| А Сентября 7 того же 1737 года по Именному ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Указу Святейшему Синоду повелено: «Малолетных Священного чина и церковного притча детей обучать на Российском языке грамоте, а потом Грамматике и Риторике и других высших наук: и того ради во всех Епархиях и в других пристойных городах школы учредить и искусных учителей, и на содержание тех школ и на пропитание школьников из Архиерейских и монастырских и церковных доходов, которые по сие время на Архиереев и в монастыри собиралися, сумму определить; и сие весьма полезнейшее дело толь наискорее в действо произвести, чтоб от сего времени неучёные люди в церковные чины определяемы не были». И Декабря 31, по силе оного Именного ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Указа, по определению Святейшего Правительствующего Синода, велено об учреждении школ и учителей и о собрании в те школы Священно- и церковно-служительских детей и о прочем исполнении, и о присылке, о том в Святейший Синод надлежащих рапортов, к Синодальным Членам в Московскую Синодальную Канцелярию и во все Епархии к Архиереям и в духовные дикастерии послать Указы, которые и посланы. Того же 1737 года, Сентября 26, из Кабинета ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Святейшему Синоду в сообщении за подписанием господ Кабинетных Министров объявлено: «Понеже в некоторых Епархиях школы учреждены; и многие из Священно- и церковно-причетнических детей Латинского и Греческого диалектов и Грамматике и Риторике и других высших наук обучены, а иные обучаются; которых надлежит употреблять к таким делам, чему они выучились, и охоту имеют, дабы от них польза Государству и Отечеству впредь быть могла. Того ради ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО указала: имеющихся в школах церковнических детей, и которые по сие число обучались, в военную службу не брать, и учинить с ними следующее: 1) Которые науки окончили и пожелают быть в духовных чинах, таких, освидетельствовав их науки, тотчас к местам определить, и накрепко приказать, чтобы они по искусству своему по все воскресные, дни предики сказывали, и что подлежит к доброму и честному и непорочному житию, народ обучали. |
| 7) Грамотой Святейшего Синода, а по Именному Указу Государя NETPA I, данной 7232, от Р. Х. 1723 года, Октября 21, то же подтверждено, и сверх того велено иметь на мантии внизу две поматы, просто без нашвения с собой сшитые. 8) Грамотой Святейшего Синода 1726 года, Декабря 18, то же подтверждено. 9) Указом Святейшего Синода в 1731 году, Апреля 17, по Именному Повелению, того же 1731 года, Апреля 14, последовавшему, велено отправлять священнодействие во всём подобно Киево-Печерскому Архимандриту. 10) Указом Святейшего Синода 1732 года, Июня 13, по Именному того же года, Июня 10, Повелению дозволено Архимандриту Варлааму для подаяния осеняльных свеч и прочего служения во стихарях из мирских кого и колико человек потребно иметь, и оных в чтецы и певцы посвящать по церковному чиноположению самому Архимандриту Варлааму не в образец другим Архимандритам (смотри ещё выше сего). Статья II. Монастыри Великороссийские I. Cmabponuruaльhыe А) 1 класса 1. Новоспасский Архимандриты издревле отправляли священнослужение с двумя рипидами на ковре и в Епископской шапке (смотри выше стр. 320 PDF-фaйлa); а Именными Указами 1748 года, Апреля 5 и 29 чисел, позволено иметь Архимандриту Гавриилу и того же 1748 года, Сентября 10 и Сентября 23, Архимандриту Мисаилу мантию со скрижалями; а в 1765 году, Января 18, по указу Святейшего Синода, Архимандриту Симону, переведённому из Кирилло-белоезерского монастыря, дозволено священнослужение отправлять, по обычаю того монастыря, с осеняльными свечами, рипидами, и при том по великом выходе принимать дискос и потир в царских вратах. 