| По статуту право на орден св. Анны 3-й степени имеют: 1) протоиереи или священники, с особенным усердием исправлявшие 12 лет сряду (без перерывов) одну и ту же должность благочинного или члена духовной Консистории, духовного правления, епархиального попечительства о бедных, правления семинарии или духовного училища (Св. Зак. т. I. Учрежд. Орд. ст. 560 по изд. 1876 г.; Ук. Св. Син. 1872 г. 16 ноября; Ук. Св. Син. 1875 г. декабря 23 за 51); 2) лица всех состояний (кроме податного), учредившие на свой счет больницу, богадельню или училище не менее как на 20 человек и содержавшие эти заведения в течение семи лет; 3) лица духовного звания, исполнявшие усердно законоучительскую должность в продолжение 25 лет (высоч. утвержд. мнение Госуд. Совета 1867 г. 30 окт.; Ук. Син. 1867 г. декабря 4 дня). По установившейся в последнее время практике лица, прослужившие беспорочно и с похвалой в священном сане не менее 50 лет, представляются к награде орденом св. Владимира 4 степени, а прослужившая столько же лет в диаконском сане – представляются к ордену св. Анны 3-й степени (См. напр. Ук. Св. Син. от 11 дек. 1881 г.–9 янв. 1882 г. за 95 на имя С.-Петер , Нижегор. и Яросл., преосв. в Ц. В.) 18 . На основании высочайше утвержденного 26 июня 1864 г. положения Комитета Министров, диаконы и причетники, с усердием и пользой в течении 10 лет прослужившие в качестве учителей при сельских церковно-приходских и народных школах и отличавшиеся безукоризненным поведением, приобретают право на получение серебряной на Александровской ленте медали для ношения на груди. За ордена, пожалованные духовным лицам, взыскивается установленная сумма (на основании общих положений), которая поступает в Капитул императорских и царских орденов. Ордена, а равно и панагии и кресты (из кабинета его императорского величества), пожалованные духовным лицам и украшенные драгоценными камнями, по смерти этих лиц поступают к наследникам их; но чтобы кресты и панагии не могли войти в неприличное употребление, постановлено вынимать из них священные изображения и отдавать оные для хранения в ризнице того места, к которому умерший принадлежав по службе (Св. |
| Митрополит Харитон был отправлен в Москву и 10 декабря, по указу государя, он был расспрашиваем в Посольском приказе: кто его ставил в митрополиты и когда, есть ли у него ставленная грамота и грамоты свидетельствованные о нем, не был ли он у Римского папы, и отчего нет на нем митрополичьей панагии? Харитон сказал: ставил его в митрополиты в городе Ахриде архиепископ Афанасий в город Дуррахион, тому уже лет семнадцать, и настольная грамота у него есть, а с собою ее не привез, ибо по причине морового поветрия оставил ее и все свое платье в Швеции. Шведский король дал ему милостыню на окуп тринадцать бочек меди, и он ту медь оставил с человеком своим в свеях, а в Московское государство приехал только бить челом государю и отцу его о милостыне. У папы Римского он бывал на пути, когда выехал из Царьграда, был и в разных государствах: во Французской, и в Английской, и в Датской, и в Свейской земле, и королей тех государств грамоты у него для свидетельства есть; есть у него и грамота Царе-градского патриарха Кирилла за его патриаршею рукою и руками митрополитов. Харитон подал в приказе шесть грамот: одну от патриарха Цареградского Кирилла, что он отпущен во всю вселенную для милостыни, за подписью трех митрополитов, две грамоты английских королей: Иакова и сына его Карла, грамоту датского короля Христиана, грамоту шведского короля Густава Адольфа и грамоту французского Людовика – все о проезде через их государства Харитона и о милостыне ему. Панагии же нет, да и не было у него потому, что греческие митрополиты панагий не носят. В Посольском приказе переведена была грамота английского короля «Якубуса», данная им Харитону. В ней между прочим написано было от лица короля: «Мы из некоторых грамот разных князей и государей выразумели, что сей честнейший отец Харитон Салвиус, греческого закона и земли, митрополит Дюрахиенский, и своей митрополии всегда искал, но всяких мерах, Спаса нашего Иисуса Христа славы и многих христиан, которые туда ездили по своим делам, навещал и всяческим помогал. |
