| – Ну, вот видите! – подхватил старообрядец. – Ведь уж это въяве обозначает, что ихнему месту не стоять… Андрей Иванович сосредоточенно покачал головой и сказал, обращаясь к Ивану Савину: – Поэтому, вижу я, ваше дело ай-ай плохо… – А я так полагаю, – ответил Иван Савин, – не может быть, чтобы нам провалиться, потому ты рассуди сам, милый человек: первое дело игрищу с этих самых пор уничтожили, отслужили на том месте молебен с иконой и поставили часовенку… – Да что игрища!.. Будто в одной игрище дело, – перебил возражатель, – насмердело ваше место перед Господом, аки Содома! Иван Савин снял совсем котелок с огня, попробовал кашу и сказал другому «бекетчику»: – Готово, дядя Силантий, пущай вот поостынет маленько. – Затем, обратясь к собеседнику, ответил: – Это, брат, ты сверх ума говоришь. Это неизвестно. Конечно, грешны и мы, а все за монахов, авось Господь с нас не взыщет. Они особо, мы особо… потому мы разве монахам молимся? Мы Владычице молимся, вот кому… Тоже ведь и об вас было знамение… – Мало ли! – угрюмо сказал старообрядец и затем поднялся. – Пора и запрягать нам. Оба они с товарищем пошли к лошадям. Белесый мужичок, сидевший в телеге и слушавший очень внимательно весь разговор, подошел к огню и, почесывая руками брюхо, сказал, лукаво подмигивая в сторону ушедших: – Не любят… Как про них заговорили, им и запрягать надо… И затем, постояв несколько секунд, он опять улыбнулся и сказал: – А у нас, слышь, еще кака-то новая вера прискочила. Астрицка, что ли, сказывают. Часовню хотят строить. – А какое же, говоришь, знамение об них? – обратился Андрей Иванович к Савину. – Да вот знамение тоже не малое. Ходит тут паренек ихний, безумный. Этто недавно целую деревню спалил, а прежде того у нас в монастыре не в урочное время на колокольню забился и давай звонить… Народ весь перебулгачил. Просто сказать – юродивый паренек этот. А отчего стал юродивый, так вот от чего. Был он у них за первеющего начетчика и на радениях ихних заместо попа читал. «Вот, говорит, однажды, – сам ведь и рассказывает это, когда в себя приходит, – много, говорит, читал, толковал от ума, в перстах божество разбирал… Устал. Выхожу, говорит, на крыльцо, стал, говорит, супротив ветру, прохлаждаюсь маленько. А дело вечернее. На небе звезды горят и луна стоит, – светло, как вот днем. Только, говорит, слышу, вдруг трещит что-то над лесом. Оглянулся туда: летит поверх лесу змий крылатый, а-агромаднейший змий летит, весь пламенем пышет и трещит так, ровно бы в трещотку… Оглянуться, говорит, не успел я, – уж он полнеба покрыл и прямо на нашу деревню, да ко мне, да пасть расставляет…» Вот ждут-пождут в избе, а парня все нету. Вышли за ним, а он лежит пластом, как неживой. С тех пор и ума решился. Когда и опомнится, так все-таки ненадолго… |
| Так рай описывается в стихе «О грешной душе». Хорошо рай описан в малорусских легендах о св. Николае и св. Петре. Рай в этих легендах рисуется в форме берёзовой рощицы. По роще течёт поток. Кругом зелень, цветы, расстилается шёлковая трава, на деревьях висят спелые плоды. Всюду разносится благовонный запах. Слышится пение соловьёв и др. певчих птиц. Около чистой воды прекраснейшие дети в белых, как снег, одеждах и с длинными волосами поют песни, и так сладко поют, что и выразить невозможно… Народное представление о рае напоминает тот рай, какой существовал в Эдеме. Мы видели, что в чисто библейском учении раю приданы духовные черты, но в других письменных памятниках, касающихся рая и райской жизни, блаженства райские напоминают собою красоты и радости земные. В раю заключено всё, что только есть лучшего и прекраснейшего на земле: зелень, цветы, благоухание, хоры птичек, чистые реки, текущие вином, млеком и мёдом, – мир, радость, веселие. Так, напр., изображается рай в житии Андрея Юродивого 1066 . Земля райская представляется усеянною цветами. Одни из цветов благоухали, с других капал мёд, третьи цвели беспрестанно и не увядали, четвёртым назначено было плодами и листьями украшать сад. Чудо