| Мгновенная религиозная теплота сердца или возбужденное чем-либо скоропреходящее набожное чувство как не может согреть сердца постоянной любовью добра, так не в состоянии произвесть ничего подлинно соответствующего требованиям чистого Христианства в области иконописания. Только тогда иконописец будет приближаться к идеалам христианского вероисповедания и произведения его час от часу будут совершеннее, когда он, вполне обладая механизмом своего художества, более и более будет достигать совершенства в христианской деятельности 21 . Какие познания преимущественно могут способствовать живописцу возвыситься до идеальности, требуемой иконописанием? Неусыпно совершенствуясь в исправлении и святости жизни своей, иконописец должен стараться приобресть такие познания, которые могут способствовать возвыситься до идеальности, требуемой иконописанием. Из сохранившихся до наших времен так называемых антиков или пластических произведений язычества легко убедиться, что художники Эллады глубоко изучали творения своих сказочников-поэтов, которых мечты они олицетворяли резцом своим. Греческие скульпторы умели до идеальности возвысить бредни своей мифологии, представляя вымышленных богов своих в некоей как бы бесстрастной красоте, спокойствии и величии. Вообще же древние справедливо думали, что в видимой природе нет красоты, выше которой не могло бы представить воображение, что изящнейшие произведения всякого рода художников суть только осуществление идеалов, представившихся внутреннему созерцанию души их. Тем более иконописец как служитель небесной истины должен стараться усвоить душе своей высокие идеи христианского учения, чтобы его мысли, воображение и чувства могли возвыситься до созерцания христианских идеалов, приводить его в состояние такого вдохновения, которое содействовало бы к проявлению их посредством его искусства, потому что предметы его кисти почти исключительно предметы мира духовного, небесного, обладающие красотою и совершенствами сверхчувственными, едва мыслию созерцаемыми. Для сей цели иконописец имеет нужду, освящаясь прилежным чтением Св. Писания, жизнеописаний людей, благоугодивших Богу своею жизнию, и исторических церковных памятников, изучать размышлением своим те места Писаний, которые могут быть предметами иконописания. Но чтобы, читая жития святых, особенно Св. Писание, по неопытности не уклониться в мысли, несообразные с сущностию предмета, на иконописца художество его возлагает обязанность иметь общение с благочестивыми людьми, особенно из духовного звания, чтобы их суждениями о предметах веры и истории христианской мог он поверить свой образ мыслей, разумение Св. Писания и церковных книг. В противном случае иконописец, при всем своем искусстве, не избежит погрешностей, станет олицетворять свою мечту, а не существенность, или, подражая другим, будет повторять их ошибки и погрешности. |
| Но кто-либо скажет: как можно беспрестанно бодрствовать над движениями нашего сердца, наблюдать за собой, когда мы живем на земле, а не на небе; живем посреди мира, во зле лежащего; когда на земле неизбежно общение с миром для поддержания земного нашего существования, а и без того худые обычаи и правила мира сего, искушения и соблазнительные примеры как бы насильно проникают во внутренние клети домов наших, в наши семейства! Точно так; об этом я и намерен говорить. Если сам сознаешь, что правила и обычаи мира нечестивы, что искушения и соблазны его приманчивы: то для того особенно необходимо бодрствование над собой, необходима крайняя осторожность и мудрое внимание ко всем предметам, окружающим нас; необходимо заграждать чувства наши страхом Божиим, не допускать пагубных для души впечатлений, отвращать взор от суеты и соблазнов мирских, а особенно требуется избегать худых сообществ, не обращать внимания на такие беседы и предметы, которые приводят в трепет и смятение наше сердце. В сем отношении обращение внимания на внутреннее состояние души нашей тотчас укажет