| Алексеев Никита 258, 259 Алексеев Петр, прот. 4, 314 Алексеев Сергий, свящ. 434 Алексий, митроп. 31, 32, 41, 49, 50, 51, 52, 53, 63, 77, 87, 88, 90, 105, 106, 128, 147, 169, 216, 291, 292, 294, 378, 450 Алексий Буй, епископ 439 Алексий Готовцев, епископ 428 Алексий Дородницын , архиеп. 395 Алексий Кутепов, архиеп. 451 Алексий Пантелеев, епископ 445 Алексий Раифский, иером. 353 Алексий Симанский, патриарх 412, 417, 420, 430, 433, 434, 435, 441, 442, 443, 444, 445, 446, 447, 448, 464, 474, 475, 481, 482, 485, 487, 488 Алексий II, Ридигер, патриарх 448 Алексий, архиеп. 487 Алексий, епископ 438 Алексий, священник 122, 123 Алексий, игумен 73 Алексий, старец 326, 380 Алексий Михайлович, царь 158, 170, 182, 184, 185, 186, 187, 190, 193, 198, 199, 206, 212, 213, 219, 220, 221, 225, 252, 255, 261, 283, 296, 331 Алексий Николаевич, царевич 352,376, 393, 399 Алексий, царевич 262, 269 Алексий (Ольгерд), князь 136 Алипий Печерский, преп. 95 Алипий Шутов, епископ 351 Алипий, архиеп. 493, 494 Алипий, епископ 351 Алипий (Алимпий), иконописец 100 Алипий, инок 99 Амвросий, митроп. 320, 351 Амвросий Зертис-Каменский, архиеп. 274 Амвросий Ключарев , архиеп. 282, 298, 317 Амвросий Оптинский , старец 336 Амвросий Орнатский , епископ 315 Амвросий Подобедов , митроп. 276, 277, 306, 325, 355 Амвросий Серебренников, архиеп. 349 Амвросий Серебряков, архиеп. 373 Амвросий Юшкевич, архиеп. 272, 305 Амвросий, архиеп. 271, 272 Амвросий, еп. 4, 351 Амвросий Орнатский , архиеп. 4, 281 Амос, протопоп 171,175 Амурат, султан 153 Амфилохий, епископ 485 Амфитеатров Я., проф. 317 Анастас, поп 15, 33 Анастасий Братановский, епископ 315 Анастасий Грибановский , архиеп. 284, 285, 352, 380, 381, 468, 469, 470, 471, 473, 474, 476, 487, 490, 492 Анастасий Синаит 115 Анастасий, иером. 394 Анастасия Николаевна, княжна 399 Анастасия Ольшанская, княгиня 145 Анастасия(Рогнеда) 98 Анастасия Романовна 150 Анастасия (жена вел. кн. Симеона Иоанновича) 136 Анатолий, епископ 430 Анатолий Оптинский , старец 336 Андреев И. , проф. 494 |
| В нояб. 1732 г. последовало назначение В. членом С.-Петербургского духовного правления, в 1732-1734 и 1737-1740 гг. состоял членом Синода. В 1733 г. был членом следственной комиссии по духовным делам Белгородской епархии, в 1738 г. проводил следствие по делу иером. Пекинской духовной миссии Лаврентия, участвовал в следствии о злоупотреблениях архиеп. Варлаама (Леницкого) . В 1737 г. В. проводил перепись церковнослужителей в С.-Петербурге, Ингерманландском, Кексгольмском и Выборгском уездах. 18 янв. 1738 г. представлен кандидатом в архимандриты Троице-Сергиева мон-ря, 4 июня того же года - на Архангельскую кафедру, 13 дек.- в архимандриты московского Новоспасского мон-ря, 11 июня 1740 г.- на Вологодскую кафедру. В марте 1738 г. просил у Синода отпуска в Соловецкий мон-рь, в к-ром случились беспорядки среди братии и где В. не был с 1732 г. 30 июня 1740 г. В. был назначен, 13 июля хиротонисан во епископа Архангелогородского и Холмогорского, хиротонию возглавил Новгородский еп. Амвросий (Юшкевич) . 8 янв. 1741 г. В. был возведен в сан архиепископа и прибыл в Холмогоры, 18 марта доносил Синоду, что епархия очень бедна, и просил заменить конскую повинность деньгами, освободив от их уплаты архиерейский дом. Не был склонен поддерживать школы, построенные его предшественниками, ссылался на бедность архиерейского дома. Неоднократно обращал внимание Синода на недостаток в епархии священнослужителей. Жаловался в Синод на старообрядцев Выголексинского общежительства , распространявших свое учение среди крестьян. В дек. 1746 г. доносил, что ок. 100 крестьян Топецкой, Кургоминской, Конецгорской волостей, увлеченные проповедью старообрядца З. Венедиктова, сожгли себя, несмотря на уговоры записаться в двойной оклад. В инструкции В. для воинской команды Архангелогородской канцелярии предписывалось осторожное и мягкое обращение с раскольниками. В ответ на запрос Синода о суевериях в 1751 г. сообщал, что в его епархии имеются 1 лжеюродивый и 7 кликуш, к-рые и сыскиваются. В. был ревностным и строгим архиереем. Сурово наказывал клириков за дисциплинарные нарушения и за укрывательство старообрядцев. Священнослужителей, умерших от пьянства, приказывал «зарывать... без отпеву просто на поле и никакого поминовения над ними, яко над самоубийцами, не чинить». Поступок В. с клириками Архангельского собора, к-рых он много часов выдерживал босыми на льду 17 апр. 1742 г., в день Пасхи, стал известен в Синоде. 