| XI, XII), что к снисканию и сохранению богатства, достаточного не только для настоящего, но и для будущего времени, не только для нужд, но и для приличного и выгодного содержания, все мы обязываемся законом естественным (§ 81 pos. V, VI), а к раздаянию милостыни никто совершенно не обязан (§ 167 pos. III); что кто равнодушен к суждениям о нем людским, или почтительным или худым, тот подле и к исправлению едва-ли способен (§ 169, 170 pos. IX); что к достижению живого познания о добродетели .много способствуют вымышленные повести и особенно те сочинения, кои представляются на театре (§ 127 pos. XII) и проч. А поскольку сии положения тесно связаны с началами и целым составом Вольфианской нравственной философии, то и вся она ученикам приготовляющимся к слушанию богословия христианского не много приносит пользы, а между тем некоторые из положений оной могут в незрелых умах и сердцах оставить семена сомнений и возражений против истин богословских. В 1828 году ярославскую и костромскую Семинарии ревизовал бакалавр Академии иеромонах Афанасий 37 . В отчете своем и состоянии ярославской Семинарии он сделал между прочим замечание, что учитель, он же и секретарь семинарского правления, бывший прежде библиотекарем. Константин Милославов преподавал еврейский и немецкий язык в одно и то же время в двух разных классах; что во всех отделениях Семинарии по главным предметам найдено не малое число учеников, малоуспешных и безуспешных; что в математике, гражданской истории, греческом и французском языках есть знающие, но их очень немного; что библиотека после заведывании ею Милославова найдена в значительном расстройстве. В заключение отчета ревизор представил одобрительный отзыв о ректоре Семинарии архимандрите Аркадии и профессорах философии и словесности, магистре иеродиаконе Анастасии Лаврове и магистре священнике Дмитрии Попове. Правление Академии определило учителя Милославова уволить от службы, причем представить во внимание комиссии духовных училищ его 15-летнюю службу, а о представляемых к награде просить ходатайства митрополита. |
| В протестантской «Библии Пискатора» (Пискатор – голландский гравер и издатель XVII века), в разделе, иллюстрирующем евангельское повествование, помещен образ «Восстание от гроба» (рис. 3), еще непривычный для православного искусства. Поэтому, создавая иконы «Верую» или иконы, которые должны были изображать Воскресение, русские иконописцы обращались к следующему разделу этой Библии – иллюстрациям «Апостольского символа веры» – и использовали его пятую гравюру. В пятом члене православного Символа говорится о Воскресении Христа; в пятом члене «Апостольского кредо» говорится о двух событиях – Сошествии во ад и Воскресении. Однако иконописцы используют гравюру кредо, не предполагая возможность другого Символа веры, отличного от православного. Рис. 4. Иллюстрация пятого члена Апостольского кредо из «Библии Пискатора» На гравюре, иллюстрирующей пятую формулу, изображены два события: сошествие Христа в ад и его Воскресение в западноевропейской иконографии, как Восстание от гроба. Сошествие здесь показано так, как оно стало изображаться в итальянском искусстве (XIV–XV вв.), без адской пасти (рис. 4). Именно эту гравюру русские иконописцы начинают копировать, сообщая ей иконописные черты. Так возникает тот образ, характерный для русского искусства, созданный как копия гравюры, где соседствуют два изображения, Сошествие во ад и Восстание от гроба что характерно для Символа веры, отличного от православного. Можно было бы сказать, что изображение «Сошествие во ад» (XVI–XVII вв.) впервые становится реальностью православного искусства. Но тут необходимо учитывать вероятность того, что иконописцы просто не понимали его значение и интерпретировали его иначе. Этапы заимствования новой иконографии Рис. 5. Михей и Савва Словенины.Восстание от гроба с сошествием во ад. 1764 г.Костромской государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник Подтверждение тому, что иконописцы XVI–XVII вв. не понимали, что изображено на гравюре, можно увидеть в самой иконографии нового образа «Восстание от гроба с Сошествием во ад». На более ранних подобных иконах мы видим не точное копирование, а ту модификацию, которая отражает понимание иконописца. Так как он воспринимает первое изображение как соответствующее «Анастасис», он располагает его выше образа Восстание от гроба. Место действия образа «Восстание от гроба» – наш мир, земная реальность, и иконописцы XVI–XVII вв. помещают его в правом нижнем углу, хотя и копируя гравюру, но изменяя ее композицию. |