же более в саду том было – птицы многие «вробие и щюри и славие – красны златыми крилы – седяще кождо на своем листе, пояху кождо по своему гласу». Пение их было «сладкое и непремолчное». Посреди рая идёт великая река, напоя сады прекрасные и обрызгивая тихо корни цветов. «Птицы красные» сходили на неё и, напившись, беспрестанно пели. Около реки простирался виноград, украшенный листьями златыми, ветви его исполнены были прекрасных гроздей, которые были подобные венцам. Подул благоуханный ветер (благовонное дыхание), как бы от кадила, которым ангели на небеси кадят пред престолом Божиим. Потом подул другой дух, потом третий, деревья начали тихо колебаться и испускать благоухание… Потом настала тишина… Св. Андрей недоумевает: духовными ли это он очами видел или телесными? «Мне бо ся мняше, – говорит он, – яко во плоти хожю тамо». Во время пути по рай св. Андрей подходит с ангелом ко кресту. «Крест велик красен и страшен взором, яко же дуга беяше». Ангел велит облобызать крест. Когда св. Андрей облобызал крест, то насытился духовного мёда и насладился прекрасного благоухания. Потом св. Андрей восходит на вторую твердь и на третью. Там он замечает необыкновенный свет. В заключение св. Андрей удостоился видеть на престоле Самого Сына Божия. |
| Исцеление от греха В большом городе, у базарной площади, сидел старик-монах. Каждый день приходил он сюда, но не добрая цель влекла его. — Народ во множестве собирается каждое утро на базар,— говорил инок,—полезно людям иметь вблизи духовного наставника... Но это была неправда. Старец был очень сребролюбив и много подач доставалось ему от проходящих. Случилось однажды, что проходил мимо инока Христа ради юродивый Андрей, одаренный даром прозорливости. Поравнявшись со старцем, блаженный остановился и стал пристально смотреть на старца. — Бог подаст! — поспешил сказать инок, думая, что Андрей остановился перед ним, чтобы просить милостыню. Но блаженный стоял неподвижно, с ужасом смотря на инока. — Сжалься над ним, о Боже Спасе! — воскликнул Андрей, падая на колени, и начал молиться. Старец с недоумением смотрел на него. Окончив молитву, Андрей подошел к иноку и сказал: — Безумец! Опомнись! Подумай о душе своей! Зачем губишь себя? Ты был чист и имел образ ангельский, зачем допустил врага покорить свою душу? Зачем собираешь сокровища на земле, где все мгновенно? Если умрешь нынче ночью, зачем богатства твои? А душу свою погубил... Смотри! И блаженный указал вдаль. Тогда разверзлись вдали небеса, и увидел старец двух мужей. Один был в светлой одежде с белоснежными крыльями, лицо его было печально, он поник головой. Другой был в мрачной одежде, глаза его горели огнем, он с дикой радостью смотрел на старца. Он хотел приблизиться к старцу, но присутствие блаженного Андрея удерживало его. — Это твой Ангел-Хранитель и диавол борются из-за души твоей,— сказал блаженный.— Враг готов кинуться на твою душу и растерзать ее. Покайся — и Ангел-Хранитель подойдет к тебе. В страшном ужасе упал старец на землю и громко произнес клятву быть бессребреником. Едва сказал он слова клятвы, блеснула молния, страшный удар грома потряс небеса — и черный муж исчез, а белоснежный ангел с ликующим ликом приблизился к старцу. — Не говори никому о случившемся,— сказал блаженный Андрей,— не забудь клятвы своей, а я буду каждый день и ночь поминать тебя в своих молитвах, чтобы Господь управил путь твой на доброе. |