19 июля 1742 г. первенствовавший в Синоде архиеп. Амвросий (Юшкевич) писал В.: «Ваше Преосвященство... пошли... дорогою жестокости безмерной, к разорению Церкви Христовой следующею, от чего многие, оставив церкви, бежать от вас рады бы». Имеются свидетельства и о неоднократных случаях рукоприкладства со стороны В. по отношению к подчиненному ему духовенству. |
| В Аннинское время, т. е. при Бироне, отношение власти к Церкви было особенно острым. “На благочестие и веру нашу православную наступили, но таким образом и претекстом, будто они не веру, но непотребное и весьма вредительское христианству суеверие искореняют. О, коль многое множество под таким предлогом людей духовных, а наипаче ученых, истребили, монахов порасстригали и перемучили. Спроси ж за что. Больше ответа не услышишь, кроме того: суевер, ханжа, лицемер, ни к чему годный. Сие же все делали такою хитростию и умыслом, чтобы вовсе в России истребити священство православное и завесть свою нововымышленную беспоповщину.” Так вспоминал о времени Анны проповедник при Елизавете (Амвросий Юшкевич)... Сам Петр был недоволен Стефаном Яворским за поднятое им дело Тверитинова, за слишком резкую и прямую постановку вопроса о лютеранских противностях. “Камень Веры” не был издан при жизни Петра именно из-за резких в нем полемических выпадов против протестантов. Издана была эта книга впервые уже только в 1728-м году, с дозволения Верховного Тайного Совета, под смотрением Феофилакта Лопатинского. Этим изданием “Камня” были многие задеты в Германии. В 1729-м году в Иене был напечатан “апологетический” ответ Буддея, — молва приписывала этот ответ Феофану. В 1731-м году против “Камня” писал Мосгейм. А на защиту Яворского стал в России доминиканец Рибейра, состоявший при Дуке Лирийском, после испанском. Спор запутался и осложнился, — оканчивали его уже в Тайной Канцелярии... Указом 19-го августа 1732-го года “Камень Веры” был снова запрещен и изъят из обращения, все издание было схвачено и запечатано. “Враги наши домашние внутренние какую стратегему сочинили, чтобу веру православную поколебать, готовые книги духовные в тьме заключили, а другие сочинять под смертною казнию запретили. Не токмо учителей, но и учения и книги их вязали, ковали и в темницы затворяли, и уж к тому приходило, что в своем православном государстве о вере своей уста отворять было опасно: тотчас беды и гонения надейся” (Амвросий Юшкевич)... |
| Гонения на Церковь — это закон ее истории. Христос говорил: “…Царство Мое не от мира сего” (Ин 18:36), “…Если Меня гнали, будут гнать и вас: если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше” (Ин 15:20). Церковные реформы Петра I и его верного сотрудника Феофана Прокоповича 1 были первой попыткой подчинить Церковь государственному управлению и контролю. Именно при них и с их активной помощью началась первая экспансия протестантизма. Один из указов Петра I, не отмененный последующими “благочестивыми царями и царицами”, повелевал иереям сообщать полиции о грехах своих пасомых, имеющих уголовно-наказуемое или политическое содержание. Это разрушало доверие между паствою и духовником. Впрочем, как правило, этот указ не исполнялся пастырями как противоречащий канонам Православной Церкви. Много позже были даны разъяснения, ограничивающие его применение 2 . Если до Петра любой желающий и подготовленный мог принять сан, то при Петре принятие сана стало возможным только для детей