| она названа Иерусалимскою, и 4) панагия из одного изумруда чистой воды, величиною 3/4 вершка, осыпанная также изумрудами; она составляет камей с изображением Спасителя благословляющего. Наконец панагия последнего Патриарха Адриана отличается украшениями из финифти, искусной работы; внизу привешено к ней сердечко с словами: I. H. S. MAR, т. e. Iesus hominum Salvator. Maria. Там же хранятся так называемые столовые панагии, складные для Богородичного хлеба, который возносился на трапезах: одна золотая, другая серебреная с филогранью. Подобные панагии в описи Патриаршей домовой казны именуются походными, путными. Как вместе с панагиями Патриархи носили на себе кресты: то здесь хранятся наперсные и тельные их кресты; первые значительной цены и величины, одни золотые, другие серебряные, с св. мощами и без мощей, отчасти с камнями и с жемчугом. Последние же древнее и меньше первых и, по большей части, из самоцветных камней, обделанные в серебро и золото. Сколько богатством украшений, а более искусством работы отличаются два осеняльные креста из кипариса, оправленные серебром с финифтью и с драгоценными каменьями. На одном весьма мелко и красиво вырезаны все Праздники Господские, а на другом – Страсти Христовы. Работа их, судя по стилю, Греческая, XVII или XVI века. Митр и корон Патриарших семь; на них, как и на Евангелии, находятся изображения Христа, Богоматери и Евангелистов. Изображение В. К. Василия Дмитриевича и В. К. Софии Витовтовны на саккосе Фотия Митрополита Митра первого Патриарха низменная, шитая волоченым золотом по лазоревой камке с мелким жемчугом и опушена по краям горностаем; без креста на верху; на серебряной бляхе у ней изображены слова: «Лта зрд (1596) год 8 Сентябр въ н день, сделана шапка Свтишаго Московскаго и все Ему же присланная из Царьграда корона с золотым крестом, по богатству и по форме составляет противоположность с вышеупомянутою. Никонова митра большая, крестообразная, низанная по алтабасу с четырьмя финифтяными образами и крестом, пожалована ему в 1654 году, Октября 20, Царем Алексиям Михайловичем, так как и другая корона большая, новая, из золота с драгоценными каменьями и финифтью. |
| Оглашение поступающих в „послушание” Выговскому братству обыкновенно продолжалось шесть недель: причём на оглашаемых налагался на всё это время пост. По окончании шести недель, оглашаемых отправляли к старцу на исповедь, который после исповеди крестил их в реке 3294 . Но оглашение Алексея Родионова продолжалось не —607— более двух недель. 7-го апреля, в вечер Великой Субботы он с „иными прельщёнными” был окрещён монахом Феодосием. Крещение было совершено на реке в проруби, был сильный мороз, и Алексей Родионов едва не озяб до смерти. При крещении ему дано было новое имя Трофим. С этого времени, вступив в раскольническое общество, он начал жить по всему преданию их – „вменяя веру их в самую апостольскую, и житие их в самое постническое, понеже, думал он наивно, мясо не едят, вина не пьют, Богу молятся”. Подчиняясь всем правилам Выгорецкой киновии, он ежегодно исповедовался у своего „крестителя” монаха Феодосия, после смерти его – у „бельцев” – Семена Иевлева и Афанасия Леонтьева. Но никогда не приобщался святых тайн 3295 , только в господские празд- —608— ники вместо хлеба, употребляемого в монастырях почину о панагии, принимал он богородичен, над которым наставник раскола совершал такое освящение, какое положено в часослове в вышеупомянутом чине о