| 10 Жаратан Ийе Менашшеге м оны халына ескертсе де, олар ула салмады. 11 Сонлытан Жаратан Ийе олара Ассирия патшасыны скербасыларын жиберди. Олар Менашшени тутына алды, мурнына ала ткерип, ола кисен менен кисенледи м оны Бабилона алып кетти. 12 Ол азап шегип атырып, удайы Жаратан Ийеге жалбарынды м ата-бабаларыны удайы алдында шын жректен бас ийди. 13 Ол етти, Жаратан Ийе де оны абыл етип, еситти. Сйтип, оны жне Ерусалимге, з тахтына айтарды. Сонда Менашше Жаратан Ийени аыйаттан да удай екенин билди. 14 Буннан кейин, Менашше аласыны сырты бурыныдан да бийик етип айта урды. Бул ойпатлытаы Гихон булаыны батысынан Офел тбесин айнала тип, Балы киреберисине шекем созылды. Патша Яуданы оранлы алаларыны ммесине скербасылар тайынлады. 15 Менашше Жаратан Ийени Ибадатханасынан баса жерлерди удайларыны мсинлерин, зи ойдыран бутларды, Ибадатхана жайласан м Ерусалимдеги барлы урбанлы орынларды алдырып, оларды аладан шыарып таслады. 16 Ол Жаратан Ийени урбанлы орнын айта тиклеп, онда м миннетдаршылы урбанлыларын усынды м Яуда халына Израилды удайы Жаратан Ийеге хызмет буйырды. 17 Деген менен, халы орынларында урбанлы етти. Бира олар берген урбанлыларын удайы Жаратан Ийеге арнайтуын еди. 18 Менашшени баса ислери, удайына арналан м Израилды удайы Жаратан Ийени атынан оан айтылан сзлери Израил патшаларыны жылнама китабында жазылан. 19 Оны удайды оан реим барлы гналары, опасызлыы, орынларына урызан бутханаларыны орынлары, кийели аашлары, табынан бутлары аында барлыы Кзи ашыларды жылнама китабында жазылан. 20 Менашше лип, ата-бабаларына осыланда, з сарайына жерленди. Оны орнына улы Амон патша болды. Яуда патшасы Амон 21 Амон жигирма еки жасында патша болып, Ерусалимде еки жыл патшалы етти. 22 Амон да кеси Менашшеге усап, Жаратан Ийени нзеринде жаман болан ислерди иследи. Ол кеси сотыран барлы бутлара урбанлы берип, олара хызмет етти. 23 Амон кеси Менашшеге усап, Жаратан Ийеге айта жз бурмады, керисинше, гна арттыра берди. 24 Амонны хызметшилери оан арсы тил бириктирип, оны з сарайында лтирди. 25 Бира лке халы патша Амона арсы тил бириктиргенлерди ммесин лтирди м оны орнына улы Йосияны патша етип ойды. |
| После образования нового египетского царства во главу всех египетских богов был поставлен Амон-Ра, солнечный бог. Сначала Амон был местным богом города Фив и почитался как бог земли, плодородия или, как думают некоторые, смерти; так как в древнейшую пору этот город занимал очень не видное положение в ряду других египетских городов, то и покровитель его бог Амон не выделялся из ряда других главных областных богов. В эпоху среднего египетского царства Амон сближается с солнечным богом Ра и ассимилируется с ним, отчего образуется как бы сложное божество Амон-Ра. Но после перенесения царской резиденции в Фивы значение Амона-Ра настолько возвышается, что, по-видимому, возникала попытка возвести его на степень верховного божеского начала или же сообщить ему характер единой пантеистической сущности всей мировой жизни. Те выражения в египетской письменности, в которых, по мнению ученых, выражаются монотеистические идеи, преимущественно обращаются к Амону-Ра, как единому безграничному существу, владеющему небесным и земным миром. Культ Амона-Ра распространялся и за пределы Египта. “Не только в Египте, но п в других странах, – в Сирии, Нубии, словом, куда только ни проникали могучие фивские властелины, везде умножались святилища Амона-Ра; один только Рамзес III велел соорудить 65 храмов в честь Амона-Ра, из которых 56 были заложены исключительно в Египте, а остальные 9 вне его пределов“ (Ланге). Священным животным Амона-Ра или его земным воплощением считался баран. Но ни один из египетских богов не пользовался таким общенародным почитанием, как Озирис; около него создалась группа мифологических сказаний, получивших в отдельных местностях своеобразную обработку. О почитании Озириса имеются подробные сведения и у греческих писателей, и в подлинных египетских