| В записках Земского Суда означено, что он сослан «за пропущение племянника в ревизии», а сам он уверяет меня, и я имею причины верить, что и эта вина есть вымысел подьячих. Южная Сибирь совсем не то, что Северная, и Вы можете судить о климате в Бийском округе потому, что пчеловодство здесь в самом цветущем состоянии, и составляет один из богатейших источников промышленности. Приношение Ваше, состоящее в ассигн. на 200 рублей, мной получено. Да воздаст вам Господь, богатой своей милостью и в сем веке и в вечности! Простите и помолитесь о преданном Вам А. Макарие. P. S. Письма Ваши, достопочтеннейший Григорий Тимофеевич, писанные в Кострому ко мне, и все другие, у меня целы и сохраняются, как запас приятнейших утешений. Хотя же мы года четыре не писали друг к другу, но получив теперь Ваше письмо, я не почувствовал, чтобы сношения наши были доселе прерваны, и ныне возобновляемы. Не обещаюсь быть всегда исправным в переписке и ныне, но питать и укреплять свою душу в союзе с Вами о Господе благодарными воспоминаниями Вашей любви ко мне и усердия, в котором не могу не усматривать благодеяния Божия, есть, и пребудет священнейшим и непременным долгом моим. Я не писал и к отцу Филарету, 100 однако всегда сохраняю утешительную память моего пребывания в его обители, опытных наставлений его и отеческих благотворений, и собираюсь писать к нему. Так и в соответствовании Вашему усердию, я желаю и думаю быть исправнее, и по письмам, но столько раз испытав немощь свою и неустойчивость, не смею слово дать, напротив, требую в том от Вас же слова, что Вы будете снисходительны, и по временам самое молчание мое будете принимать за согласие с Вами в существенном. Помнится, Вы объясняли мне в одном письме, на которое я ее отвечал Вам, почему Жизнеописание покойного Архиепископа Иова, Святителя моего, напечатано с именем Вашего братца. Искренно уверяю вас, что сие обстоятельство не огорчает меня, и я уверен, что братец Ваш совсем не думал искать здесь какой-нибудь чести и славы, и что так сделалось без его намерения и хотения, но не без воли же Божией. Неприятно было то одно, что или в Екатеринославе, или в Петербурге, или и там, и здесь, корректура была весьма нестрогая, и, как мне меланхолику, представляется, недовольно и серьезная, ибо вместо того, чтоб напечатать: «Промысл привел его (о. Анастасия?) из Афонской горы в Петербург», напечатано: Промысел и т. д., а инде я не добился и смысла. Но так тому и быть, я давно спокоен и с сей стороны. 101 Простите, мои возлюбленные Господние, и помяните в святых молитвах Ваших преданного Вам слугу А. Макария. |
| Нередко, замечали современники, его пурпурный плащ мелькал среди пеших легионеров и был так же мокр и грязен, как и плащ рядового воина 334 . Вскоре на пути римлян встала хорошо укреплённая крепость Перизабор, которую Юлиан не смог взять с ходу. Но после того, как осаждённые увидали приготовления римлян, они запросили мира и по взаимной договорённости покинули стены своего города; Юлиану достались очень большие запасы продовольствия. Однако армия уже начала уставать, и её дисциплина рушилась. На следующий день персы внезапно напали на отдыхавших римлян, убив несколько человек и захватив знамя. Юлиан устроил децимацию и выгнал из армии двух трибунов, а для поднятия духа войска выдал каждому солдату по 100 серебряных монет. Но войско глухо роптало, не удовлетворяясь уже такой малой наградой за свои труды и лишения. Вновь пришлось обращаться к солдатам с речью, в которой Юлиан обещал либо умереть в этой кампании, либо подчинить Персию Римскому государству 335 . Солдаты вновь поверили, ободрённые его словами. Вскоре, во время осады сильного города Битра, Юлиану удалось продемонстрировать своим солдатам лучшие качества полководца. Битра имел двойные стены, подступы к городу были закрыты высокими скалами с крутыми обрывами, а гарнизон отклонил любые предложения о сдаче. Два дня шли ожесточенные бои, Юлиан сражался в первых рядах, ободряя бойцов, наконец, под ударами тарана рухнула самая высокая башня крепости и римляне ворвались вовнутрь. Никто из жителей и осаждённых персидских воинов не спасся от меча разъярённых римских легионеров. Только начальник гарнизона Надбата вместе со своими 80 телохранителями был взят в плен и милостиво отпущен на свободу царём. Примечательно, что Юлиан не прельстился ни одной из наложниц, взятых солдатами и предложенных ему в качестве подарка от армии, – желая во всём уподобиться Александру Великому, он не хотел ослаблять себя низкими страстями. Персы, пытавшиеся пробиться на помощь осаждённым и укрывшиеся в находившихся поблизости пещерах, были задушены дымом от костров, разожжённых легионерами, а попытка сына Персидского царя контратаковать римлян, не увенчалась успехом 336 . Город был уничтожен полностью, а римлянам досталась очень богатая добыча. |
