| Филарет. Сочувствовавший ему архиеп. тверской Григорий писал к нему: «Одна мысль о запрещении чтения свящ. Писания простым христианам приводит меня в страх. Не могу постигнуть, откуда происходит такое мнение. Не есть ли оно изобретение всегда скрытно действующих агентов латинства?» (Рус. Ст. XXVIII, 119). О попытке канонизовать славянский перевод Библии м. Филарет позднее (18 авг, 1857) писал так: «Покойный граф Протасов, который при благонамеренности, по действию воспитания, иногда под именем православия принимал мнения латинские, подал в Бозе почившему Государю Императору мысль объявить славянский перевод Библии самодостоверным, подобно латинской Вульгате. По сему требовалось мнение трех митрополитов; и, вероятно, рассчитываемо было на согласие митрополита киевского. Не глядя, что сие предположение не в духе восточной православной церкви, и что оно повело бы к запутанностям, подобно как и тридентское определение о Вульгате, я решился дать мнение в смысле отклонения этого предположения... я сообщил мое мнение митрополиту киевскому и нынешнему новгородскому, воспользовался их замечаниями, получил их согласие, и тогда уже представил мое мнение Св. Синоду. Последствий не было; а это значит, что никто на мое мнение не возражал, и что предположение графа Протасова оставлено без Действия» (Собр. мн. и отз. IV, 260). По словам того же святителя, «Святейший Синод не провозгласил текста славянского исключительно самостоятельным и тем прозорливо преградил путь тем затруднениям и запутанностям, которые в сем случае были бы те же, или еще большие, нежели какие в римской церкви произошли от провозглашения самостоятельным текста Вульгаты» (Приб. к тв. св. о. 1858, III, 479: Чистович Ист. пер. б.130). 3) В особенности по вопросу об отношении Предания к Писанию в применении к духовной школе католичествующая реакция держалась выразительно высказанного принципа, чтобы «преподавание богословских наук в духовных заведениях возводимо было к большему совершенству, к систематической правильности и единообразному порядку с ближайшим приспособлением не только к догматам, но и преданиям и чиноположениям св. |
| Три члена консистории, желая подслужиться архиерею, просили удалить Мамина от должности. Иоанникий не только его удалил, но велел прекратить и выдачу жалованья. От Мамина посыпался к обер-прокурору Св. Синода ряд доносов. С прибытием Иоанникия из Вятки в Уфу появилось в архиерейском доме пять человек. «Лица эти при первом своём вступлении в Оренбургскую епархию начали вести себя очень несообразно своему званию и месту, где они угнездились. Получив в городе, привыкшем видеть благочестие в доме архиерейском, невыгодные слухи о их поведении, я обязанностью почёл словесно доложить его преосвященству о таких соблазнительных слухах. Его преосвященство, по-видимому, оказавши удовольствие за предостережение, благоволил сказать мне, что он постарается все это прекратить. Следствие показало противное», – в доказательство чего Мамин приводит воровство, случившееся в архиерейском доме, распространившиеся по городу слухи о соблазнительном поведении молодёжи, наполняющей архиерейский дом, изгнание из архиерейского дома старца Нехорошкова, носившего на себе железные вериги и т.д. Следствие было в пользу Иоанникия. Секретарь Мамин уволен без допущения к подобным должностям по духовному ведомству. Доносы же Мамина на Иоанникия признаны неосновательными, служащими лишь к оскорблению чести епархиального архиерея. Но не успела ещё кончиться ревизия, как в Синоде получено было известие о том, что Иоанникий оказывает потачку и поблажку раскольникам Дуванейского приказа, запретив православным священникам и благочинному увещевать совратившихся из православия и позволив этим совращённым совершенно исключиться из списков православных. Донос этот оказался верным. Племянники Иоанникия, несмотря на прямое и ясное предписание Синода отослать их по окончании семинарского курса в Тверскую епархию, были оставлены в Оренбургской, и один из них даже получил здесь священническое место в кафедральном соборе. Епархия была недовольна управлением архиерея и глухо роптала; а некоторые, более смелые, открыто жаловались графу Протасову. Вследствие этих жалоб Иоанникий был переведён на Кавказскую кафедру; но и здесь он остался тем же, чем был, и также подпал ревизии. |