опасность, угрожающую душевному нашему спасению. Ибо как легкое парение ума нашего к Богу, вожделенный мир духа нашего, спокойствие совести и как бы предощущение вечного блаженства суть плоды чистоты душевной и неведения греха: так низпадение ума нашего до суеты и тления, порабощение духа нашего унынию, обуревание помыслов, угрызение совести и душевные мучения происходят от сердечного смятения при виде мирских соблазнов и возникающих в сердце нашем греховных вожделений, поражающих греховным омертвением душу нашу, по которому она становится неспособною для дел Богоугодных. Такое состояние души нашей самое опасное, потому что низвергает ее в окончательную, или лучше сказать, в бесконечную пагубу. Что ж, неужели предать душу нашу, единородную нашу, на вечную гибель и страдания? Да не будет Если все животные, даже насекомые столь животолюбивы, что, будучи преследуемы, употребляют все силы свои, чтобы избежать угрожающей им смерти: то неужели человеку, одаренному разумом, предаваться безопасности относительно вечного своего спасения и не стараться избегать всего того, что угрожает душе нашей вечной пагубой? Да сохранит нас от такого несчастья благодать Божия! И она сохранит нас, утвердит и соделает нас непоколебимыми во всяком добром деле; если станем подражать Святым, благоугодившим Богу своей жизнью, особенно первенствующим Христианам, которые, как небесные светила, сияли христианскими добродетелями посреди нечестивых и развращенных народов ( Филип. 2:15 ), так что никакие прельщения и соблазны не могли увлечь их в растление нравов и беззакония, в коих погружен был мир языческий! |
| Иное дело утверждать, согласно с общим учением Церкви, что Святые, будучи на высших степенях приближения к Богу, вспомоществуют нам своими молитвами и испрашивают помилование Божие, как живущим, так и усопшим; а иное утверждать, что заслуги Святых Папа имеет власть вменять вместо епитимии кающимся и усопшим 69 . Пусть бы даже Святые имели заслуги и добродетели сверхдолжные; и тогда – по какому праву и на каком основании мог бы кто-либо из смертных распоряжаться их заслугами? Что же касается до бесконечных заслуг Христа Господа нашего: то всеискренно кающемуся они, по вере его, вменяются самим Иисусом Христом; служители же Церкви, по данной им благодати от самого Господа, только разрешают кающегося от исповедуемых им грехов, в таинстве покаяния. Впрочем, сами Латинские Богословы учат, что ни юбилеи, ни индульгенции не приносят никакой пользы кающемуся, не разрешают от грехов, если он не следует наставлениям и советам духовного отца, и не старается искренно и в точности исполнять епитимию, возложенную на него духовником. Но если духовный отец, как в Латинских, так и в Восточных Церквах, не должен никому открывать тайны исповеди; если посему неизбежно возлагать на исповедующегося епитимии тайные, даже такие, которых исполнение не обличало бы кающегося перед его ближними в тайных его грехах: то что после сего юбилеи и индульгенции? Ничто! – Не смотря однако на сознание самих Латинских Богословов в ничтожности юбилеев и индульгенций, народы Латинского вероисповедания везде, даже в Риме, составили себе об этих мерах прощения грехов странное, чисто фантастическое понятие, будто посредством их кающиеся приобретают полное отпущение епитимий, сколь бы тяжки ни были грехи их; а духовные руководители не очень заботятся разуверить народы в этом заблуждении, которое вкоренилось веками, тем более, что в Римской Церкви и явно-грешники не подвергаются открытой епитимии, требуемой правилами святых Отцов! Многих привязывает к Римской Церкви и провозглашаемая её Папами власть разрешать (dispensare) брачные союзы в самых ближайших степенях родства. |