памятниках; однако, несмотря на это, его культ и до сих пор представляет очень много невыясненного. Не решен даже окончательно вопрос, в какой местности первоначально возникло почитание Озириса; наиболее, впрочем, вероятным считается то мнение, что сначала он был местным богом, главным образом, в Абидосе; почитавшийся также здесь могильный бог Хентаментет («тот, что на западе»), очень рано слился с Озирисом, почему последний часто называется двойным именем – Озирис-Хентаментет. Точно также нельзя с полною определенностью сказать, какой натуралистический смысл соединялся с именем Озириса: его считают то богом Нила, то солнечным богом, то богом смерти, то, наконец, и тем, и другим, и третьим вместе. А между тем этот вопрос имеет особенно важное значение в виду того, что знаменитый миф об Озирисе и Изиде, положивший начало многим празднествам и процессиям в Египте, получает тот или иной смысл смотря потому, представителем какого физического или нравственного начала будет призван Озирис. |
| «Я забросаю тебя мерзостями (грязью; образ глубоко презренного обращения), обесславлю тебя и выставлю тебя на позор» перед всеми. Тогда «все видящие тебя побегут (прочь) от тебя», как города отвратительного, и с радостью «скажут: погибла Ниневия». Никто не пожалеет о ней, нигде не найдется для нее утешителей. «И кто пожалеет о ней»? вопрошает пророк. «Где я найду утешителей для тебя»? говорит он, обращаясь к Ниневии. Ниневия не получит утешения. Она должна будет разделить участь Но-Амона. (Но-Амон, т. е. жилище бога Амона, есть священное имя славной, и теперь еще своими остатками приводящей путешественников в изумление, столицы верхнего Египта – Оив, у греков Δις πλις). «Разве ты лучше», говорит ей пророк, «Но-Амона, сидящего на реках»? Несмотря на то, что этот город сидел спокойно и безопасно «на реках» (на Ниле с каналами его), что «кругом его» текли «воды» (Но-Амон был расположен по обоим берегам Нила и окружен был каналами, проведенными из Нила), что самое «море (Нил ср. Ис.18:2; 19:5 ; в этом смысле как большая река называется морем и Евфрат, см. Ис.27:1 ; Иер.51:86) было его (служило ему) крепостью и из моря стена его», – и море образовывало, составляло стену его, – не смотря на то, что воинственные народы «Хуш (ефиопляне) и египтяне были защитой» его, «и конца не было рати, футийцы (ливийцы в более широком смысле, занимавшие всю северную Африку вплоть до Мавритании) и ливияне (ливияне в более тесном смысле, вероятно ливийцы-египтяне древних писателей, сн. Быт.10:13 ) приходили на помощь к тебе», Но-Амон, – все-таки «и он», говорит пророк, «переселен, пошел в полон; младенцы его разбиты при начале всех дорог; и о знатных его бросали жребий», кому кто достанется в добычу, «и все вельможи его были окованы цепями» 4 как пленники. «Вот и ты», обращается пророк к, Ниневии, «опьянеешь», как Но-Амон, от Божьего гнева (ср. Авд. ст. 18), «и скроешься», т. е. исчезнешь с лица земли, как будто бы тебя и не было (сн. 1 , 8; 2, 12; Авд. 16 ); «вот и ты будешь искать», но так же безуспешно, как безуспешно искал Но-Амон, «защиты от неприятеля. |
| Итак, блаженное успокоение – «Место Правды», доступное только для служивших правде. Эти памятники малых людей проникнуты теплотой религиозного чувства, хотя и вращаются часто в области обыденной жизни. «Если рабу свойственно впадать в грех , то богу – быть милостивым. Владыка Фив недолог во гневе, и гнев его длится мгновение и не оставляет следа; он уже преложил его на милость…» «О владыка Карнака, владыка богов, простри мне руку, спаси меня, воссияй мне, да живу я снова… Приклони ухо твоё к одинокому на суде, когда он беден, а соперник его силён и суд утесняет его…» «Я люблю тебя и заключил тебя в сердце моё, и ты избавишь меня от людской молвы в день, когда на меня клевещут». «О, Амон, ты – оплот для живущих и спасение для умерших; ты вступаешься за слабого и обуздываешь сильного; пред именем твоим