| Большим злом в синодальное время были частые перемещения епископов. В XVIII в. ими не слишком злоупотребляли, но в XIX и XX вв. они стали постоянными. Особенно заметно это явление не в обер-прокурорство, скажем, графа Д. А. Толстого, не пользовавшегося любовью епископов, а при Протасове, Победоносцеве и Саблере, которые по церковно-политическим соображениям стремились воспрепятствовать укоренению епископов в их К вящему ущербу епархий, эти перемещения производились совершенно без всякого плана и системы. Епископ, превосходно зарекомендовавший себя на одной из окраин, вдруг переводился на другой конец огромной империи, где условия были совсем иными. Так, Иоанникий Горский, успешно боровшийся с расколом в Саратовской епархии (1856–1860), неожиданно оказался на Холмско-Варшавской кафедре. Иоанникий Руднев, также отличившийся в борьбе со старообрядчеством, из епископов Нижегородских был назначен экзархом Грузии Несмотря на то, что деление епархий на степени было отменено, оно все же сохраняло известное значение при перемещениях. Кроме того, Святейший Синод старался не переводить заслуженных архиереев из богатых епархий в бедные. Соображения такого рода были важнее, чем пригодность или непригодность для исполнения тех или иных Вопреки вышеописанным неблагоприятным церковно-политическим условиям, некоторые архиереи добивались в управлении епархиями выдающихся успехов. Строгость и жестокость по отношению к подопечному духовенству временами сочетались с усердием в административных делах, которые бывали весьма осложнены размерами епархий и неразвитостью средств сообщения. Арсений Мацеевич был одним из немногих епископов XVIII в., хорошо знавших свою епархию благодаря частым инспекционным поездкам. То же самое можно сказать о Симоне Лагове (епископ Костромской в 1769–1778 гг., епископ (1778–1792), а затем архиепископ (1792–1804) Рязанский), который за время своей многолетней деятельности успел побывать во всех до единого приходах своих епархий. Многое для монастырей и приходского духовенства было сделано Гавриилом Петровым, епископом Тверским (1763–1770) и митрополитом Петербургским (1770–1799). |
| Павел Резански и Муромски; Архиепискупы: Илорион Суздолски и Юрьевски, Симон Вологотцки и Белозерски, Серги Тверски и Кашински; Епискуп: Иона Вятцки и Великопермьски. Да у руки были бояре и окольничия и думные и ближные люди. Да объявлял боярин и дворетцкой князь Василей Федорович Одуевской гостей и розных слобод посатцских людей с подносом. Того ж году февраля в 23 день был великому государю выход в Залатую палату, а были у великова государя на отпуске посли и посланники кримския, объявлял думнай дьяк Ларивон Иванов. Того ж числа пожаловал велики государь в бояре кравчего князь Ивана Григорьевича Куракина; А сказал ему боярства думнай дьяк Василей Семенов; А у скаски стоял и великому государю объявлял окольничей Матвей Степанович Пушкин. Того ж числа пожаловал велики государь в кравчия столника и ближнаго человека князь Бориса Алексеевича Голицына; А сказал думной дьяк Василей Семенов. Того ж числа был стол у великого государя по столовой полате. А у стола были великого государя светейши патриярх со властьми, да бояре и околничия, и думныя и ближния люди все. В столы смотрели столники: В болшей стол столник князь Лука княж Федоров сын Долгоруково, да столник же Дмитрей Петров сын Протасьев; В кривой стол столник князь Борис княж Федоров сын Долгоруково, да столник Александр Петров сын Протасьев. У государева стола стоял крайчей князь Борис Алексеевич Голицын да столник и ближней человек Аврам Иванов сын Хитрово. Вина нарежал столник князь Иван княж Андреев сын Болшой Голицын. Пить наливал чашник Семен Иванович Языков. За государевым поставцом сидел боярин и дворетцкой князь Василей Федорович Одуевский. За потрияршим. За боярским: У потриярхова стола стоял: Царевичей потчивол косимовских и сибирских столник князь Матфей княж Веденихтов сын Оболенский. Властей кормили. Бояр кормили: Того ж числа был стол у великия государыни царицы и великия княгини Марфе Матфеевны по государевой передней. А у стола были царевичевы жена да боярини приежия. А у стола стояла крайчея Анна Петровна Хитрово. |
