| С. 273 сл.). Напротив, Бэнеску ( Banescu . Duchés byzantins. P. 24 sv.) с большой решительностью отвергает это мнение. Он вполне прав, когда указывает на то, что Скабаланович привлек для этой фемы несколько сведений из источников, которые на самом деле относятся к феме Паристрион. Тем не менее остается свидетельство Скилицы (Cedr. II. Р. 476.24) о том, что Константину Диогену после убийства Сермоны, коменданта Самуила в Сирмии, было доверено управление вновь завоеванной областью ( ρχειν τχθη τς νεοκττου χρας), что во всяком случае означает, что он был назначен не только комендантом города Сирмии, но и правителем всей области вокруг города. Также трудно себе представить, что фема Булгария, как это предполагает Бэнеску, простиралась от южной Македонии до Дуная и Савы. – В XII в. согласно Никите Хониату (р. 133.9) область Белграда и Браничева, а согласно Киннаму (р. 124.20) область Браничева и Ниша представляла собой особую фему. Ее дуксом был будущий император Андроник Комнин. 704 Об этом говорят сведения попа Дуклянина (изд. Шишич. С. 346–347), поскольку наряду с князем Стефаном-Воиславом (Доброславом) Диоклейским, который в 30–40-е гг. XI в. находился в состоянии войны с византийцами, он упо- минает также жупана Рашки, бана Боснии и князя Захлумии, которых византийский император посредством богатых даров привлек на свою сторону в борьбе с мятежным князем Диоклейским. – С этими ясными и недвусмысленными сообщениями можно лишь с трудом увязать две опубликованные недавно печати: на одной упоминается анфипат патрикий Константин, дукс Θεσσαλονκης, Βουλγαρας κα Σερβας ( Swiencickyj I. Byzantinische Bleisiegel in der Sammlung von Lwow//Сборник в памет на П. Ников. София, 1940. С. 439–440), а на другой Константин Диоген, стратиг Σερβας ( Laurent V . Le thème byzantin de Serbie ail XI е siècle//REB 15 (1957). P. 190). Загадки, которые нам задают эти надписи на печатях, разрешить не просто, и я не уверен, что они решены в изложении, которое приводит ученый издатель второй печати. |
| Хотя и трудно из хвалебного риторического произведения извлекать реальные факты, но все же Михаил Акоминат дал несколько определенных на этот счет указаний. Прежде всего говорится о судебных реформах, в особенности о привилегии в пользу Церкви. Правда, что выражение «он удостоил священное сословие соседания и участия в высочайшей чести» нуждается в дополнительных объяснениях, но весьма вероятно, что данные духовенству преимущества стояли в связи с освобождением Андроника от присяги, данной им царю Мануилу, насчет оберегания прав наследника престола. Право патриарха на кресло возле императорского трона, будучи внешним выражением данных ему преимуществ, едва ли должно быть истолковано в смысле дарования духовенству прав на участие в суде рядом со светскими судьями. Но главным средством, привлекшим к Андронику народные симпатии, были, конечно, его судебные преобразования; от мудрости царя не укрылось, чем болеют ромэйские города: то ненасытные сборщики податей, то горсть богачей, напавшая на сохранившееся после них и поглотившая достояние Рима. В предупреждение чего на каждый округ поставлен судья, «дабы он раскаленным железом справедливости пресекал заразу любостяжания». Между самыми популярными мерами нового царя особенно выдвинута оратором мера по обеспечению вдов и сирот реформами законов о наследовании. Заявив себя крестьянским царем и приняв на себя задачу очистить империю от иностранцев и от родовитых людей, имевших за собой влияние на дела и большую земельную собственность, Андроник не совсем точно рассчитал состав сил, какими он располагал. Высшие круги гражданского и военного сословия сплотились между собой ввиду угрожавшей им опасности и начали против Андроника как открытую, так и тайную борьбу, которая велась с таким уменьем и настойчивостью, что в ней победа оказалась на стороне первых. Открытое восстание обнаружилось в малоазийских городах: Никее, Бруссе и Лопадии. Душой движения были Кантакузины и Ангелы, но дело этим не ограничивалось и перешло в общее недовольство, обнаружившееся на окраинах империи. В особенности громадное значение в судьбе Андроника имели два обстоятельства: отпадение Кипра, где провозгласил себя независимым Исаак Комнин-Дука, и завоевание Солуни норманнами. |