трепещут боги, племена и народы». Итак, Амон подаёт спасение умершим. Действительно, идущее издревле стремление сблизить и даже отождествить Ра и Осириса отразилось и на Амоне. Бог света путешествует по преисподней, неся радость её обитателям и принимая в свою ладью достойный шаг; быть в числе его спутников – предел желаний благочестивого египтянина, и бог правды допускал к себе, руководствуясь нравственными критериями. Осириса даже иногда ставят в связь с Амоном, как его сына, на которого сияют его лучи «так, что отец соединяется с сыном». В других случаях, наоборот, Амон в заупокойный фиванский «праздник Долины» сам отправляется в некрополь, приносит дары своим родителям – очевидно, Осирису, являясь в этом отношении примером для граждан своего города; он приносит дары и погребённым, ибо и они стали Осирисами… Амон, таким образом, является божеством усопших и покровителем фиванского некрополя. Расположенный на западном берегу Нила город мёртвых носил название «Против своего владыки» и представлял огромное собрание храмов, большею частью посвящённых Амону, каковы Дейр-эль-Бахри, где Амон почитался вместе с Хатхор, Курна (Сети I), Рамессей (Рамсеса II, названный Диодором гробницей Осимандия по тронному имени царя Усермара), Мединет-Абу (Рамсеса III, и мн. |
| Пришел я в Напату. 29-го я устроил процессию Амона Напатского. Дал мне всё небеса, всю землю, все реки. Я поднялся и воссел на золотом троне. Я дал тебе 4 сада, о Амон в Напате; в них было 36 людей. Посадил я тебе 6 садов и виноградник в Напате; я дал тебе прекрасные сады в Мероэ. Я дал тебе ладану три больших сосуда, меда 4 сосуда, анти 3 сосуда, одну статую Амона Пергемитенского из золота, 2 – Гора, 3 дебена, (всего) – 134 дебена серебряных сосудов – 13 чаш для... два медных сосуда для пива и т. д. Пришел Камбесуден. Он послал пехоту из Джарт. Великое поражение. Я захватил его (войско), я пленил все транспортные суда этого царя. Я нанес ему большое поражение. Я взял все его земли, весь скот, всех быков, мелкий скот, все, чем питаются люди, от Каратеп (?) до Тарудипеха (?). Я отдал червям убитое (?), а то, от чего кормятся люди, оставил в живых. Я отдал городу Таремен двух быков из посвященных Амону Напатскому и доставленных из Напаты; 26 хояка, в день рождения сына Ра Настесена, я дал Обсаудиму шесть быков Амона Напатского, м. б. о., пришедших из Напаты. В последний день хояка, в день, когда дана корона сыну Ра Настесену, я дал тебе, Амон, 12 ожерелий и произведения земли от Каратепа до Тарерк. Я дал тебе, Амон Напатский, мой благой отец, лампаду в Тактак, дал тебе добычу: 300 быков, 300 мелкого скота, 200 людей. О Амон Напатский, твоя рука совершила это, твоя сила прекрасна». После этой оборонительной войны Настесен перечисляет семь своих наступательных походов против диких хамитских и негрских племен, подобных тем, от которых оборонялся его предшественник, и тем, которые впоследствии под именем влеммиев набегали на Египет. Они жили между Нилом и Чермным морем от Египта до Абиссинии и занимались скотоводством и горным делом; об этом свидетельствует Ограбон, и это вытекает из отчета Настесена (отчасти и Гарсииотефа) о добыче; всего он отнял у них более 3 200 фунтов золота, 673 471 голову быков, 1 252 232 – мелкого скота. Это чрезвычайно напоминает отчеты аксумских царей, которым приходилось несколько сот лет спустя иметь дело с теми же врагами, но с другой стороны. Враги Настесена носят следующие имена: Мехнадекенент, унесший из города Катардита 322 золотые статуи, которые царь отбил у них и возвратил в местный храм, Ребарт, Акаркар, Арераса, Мехшархерт, Маихек (?). Затем интересное сведение о свирепом племени ливийцев Мадаи, известном и египтянам в форме Маджаи (это племя не только воевало с египтянами, но и служило в их войсках и исполняло полицейские обязанности; отсюда в коптском языке матой – солдат). Маджаи похитили из храма Амона Пергемитенского и Баст в Тарете дары царя Аспарута. Настесен говорит о присылке с его стороны новых даров, взамен похищенных, но не рассказывает ни о победах, ни о добыче – очевидно, с этим врагом трудно было справиться, и он успел после троекратных поражений, понесенных от Гарсииотефа, стать на ноги и снова сделаться опасным. |