священно- и церковнослужителей. Духовенство было превращено в замкнутое сословие. Вместо духовного обучения в монастырях стали создаваться богословские школы. Митрополит Феофан Прокопович упорно внедрял в них протестантскую методику; студенты учились по протестантским учебникам и конспектам лютеранских богословов. Книга Патриаршего местоблюстителя митрополита Стефана Яворского “Камень веры”, содержащая критику протестантизма, была запрещена Высочайшим указом. Позже, в связи с проникновением в Россию через Киев католического влияния, архиепископ Новгородский Амвросий (Юшкевич) (1690–1745) создает труд “Основательное показание разностей между греческой и римско-папскою церковью”. Это свое творение, несмотря на неоднократные усилия, он издать не смог. Оно осталось в рукописи 3 . Этот откровенный идеологический контроль государства над Церковью — хороший пример для будущих большевиков. При императрице Анне Иоанновне, когда Россией правил немец Бирон, а обер-прокурором был назначен лютеранин, предпринималась попытка изменить по немецкому образцу православные обряды, догматы, таинства. Такому нововведению решительно воспрепятствовали архиереи, члены Синода. Много людей “духовных, а наипаче ученых, — писал современник той эпохи Новгородский архиепископ Амвросий (Юшкевич), — истребили, монахов порасстригли и перемучили”. |
| Симеон (Сампсон) Хутынский, святой 1416–1421 Евфимий Бородатый 1424–1429 Евфимий Вяжицкий, святой 1434–1458 Иона, святой 1459–1470 Феофил, святой 1471–1482 Сергий 1483–1484 Геннадий Гонзов, святой 1484–1504 Серапион, святой 1506–1509 Междуархиерейство 17 лет Макарий I 1526–1542 Феодосий 1542–1551 Серапион Курцев 1551–1552 Пимен Черных 1552–1570 Леонид 1571–1575 Митрополиты Великоновгородские и Великолуцкие: 43 Александр 1576–1591 до 1589 года архиепископ Варлаам Банковский 1592–1601 Исидор 1603–1619 Макарий II 1619–1626 Киприан Старорусенников 1635–1649 Афоний 1635–1649 Никон Минин 1649–1652 Макарий III 1652–1663 Питирим 1664–1672 Иоаким Савелов 1672–1674 Корнилий 1674–1695 Евфимий 1695–1696 Иов 1697–1716 Феодосий Яновский, архиеп. 1721–1725 Феофан Прокопович , архиеп. 1725–1736 Амфросий Юшкевич, архиеп. 1740–1745 Стефан Калиновский, архиеп. 1745–1753 Димитрий Сеченов 1757–1767 с 1762 года митрополит Митрополиты Новгородские: Гавриил Петров 1775–1800 с1783 года митрополит. С 1799 до 1800 он именовался Новгородским и Олонецким. Амвросий Подобедов 1800–1818 с 1801 года митрополит Михаил Десницкий 1818–1821 Серафим Глаголевский 1821–1843 Антоний Рафальский 1843–1848 Никанор Клементьевский 1848–1856 Григорий Постников 1856–1860 Исидор Никольский 1869–1892 Архиепископы Новгородские и Старорусские: 44 Феогност Лебедев 1892 Кирилловское викариатство Учреждено в 1892 году. Епископы (в Новгороде): Антоний Соколов 1892–1893 Назарий Кириллов 1893 Арсений Иващенко 1893 Олонецкая Учреждена в 1828 году. Кафедра в Петрозаводске. Архиепископы Олонецкие и Петрозаводские: Игнатий Семенов 1828–1842 до 1835 года епископ Венедикт Григорович 1842–1850 Дамаскин Россов 1850–1851 Аркадий Федоров 1851–1869 Епископы: Ионафан Руднев 1860–1877 Палладий Пьянков 1877–1882 Павел Доброхотов 1882 Оренбургская Учреждена в 1799 году. 45 Епископы Оренбургские и Уфимские (в Уфе): Амвросий Келембет 1799–1806 Августин Сахаров 1806–1819 Иннокентий Смирнов 1819 Феофил Татарский 1819–1823 Амвросий Морев 1823–1828 |