| Это делалось в первую очередь из-за боязни осложнений в местническом отношении. Изучая летописные известия времен княжения Калиты, находим интересное для нас сообщение, что в 1330 г. московский князь, будучи в Новгороде, направил своего посла Луку Протасьева в Псков к бежавшему туда князю Александру Михайловичу Тверскому с предложением поехать в Орду 436 . Несомненно, что это был очень влиятельный человек своего времени, очевидно – боярин, если судить по важности и деликатности порученного дела. Определение Луки как «Протасьев» несомненно указывает на его отца Протасия. Бояр у Калиты было сравнительно немного, но только один из них звался Протасием. Им был первый известный нам московский тысяцкий. Очевидно, что Лука был его сыном и в свою очередь имел дочь Александру, вышедшую замуж в 1345 г. за Ивана Красного, в бытность того еще удельным звенигородским князем. Таким образом, Василий Васильевич Вельяминов оказывается двоюродным дядей Дмитрия Донского. Что же касается Луки Протасьевича, он стал по мужскому потомству родоначальником рода Протасовых и память об этом у его потомков сохранялась очень долго, на протяжении нескольких столетий. Но связанные с уделами Протасовы очень быстро деградировали в служебном отношении и вышли из среды московского боярства 437 . Будучи в родстве с московскими князьями, Василию Васильевичу не приходилось опасаться за устойчивость своего положения. Однако время играло не в его пользу. Княжич подрастал, на повестку дня рано или поздно должен был встать вопрос о его женитьбе. Она автоматически выдвигала на первые роли близ великокняжеского стола новых родичей со стороны будущей жены, которые легко могли отодвинуть московского тысяцкого на вторые роли, невзирая на все его прежние заслуги. Первым сигналом того, насколько непрочным было его влияние, стала для Василия Васильевича смерть его двоюродной сестры великой княгини Александры 26 декабря 1364 г. 438 Чтобы сохранить свою роль и в дальнейшем, Василий Васильевич разработал довольно удачную комбинацию. |
| Н. Муравьеву, стр. 118–120 и дальн. и б) к наместнику Лавры Антонию, ч. II, стр. 106–107, 188, 464. Затем, в 1844 году на Петербургском Троицком подворье, по распоряжению графа, сделан был не совсем вежливый обыск сундука владыки Московского для дознания того, «не заперты ли в сундуки ереси», как говорит сам владыка в одном из писем к наместнику Лавры Антонию (см. ч. 2 Писем, стр. 132) и под. Равным образом, когда по вступлении Антония (Рафальского) на кафедру С.-Петербургской митрополии, владыка Московский послал ему приветственное братское письмо, Антоний не отвечал ему также, как и на другие его письма (см. Письма Филарета к наместнику Антонию, ч. II, стр. 112–113; срав. Письма его же к А. Н. Муравьеву, стр. 39 и 123). Долго не отвечал на такое же приветствие и преемник Антония Никанор; «но потом одумался и написал свое» (см. Письма Филарета к А. Н. Муравьеву, стр. 294. Срав. Письма Филарета к Григорию Постникову в Чтениях в Общ. Люб. Дух. Просв. за 1877 г. Ч. III, стр. 152 и к Евсевию Орлинскому в том же журнале за 1882 г. 11–12, стр. 301. Что касается до подозрения и на доброжелателей Филарета Московского , то для сего, кроме безвозвратного удаления Филарета Киевского, срав. напр. слова Филарета Московского о Григории Постникове , архиепископе Тверском в письме к А. Н. Муравьеву от 13 января 1843 года: «он более требует особенного покрова небесных сил, нежели другой. Против него восставало сильное мнение, и не знаю, ослабело ли» (стр. 117). Очевидный намек на сочувствие Григория мысли о переводе Библии на русский язык, – заветной мысли Филарета Московского . 263 Так напр. в письме к наместнику своему в Сергиевой лавре Антонию от 14 мая 1848 года владыка Московский упоминает о Петербургском госте (графе Протасове), что он «быв» у него (владыки) «несколько раз, проводил от двух до четырех часов и как это было не празднословие, то и на промежутки посещений прибавлял» ему «дела» и затем добавляет: «благодарение Богу, сношения наши были мирные, и мне приятно было видеть попечение о благе общем, хотя не на все предметы взгляды наши были одинаковы» (Писем, ч. |