| Сладки напитки в Онахту: там вина из плодов «Ину», мед, пиво из Коди в гавани, вина в погребах, благовонные мази в области канала Салаби, гирлянды во фруктовом саду, приятные обитательницы у Мемфисских врат. Веселие царит всюду, ничто ему не препятствует». Действительно, двору, чиновникам и войску в то время жилось хорошо; благосклонностью правительства пользовались также иностранцы, служившие сначала в войске, затем проникшие в канцелярии и, что было особенно опасно, оседавшие на земле целыми поселениями (особ, ливийцы). Они делали нередко блестящую карьеру. Чиновники заботились большею частью только о своем обогащении. Об их злоупотреблениях мы имеем достаточно данных, из которых ясно, что благие начинания лучших фараонов не привились. Протесты недовольных выливались только в молитвы «богам; напр.: «о Амон, ты, который был некогда первым царем, бог предвечный, судья для бедных, не берущий взяток с злодеев, ты не говоришь – «приведите свидетелей». Амон-Ра судит землю перстом своим; осуждает он грешников на костер, а праведников – направо». Или другая молитва: «Амон, преклони ухо твое к одинокому в суде, когда он беден, а враг его богат; ведь суд сокрушит его; серебро и золото для писцов счетоводов; одежда – для слуг. Да найдет он, что Амон – визирь, дающий выйти из бедности, да найдет и бедный справедливость на суде». Такие тексты встречаются не часто; гораздо более были распространены излюбленные произведения чиновничьего профессионального самовосхваления. В школе, которая была при дворе и приготовляла молодых людей к чиновничьей карьере, ради практики переписывались различные дела или сочинения, имевшие предметом прославление преимуществ такой карьеры. В одном из дошедших до нас писем (фиктивных) автор пишет следующее: «Говорят мне, что ты бросаешь книги, предаешься танцам, обращаешь лицо к сельскому хозяйству, а тыл к слову божию (т. е. иероглифическому письму). Неужели ты не помнишь положения земледельца во время жатвы? Черви воруют половину зерна; гиппопотамы пожирают другую, мыши умножаются в поле; саранча опускается, скот пожирает, воробьи воруют, повреждая все; остальное, что попало на гумно – приканчивают воры. |
| «Но вот когда однажды он приносил жертву своим богам, божество охватило одного из его людей и заставило его плясать и возгласить: «пусть приведут его наверх. Приведите сюда посланника Амона». Это повеление свыше заставило царя пригласить Уну-Амона, уже собравшегося уезжать на корабле, зафрахтованном кем-то, в Египет... «Когда настал день, он послал привести меня наверх... Я нашел его сидящим в верхней комнате, спиной к окну, причем волны великого Сирийского-моря разбивались за ним». После обычных приветствий и вопроса о продолжительности путешествия (5 месяцев и 1 день), он потребовал верительных грамот. У него их не оказалось, так как он отдал их уже Смендесу. Затем он изложил цель своего путешествия: «Я прибыл за лесом для священной барки Амона-Ра, царя богов. Твой отец давал его, твой дед дал, и ты дашь его». Царь ответил, что это верно, но что фараоны за это уплатили; он приказал навести справку в архиве. Оказалось, уплачено до 1 000 ф. различных родов серебра. «Если бы царь Египта был моим повелителем, а я его слугой, он бы не посылал серебра, а говорил: «исполняй повеления Амона». Я же сам по себе; я не слуга ни твой, ни пославшего тебя. Стоит мне закричать к Ливану, и небо откроется, и бревна будут лежать на берегу моря... Что же касается Амона, то он заботится обо всех странах, он украшает их, украсив сначала землю египетскую, откуда ты прибыл. Превосходнейшее вышло из нее и дошло до наших мест, и учение