панагии. Вступив в „послушание братству”, он должен был, по обычаю монастырскому, пройти ряд послушаний. Эти послушания состояли в выполнении работ по назначению настоятеля. Работы назначались исключительно такие, где требовался тяжёлый физический труд. Андрея Денисова в это время не было в живых: он умер в 1730 году, 1-го марта 3296 . Его преемником был родной брат его Семён Денисов. Последний начал назначать Алексею Родионову сейчас же после принятия им крещения, разного рода послушания. Первое послушание назначено ему работать в хлебне. Сам келарь Марк Иванов, представляя после крещения Алексея Родионова Семёну Денисову, упросил последнего оставить его при нём. До лета пробыл Алексей Родионов в келарне „в тяжких трудах”. Когда же наступил сенокос, ему дали другое послушание: вместе с работниками его послали косить сено, и он пробыл, на этой работе до октября 3297 . С октября до декабря (до зимы) он был на третьем послушании: его вместе с другими работниками послали в лес готовить древесный уголь (жечь уголь). Работа эта несравненно тяжелее сенокоса была для него, по его словам, „тягчайшей всех |
| Спасибо за практический совет. Пресвитер. Вторая трапеза, согласно уставу – вечерняя, именуемая вечерей. Она продолжение такого вида богослужения, как вечерня. Кстати, продолжением вечери является по-вечерие, из самого названия которого видно, что оно должно совершаться после ужина, и чаще всего келейно. Таким образом, вечерняя трапеза, как и трапеза обеденная, тесным образом вписывается в круг богослужения и имеет соответствующие молитвословия. Прихожанка. Какие? Пресвитер. Вечерняя трапеза менее обильна и менее продолжительна, чем обеденная, и молитвословия ее значительно короче обеденных. По сути своей они представляют собой сокращение чина дневной трапезы и чина о панагии. Цель ужина лишь слегка подкрепиться, так что уставом рекомендуется даже не готовить новой пищи, а довольствоваться оставшейся от обеда, которую разве только «убогие», т.е. нищие могли бы считать насыщением. Поэтому перед ужином предписывается читать молитву: «Ядят убозии и насытятся и восхвалят Господа взыскающии Его; жива будут сердца их в век века». Прихожанка. Я такую молитву где-то слышала… Пресвитер. Это уставная молитва . Ею внимание приступающих к трапезе направляется к духовной пище и возносится благодарение Господу за дарование трапезы еще прежде вкушения от нее. Кстати, об убогих. Есть одна интересная историческая подробность. В древнейших уставах чин вечерней трапезы также предполагал соответствующее панагии возношение хлеба. Назывался этот чин «возвышением укрухов». По окончании ужина игумен с молитвой клал в специально приготовленную миску оставшийся у него укрух (кусок) хлеба. Туда же остатки своего хлеба полагали и другие присутствующие на трапезе. Затем этот хлеб возносили с молитвой: «Христе Боже, исполни избытки раб Своих и нас помилуй, яко Свят еси, ныне и присно и во веки веков»... Прихожанка. Я догадалась, зачем это делалось! Пресвитер. Зачем? Прихожанка. Как с обеда оставалась еда для ужина, так и с ужина оставался хлеб для завтрака! Пресвитер. Нет, не так. Собранный и благословленный на ужине хлеб предназначался нищим. |
| Все как в жизни. Как важно в таком пути иметь перед собою того, кто тоже идет к той же цели, что и ты, причем так же тяжело и мучительно, а быть может, еще тяжелее, чем ты, еще мучительнее, но идет! И освещает своим фонариком путь еще на несколько шагов дальше, чем можешь осветить ты. Он тоже верит в достижимость конечной цели, как и ты, и своим движением впереди тебя он укрепляет и твою веру, придает тебе силу и желание идти за ним дальше, не отстать и не остаться в темноте, дойти и разделить с ним радость обретения! Впереди меня шел Флавиан. По горе и по жизни. Нашей целью была вершина. И на горе и в жизни. А на