| Частнейшие Церкви, подчинённые Папе, управляются Патриархами, Примасами, Архиепископами и Епископами, так, что Епископы всегда состоят в подчинении у Архиепископов, a те и другие – у Примасов или Патриархов26. Впрочем, некоторые из Патриархов имеют в своём управлении не только округов, состоящих из многих Епархий, но и ни одной Епархии, а живут или в чужих Епархиях, или в Риме, для поддержания пустыми своими титлами величия Папы во время торжественных его выходов. Действительные Патриархи, Примасы, Архиепископы, Епископы суть послушные орудия Римской курии. Для удержания их в своём послушании, Папы предоставили самим себе утверждать избрание их своими буллами в звании Архиепископа Примаса, Патриарха и препровождать к ним омофоры; хотя в древности избрание Патриарха зависело от Епископов Патриаршего округа, а утверждение в звании Патриарха – от Государей, и хотя омофор с первых времён Христианства был неотъемлемым отличием каждого Епископа от Пресвитеров. Не полагаясь однако на верность послушания утверждаемых своими буллами в звании Патриарха, Примаса, Архиепископа и Епископа, Папы связывают ещё их совесть требованием от них присяги в полном подчинении Папскому престолу и Папам. Но утверждение в исчисленных званиях избираемых лиц очевидно доказывает, что Папа вовсе неественно управляет вселенской Церковью, при посредстве не только его конгрегации, а даже нунциев и легатов от Папского ребра. Ибо во-первых, в критических обстоятельствах Церкви, как было напр. во время Французской революции, и тогда, когда Наполеон содержал Папу в Фонтенебло, многие Епархии во многих местах, за смертью Епископов, оставались без них по десяти и более лет, конечно не без вреда для пасомых в духовном отношении. И во-вторых, с какою совестью Папа, находясь, по Русской поговорке, за тридевять земель, в ином государстве решается утверждать избранных в Епископы и проч., когда он многих не видел в лицо, как они его? Между тем, часто случается, что Папы, для показания своей власти, или по другим побуждениям, не утверждают лиц, избранных в Епископское звание местными высшими Латинскими сановниками, с согласия местных светских правительств, – которые везде ничего не хотят более, как благоустройства своих государств, мира и благоденствия народного, водворению коих во всяком народе ничто столько не содействует, как проповедание Евангельских истин в их беспримерной чистоте и силе. |
| Между тем, так как в конклаве нет достаточной для всех Кардиналов кухни; то постановлено, чтоб им доставляемы были блюда из их жилища. С сей целью ежедневно, в 12 часов, домашняя прислуга Кардиналов проходит улицы. Впереди идут два комнатных служителя, из коих каждый держит деревянную палку, или шест, на коем изображён герб Кардинала. Если этот Кардинал произведён в Кардинальское достоинство скончавшимся Папою; то шесты слуг его выкрашены фиолетовой краской, а шесты слуг старейших Кардиналов бывают зелёные. За комнатной прислугой идёт гардеробмейстер с серебряной тростью, и если Кардинал первого разряда, то гардеробмейстер держит трость наклонённою вниз; если второго разряда, то держит её прямо вверх. За гардеробмейстером следуют попарно несколько рейтаров, за которыми едет верхом правитель дома и чашник; за ними идут лакеи, несущие блюда и напитки в корзинах фиолетовых и зелёных, на двух окрашенных жезлах. Наконец за ними влечётся употребляемая Кардиналом во время торжественных выездов карета, окружённая лакеями, хотя в это время никто не сидит в ней, а только иногда везут в ней яства. Таких карет более сорока, одна за другою, тянутся в сопровождении прислуги. Когда этот поезд остановится возле колеса, посредством коего доставляются Кардиналам блюда: тогда управители Кардинальских домов поочерёдно произносят имена своих Кардиналов, а один из прислуги того Кардинала, запертый с ним в конклаве, берёт блюда и относит их для осмотра. Прелат, состоящий в должности осмотрщика, просматривает все блюда, чтобы удостовериться: нет ли в них каких-либо писем, из опасения: не имеют ли Кардиналы с кем-либо во время конклава письменных сношений. Для сей цели требуется, чтобы вся посуда, в которой доставляются напитки, состояла из чистого стекла, и не была чем-либо оплетена или закрыта. Когда все съестное и напитки перейдут в конклав, тогда один из прислужников (cursor) и главный чиновник обрядов затворяют двери за сказанным колесом и прилагают к ним печати своих гербов. Для провозглашения кого-либо Папою требуется, как сказано, в пользу избираемого две трети голосов. |