| Понятно, что изменению отношений к иноземцам и падению Остермана должно было обрадоваться духовенство. Мы видели, как новгородский архиепископ Амвросий Юшкевич жаловался на Остермана и не ограничивался одними жалобами. Показания Темирязева о том, как Амвросий хлопотал в пользу принцессы Анны, могли бы навлечь большую беду на светское лицо, но преосвященного новгородского не тронули, ибо кроме известного благочестия новой императрицы было бы слишком неблагоразумно начинать царствование гонением на самого видного архиерея и ревнителя православия, тем более что хлопоты Амвросия были, собственно, не в пользу Анны Леопольдовны, а против еретика Остермана. Амвросий спешил отблагодарить Елисавету за снисхождение. 18 декабря 1741 года, в день рождения императрицы, Амвросий говорил проповедь, причем указ Анны Иоанновны, чтоб длинных проповедей не говорить, был забыт. Амвросий этою проповедью ввел в обыкновение начинать прославление Елисаветы прославлением Петра Великого, а прославлять Петра можно было за то же, за что прославляли его и прежние ораторы: «Когда он воевал, учил воевать воинство; когда учил воинство, устроял благополучие внутреннего гражданства; когда устроял благополучие гражданства, и о духовном своем чине промышлять не оставил. Видел он совершенно ово из древних историй, ово же и сам своим уже искусством, как народ российский тогда был неславный и посмеятельный; видел, как был вовсе темный в науках и непросвещенный: и того ради великою суммою снискивал людей ученых, держал их во всяком довольстве и почтении, посылал своих подданных для науки и всякой экспериенции в иностранные государства, старался везде заводить училища духовные и политические, снабдевал их весьма мудрыми и славными учителями» и проч. Событие 25 ноября оратор рассказывал таким образом: «Пошла (Елисавета) к надежным своим и давно уже того желающим солдатам, и объявила им свое намерение, и кратко им сказать изволила: знаете ли, ребята, кто я и чья дочь? Родители мои, вселюбезнейшие Петр Великий и Екатерина, трудились, заводили регулярство, нажили великое сокровище многими трудами; а ныне все то растащено; сверх же того еще и моего живота ищут. Но не столько мне себя жаль, как вседражайшего отечества, которое, чужими головами управляемое, напрасно разоряется, и людей столько неведомо за кого пропадает. Кому же верно служить хочете? Мне ли, природной государыне, или другим, незаконно мое наследие похитившим? И как то они услышали, того ж часа все единогласно закричали: тебя, всемилостивейшая государыня!» и проч. |
| Переворот спас Арсения, и он уехал в Тобольск на митрополию. В его архиерейской присяге, как открылось потом, он «некую приписку учинил». Не мог не знать об этом дерзновенном поступке и его высокий друг Амвросий. Вскоре по болезни и, кстати, на коронацию Елизаветы Петровны в 1742 г. Арсений приехал в Москву. Здесь Амвросий представил Арсения императрице на Ростовскую митрополию и в члены Синода. Императрица подписала указ, но Арсений, конечно, не без тайного сочувствия и Амвросия и уговора с ним, создал новый инцидент, отказываясь принять Петровско-Феофановскую формулу присяги для членов Синода, формулу, мучившую совесть русских архиереев вплоть до границы ХХ столетия. Арсений откровенно мотивировал свой протест против термина «крайний судия» в приложении к монарху, признавая это приличным только в применении к Иисусу Христу. Несмотря на снисходительное допущение для него лично этого выражения не произносить, Арсений все-таки присяги не произнес и просил императрицу: «помиловать меня раба твоего боголюбца — отпустить в Ростовскую епархию мою». Елизавета проявила исключительную благосклонность к Арсению, исполнила его просьбу, и он без всякого наказания уехал в Ростов. Но это потому, что в 1742 г., в период коронации Елизаветы, сам первоприсутствующий член Синода митрополит Новгородский Амвросий (Юшкевич), вероятно по наущению Арсения, подал от лица двух друзей целый доклад об упразднении самой Синодальной формы высшего церковного управления. Арсений, в частности, признавал унизительной для архиерейского сана форму присяги для членов Синода, особенно же слов: «исповедаю же с клятвою крайнего судию сея Коллегии быти Самую Всероссийскую монархиню Государыню нашу всемилостивейшую». Взамен Арсений предлагал: «исповедаю же с клятвою Крайнего Судию и Законоположителя духовного сего церковного правительства быти — самого Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, полномощного Главу церкви и Великого Архиерея и Царя, надо всеми владычествующего и всем имущего посудити — живым и мертвым». |