вершине — Преображение. Флавиан остановился: — Все, Леша! Сил больше нет, давай посидим! — Он грузно, со стоном опустился на какую-то возвышающуюся на обочине кочку. Свет Игорева фонарика, оторвавшийся от нас в темноте метров на десять, тоже замер. — Игорек, привал! — крикнул ему я. Светящаяся точка начала спускаться, приближаясь к нам. Игорь подошел и присел рядом с нами на обочине тропы. — Интересно, далеко еще до Панагии? — поинтересовался я, сам не знаю у кого. — Трудно сказать, — ответил Игорь, — может, километр или три, а может, и метров сто. Мне говорили, что Панагия появляется внезапно, в конце этого ущелья, по которому мы сейчас идем. Идешь, идешь, а потом раз — и уже Панагия! Там наши ребята небось уже нас ждут, очаг разожгли, поесть организовывают. Отец Димитрий небось свой хитрый чай заваривает! — Пошли! — улыбнулся, вставая, Флавиан. — Уж очень ты, брат Игорь, аппетитную картинку нарисовал, у Лешки вон уже слюнки текут! — Ничего не текут, — ответил я, поднимаясь, — хотя чашечку живительного улуна сейчас бы в самый раз! Мы двинулись дальше. Глава 27. Восхождение. Игумения горы Афонской Панагия и вправду появилась внезапно! Точнее, внезапно вверху впереди, метрах в сорока, засветился фонарик, и голос Эдуарда позвал: — Отец Флавиан! Батюшка! Это вы? — Мы! — исторг из работающих как кузнечные мехи легких придушенный возглас Флавиан. — Поднимайтесь сюда, отец Флавиан, вы уже почти пришли! — Эдуард осветил своим фонариком сверху оставшийся нам отрезок тропы. Пройдя еще метров двадцать, мы увидели выделяющийся четким контуром на фоне ночного неба известный нам ранее только по фотографиям купол маленького скита Панагии. Он оказался всего в полусотне шагов от места, где мы поднялись из ущелья. Из-под двери скита приветливо выбивалась полоска гостеприимного света. |
| Зонтик и несколько книг довершали имущество архиерейской келлии... По обычаю Востока владыка принял нас, сидя на постельке и сложивши ноги под себя. С благоговением подступили мы принять его благословение и поцеловать святительскую руку. Он пригласил нас сесть, и мы разместились по сундукам, а оставшийся без места расположился при ногах Преосвященного. После обычных приветствий владыка хлопнул в ладоши, и явившийся диакон начал угощать нас плодами и ракою. С нами был чай и самовар, мы просили у владыки позволения угостить его по-русски чаем, и он с улыбкою изъявил на то свое согласие. Пока готовился чай, разговор был не совсем занимательный, но вдруг он переменился. Смотря на висевшую панагию, о которой упоминал я, Преосвященный жаловался и скорбел, что не имеет собственно архиерейской своей панагии, наконец умилительно стал просить, не может ли кто-нибудь из нас достать ему из России хоть бедную, но такую панагию, которую он мог бы возлагать на себя при священнослужении! Жаль было видеть владыку в его просительном положении! С непритворною радостью и видимыми азиатскими знаками искренней признательности он поблагодарил одного русского, который пообещался выслать ему из Киева панагию хоть «рублей в пять». - «Боже мой! - До чего доводит несчастье, бедность и собственное смирение!» О деньгах нечего говорить: этот Преосвященный их вовсе не имеет. Если бы не двое его прислужников (иеромонах и иеродиакон), ради Бога и по чувству уважения к святительскому сану принявших на свое содержание бесприютного владыку, Бог знает, что бы с ним было. Преосвященный Феодосии архиепископствовал на острове Самосе. Там он истощил все, что имел, на устройство благоугодных заведений и училища для детей греческих, но впоследствии происками завистливых и неблагонамеренных людей, искавших его кафедры, он был лишен епархии и, давши место враждебной стороне, удалился на Афонскую Гору, где в тихом уединении и безвестности кончает страдальчески век свой. Преосвященному Феодосию уже за пятьдесят лет; он, впрочем, еще бодр и деятелен, хотя седины уже убелили его. Передавая ему сведения о богатствах наших архиерейских ризниц, мы между прочим рассказали ему и о драгоценной панагии в Сергиевой Лавре, единственной из материальных редкостей, и владыка с восторженным чувством удивления выслушивал наши рассказы о величии и сокровищах русской иерархии. |