| Истина сего кроме бесчисленных грамот и исторических документов, из коих многие, извлечённые из архивов, напечатаны в наше время, подтверждается как бы невольным сознанием многих Польских и Литовских историков. Известно, что Латинская Иерархия со времени водворения своего в Польше враждовало против православия; что руководимые Латинскими Бискупами Польские Короли при всяком случае угнетали православных, особенно в Галиции и Холмской области. С воцарением же в Польше династии Ягеллонской, в следствие соединения с ней Литвы, гонения на православных как в самой Литве так и в союзных с ней областях, начали производиться систематически. Увлёкшись примером Короля Ягайлы, который принял Латинское крещение, и из Якова прозван Владиславом, тогда же дозволили перекрестить себя в Латинство четверо его родственников, Литовские Князья, а их примеру последовали и некоторые вельможи. Тщетно Полоцкий Князь Винолд провозглашал, что Ягайло, сделавшись отщепенцем от православия, не имеет уже права царствовать над православными народом 175 . Ягайло, оправдывая свою измену вере жестокосердием, стал провозглашать православие схизмою, отщепенством, и вместе с тем обязался не только обратить в Латинство Литовцев, ещё непросвещённых крещением, но и подчинить Папе Русские Церкви. Отправившись для сей цели в Вильно в 1387 году, Ягайло объявил Латинское вероисповедание господствующим и в следствие сего, отняв у Русских гражданские права, повелел не допускать их ни к каким по службе должностям, принуждать к принятию Латинства насильно, даже приневоливать к тому телесными наказаниями супругов смешанного брака, а в память будущим родам дал такого же содержания грамоту Латинскому Виленскому Епископу 176 . С этого времени начались страшные истязания и насилия, причиняемые тем, которых не могли, да и не думали убедить в истине веры, навязываемой. На Жмуди подобным же образом распространяли Латинство Меченосные рыцари и отправленные в Литву миссионеры. В 1413 году, по Городельскому акту постановлено должности раздавать только Латинцам и запрещены браки с православными. |
| Но особенного заслуживает внимания смысл присяги, требуемой Папами от их Примасов, Архиепископов, Епископов и проч. Вот перевод этой присяги 34 : «Я избранный Церкви N. от сего дня и впредь буду верным и послушным блаженному Петру Апостолу и св. Римской Церкви и Государю нашему, Господину Папе N и его преемникам, канонически поставляемым (intrautibus). Не стану совещаться, соглашаться или действовать с намерением лишить их жизни, или члена, или о том, чтобы схватить их (captione) коварным образом, или насильственно возложить на них кем либо, каким-нибудь образом руки, или причинить им какую-либо обиду, под каким бы то ни было коварным предлогом (colore). Никакого намерения их, которое они мне доверят сами собой, или через нунциев своих, сознавая, что сие послужит к их вреду, никому не открою. Буду вспомоществовать им, не оставляя своего сана, к удержанию и защищения Римского Папства н регалий св. Петра против всякого человека. С легатом Апостольского престола, встречая и провожая его, буду поступать почтительно и вспомоществовать ему в нуждах. Буду стараться защищать, приумножать и распространять права, почести, преимущества и авторитет св. Римской Церкви, Государя нашего Папы и преемника его. Не буду участвовать ни в намерении, ни в действии, ни в совещании, замышляющем против Государя нашего, или против той же Римской Церкви, что-нибудь неблагоприятное, или против лиц, прав, чести, состояния и власти их предосудительное. A если узнаю, что о чем-либо таковом какие-нибудь люди совещаются, или что-либо затевают, буду препятствовать тому по возможности, и сколько возмогу, поспешнее дам о том знать тому же Государю нашему, или кому-либо другому, через кого может это дойти до его сведения. Правила св. Отцов, определения, постановления, ограничения (reservationes), предостережения и указы Апостольские буду соблюдать всеми силами и других заставлю соблюдать. Еретиков, схизматиков и противящихся тому же Государю нашему или вышесказанным преемникам его, сколько могу, буду гнать и преследовать (pro posse persequar et impugnabo). |