| Запад всеми правдами и неправдами стал вовлекать Византию в зарождающийся тогда прообраз всеевропейской торговой организации и, воспользовавшись одним из сложных периодов в жизни империи, добился своего: император Алексий Комнин на самых невыгодных для страны условиях подписал международный торговый договор, названный «Золотая булла». На поверку этот договор оказался кабальным и выгодным только Западу. До поры до времени все были довольны: оживилась торговля, в городских лавках и магазинах появилось невиданное прежде изобилие европейских и азиатских товаров… Но все это не далось даром: за считанные десятилетия отечественное производство и сельское хозяйство деградировали стремительными темпами. Разорились или попали в зависимость от иностранцев все византийские предприниматели. Когда всерьез спохватились, оказалось уже поздно. Был аннулирован договор «Золотая булла», и император Андроник попытался вернуть стране текущие потоками за границу доходы. Он конфисковал все до одного иностранные коммерческие предприятия, высасывающие последние ресурсы из экономики государства. Это не прошло даром ни ему, ни империи. Его зверски убили, а Венецианская республика, ставшая к тому времени крупнейшей финансовой олигархией, наняла целый крестовый поход и вместо Святой Земли направила его на грабеж Константинополя. Византийцы, которые до этого воспринимали крестоносцев, в общем-то, как братьев по вере и военных союзников, были настолько не подготовлены к такому коварнейшему удару, что не организовали должного сопротивления. В 1204 году французский, германский и итальянский контингенты западных союзников осадили Константинополь и захватили его. Город был безжалостно разграблен и сожжен. При этом венецианцы – оплот тогдашнего свободного предпринимательства – объявили на весь западный мир, что восстанавливают попранную законность, права свободного международного рынка, а главное – борются с режимом, отрицающим общеевропейские ценности. Именно с этого момента на Западе стал создаваться образ Византии как еретической «империи зла». В дальнейшем этот образ всегда, когда требовалось, извлекался из идеологических арсеналов. |
| императором, он по-прежнему называл «василевсом» Алексея III, но при этом хвалебно отзывался и о Феодоре I, который к тому моменту уже был провозглашен войсками императором, но еще не коронован и к к-рому Н. Х. рассчитывал поступить на службу в Никее. Версия «a» была создана Н. Х. в последние годы жизни (1215-1217) и осталась незавершенной. Это единственная редакция «Истории», к-рая была написана по собственной инициативе Н. Х. В ней наиболее ярко проявился личный взгляд Н. Х. на историю Византии эпохи Комнинов и первых лет существования Никейской империи. В заглавии последней редакции «Истории» Н. Х., стесненный тяжелыми материальными условиями (его семья в течение долгих лет жила во временном палаточном городке), не нашедший поддержки у своих бывших покровителей и не добившийся успеха при дворе Феодора I, отказался от всех прежних чинов и обозначил себя просто «господином» («Временное повествование господина Никиты Хониата...»). Эту редакцию отличает крайняя степень критичности по отношению к представителям династии Комнинов: Н. Х. беспощаден к Исааку II и Андронику I, Мануила I обвиняет в увлечении астрологией и сексуальной распущенности, а Алексея III - в том, что он погряз в роскоши и упустил момент, когда крестоносцы оказались у стен К-поля ( Nicet. Chon. Hist. P. 459, 540). Именно редакции «a» историографическая традиция Нового времени обязана негативным образом ключевой фигуры XII в.- императора Мануила I ( Magdalino P. The Empire of Manuel I Komnenos, 1143-1180. Camb., 1993. P. 1-26). В редакцию «a» были внесены многочисленные морализаторские отступления, выпады против астрологии и оккультизма, сравнения варваров с византийцами не в пользу последних (германцы мужественнее, а сельджуки благороднее и великодушнее изнеженных и двуличных византийцев), личные выпады против прежних покровителей Н. Х. -Василия Каматира, Константина Месопотамита и Феодора Ириника, язвительные замечания в адрес правителей новых гос. образований, претендовавших на визант. наследие (Мануил Маврозом, Давид Великий Комнин и Феодор I - «трехголовый монстр»: Nicet. Chon. Hist. P. 625). Основной целью последней редакции «Истории» Н. Х. был поиск причин падения Византии. Если в редакции «b» вина за него целиком возлагалась на крестоносцев, то в редакции «a» трагедия объяснялась только внутренними причинами. Задуманная как официальная придворная история императоров династии Комнинов, «История» в финальной версии превратилась в рассказ об упадке и разложении империи, окрашенный в самые пессимистичные тона благодаря личной трагедии автора. |