| Неисчерпаемый Дюканж и в данном случае поместил в своем греческом словаре обширную заметку об этом обряде, на основании трактата Льва Аллация, который называет и блюдце или диск: πανπγιριον в описывает частицу как неполный треугольник, но с одной стороны закругленною. Эта частица полагается на диске вместе с хлебом, из коего она вынута была, и прикрывается крышечкою, прикрепляемою крючком. Затем Панагия полагается на стол, за которым трапезует игумен или дикей, и по окончании трапезы совершается возношение и причащение и после того пьют вино. Обряд в этой форме постоянный на св. горе Афонской. Но из монастырей 123 обряд этот перешел даже ко двору императорскому, неизвестно, в какое время. Именно, в сочинении известного Кодина «о чинах византийского двора», гл. 7 § 32, Бонн. изд. стр., 62 говорится: «Когда (по окончании обеда) снимут скатерть, и доместик доместикия принесет хлеб в панагиарии, император тотчас встает. И один из юношей, приходящихся в родстве с царем, из тех, что не покрывают головы во дворце, подбежав, поддерживает скамейку, на которой стоит царь, чтобы он стоял тверже. А стольник, взяв панагиарий, ставит на столе и, вознеся панагию, передает ее доместику, а тот великому, а этот царю. И когда он примет ее в уста, все поют: многолетие... И тотчас кравчий приносит блюдо с бокалом вина, держа и полотенце, так как скатерть (которою, очевидно, императоры утирались) уже снята, как сказано, со стола». От византийского двора обычай, во всей строгости и полноте, перешел в русские духовные обычаи и к русскому царскому двору. Павел Алеппский в описании путешествия патриарха Макария, 124 в главах о пребывании его в Москве в 1755 году, передает, что на царской трапезе, под конец, после того как, встав, раздали и распили круговые чаши за здоровье царя, царицы, патриархов, вновь «встали, воздвигли, по обычаю, Панагию и прочли молитву над трапезою». На трапезовании у патриарха Никона , после того как помолились над трапезою, «принесли Панагию в чудесном серебряно-вызолоченном сосуде и прочли над нею молитвы; они и мы взяли от нея затем сели». Панагию подносят с блюдом кутьи в конце трапезы, исполняют поминовенную службу со стихирами, кадят и, совершив отпуст, отведывают от Панагии и кутьи и раздают трапезовавшим и присутствовавшим. |
| Намерение архиерея учредить в городе Воронеже духовные учебные заведения подтверждается и архивными материалами. Так, в 1744 году «школьники» Р. Свицеров и Ф. Рубцов показали в “сказках”, что епископ Вениамин привез их из Вятки в Воронеж. Из других деяний Вениамина известно, что в начале 1743 года он издал указ о том, чтобы на вакантные настоятельские места выбирать братии «первых людей благонравных» и представлять епископу немедленно. Архиерей планировал вместо духовного приказа во главе с приходским попом, в деятельности которого он “усмотрел непорядки”, учредить консисторию в составе двух архимандритов. Он оштрафовал настоятелей трех монастырей за нарушение распоряжения Синода, и вообще, судя по приведенным фактам, представлял собой строгого, опытного и энергичного пастыря. 