| В тоже время Иезуиты с своими клевретами затевали совершенно преобразовать Униатов в Латинистов. Но Иосиф Рудский, Епископ, а потом Митрополит Униатский, получивший образование в Риме, быв самым ревностным поборником Унии, исходатайствовал у Папы Павла буллу, предписывающую, чтобы Русских не обращать в Латинство. Когда же из Рима последовало повеление, чтобы Русских Священников склонять отправлять, вместо литургии на Славянском языке, Латинскую миссу, то Рудский ревностно воспротивился такому нововведению, и успел удержать в Униатских Церквах Богослужебный Славянский язык. Впрочем, из завещания его ясно видно, что и Епископы, и вообще Униатское духовенство претерпевало от Латинского духовенства большие обиды. Завещание Рудского, изданное в виде брошюрки, надписывается: Testamentum, seu protestatio servi Dei Josephi Velamim Rodzki, Metropolitæ Kijoviensis, Halicensis, totiusque Russiæ, in ultima inftrinitate facta, et manus propriæ subscriptione sigilloque consignata. В конце завещания сказано: scriptum in monasterio Dormanensi Diœcesis Lucerionensis Ritus Graeci. Anno 1634. В этом завещании Рудский между прочим говорит: «De omnibus his miseriis siluimus hactenus, тиь ut paci ее traternæ caritati consulueremus, tum ut commiteremus tempori et circumstantiis, optimo magistro ut emendet. Sed præcipuis amissis, per transitum ad Latinos, expoliati omnibus ornamentis, incipimus advertere omni bumano auxilio nos destituti, radices malorum pullulare et incrementum in dies accipere, unde veluti ex somno expergefacti sentimus, unde excedimus, ut præteritum statum cum præsenti comparando, recordatione ipsa affligimus et compellimur obviare, ne malum utterius serpat.... (Mich. Wiszniewskiego, Historya Literatury Polskiej, w Krakowie 1851, Tom. . str. 261–363). (Тот же автор в конце того же тома напечатал на Польском языке письмо Литовского Канцлера. Льва Сапеги, помещённое сокращённо в Истории Каменского об Унии, к Полоцкому Униатскому Архиепископу Иосафату Кунцевичу. Автор означенной Истории Польской литературы говорит о том письме Сапеги: «Nie znam w catej literaturze Polskiej nie nad ten list pikniejszego i со by о wysokim Polakow owieceniu w epoce Zygniuntowskiej wznioslejsze i prawsdziwsze dawao wiadectwo, jak ten zoty prawdziwie list Leona Sapieby. str. 347). |
| Иезуиты до такой степени усвоили себе дух и свойства её, что если бы уничтожение и восстановление Иезуитского ордена последовало в то время, когда в Германии господствовал мистицизм: то Немецкие Богословы применили бы к восстановлению того ордена следующее место свящ. Писания: Видех едину от глав его (зверя, вышедшего из моря), яко заколену в смерть, и язва смерти его исцеле. И чудися вся земля во след зверя, и поклонишася змию, иже даде область зверю. И поклонишася зверю, глаголюще: кто подобен зверю? и кто может ратоватися с ним 150 ? Иезуиты, обрекши себя всецело видам Пап и Римской курии, и не забывая притом своего общества, провозгласили главным обетом своим столь безусловное, слепое повиновение воле Пап, Римской курии и своего Генерала, что всякий Иезуит клялся считать себя не более, как орудием, или трупом, одушевлённым только приказаниями упомянутых властей. Как бы в награду за это, Иезуиты сочли ненужным поститься, подобно монахам других орденов, воздерживаться от вина, и петь утреню. Отселе произошла пословица: Jesuit bon vit, carnem sumunt, bibunt vinum, et non cantant matutinum. Но ещё до утверждения Иезуитского ордена, Португальский