преподавания географии – учителя географии в Костромском уездном училище. |
| 17) Иван Александрович Веселовский, магистр, профессор Логики и Психологии, с 1842 по 1847-й г. В последствии времени инспектор Костромской семинарии. 18) Ксенофонт Дмитриевич Бронзов, кандидат, помощник Ректора семинарии по классу Богословских наук, ныне Протоиерей и смотритель Костромского духовного училища, с 1847 но 22 сентябрл1850 года. 19) Николай Осипович Андроников. По окончании в 1840 году курса учения в Московской Духовной Академии, со степенью кандидата, с 9 октября 1841 года инспектор и учитель Рязанских Духовных училищ, с 9 окттября 1842 года учитель Костромской семинарии, в 1844 и 45 гг. член временного комитета по ревизии отчетов и приходо-расходных книг семинарии, Костромских и Макарьевских Духовных училищ, с 30 июля 1847 года помощник инспектора семинарии, с 22 сентября 1850 года библиотекарь. Сверх сего с 1-го августа 1866-го по 1-е авг. 1868 гг. временный преподаватель сначала Латинского языка в Костромской Гимназии, а потом после 1868 года там же преподаватель географии и русского языка и преподаватель русской словесности в высших классах Григоровского, женского, 1-го разряда училища с Романовским пансионом. 15-го июля, 1867 года, по случаю преобразования Костромской семинарии, за выслугою лет уволен от должности учителя и библиотекаря и получает пенсию. Имеет бронзовую медаль на Владимирской ленте, в память войны 1853–1856 гг. и 18-го мая 1846 г. за отлично усердную службу Всемилостивейше пожалован орденом Св. Анны 3-й степени. 20) Иван Иваныч Вознесенский, кандидат, учитель Греческого языка, с 15-го июля 1867 г. и до ныне. Краткая историческая записка о Костромской губернской гимназии 5 Главное Народное училище в городе Костроме. (1786–1804 гг.) Еще в первой половине XVIII-ro столетия, заведена была в г. Костроме, на счет казны, так называемая Цыфирная школа. По журналам Костромской Воеводской канцелярии (1722-го и послед. гг.) видно, что учителем этой школы был некто Семен Прокшин, которому производилось из воеводской канцелярии жалованье и денежное и кормовое по гривне в день – всего 36 руб. 50 коп. в год. |
|
|