| Нила Сорского 767 , если бы только это было в его воле, и если бы Бог не положил предела таковым видениям. Но отчего св. Андрей не хотел сказать, что ему говорил Иисус Христос? от того, должно быть, что, находясь в состоянии сверхъестественном, он слышал эти слова и имел видение, а когда закрылся от него духовный мир, то в нем осталось впечатление высокое: от умаления и сознания своего окаянства, трепета и ужаса, охвативших его при воспоминании о сем, он и «не восхоте явити» сказанных ему Иисусом Христом трех слов. В чем нравственный смысл разбираемого видения? для чего оно нужно было св. Андрею? а для того, чтобы укрепить его в подвиге юродства, который с начала приятия его и до конца был устлан терниями. Видение и слова Христа были, так сказать, опорою для св. Андрея в его трудном подвижничестве «да утешится зде на время», как рассказывал св. Андрей в начале видения 768 . Без нравственной высшей поддержки человек, сколько бы ни были велики силы его духа, не устоит никогда против беспрестанно вооружающихся на него бурь и смятений и падет под их тягостью. Св. Андрей в своей многоскорбной жизни только в Боге и мог находить себе утешение; на земле же он был почитаем, «яко юрод»; к Нему то он мысленно и переносился в горькие минуты своей жизни. После чего горести его растворялись сладостью, и изнемогавший дух воодушевлялся новою силою: «егда и ныне помыслю оное видение, говорил св. Андрей, исполняюся неизреченные радости 769 . Глава X. Разбор возражений против целесообразности «юродства». Значение «юродства», как высшего самоотвержения. Заключение Нам остается еще разобраться в тех возражениях и недоумениях, – которые вызывает и может вызывать «юродство» о Христе в малопонимающих сущность этого подвига. Возражения эти касаются прежде всего «юродства», как явления странного, непонятного, соблазнительного. Подобные возражения вызываются при поверхностном знакомстве с жизнью св. юродивых у интеллигентного человека, и притом, слишком далекого от той среды, от той жизни, какую рисуют Четьи-Минеи. |
| 85) Гласник III, 203-206. В граматах Владислав писался так: «Стефан Владислав с помокию (помощию) Божиовь краль всех рашских земль и диоклитие и далмацие и травуние и захльмие». – Аврамовича Памят. 7. Ц. Алексей Мих. Граматою 1653 г. дозволил Милешеву монастырю чрез 4 года присылать в Россию 4 иноков для сбора подаяний. Грамата в Сев. Архиве за 1823 г. ч. 5. стр. 25. 86) Зап. геогр. общ. XIII, 314. 87) Гласник Х, 352. На стене рыльского храма изображен «св. Владислав краль сербский». Григорович стр. 151. 1) Жизнь св. Андрея, описанная софийским священником Никифором, духовником его, нап. in. Act. Sanct. Maii, append. ad t. VI p. 1-111. Сокращенное описание в четьи минее 2 окт. Части его в разных числах октябрьского пролога. Полное житие в четьи минее Макария. Писатель говорит: «описал я чудную и достославную жизнь благочестивейшего и святейшего отца Андрея, собрав и изложив в порядке, что частию своими глазами видел, частию узнал от Епифания». Особенным видением призванный на путь подвижнический, разодрал он на себе одежду т покрытый лохмотьями стал казаться помешавшимся в смысле. Господин жалел о нем и велел скованного отвесть к храму св. Анастасии, целительницы лишенных ума; здесь прожил он четыре месяца и господин его, увидев, что Андрей остается в прежнем виде, предоставил ему полную свободу жить, как хочет. Юродивый Андрей ходил по улицам, как потерянный; над ним смеялись, его толкали и били, он как бы не понимал и не чувствовал того. Если кто подавал ему милостыню, отдавал ее нищим и притом в виде шутки или с бранью. Дня по три обыкновенно не ел он ничего; если же недадут куска хлеба, то бывал без пищи неделю и две. У него не было никакого пристанища; в сильный холод, в одних лохмотьях, ложился он, где случалось; бывало и то, что в сильную стужу ложился он между собаками, но и те иногда убегали от него. Это – подвиг нового мученичества. Очищенный скорбями и нуждами, св. Андрей удостоился дара прозрения духовного. Раз один недобрый человек решился ограбить погребенную богатую девственницу. Андрей, встретясь с ним, говорил: «не крадь, не увидишь солнца». Вор понял угрозу и однако откопав могилу стащил дорогую одежду с девственницы, но потерял зрение. Этот несчастный собирал потом милостыню и сам говорил о своем грехе. |