Король, Иоанн III, испросил у Игнатия Лойлы Франциска Ксаверия для миссии в восточной Индии, где Португальцы во многих местах имели уже свои осёдлости. Франциск Ксавиер отправился из Рима в 15–40 году Марта 10 дня, со властью Папского нунция и рекомендательными посланиями к Абиссинскому и другим Восточным Государям. в Лиссабоне, он сел на корабль, в 1541 году Апреля 7 дня, и наученный ли опытами Испанских миссионеров, коих действиям наиболее мешали Испанцы, или по собственным соображениям, Ксавиер тотчас принялся учить Катехизису матросов, коих на корабле было до тысячи, представляя им в своём лице пример строжайшего воздержания и такого смирения, что сам мыл для себя белье. Корабль, на котором он плыл, провёл зиму в Мелинде, и оттуда отправился в Сокотору. Здесь Франциск нашёл остатки искажённого Христианства, и в 1542 году поспешил в Гою, где уже был Епископом Иван Абульбекер, который, облобызав с благоговением послание (breve) Папы, обещал Ксавиеру свою помощь 151 . |
| Не довольствуясь мнимыми доказательствами любимого Латинистами прибавления, Аббат Иагер взял ещё на себя труд опровергнуть доказательства православного учения об исхождении Св. Духа, прописанные Св. Патриархом Фотием в послании к Архиепископу Аквилейскому, и восклицает: «Софизм: св. Писание говорит, что Дух Св. исходит от Отца, следовательно, Он не исходит и от Сына! Софизм: Св. Лев в послании своём к Халкидонскому Собору не говорит об исхождении Духа Св. и от Сына, следовательно, отвергал этот догмат. Тот же софизм: Лев III повелел начертать на таблицах символ веры без прибавления, и Сына, следовательно, не верил, что Дух Св. исходит и от Сына. Таковы доказательства Фотия (Hist, de Photus, pag. 362. 363)!» A это не софизмы ли, притом самые нелепые, будто Божественное учение об исхождении Св. Духа в единственном месте св. Евангелия, ясно изложенное Спасителем, не достаточно и не полно, до того-что надобно сделать прибавление к нему, по мудрованию человеческому, или будто св. Отцы иначе веровали, а иначе выражали свою веру словами? Ведь Божественный Апостол говорил: сердцем веруется в правду, усты же исповедуется во спасение ( Рим. 10, 10 ). Да и вообще всякий честный человек, в обращении с искренним ближним своим, говорит то, что думает. Как же можно допустить, будто св. Отцы, излагая учение веры для Христиан, которые конечно были искренними их ближними, иначе излагали для них учение веры, а иначе сами веровали? 209 Papa. Наес defensio, vel, si dici liceat, tergiversatio, non huc respicit, non istud intendit: quia non idem Patres discernendo, vel decreverunt, vel sanxerunt, ut ipsum benevolus præsumeret, non malevolus, sed tantummodo nullus. Missi. Num quid non a Te (Leone) id ipsum symbolum est data in Ecclesia cantandi licentia? Num quid a nobis buc usus cantandi processit? Hinc etenim illuc mos idem cantandi, non a nobis buc advenit et quomodo illum usque hodie cantamus. Papa. Ego licentiam dedi cantandi; non autem cantando quidpiam addendi, minuendi, seu mutandi, et ut expressius aliquid, quia id cogitis, loquar, quamdiu vobis in hoc satis fuit, quomodo in hujusmodi cantando, vel celebrado sacrosanctis mysteriis S. Romana tenet Ecclesia, nequaquam aut nobis in talibus laborare, aut aliis laborandi occasionem necesse fuit ingcrere. Quod vero asscritis, ideo vos ita ita cantare, quoniam alios in istis parlibus vobis priores audistis cantasse, quid ad nos? Nos enim id ipsum, non cantamus, sed legimus, et legendo docere, non tamen legendo, aut docendo addere quidpiam eidem symbolo inferendo, præsumimus. Missi. Ergo, ut video, istud a vestra paternitate decernitur, ut primo illud, de quo quaestio agitur, de sæpe fato symbolo tollatur, et tunc demum a quolibet licite, ac libere, sive cantando, sive tradendo, discatur et doceatur? Papa. Ita procul dubio a nostra parte decernitur: ita quoque. ut a vestra assentiatur, nobis omnimode svadetur. Vide, Plena Collectio Conciliorum Mansii, Tom. XVI, col. 22. |
|
|