| 31 декабря 1740 года по повелению Анны Леопольдовны Феофилакт был освобождён из крепости и восстановлен в прежнем сане. «Все удивились этому, – пишет один из современников, – потому что его уже считали мёртвым, а он ещё вдруг явился живым». Из крепости были освобождены и 534 полусгнивших экземпляра «Камня веры», в том числе две оригинальные письменные книги. В то же время разрешено «впредь оныя по потребе печатать и продавать в народе». После таких страданий и по лишении знаков архиерейского сана, преосвященный Феофилакт снова принял их с почтением от Святейшего Синода. Когда из казармы взяли его на новгородское подворье и очистили его от загрубевшей на нем грязи, тогда сам преосвященный Амвросий, архиепископ Новгородский, со слезами участия снова возложил на него знаки монашеского и архиерейского чина. Посетила его и цесаревна Елизавета Петровна и спрашивала: «Знает ли её?» Он сказал: «Знаю, что ты искра Петра Великого». Цесаревна, отвернувшись, прослезилась и пожаловала ему на лекарство триста рублей. Преосвященный Феофилакт был настолько болен, что не мог почти говорить, ни на постели перевернуться. 6 мая 1741 года он скончался. 8 мая 1741 года был погребён в Александро-Невском монастыре. Архиепископ Новгородский Амвросий (Юшкевич) писал к епископу Тверскому Митрофану (Слатвинскому; † 1752): «дабы усопшего в Бозе Феофилакта архиепископа вписал с прочими православными архиереями в диптих». Архиепископ Феофилакт (Лопатинский) принадлежит к числу тех замечательных людей, которыми так богато было царствование Петра Великого. Его имя золотыми буквами вписано в историю Русской Православной Церкви. Современники, русские и иностранцы, отзывались с величайшим почтением о преосвященном Феофилакте. «Преподобный сей архиерей, – писал Иван Евдокимов, сослуживец владыки Феофилакта и учитель Тверской духовной семинарии, – истинно преподобный, ибо согласовал жизнь со словом и учением апостольским. Упражняясь в проповеди слова Божия, он сочинял книги против раскольников и иноверцев лютеран и кальвинистов. Нравом был кроток, снисходителен и доступен. И сколько был кроток, столько же и нестяжателен. Купивши мызу Степаново в сорока вёрстах от Санкт-Петербурга на свои келейные деньги, он отдал её потом в тверской архиерейский дом. До лишних строений и банкетов никогда не был охотник, разве по нужде. Был милостив к неимущим. Во время голода, при крайней дороговизне хлеба, он своими келейными деньгами ссужал своих бедных крестьян и раздавал им хлеб даром. Когда же минуло голодное лето и настало обильное, принесли к нему записные книги, кому сколько дано было хлеба, и докладывали: не прикажешь ли этот хлеб отобрать? Преосвященный Феофилакт, взяв книги, бросил в печь, в огонь». |
| В 1740 году, ей подано о семинарии следующее донесение: «семинаристов на лицо 85 человек; ныне они обучаются: одни по-русски читать, писать и петь; другие – латинской и греческой грамматике, переводам и арифметике; третьи – риторике, географии истории, и имеют, потом, поступить к некоторым началам еврейского языка, также философии и богословия. Понеже тыя наипаче диалекты и науки приличны духовному чину и удобный способ подают к достодолжному исполнению звания их (История Спб. дух. акад. Чистовича, стр. 16–21)». В списке учеников за 1739 год значатся воспитанники, из которых старшему, Феодору Заозерскому, было 25 лет, а младшему – 12 годов. Тем не менее, семинария уже исполнила свое дело, приготовляя к будущему полезных деятелей для С.