| Честь поношения вместе с Иаковом выпадала мне и дома. Стоило уставиться вдаль, как мама махала рукой у меня перед глазами и причитала: «Что ты смотришь, как тетя Роза?!» Бойкому папе таких упреков не доставалось. Как-то Эйзенштейн вздумал снять меня в роли юной Анастасии. Мама спросила, куда он денет еврейскую скорбь. Он легкомысленно ответил: «Выдадим за византийскую». Большая Пушкарская Летом 1934 года кинорежиссеры, актеры, операторы переехали из коммуналок в очень хороший дом. Вообще-то он был странный: на двухэтажное строение с колоннами у полукруглого входа поставили три этажа в стиле конструктивизма, с низкими потолками и широкими окнами. На первом из этих этажей (то есть на третьем) жили Гарин и Локшина, на втором (четвертом) – мы и Юткевичи, на третьем (пятом) – Арнштамы. Других я почти не помню, кроме немолодого бутафора, который для меня был лучше всех. Вот уж, поистине, рождественский рай в духе Андерсена или Гофмана! Особенно нравились мне большие яблоки из папье-маше. Вскоре семьи начали делиться. Уехал Юткевич, оставив прелестную Шатерникову с дочкой Марьяной и няней Женей. Я хорошо помню, как Женя с Машей на руках стоит у тех самых колонн, уподобляясь картинке из английских детских книжек, которые я тогда читала, а теперь – перевожу. Арнштам оставил Веру Костровицкую, к которой мама посылала меня учиться балету, но я пряталась в странном, заросшем мхом, леднике, который был выкопан во дворе. Утвердив преданность слову и только слову, я непрерывно читала. Теперь, в эпилоге детской повести, начинавшейся тогда, часто спрашивают, каким был тот или этот режиссер, актер, оператор. (Вышло так, что я их знала, а они создавали «классику советского кино».) Спрашивающие делятся на восторженных и обличающих. Как ни странно, почти завистливый восторг испытывают и те, кто никак не тоскует по советским десятилетиям, особенно – по такому страшному, как 1930е годы. Через много лет, еще не в эпилоге, но близко к нему, я бывала и даже жила в Доме ветеранов кино, в Матвеевке. Его обитатели большей частью жаловались, не замечая, что напротив, в доме престарелых, мрут старики. |
| И Елена и Ксения принадлежали к высшей московской аристократии, и обе были в свое время близкими друзьями погибшей боярыни Морозовой. Елена Хрущева даже была наставщицей в бывшей морозовской обители, которая или в Москве, или в окрестностях столицы сохранилась и оставалась после смерти Морозовой под руководством все той же инокини Маланьи. Около обители инокини Маланьи группировались и другие друзья Аввакума из среды морозовского круга. В числе их следует упомянуть племянниц Морозовой, княжон Анастасию и Евдокию Урусовых; некоего Бориса, одного из редких представителей боярства, оставшихся верными старому обряду; Ксению Ивановну, бывшую казначею Морозовой и ее брата Игнатия; Марию и Андрея, сестру и брата Исайи (погибшего на костре дворецкого Салтыковых) и вышеназванную Маремьяну Феодоровну. Было среди них и много других из числа той “всей тысящи”, о которой пишет но имена их и положение теперь уже очень трудно установить. Одним из важных районов для постоянного или временного исхода из Москвы, видимо, было Пошехонье, область к северу от Волги в пределах бывшей Костромской губернии. Известный старообрядческий деятель того времени, Евфросин, основатель Курженской пустыни, которого некоторые исследователи смешивают с умершим в 1660-х годах другим иноком Евфросином, другом старца Епифания, соузника пишет, что в пошехонских пределах около города Романова сожглись две инокини из морозовской обители, что там проживала преданная Аввакуму Маремьяна Феодоровна и что там бывала и сама Морозова со своей сестрой княгиней Урусовой. Так как Евфросин говорит, что Морозова пришла в ужас от картины обгоревших трупов участников гарей, можно думать, что он упоминает о самосжиганиях конца 1665 года, о которых писали в своих донесениях воевода С. А. Зубов и другие участники экспедиции 1665 года против “лесных старцев”, или даже о более ранних гарях, оставшихся неизвестными историкам. Уже сам факт этой карательной экспедиции 1665 года в показывает, что апокалиптические проповеди “лесных старцев” вносили большое смущение в умы тамошнего населения и, вероятно, вели к широкому распространению самоубийственных смертей. |