| После изнурительного похода по Малой Азии крестоносное ополчение с трудом дошло до границ государства Малой Армении, d пределах Киликии, где император случайно утонул в реке (1190); после чего его войско рассеялось по разным направлениям. В лице Фридриха сошел в могилу самый опасный враг Саладина. Поход других двух западноевропейских государей, Филиппа II Августа и Ричарда I Львиное Сердце, отправившихся в Палестину морем из Сицилии, затрагивал гораздо менее интересы Византии. Однако, с именем Ричарда связан вопрос об окончательной утрате Византией острова Кипра, важного стратегического пункта в восточной части Средиземного моря. Еще во время тирании Андроника I Исаак Комнин, отложившись от него, провозгласил себя Независимым правителем Кипра и вступил в соглашение с королем Обеих Сицилий. Попытка Исаака Ангела вернуть остров кончилась неудачей. Во время похода Ричард Львиное Сердце, раздраженный отношением кипрского правителя к потерпевшим крушение у берегов острова его судам, на которых находились сестра и невеста Ричарда, высадился на Кипре и, победив и низложив Исаака Комнина, передал остров, в конце концов, Гвидо Лузиньяну, экс-королю иерусалимскому. Последний в 1192 году сделался государем Кипра, основав там династию Лузиньянов. От своих призрачных прав на непринадлежавшее в то время христианам Иерусалимское королевство он отказался. Новое латинское государство на Кипре должно было, казалось, играть очень важную роль, в виде стратегической базы, для будущих христианских предприятий на Востоке. Сам поход окончился ничем. Не достигнув никаких ощутительных результатов, оба государя вернулись в Европу. Иерусалим остался в руках мусульман. Христиане сохранили за собой лишь узкую береговую полосу от Яффы до Тира. Саладин вышел полным победителем. Ссылки по теме Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла © Православная Энциклопедия, 2001–2024. Все права защищены © Сделано в Stack Group , 2008–2024 |
| Факты, к сожалению, не опровергают, а подтверждают подобное предположение. Добродетели, основывающиеся на обязанностях человека и христианина к самому себе и служащие опорой семейного или домашнего благополучия, не слишком процветали среди христиан византийского государства. Требования целомудренной жизни и трезвости исполнялись византийцами не в той мере, в какой можно было ожидать этого от людей, издавна принадлежащих к высоконравственной религии. «Несмотря на заключение женщин в теремах, разврат свил себе гнездо и в семейной жизни». 178 Если в византийском обществе между мужчинами развита была страсть придавать себе вечно юный вид и всячески украшать свою шеве люру, о чем говорит Зонара, то это делалось неспроста. «Многие Из модников, завивавших себе волосы с искусством Венеры, ухаживали за византийскими дамами, добиваясь их взаимности». 179 Чцин византийский император, Андроник Комнин, зло смеялся НаД теми мужьями в столице, которые, благодаря измене своих ясен, сделались рогоносцами – термин, который и тогда употребляли с тем же значением, как и теперь. «Так, он вешал на портиках форума большие и чем-нибудь замечательные рога изловленных им оленей, по–видимому, для того, чтобы показать величину пойманных зверей, на самом же деле, – по словам повествователя, – чтобы надругаться над гражданами и осмеять распутство их жен», 180 Кроме возможности склонить замужнюю женщину к измене, для византийцев открывалась полная возможность находить удовлетворение своей чувственности и вне семейного круга. «В Византии было множество публичных домов и большой наплыв женщин легкого поведения». 181 Само собой разумеется, что предложение подобного сорта определялось спросом. Не довольствуясь естественным возбуждением эротического чувства, богатые византийцы развешивали по стенам своих жилищ сладострастные картины. «Преданные любострастью изображали на досках или на стенах, или на других каких предметах любовные сцены или другие какие гнусности, дабы, смотря на них, возбуждать свои половые пожелания; кроме картин встречались вылепленные из гипса человекообразные изображения. |