достигло оттуда до моего дома. К чему же жалкое путешествие, которое заставили тебя предпринять?» В ответ на это Уну-Амон произнес длинную речь в похвалу Амону, который повелел Хирхору послать его и которого Закарбаал заставил ждать 19 дней. Амон – владыка Ливана и бог отцов его, которые его чтили (может быть, в храмах, основанных у Ливана фараонами); если он не прислал ему денег, то это потому, что наградил его лучшим – жизнью, здравием и благополучием. Посему да не удерживает того, что собственность Амона, ибо «лев возьмет свое». Однако Уну-Амон все-таки послал гонца в Египет за уплатой к Смендесу и Тентамон «правителям, которым Амон даровал север своей земли». |
| Хотя государственная религия состояла из формальностей, тем не менее, деятельность фараонов не была лишена моральных основ. Мы видели усилия Харемхеба увеличить честность в отношениях государственных чиновников с подданными, мы отмечали уважение Тутмоса III к истине. В посвятительной надписи в своём заупокойном храме в Фивах Рамсес III заявляет, что он не сносил ни одной древней гробницы с целью получить достаточно места для своей постройки. И он также желает, чтобы знали, что он достиг высокого положения, не лишая никого престола. При всём том мы уже отмечали варварское презрение к святости памяти предков со стороны Рамсеса II. То, о чём молились эти цари, не касалось ни нравственности, ни непорочной жизни: они желали одних материальных благ. Рамсес IV просит Осириса: «И да даруешь ты мне здоровье, жизнь, многолетие и продолжительное царствование, долгую жизнь каждому моему члену, зрение моим глазам, слух моим ушам, радость моему сердцу – ежедневно. И да даруешь ты мне есть, пока я не насыщусь, и да даруешь ты мне пить, пока я не утолю своей жажды. И да утвердишь ты моих потомков царями во веки веков. И да даруешь ты мне удовлетворение каждый день, и да услышишь ты мой голос при всех моих речениях, когда я буду говорить их тебе, и да даруешь ты мне их с любящим сердцем. И да даруешь ты мне высокие и обильные разливы Нила, дабы совершать тебе божественные приношения и дабы совершать божественные приношения всем богам и богиням Юга и Севера, дабы сохранять в живых божественных быков, дабы сохранять живым народ во всех твоих странах, его скот и его рощи, которые сделала твоя рука. Ибо ты – тот, кто сотворил их всех, и ты не можешь покинуть их, дабы осуществить относительно них другие намерения, ибо это несправедливо». Более возвышенная форма личной религии развивалась среди избранного класса народа, сравнительно с чувственным материализмом, выраженным в этой царской молитве. Прекрасный гимн Амону, популярный в то время, заключает в себе много иных идей, преобладавших в религии Атона. Другие религиозные поэмы показывают, что постепенно возрастало личное отношение верующего к богу, в котором он видит друга и покровителя людей. Так, один говорит: «Амон-Ра, я люблю тебя, и я заключил тебя в моём сердце... Я не подпадаю заботе в моём сердце; то, что говорит Амон, процветает». Или еще: «Амон, преклони свой слух к тому, кто стоит один в судной палате», и, когда палата подкуплена богатыми взятками, Амон становится «визирем бедняков». Человек также понимает смысл греха и восклицает: «Не карай меня за многие мои прегрешения». |
| Все боги появились после тебя. Эннеада соединена в членах твоих. Твои части – все боги, соединенные, в теле твоем. Твой вход – первый, твое начало – искони, Амон, сокрывший имя твое пред богами. Старец возрастом, более ветхий, чем они, Та-танен, сотворивший себя сам в виде Пта. Персты членов его – Огдоада. Вставая, как Ра из хаоса Нун, он повторяет свою юность. Эманация его... Шу и Тефнут, соединенные в духе его (?). Он сияет на престоле своем, сообразно своему желанию. Он царит над всем существующим, благодаря своему могуществу (?). Он принимает царство вечное до (скончания) века, непоколебимый, как владыка единый. Воссияли образы его в начале