28 марта 1743 года еп. Вениамин скончался от горячки. Он завещал лучшее платье оставить его преемнику на поминовение души, а посуду, коляски и лошадей (которые были приведены в Воронеж из Хлынова) отдать в архиерейский дом. До погребения, состоявшегося 7 июня в присутствии митрополита Белгородского Антония (Черновского) (+ 1748), на обеды, раздачу духовенству, нищим, заключенным было истрачено 606 рублей. На месте его погребения в Благовещенском соборе был воздвигнут памятник в виде тумбы, весь украшенный надписями. После епископа остались две бриллиантовые панагии (одна «большая» с портретом Елизаветы), меха лисиц, рысей, куниц и барсов. В Воронежском архиерейском доме долго хранился портрет епископа Вениамина, изображавший рослого человека со смуглым лицом “греческого типа” и приятными чертами. По словам Платона Любарского , он “был архиерей праводушен, чистосердечен, щедр, любящий чистоту, возможное как в доме, так и в церкви благолепие и согласное пение, телом статен, громогласен, гостепримен и хотя сам был мало учен, однако ученых любил”. Архимандрит Димитрий (Самбикин) добавляет, что “он был образованнейшим человеком того времени, он любил просвещение”. О языковых способностях Вениамина свидетельствовала немалая библиотека – более 80 книг (из них 27 – на русском языке, остальные – на английском, немецком, французском, голландском, итальянском, польском, латыни). Кроме богословской литературы, в библиотеке епископа имелись также словари, атласы, произведения античных авторов (Теренций, Цицерон). Указом Синода от 2 августа 1744 года предписывалось новому епископу Феофилакту книгам “учинить достоверную оценку” и оставить в архиерейском доме для семинарии. Меха были отосланы в Синод, панагии взяты в Кабинет Ее Величества. |
| Богослужебные облачения для каждой новой степени священства должны рассматриваться как привилегия по отношению к предыдущей. Последовательные награды пресвитера суть: набедренник (историческое происхождение еще ждет своего исследователя), фиолетовая скуфья, наперсный крест, камилавка. Протоиерей может быть награжден палицей (с 1797 г., для архимандритов с XVI в.), крестом с украшениями, митрой, правом служения литургии с отверстыми царскими вратами до пения «Херувимской песни», а впоследствии и до времени пения молитвы «Отче наш» и, наконец, правом ношения второго креста. При этом отметим, что Устав об управлении РПЦ 2000 г. определяет Патриарху награждать архиереев установленными титулами и высшими церковными отличиями, а клириков и мирян – церковными наградами. Епархиальный архиерей ходатайствует перед Патриархом о награждении достойных клириков и мирян и в уставленном порядке сам награждает таковых. Однако документы, устанавливающие такой порядок, если и существуют, неизвестны, и он определяется прецедентом и традицией. Обычно награждение саном протодиакона, протоиерея и выше является привилегией Патриарха, однако некоторые архиереи испрашивают патриаршего благословения и на низшие виды наград. Таким образом, система канонических и литургических наград и привилегий в РПЦ не имеет надежного канонического обеспечения. Изначально литургические награды носили характер богослужебной привилегии, связанной не столько с понятием личных заслуг, сколько с занимаемой должностью. Их первоначальное усвоение связано с епископским саном и лишь впоследствии они становятся достоянием низших чинов в результате уступки или узурпации. Так, наперсный крест до XVIII в. носился только архиереями, с 1797 г. т.н. наперсный крест становится высочайшей наградой для протоиереев и для выпускников Духовных академий, крест с украшениями (кабинетный) с 1820 г. становится должностной инсигнией заграничного духовенства, а обычный восьмиконечный крест с 14 мая 1896 г. становится принадлежностью священника с момента хиротонии. То же касается и панагии-энколпия, которая Собором 1674 г. даруется всем архиереям, но право ношения ограничено пределами своей епархии, а с 1742 г. панагия жалуется и некоторым архимандритам. Право ношения архиереем второй панагии просуществовало в РПЦ до 1990 г., однако такой практике противоречит наличие в Чиновнике молитв на облачение двух панагий. |
|
|