| Вместе с выгодами от торговли с Европой к кон. XI в. возросла и опасность западноевроп. экспансии в Византию, и прежде всего в Г. В 1081 г., воспользовавшись гражданской войной в Византии, из Италии в Г. предпринял вторжение норманнский герц. Роберт Гвискар. Норманны высадились в Эпире, захватили ряд областей северо-запада Г. и удерживали их 5 лет. Чтобы одолеть норманнов, имп. Алексей I Комнин заручился поддержкой венецианского флота, и взамен ему пришлось предоставить привилегии венецианским купцам, что дало Венеции возможность взять под свой контроль торговые пути в Эгейском м. Такие же привилегии были впосл. предоставлены Генуе и Пизе. В 1118-1122 гг. в результате попытки византийцев отменить торговые привилегии греч. побережье Ионического и Эгейского морей подверглось нападениям коалиции норманнов и итал. городов. В 50-х гг. XII в. отряды норманнов с Сицилии совершали налеты на центры греч. производства шелка и перевели часть мастерских в свое гос-во, положив конец визант. шелковой монополии. В 80-х гг. разгорелся новый конфликт между Византией и европейцами, ставший фатальным для судеб империи и ее греч. провинций. В 1182 г. произошел лат. погром в К-поле, во время к-рого были уничтожены итал. кварталы города, погибло много людей и имущества. В ответ на это Норманнское королевство организовало экспедицию в регион Эгейского м. В 1185 г., высадившись на побережье Македонии, норманны осадили, захватили и разграбили Фессалонику. Норманны были вскоре разгромлены византийцами при Мосинополе и Амфиполе и были вынуждены уйти из Македонии, но экспедиция показала уязвимость владений империи, и вскоре после этого началось завоевание Г. европ. крестоносцами и торговыми городами. Раздробленность в Г. Латинские владения в XIII-XV вв. С ослаблением могущества Византии территория Г. стала ареной борьбы различных сил, среди к-рых были купцы из Венеции, Генуи и Пизы, норманнские и франц. рыцари, испан. наемники из Каталанской компании, к-рых имп. Андроник II Палеолог (1282-1328) пригласил для борьбы с турками, и др. солдаты, в т. ч. выходцы из Сербии и Болгарии. В 1185 г. кор. Вильгельм II Сицилийский отторг у Византии Ионические о-ва, Кефалинию, Закинф и Итаку (с 1194 здесь правила династия Орсини). |
| Однако взятие Низибии византийцами в такой степени испугало правоверных, что в 973 году из Багдада началась проповедь священной войны, и было организовано всеобщее восстание мусульман. Под Амидой византийское войско потерпело тяжёлое поражение. В 974 году Цимисхий сам принял командование и руководил блестящим походом к верхнему Тигру и в Сирию. Амида и Мартирополь сдались; тамошние эмиры заплатили дань. Иераполь, Апамея, Эмеса и Илиополь были взяты почти без всякого сопротивления. Цимисхий перешёл Ливан и покорил Бейрут, откуда он послал в Константинополь палладиум города икону Распятого. В то время реликвии восточных городов систематически грабились византийцами в интересах храма Небесной Премудрости, подобно тому, как разбойничьи толпы Директории в Италии протягивали свои жадные руки к сокровищам искусств итальянских князей. Но под стенами крепкого Триполи военное искусство императора потерпело неудачу. «И народы были в великом страхе перед яростью Цимисхия. И он расширил пределы римской империи; сарацины и армяне бежали, персы дрожали и со всех сторон несли ему дары; они просили его милости и мира; он прошёл до Эдессы и до вод Евфрата; и земля была усеяна лагерями римлян. Сирия и Финикия были растоптаны римскими конями. Он одерживал огромные победы, и меч христиан жал подобно серпу» (Георгий Амартол ed. Muralt стр. 865). Зло, на которое указал Цимисхий, продолжало расти. В последующее время государство всё больше и больше делается игрушкой в руках знатных родов. Может быть железный воин и страшный насильник вроде Суллы мог бы при помощи систематического кровавого террора остановить ещё раз ход событий, но он не явился; когда же двести лет спустя это пытался сделать Андроник Комнин, то было уже поздно. Своеобразным явлением этого периода является также то, что наряду с пустившей при македонянах корни легитимистической идеей возникает также особый род майордомата. Прежние солдатские императоры, обязанные пурпуром большею частью армии или военным заговорам, представляют собой вместе к тем не повторяющийся во всемирной истории ряд действительно выдающихся по своим феноменальным военным и государственным способностям монархов. |