века. Все существующее цепенеет от его силы. Он отверз слова среди молчания. Он открыл око всех людей и дал им видеть; он первый воскликнул, когда земля была безмолвна. Крик его обошел (ее). Нет подобного ему. Он породил все, он дал всем жизнь; он дал каждому человеку знать путь, чтобы тот шел по нему. Живут сердца их, когда они видят его. Первый по бытию искони, Амон был изначала, и никто не знает его появления. Не было бога до него, не было другого бога одновременно с ним, чтобы рассказать о его (первоначальном) образе. Нет у него матери, которая бы дала ему имя, нет и отца, который произвел его и сказал «он мой». Он сам образовал свое яйцо. Он – таинственный по рождению, создавший свои красоты. Он бог божественный, создавший себя сам. Все боги появились (лишь) с того времени, как он предварил бытием. Таинственный образами, блистающий проявлениями, бог чудесный, многообразный. Все боги хвалятся им, чтобы величаться его красотами, сообразно божественности его. Сам Ра соединен с телом его. Он – старец, обитающий в Илиополе. Его называют Та-таненом Амон, вышедший из Нун, водитель людей (?); другое проявление его – Огдоада. Родивший первобытных богов, произведший (?) Ра, он как Атум дополняет себя, будучи одним телом с ним. Он – вседержитель, начало сущих. Он – душа; ему говорят: «находящийся на небе». Он – в преисподней, против востока (?). Душа его на небе, тело его – в западном доме, статуя его в Ермополе, вознося его появления. Един Амон, сокрывший себя от них, утаивший себя от богов; неведом вид его. Удален он от неба, чужд он преисподней. Никто из богов не знает настоящего вида его; его образ не передан на письме... Он сокровенен, чтобы была постигнута сила его. Он велик, чтобы быть проповеданным, он могуч, чтобы быть познанным. |
| Его амбары ломились от ячменя и пшеницы; его земли, его стада, его толпы (рабов?) были как песок на берегу. Я обложил в его пользу налогом как Южную страну, так и Северную; Нубия и Сирия являлись к нему, неся свои налоги. Он был наполнен пленными, которых ты мне дал среди Девяти Луков, и наборами (рекрутов), которые я производил по десяти тысяч (человек)... Я умножил божественные дары, приносимые тебе, в виде хлеба, вина, брашны и жирных гусей, множества быков, бычков, телят, коров, белых антилоп и газелей, приносимых в жертву на дворе заклания». Как и в дни завоевателей из XVIII династии, большая часть военной добычи Рамсеса III поступала в сокровищницу Амона. Результат этой долго практиковавшейся политики был неизбежный: из числа приблизительно 0,75 миллиона акров земли, принадлежавших храмам, Амон владел более чем 583 000 – почти в пять раз больше, чем его ближайший соперник Ра в Гелиополе, имевший лишь 108 000, и в девять раз больше, чем Птах в Мемфисе. Таким образом, Амон владел более чем всей земельной собственности храмов, равнявшейся 15 % всех земель страны. В то время, как все храмы владели не более чем 2 % всего населения на положении рабов, Амон один, вероятно, владел 1,5 %, что составляло более чем 86 500 рабов – число, в семь раз превосходившее то, которое принадлежало Ра. То же самое отношение наблюдается и в других статьях дохода. Амону принадлежало пять больших стад, в общем более 421 000 голов крупного и мелкого скота; всё же остальные храмы вместе владели менее чем полумиллионом голов; из числа 513 храмовых садов и рощ Амон владел 433, все храмовые суда, за исключением пяти, т.е. 83, составляли собственность Амона, и 46 мастерских из 53, принадлежавших храмам, были его. Он являлся единственным богом, владевшим городами в Сирии и Куше, в количестве девяти, что же касается городов, принадлежащих ему в Египте, то здесь он был превзойдён Ра, владевшим 103, в то время как он – всего лишь 56. Так как мы не знаем ничего о размерах и доходности этих городов, то число их ещё мало значит, принимая во внимание неизмеримо большее количество акров храмовой земли, принадлежавшей Амону. |
|
|