| 25. Мнение Митрополита Филарета о мерах к предупреждению беспорядков в губерниях по случаю распространения нелепых толков помещичьих крестьян о свободе их и частых пожаров 24 Ноября 1839 г. В Октябре 1839 г. граф Бенкендорф писала Обер-прокурору гр. Н. А. Протасову, что в некоторых местах Тверской и Московской губерний по внушениям неблагонамеренных людей, распространяются между помещичьими крестьянами нелепые толки о свободе их, уничтожении дворян и фабрик. В начале Ноября того же года гр. Бенкендорф в дополнение к прежнему сообщению писал, что частые пожары, происходившие в течении минувшего лета в Симбирской, Пензенской и других Великороссийских губерниях были развитием волнения и буйства крестьян, которые по разнесшимся тогда слухам были ожесточены ложною мыслию, что жилища их поджигаются помещиками, или местным начальством. По устройству крестьянских жилищ, пожары в селениях неминуемы, особенно в летнее время, но не столь опасны они, как буйство крестьян, которому, в такой степени, не было доныне примеров. По всеподданнейшему моему о сем докладу Государь повелел, чтобы для предупреждения на будущее время подобных беспорядков, составлено было от Министерства Внутренних дел и разослано Губернаторам объявление, для прочитывания в церквах: что слухи о поджогах разглашаются людьми злонамеренными, которых должно задерживать и представлять начальству, для суждения по законам. – Кроме того, в сем объявлении должно быть внушаемо крестьянам: сколь вредно ослушание их властям, недоверчивость и самоуправство и сколь Правительство заботится о безопасности общей и о благе каждого, требующем совершенного с их стороны повиновения и покорности. Для исполнения этого Высочайшего повеления гр. Бенкендорф предложил Обер-прокурору снестись с Министром Внутренних дел для совместного составления объявления, но мероприятию этому не суждено было осуществиться, так как 23 Ноября 1839 года гр. Бенкендорф уведомил гр. Протасова, что Государь повелел приостановиться таковым распоряжением и принять другие меры, а именно: отправиться начальнику 2-го округа корпуса жандармов в те губернии, по окончании судных дел о виновных лицах, дабы приговоры над ними были приведены в исполнение при нем – и чтобы при сем случае генерал Перфильев, для успокоения умов употребил некоторые увещания; и во-вторых сделать распоряжение Св. Синода, чтобы священники означенных губерний старались склонять прихожан своих к должному повиновению начальству, внушениями о том во время обыкновенных проповедей. |
| Переодевшись, принял доклад Ламздорфа. Вернулся в Царское в 4 1/2. Аликс уже встала; слава Богу, она себя чувствовала лучше. Обедали вдвоем. Вечером читал ей вслух. 7-го января. Среда. Опять оттепель, весь день стоял туман. У меня был большой прием. Завтракал Оболенский (деж.). Принял еще Желобовского и Протасова с докладом. Вышел погулять после 4 час. Много читал. Обедали вдвоем по-настоящему, т. е. Аликс тоже сидела за столом. Читал ей вслух. 8-го января. Четверг. Встали поздно. До докладов читал. Завтракали: Ольга и Петя (деж.). Аликс утром покаталась в санях. Днем я погулял. В 7 ч. поехал в город и в первый раз в театр. Давали “Gutter dammerung” замечательно хорошо; пели Литвин и Ершов. Мама, Миша и Ольга тоже приехали. Наслаждались все вместе. Вернулся в Царское в 12 1/4. 9-го января. Пятница. Хороший солнечный день. После чтения бумаг успел недолго погулять. Перед завтраком имел небольшой прием. Ели одни с детьми. Здоровье Аликс, слава Богу, все укрепляется! Днем принял Штюрмера с его интересным докладом о Тверских земских делах. Много занимался. После обеда читал Аликс вслух. 10-го января. Суббота. Утром долго читал и немного погулял. Доклады закончились вовремя. После завтрака принял гр. А. П. Игнатьева. Таяло, было совсем тепло. Аликс каталась сегодня два раза в санях. После обеда читал ей вслух. 11-го января. Воскресенье. Стоял чудный солнечный день при 4° тепла. Поехали вдвоем к обедне в 10 час. Затем вернувшись и наскоро переодевшись в охотничье платье, отправился на станцию. Там уже ждали все участники, с которыми поехали в Гатчину. Завтракали в пути. Облава была в фазаннике около Ремиза. Глубоко наслаждался великолепной погодой и весенним днем. Охота была весьма удачная — всего убито 879 штук. Мною: 115 — 21 куропатка, 91 фазан, беляк и 2 кролика. Вернулся в Царское в 5 час. После обеда читал вслух. Начали укладываться для Питера. 12-го января. Понедельник. Такая теплая погода как вчера. Утром по случаю именин Татьяна получила подарки. У меня были два обычные доклада и несколько губернаторов. Завтракали д. Алексей и Кирилл (деж.). Затем принял Вит-те по делу о торговом договоре с Германией. Сделал длинную прогулку без собак, т. к. их уже перевезли в город. Много занимался вечером и укладывался. Читал Аликс вслух. 13-го января. Вторник. |