Петербургской епархии. Так, в помянутом списке мы нашли следующих лиц: Алексея и Петра Гусс, Пантелеймона Васильева Поморского, Димитрия Рыковского, Николая Драницына, Ивана Панфилова и других. Из них Панфилов, в последствии времени, был духовником императрицы Екатерины II и членом св. Синода, и пользовался известностью по всей России. Школа Феофана Прокоповича продолжала существовать до его смерти, последовавшей в 1736 году. В ней собралось теперь сорок два человека. После кончины своего основателя, она перешла в ведение кабинета императрицы. Однако же, преемник Феофана Прокоповича по Новгородской епархии, преосвященный Амвросий Юшкевич принимал в семинарии доброе участие. Из показаний некоторых воспитанников Феофановой семинарии, попадавшихся между бумагами бывшего Духовного правления, видно, что его преосвященство, Амвросий, архиепископ Новгородский, сам изволил читать студентам в классе систему философии. Но под покровительством кабинета императрицы, школа Феофана Прокоповича просуществовала только два года. По распоряжению кабинета 22 марта 1738 года, воспитанники её распределены по разным местам, следуя их охоте и способностям, а восемнадцать человек отосланы, для дальнейшего обучения, в семинарию Невского монастыря, где для них предписывалось «отвесть особые покои, чтобы они, как в житье, так и в пище, от прочих тамошних семинаристов были отменены (Феоф. |
| Сама Анна Ивановна незадолго до своей неожиданной смерти (1740 г.) назначила своим преемником недавно родившегося принца Брауншвейгского Иоанна Антоновича. Он приходился правнуком царю Ивану Алексеевичу, т. е. все тому же старшему брату Петра Великого, дочерью которого была сама Анна Ивановна. А сестра ее, Екатерина Ивановна, была выдана за герцога Мекленбургского. От этого брака родилась дочь, Анна Леопольдовна Брауншвейгская, племянница императрицы Анны. И вот сын Анны Леопольдовны, Иоанн Антонович (Брауншвейгский), приходившийся двоюродным внуком императрице Анне, и был избран Анной в наследники русского трона. В этих видах Анна Иоанновна держала при себе в Петербурге эту Брауншвейгскую семью и воспитывала в православной вере Ивана Антоновича. Вот схема династической родословной: (?) Иван Алексеевич, Петр I Алексеевич Екатерина, Анна (Мекленбургская), Алексей, Елизавета (Курляндская), Анна (Голштинск.) Анна Леопольдовна (Брауншвейгская), Петр II, Петр III Федорович Иоанн VI Антонович Для Бирона, фаворита покойной императрицы Анны Иоанновны, нужна была эта выцветающая по мере удлинения наследственная линия, чтобы под именем «регента» располагать реальной полнотой власти. Но измученная и патриотически оскорбленная Аннинским — Бироновским террором и правящая и низовая Россия не могла более его выносить. И ее взоры с надеждой обратились к несправедливо забытой и ни на что не претендующей дочери Петра Великого, Елизавете, потерявшей своего коронованного жениха и нашедшей утешение в закрытой приватной жизни и морганатическом браке с простым церковным певчим, Алексеем Григорьевичем Разумовским. В ноябре 1741 г. она согласилась на дружно подготовленный бескровный переворот. Самой трагической жертвой его оказался юный Иоанн Антонович, как бы заживо погребенный в казематах Шлиссельбурга на целые два десятка лет и в конце концов там же и приконченный. Царствование Елизаветы Петровны (25.XII. 1741—1760 гг.) Уже с воцарением Иоанна VI Антоновича в 1740 г. оборвался бироновский террор и наступила общая амнистия всех жертв этого немецкого периода. Архиепископ Феофилакт (Лопатинский) был освобожден из Выборгской крепости и в конце декабря привезен в Петербург. Считали его уже мертвым. Когда из казармы привезли его на Новгородское Подворье и очистили его, заросшего грязью, то Новгородский митрополит Амвросий (Юшкевич) явился сам, чтобы выполнить экстренное решение Синода о восстановлении бывшего узника в архиерейском сане. Амвросий со слезами возложил на Феофилакта все монашеские и архиерейские одежды. Посетила Феофилакта и цесаревна Елизавета Петровна. Истомленный Феофилакт едва уже мог повернуться на кровати и как-то говорить. Поэтому Елизавета Петровна и спросила его: — знает ли он ее? И он многозначительно ответил: «Знаю, что ты — искра Петра Великого». Там же на Новгородском Подворье через пять месяцев (6.V. 1741 г.) он и скончался и похоронен в Александро-Невской Лавре. |
|
|