| Юродивые не изобретают оригинальных принципов кодирования. Будучи плотью от плоти народной культуры, они пользуются теми же приемами, какими пользуется фольклор. Прежде всего это касается парадокса. Парадоксальность, присущая юродивым, свойственна также персонажам сказок о дураках. «Юродивый» и «дурак» — это, в сущности, синонимы. В cлobapяx XVI-XVII вв. слова «юродство», «глупость», «буйство» стоят в одном синонимическом ряду. Понятно поэтому, что сказки о дураках — один из важнейших источников для понимания феномена юродства (эта мысль подсказана мне Д. С. Лихачевым). Иван–дурак похож на юродивого тем, что он — самый умный из сказочных героев, а также тем, что мудрость его прикровенна. Если в экспозиции и в начальных эпизодах сказки его противостояние миру выглядит как конфликт глупости и здравого смысла, то с течением сюжета выясняется, что глупость эта притворная или мнимая, а здравый смысл сродни плоскости и подлости. В культурологических работах отмечалось, что Иван–дурак—светская параллель юродивого «Христа ради», равно как Иван–царевич — святого князя. Отмечалось также, что Иван–дурак, которому всегда суждена победа, не имеет аналогов в западноевропейском фольклоре. Из фольклора юродство заимствует и принцип загадки и притчи. Юродивый загадывает загадки зрителю. Этот момент отражен, например, в житии Андрея Цареградского. Его стал потчевать финиками некий «отрочище, скопець сый, некоего велика мужа слуга», красавец и щеголь. Андрей возразил ему: «Дара содомского родом похаби ясти не умеют». Тот не понял юродивого, посмеялся над ним, и тогда Андрей (или агиограф) разгадал загадку: «Иди, неприазне, на ложе господина своего и делай с ним содомъскый грех, и вдасть ти другыя финики». Загадку можно считать основополагающим принципом языка юродивых. К этому выводу легко прийти индуктивным путем, анализируя материалы житий и других древнерусских источников. Но этот принцип встречается и в форме постулата. Он заявлен в житии Арсения Новгородского. Там рассказана местная легенда, согласно которой Иван Грозный с царевичами предложил Арсению " сел или весей на прокорм». «Преподобный же притчею и гаданием (курсив здесь и ниже мой, —А. П.) рече им: „Избрах аз, да дадите ли ми? " . Они же обещастася дата». Тогда Арсений предъявил непомерное требование: «Даждьте ми сейВеликий Новград на пропитание, и се довлеет ми». Это была загадка, но царь понял Арсения буквально и смутился, не желая ни слова нарушить, ни отдать юродивому большой торговый город. «Святый же, яко урод ся творя, рече к ним: „И не хотящим вам того, аз приемлю и " ». Царь с сыновьями не понял, что Арсений говорил иносказательно, «к безъизменству своему», что ему не надобны земные блага. Одно ему дорого—бродить в своем лоскутном рубище по Новгороду, юродствовать на площадях. Юродство в его воле и власти, и этого никто ни дать, ни отнять не может. |
| – Желаешь ли всей душой трудиться для Меня? Андрей отвечал: – Желаю, Господи! Царь дал ему вкусить нечто весьма горькое и при сем сказал ему: – Таков скорбный путь работающих Мне в сем мире. После сего Он дал вкусить Андрею нечто белее снега и слаще манны. Вкусив, Андрей возвеселился и позабыл горечь первой снеди. И сказал ему царь: – Такова у Меня пища для служащих Мне и мужественно до конца претерпевающих. И ты мужественно соверши свой подвиг, как начал: ибо, перенесши в сей жизни немного страданий, ты будешь вечно пребывать в жизни нескончаемой. Пробудившись от сна, Андрей пришел к мысли, что виденная им первая пища – горька прообразует терпение в здешнем мире, а последняя – сладкая – жизнь вечную. После сего господин Андрея в продолжение четырех месяцев держал его при себе, а затем отпустил на свободу. Притворяясь лишенным разума, Андрей стал бегать по улицам. Он ходил по городу «терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых [тот, которого] весь мир не был достоин» ( Евр.11:37–38 ). Одни надругались над ним, как над безумным, другие прогоняли его от себя, гнушаясь им, как псом смердящим, иные же считали его за одержимого бесом, а малолетние отроки глумились и били блаженного. Он же все претерпевал и молился об оскорблявших его. Если кто из милостивых нищелюбцев подавал Андрею милостыню, он принимал ее, но отдавал другим