| У меня теперь в руках адрес Тверского дворянства. Оно просит уничтожения; привилегии дворянства на свободу от повинностей, называя эту свободу позорной, уничтожение привилегий дворянства на занятия мест в военной и гражданской службе, немедленного прекращения всех обязательных отношений между крестьянами и помещиками через выкуп, который должен совершиться при помощи сборов со всех сословий. Министр отвечал 14 февраля за что Государь дозволяет Тверским дворянам, подписавшим адрес, приписаться в крестьяне для несения рекрутских и других повинностей по степени их имущества, А прочие Тверские дворяне могут также письменно просить этого права. В заключение адреса Тверское дворянство просило земского собрания выборных от всей России для обсуждения всех подробностей, ибо бюрократическим путём невозможно решить всё. Везде-то земское собрание. Вот почему и митрополит, вероятно, спрашивал о нём. Этот адрес и ответ на него министра, кажется, объ- —146— ясняет без того необъяснимую выходку 13 лиц, служащих по мировым учреждениям Тверской губернии 1671 . Кандидат на звание губернского предводителя Московского Гагарин, утверждённый в этом звании, говорят, не примет его. С одной стороны видно, что правительство сознаёт, что манифестации, дворянства не имеют важности, как не встречающие ни малейшего сочувствия в других сословиях, с другой дворянство, вероятно, более и более будет выступать из границ умеренности. 1862 г., марта 1. Митрополит, благодаря нас через Ректора за ответы на его вопросы о земском соборе, прибавил: „может быть что-нибудь будет и у нас и тогда пригласят и нас“. Сказывают, что Государь, обложенный изложениями разных конституций, всё пишет, так что за вероятное полагают обнародование новых положений 26 августа в день празднования 1000-летия в вольном Новгороде. Только препятствия встречают со стороны министров. Но я всё-таки остаюсь при своём мнении, что теперь ещё рано делать эти перемены для России. Митрополит очень доволен Ахматовым и говорит: „надеюсь, что дела пойдут лучше“. Слухи есть, что Государь утверждение его отлагает до того времени, когда найдёт преемника ему в Харьков. Елагин пишет мне, что Ахматов знакомится с делами Синода. Говорят, что его имели в виду назначить ещё на место Протасова. |
| П. О происхождении и составе хроники Георгия Амартола. Каз., 1891; он же. По вопросу об источниках хроники Георгия Монаха//ЗИАН. 1892. Прил. к Т. 70, 4. С. 1-58; он же. К критике текста хроники Георгия Монаха (Амартола): (4-я кн. Хроники)//ВВ. 1895. Т. 2. С. 551-580; он же. Рец. на кн.: Georgii Monachi Chronicon/Ed. C. de Boor//BB. 1913. Т. 13. С. 429-444; Lauchert F. Zur Textüberlieferung der Chronik des Georgios Monachos//BZ. 1895. Bd. 4. S. 493-513; Васильевский В. Г. Синодальный кодекс Метафраста. СПб., 1899; Weingart M. Byzantské kroniky v literatue církevneslovanské. Bratislava, 1922. T. 2; idem. Les chroniques byzantines dans la littérature slave ecclésiastique//Recueil Th. Uspenskij. P., 1930. T. 1. P. 50-65; Айналов Д. В. Миниатюры древнейших рус. рукописей в Музее Троице-Сергиевой лавры и на ее выставке//Краткий отчет о деятельности Об-ва др. Письменности и искусства за 1917-1923 гг. Л., 1925. С. 12-35; он же. К истории древнерус. литературы. II. Иллюстрации к хронике Георгия Амартола//ТОДРЛ. 1936. Т. 3. С. 13-21; Kauch i š vili S. La traduction géorgienne de la Chronique de Georgios Hamartolos//Bull. de l " Univ. de Tiflis. 1925. T. 6. P. 30-60; idem. Georgische Übers. d. Chronik des Georgius Hamartolus. Tl. 2: Untersuch. Tiflis, 1926; Протасов Н. Д. Черты староболг. одежды в слав. миниатюре//Тр. секции археологии Ин-та археологии и искусствознания РАНИОН. М., 1928. Т. 3. С. 392-407; Некрасов А. И. Древнерус. изобразительное искусство. М., 1937. С. 137-139, 201-209; Mercati S. G. Emendazione ad un passo di Giorgio Monaco relativa alla Vita di Sant " Arsenio anacoreta//AnBoll. 1950. T. 68. P. 132-134; Moravcsik G. Byzantinoturcica. B., 19582. Bd. 1. S. 277-280; Подобедова О. И. Миниатюры рус. ист. рукописей. М., 1965. С. 11-48; она же. Отражение визант. иллюстр. хроник в Тверском (Троицком) списке Хроники Георгия Амартола//XIV Congr. intern. des études byzant. Bucur., 1971. C. 65-82; Malley W. J. Four Unedited Fragments of the «De Universo» of the Pseudo-Josephus Found in the «Chronicon» of George Hamartolus (Coislin 305)//JThS. |
|
|