| Поэтому на первых порах училище не могло задаваться широкими задачами и заботилось лишь о том, чтобы с элементарными знаниями по программе начальных училищ дать девочкам религиозно-нравственное образование и приучить их к обычным женским занятиям. Находясь под руководством опытной и любвеобильной начальницы, обусловливавшей удовлетворительный ход учебных занятий, училище однако вскоре же заслужило доверие во всех городских сословиях, которое ясно выразилось в том, что число поступавших в него сирот, в особенности из семей духовенства, с каждым годом увеличивалось. В училище это, между прочим, стали поступать и такие девочки, родители которых имели возможность вносить небольшую плату за их обучение. Со временем открылась возможность и даже необходимость несколько расширить программу преподавания, и училище, не потеряв характера начальной школы, стало уже выше обыкновенных начальных школ. По окончании курса, многие из воспитанниц оказались сироты, не имевшие нигде пристанища, а другие, полюбив учебные занятия, просили оставить их в училище еще года на два – на три. В виду этого монастырское начальство затруднилось сделать выпуск своим питомицам и вследствие образовавшейся привязанности к ним решилось удержать их в училище до более зрелого возраста. Так образовалась старшая группа воспитанниц, для которой прежде пройденные ими предметы: закон Божий, русский язык, арифметика, история и география преподаны были снова, но уже в более широком объеме; для желающих же и более способных из них присоединено было преподавание французского языка, и обучение музыке. Успехи воспитанниц засвидетельствованы были на годичных испытаниях, присутствовавшие на которых: преосвященный, губернатор, директора училищ и другие представители местного общества давали об умственном развития воспитанниц весьма лестные отзывы, что, без сомнения, не могло не радовать иг. Марию. Однако же вопрос о пристройстве воспитанниц по выходе из училища оставался все еще не решенным. Сознавалась необходимость дать им такое образование, которое поставило бы их в возможность добывать себе средства к жизни честным трудом. |
| Сверх сего, в Богоявленской церкви стены пристройки при малой толщине свода находятся в полуразрушенном виде; снаружи алтарей перемычки над дверями при входе в подвалы и над окнами алтарей треснули; внутри малого алтаря имеется трещина от полу вверх по стене до свода и по всему своду; внутри пристройки над впадиною перемычка треснула и трещина, начинаясь от впадины, идет вверх по стене и по своду; подле – в другой пристройке от стоящей воды и дождей свод опрел и в этом месте образовалась через свод течь; арка над входом расселась и грозит падением. Внутри церкви и пристроек стены и своды отштукатурены, штукатурка прикреплена гвоздями и во многих местах отошла. В самой церкви и пристройках стены и своды расписаны древнею греческою живописью, которая вся почернела и частью отпала со штукатуркою. Полы в пристройках выстланы кирпичом большею частью уже выломанным, а в самой церкви имеется только сверх сводов насыпь из песку. В Сретенской церкви вдоль свода в проезде; под галереею имеется трещина от одной пяты до другой; в самой церкви в крещатом своде, идущем со столба, по большей части распалубок имеются весьма значительные трещины в особенности в углу, каковая трещина, начинаясь от полу, идет по всей стене, – равно как и в стрелке самого свода, и вообще весь свод – в самом неблагонадежном виде и не представляет возможности к исправлению. Перемычки в окнах также треснули; свод над подвалом совсем обрушился; в части церкви по стенам имеется древняя греческая живопись почти вся уничтожившаяся, а на самом своде вся штукатурка отпала; перемычки над аркою треснули насквозь, и трещина, проходя вверху по стене, продолжается по своду и вся арка пригнулась. Полы выстланы кирпичом. Стены же обеих церквей по толстоте своей довольно прочны». Между тем как велась эта переписка, стены, своды и купола собора в последующие три года продолжали оставаться непокрытыми и размываемые дождями естественно приходили в еще большую ветхость. Поэтому нисколько неудивительно, что на возобновление Богоявленского собора потребно было составить новую уже возвышенную против прежней смету, каковая в 185/ г. |