| В 1175 г. византийцы начали усиливать оборону своих пограничных крепостей Дорилей (близ совр. Эскишехира, Турция) и Сувлей. М. К. объявил поход против Икония священной войной за освобождение захваченных тюрками визант. земель, фактически крестовым походом ( Cinnam. Hist. P. 299; Nicet. Chon. Hist. P. 178-179; Magdalino. 1993. P. 96; Lilie. 1977). В сент. 1176 г., собрав свои силы и контингенты союзников из Сербии, Венгрии и Италии, М. К. начал наступление. Он предполагал прорваться к Иконию с запада, по долине Меандра и через Фригийское плато. Когда поход уже начался, в лагерь М. К. явилось сельджукское посольство, к-рое от имени Кылыч-Арслана еще раз предложило заключить мир на условиях статус-кво, но получило отказ М. К. В результате ряда тактических ошибок 17 сент. войско М. К. попало в засаду в горном проходе недалеко от крепости Мириокефал (близ оз. Бейшехир, совр. Турция). В этом сражении византийцы понесли большие потери и продвинуться дальше на восток не смогли. По сообщению визант. историков, М. К., видя разгром, намеревался даже покинуть войско, но его удержал от этого поступка Андроник Кондостефан. Среди погибших были кн. Балдуин Антиохийский, сын кн. Райнальда, и видный визант. полководец севаст Иоанн Кантакузин. Поход завершился провалом; византийцы были вынуждены заключить краткое перемирие и по его условиям разрушить укрепления Сувлея (RegImp, N 1523a). Однако это поражение не означало катастрофы для визант. владений в М. Азии. Территориальных потерь империя не понесла, а ее оборона по-прежнему могла быть эффективной. Попытка Кылыч-Арслана вторгнуться в долину Меандра в 1177 г. закончилась для него разгромом ( Nicet. Chon. Hist. P. 192-193). В 1177 г. в письме имп. Фридриху Барбароссе М. К. мог пытаться убедить адресата, что султан подчинился Византии как вассал, хотя Фридрих в это время принимал посольство Кылыч-Арслана и имел прямо противоположные сведения (RegImp, N 1524a; Annales Stadenses//MGH. SS. T. 16. P. 349). Вероятно, офиц. пропаганда М. К. так и не признала поражения. |
| Весной 1187 г. Исаак действительно продолжал поход. По всей вероятности, византийцы и на этот раз шли через Балканские горы на Софию (Этрополь). Так как ближайшая цель их должна была заключаться в завладении Тырновом и Преславой, то дорога на Софию и Ловеч во всяком случае не может быть названа прямой для этой цели. Безуспешной осадой, с одной стороны, и защитой, с другой, города Ловча ограничились, по-видимому, результаты этого похода. С этого времени, однако, византийское правительство должно было покинуть надежды на замирение Болгарии; в его отношениях к Асеням уже замечаются следы договора. Младший брат Асеней, Иоанн, был выдан императору в качестве заложника, причем между враждующими сторонами установлен был некоторый modus vivendi. Скоро затем дела на Балканском полуострове усложнились вмешательством Сербии и Угрии. В системе полузависимых и только частию обнаруживавших зачатки политической жизни славянских народностей Балканского полуострова угры во многих отношениях издавна занимали первостепенное положение. Угорский король как владетель страны, лежавшей на пути в Св. Землю, во время крестовых походов был весьма значительным членом в ряду европейских государей, голосом которого они не могли пренебрегать. Не меньшее значение имел угорский король и на Балканском полуострове. Сербы, болгаре и хорваты представлялись весьма незначительными и слабыми подле угорского короля, который был весьма беспокойным соседом и для византийского императора. Императору Мануилу Комнину удалось, после продолжительных, однако, усилий, обеспечить себя со стороны угров тем, что он помог Беле III удержать за собою власть, оспариваемую родичами. Заключив потом брачный союз с угорским королевским домом, Мануил ни разу не имел случая жаловаться на неблагодарность Белы. Когда Андроник Комнин, признанный соправителем Алексея II, выказал явное намерение устранить от власти вдову Мануила, императрицу Марию, она искала заступничества у угорского короля. Было даже дознано на следствии, наряженном Андроником, что Мария вызвала Белу на военные меры против Византии. |
|
|