нищим. Впрочем, он раздавал так, чтобы никто не знал, что он подает милостыню; сердясь на нищих и как бы желая их побить, он как юродивый бросал им в лицо деньгами, которые держал в руках, а нищие их подбирали. Иногда по трое суток не вкушал хлеба, иногда же голодал и целую неделю, а если не находилось никого, кто бы подал ему ломоть хлеба, то он проводил без пищи и вторую неделю. Одеждою Андрею служило никуда не годное рубище, едва прикрывавшее телесную его наготу. Уподобляясь во всем святому Симеону , Христа ради юродивому, он днем бегал по улицам, а ночью пребывал на молитве. Живя в столь обширном городе, среди многочисленного населения, он не имел «где главы приклонити». Нищие прогоняли его от своих шалашей, а богачи не пускали на дворы жилищ своих. Когда же ему необходимо было уснуть и несколько успокоить свое измученное тело, он искал мусора, где лежат собаки, и располагался между ними. Но и псы не подпускали к себе раба Божия. Одни, кусая, отгоняли его от себя, другие же убегали от него сами. Никогда не засыпал он под кровлею, но всегда на холоде и зное, валяясь как Лазарь в гноище и грязи, попираемый людьми и животными. Так страдал добровольный мученик и так смеялся над всем миром юродивый: «потому что немудрое Божие премудрее человеков» 6268 ( 1Кор.1:25 ). И вселилась в него благодать Святого Духа, и он получил дар прозорливости, ибо он стал прозревать помыслы людей. |
| Теперь перейдем к Льву Мудрому (886–912 г), при котором, по общепринятому мнению, святой Андрей куплен протоспафарием Феогностом. Здесь черты юноши Епифания, друга Андреева, весьма идут к патриарху святому Полиевкту (956–970 г), а также к патриарху Антонию III Студиту (974–978 г). Сперва сопоставим годы жизни святого патриарха Полиевкта по историкам с годами жизни святого Андрея по житию его. Положим, что святой Андрей родился в 870 году и куплен Феогностом молодой, лет около 17, в 887 году, в начале царствования Льва Мудрого ; при великих его способностях им употреблено восемь лет на изучение греческого языка и вообще на образование и потом на службу в звании нотария. Имея же около 25 лет, следовательно, около 895 года он начал юродствовать. Пред началом подвига он называется юным ( νος) 15 . Подвизавшись довольное время и будучи удостоен от Бога дара прозрения и чудес, он около 923 года познакомился с юношей Епифанием, впоследствии патриархом Полиевктом, о котором спустя некоторое время после знакомства с Андреем говорится, что он не имел тогда еще восемнадцати лет (столб. 111), следовательно, он познакомился с Андреем имея около семнадцати лет неполных, или в начале восемнадцатого года. Дружба святого Андрея с Епифанием началась ранее поставления святого Трифона в патриарха, которое было в 928 году, так как в этом году, как увидим ниже, был великой мороз и язва в Царьграде, о которых в житии святого Андрея говорится после знакомства святого Андрея с Епифанием. После знакомства с Епифанием святой Андрей подвизался около тринадцати лет и скончался в 936 году своей жизни. Тогда Епифанию было около тридцати лет. По кончине Андрея, а потом вскоре и по смерти своего отца, Епифаний постригся в монашество, как должно полагать, с именем Полиевкта, прославился строгой жизнью и ученостью. По историкам Полиевкт в 956 году третьего апреля поставлен в патриарха константинопольского, скончался 16 или 29 января 970 года, следовательно, имея около 64 лет от рождения, если был Епифаний. |