| – Ис того же числа ко 167 году посеяно ржи 332 чети, яровово хлеба отсыпано на семена: овса 630 чети, ячмени 50 чети; а в остатке за семены ржи 1,175 чети с осминою, овса 1,496 чети, ячмени 286 чети. По «Росписи росходному всякому хлебу за 166 год» значится следующий расход. 68 «1. Ржи смолочено в год про брацкой обиход и проч. 1,022 чети; 2. Да ячмени смолото про брацкой обиход 36 чети. 3. Да про брацкой же обиход и про всякой монастырской росход зделано в крупу и на толокно 300 чети, да на солод оброщено и смолото на квас про братской обиход и на всякой монастырской росход, и в роздачу ячмени 250 чети, да овса 200 чети; да лошадям монастырским скормлено и в роздачу издержано всяких чинов проезжим людям, и на московские поездки изошло овса 400 чети. 4. Дано слугам и служебником и всяким работным людем, которым дается отсыпной хлеб, ржи дано 500 чети, овса дано 500 же чети; а та рожь, которая дано и служебникам в додачу, за умолотною рожью, вкладная. А за росходом в остатке овса 96 чети; и тот овес ныне в монастыре». д) Для специалистов по истории сельского хозяйства в древней Руси может иметь интерес следующая таблица посева и умолота в вотчинах Бог. монастыря. Общий итог за 165 год: рожь озимая: 318 посеяно чети, умолочено 1,103½, оброчной 270; пшеница: посеяно 3¼; умолочено 8; ячмень: посеяно 38; умолочено 119½; оброчного 50; овес: посеяно 689; умолочено 1,093; оброчного 464½; 166-й год: рожь озимая: посеяно 327; умолочено 1,124. Всякого же рода хлеба получено Бог. монастырем к 165 году 3,109½; израсходовано 3,039½ четвертей; осталось от расхода 169; посеяно 1,037½; заимствовано из старых запасов и других источников 867 четвертей. Общий итог за 166 год: рожь озимая: оброчной 383½ четверти; пшеница; посеяно 2; умолочено 4¾ ячмень: посеяно 51½; умолочено 274; оброчного 62; овес: посеяно 657; умолочено 1,586; оброчного 540. За тот же год общий доход: 3,974; расход: 3,208; остаток от расхода 766; посев 1,012; заимствовано из старых запасов и других источников 245 96 четвертей овса. |
| 1 . В 1864–66 гг. устроен обширный, на северной стороне от Богоявленского собора, троицкий или трапезный каменный корпус, 48 в связь с которым вошло сохранившееся двухэтажное здание бывшей семинарской больницы. Корпус этот получил окончательное устройство в 1871 г. Состоя из двух верхних этажей и подвального, он имел три выступа; один в средине здания и два боковые – угловые; между выступами под кровлею устроены келии – мансарды; после 1887 г. они уничтожены и превращены в подволоки. В среднем этаже центральное помещение занимает трапезная зала, освещенная 10 большими окнами в два света; Налево от палаты буфет со шкафом для посуды; здесь устроена подъемная машина, посредством которой из келарни во время обеда поднимаются блюда с кушаньем в трапезную залу и опускается посуда для очистки её в буфете. По правую сторону трапезной залы устроены рукодельные залы: мастерская золотошвейная, живописная, образная, где производилась отделка образов фольгою и цветами, и несколько келий для помещения монахинь. Ныне здесь помещается только одна живописная; отделывание образов производится уже частно по келиям; мастерская же золотошвейная переведена в настоятельский корпус. В нижнем этаже с правой стороны главного входа устроена (окончательно в 1868 г.) келарня с тремя отделениями, буфет, хозяйственные чуланы и помещения для сестер, трудящихся в этом послушании. С левой стороны от главного входа помещается рукодельная зала для портного мастерства и за нею келии сестер, проходящих это послушание; здесь же прежде была келия для приема посетителей и келия для монахини встречавшей и провожавшей последних. По другую сторону коридора окнами в сад – квасоварня с кладовыми для хранения посуды и келья для трудящихся в этом послушании сестер. В подвальном этаже со сводами устроен большой подвал для хранения годового запаса овощей и два другие; в последних устроены две механические печи для отопления всего корпуса и водоподъемная машина, которая чрез проведенные в стенах трубы из городского бассейна снабжает водою келарню, все келии и другие помещения. Из сеней среднего этажа трапезного корпуса сделан выход на устроенную первоначально на деревянных, а в 1884 г на каменных соединенных арками столбах, деревянную галерею, которою корпус этот соединен с собором; галерея эта в пожар 1887 г. для безопасности Богоявленского собора была сломана и затем сделана на каменных устоях; близь собора – каменная кладка и железная дверь. |
|
|