| 168. Двумя самыми известными византийскими “юродивыми во Христе” были Симеон Эмесский (BHG/Auctarium. 1677; см.: Benz Е. Heilige Narrheit//Kyrios. 1938. Bd.3. S.1–55) и Андрей Юродивый (BHG/Auctarium. 115–117; его житие было переведено на славянский уже в XIII в.). О негативном отношении к юродивым в поздней Византии см.: Theod. Balsamon. In can. 60 Concilii in Trullo//PG. T. 137. Col.716D–717B. О юродстве на русской почве (до XIX в.) см.: Ковалевский И. Юродство о Христе и Христа ради юродивые Восточной и Русской церкви. Μ., 1902; Алексий (Кузнецов). Юродство и столпничество: Религиозно-психологическое исследование. СПб., 1913; Федотов Г.П. Святые Древней Руси. Париж, 1931. С. 205–219 (перепеч.: Париж, 1983; Москва, 1990); Hilpisch St. Die Torheit um Christi willen//Zeitschrift für Aszetik und Mystik. 1931. Bd.6. S. 121–131; Behr-Sigel E. Les fous pour le Christ et la sainteté laique dans l’ancienne Russie//Irén. 1938. T.15. P. 554–565; Kologrivof I. Les “fous pour le Christ” dans l’hagiographie russe//Revue d’ Ascétique et Mystique. 1949. Т.25. P.426–437; idem (Kologriwow). Das andere Rußland. München, 1958. S. 241–249; Hauptmann P. Die “Narren um Christi willen” in der Ostkirche//KO. 1959. Bd.2. S. 27–49; Špidlík T. “Fous pour le Christ” en Orient//DSAM. Paris. 1964. T.5. P. 752–761; Будовниц И.У. Юродивые древней Руси//ВРА. 1964. Т.12. С. 170–195; Thompson Е.М. The Archetype of the Fool in Russian Literature//Canadian Slavonic Papers. 1973. Vol. 15. P. 245–273; idem. Russian Holy Fools and Shamanism//American Contributions to the Eighth Intern. Congress of Slavists, Zagreb and Ljubljana, Sept. 3–9, 1978. Columbus (Ohio), 1978. Vol. 2. P. 691–706; Панченко A.Μ. Юродство как зрелище//ТОДРЛ. 1974. Т.29. С. 144–153; Challis N., Dewey H.W. Byzantine Models for Russia’s Literature of Divine Folly (Yurodstvo)//Papers in Slavic Philology. Vol.l: In Honor of J. Ferrell/Ed. by B.A. Stolz. Ann Arbor, 1977. P. 36–48; Rochcau V.St. Siméon Salos, ermite palestinien et prototype des “Fous-pour-le-Christ”//Proche Orient chrétien. |
| Стараясь о просвещении читателя, автор жития прямо указал на то, что юродивый шифрует свои высказывания: «Понеже святому обычай бе ему благоюродственный не противу вопрошений коегождо вопросы отвещевати, но всяко притчами и гаданми». Но, вообще говоря, ни загадочные выкрики, ни афоризмы, ни рифмованные сентенции еще не создают корпоративного языка. Язык юродивых — это по преимуществу язык жестов (термин «жест» я употребляю в условном значении, подразумевая коммуникативный акт посредством всякого невербального знака — жеста как такового, поступка или предмета). Именно с помощью жеста, Который играл такую важную роль в средневековой культуре, и преодолевалось противоречие между принципиальным безмолвием и необходимостью апеллятивного, т. е. рассчитанного на отклик, общения со зрителем. Инвентарь жестов юродивых не составлен, смысл их не истолкован, и легко показать, как и будет сделано в дальнейшем, что он был темен даже для некоторых агиографов. Тем не менее можно утверждать, что поиски в этом направлении не будут безуспешными. Прежде чем перейти к иллюстрациям, необходимо сделать одну существенную оговорку. По всей видимости, нет никакого резона подразделять жесты юродивого на общепонятные жесты–индексы и требующие расшифровки жесты–символы. Как мы сейчас увидим, в зрелище юродства жесты–индексы; также приобретают символическое значение. Это вполне естественно, потому что в юродстве важно не только и не столько сообщение (оно может быть банальным), а перевод его в особую систему значений. Таким способом юродивый добивается «обновления» вечных истин. Выше говорилось, что юродивый провоцирует толпу, плюясь и швыряя в нее каменья и грязь. Но одновременно этот провокативный поступок — театральный жест юродивого, своего рода кинетическая фраза, причем самая распространенная и типичная. Когда скверные женщины затянули к себе Андрея Цареградского и пытались его соблазнить, юродивый «нача плевати часто и портом зая нос свой». Почему он так поступил? Оказывается (так утверждает агиограф), не для того, чтобы оскорбить и обличить грешных блудниц. Андрей Цареградский узрел, что в толпе соблазнительниц стоит смрадный черт, «блудный демон» " , т. е., по всей видимости, Эрот (дело происходит в среде, причастной традициям античной культуры). Эта сцена опять-таки напоминает о двуплановости юродства. Юродивый ведет себя как шут (приют блудниц—типичное смеховое пространство), но в то же время преследует дидактические цели. |
|
|