2. Воскресенский, Новый Иерусалим именуемый По указу Святейшего Синода 1749 года Октября 23, в силу Именного Высочайшего Указа от 8 Октября того же 1749 года Архимандриту Амвросию (бывшему потом Архиепископу Московскому) и будущим по нём, велено священнослужение исправлять по примеру Архимандрита Киево-Печерской Лавры. 3. Симонов в Москве Архимандриты служение отправляют на коврах, с полицей, с посохом, в шапке и с рипидами; Но грамот на сие не отыскано. |
| Прочие же священнослужения все действовать; якоже и прочие по литургиарию. Прочих же всех обителей великих и малых, всех Архиереев в Епархиях, Архимандритам и Игуменам носить мандии простомонашеские 12 , и в алтарь царскими вратами без фелони и епитрахили не входить, ниже исходить. Жезлы иметь простые игуменские. Одежды священнослужения иметь: СТИХАРЬ, ENUTPAXIЛUЙ, ПОЯС, НАРУКАВНИЦЫ и ФЕЛОНЬ, и тем довлетися; епигонатии же и шапку среброкованную иметь, и мир всем в своих обителях подавать оным, имже собственно определися, и во настольных их грамотах писася. Иноже ничтоже смети деяти, ниже осеняльные свещи имети, ниже по первом входе кадити, ниже осеняти народ, ниже трисвятое в алтаре гласно пети, ниже на горнее место восходити; седети же во чтении Апостола по стороне горнего места, и мир всем оттуда подавать; ниже в великий вход оставаться в алтаре, ниже у Иереев Святая в царских вратах прияти; но и самому, держащу святой потир, купно с прочими иереи исходить и входить; токмо диаконы да предходят с рипидами, в ней же обители собственно повелеся от Архиерея. Прочее же вся священнодействовати и царские врата отверзати, и затворяти по литургиарию (служебнику) яко Иереи священнодействуют; ниже в вечернее и утреннее песнопение мир всем глаголати дерзати: паче же на Божественной Литургии, не служащу, отнюдь не дерзати мир всем глаголати; сие бо есть Архиерея или служащего Иерея, иже в оно время носит образ Христов. Архиереем же вящше сего не дерзати попущати в Епархиях своих кому деяти что, или и самому что даяти Архимандритам или Игуменам, или епигонатий, или шапку среброкованную носити, или деяти свеще-осенение, или ино что, о нихже выше предречеся, до ныне от Благочествеишего Царя неданное, и от Святейшего Патриарха неблагословенное, да не будет дело самочиния. Впредь же аще кому благоволит Благочестивейший Царь, по совету со Святейшим Патриархом, дати что кому, тогда велети оному быти. И не точию Архимандритам и Игуменам, но и самим Архиереям ничтоже дерзати вящшее сего определения, или одежду якову пременити, или что приложити или отъяти, яко, и выше речеся, точию аще Благочестивейший же Царь и Святейший Патриарх повелят, и предзакониями писано кому, что утвердят. |
| Нилова Архимандрит и 30 монашествующих Калужской Мещовский Георгиевский По одному Строителю и по 6 монашествующих Малоярославецкий Николаевский Пустыни: Калужская Тихонова Козельская Введенская Оптина По Именному Указу 12 Декабря 1808 года к 7 велено прибавить 23 человека монашествующих Смоленской Рословльский Спасский По одному Строителю и по 6 монашествующих Юхновский Казанский Пустыни: Красногородищенская Ардынская Нижегородской Оранский Богородицкий По одному Строителю и по 6 монашествующих Островоезерский Троицкий Городецкий Феодоровский Арзамасская Высокогорская пустыня Курской Курский Коренной 30 человек монашествующих и больничных 10 Обоянский Богородицкий По одному Строителю и по 6 монашествующих Хотмыжский Богородицкий Знаменский Пустыни: Путивльская Молчинская Софрониева 30 человек монашествующих Глинская Богородицкая 1 Строитель и 6 монашествующих Владимирской Суздальский Васильевский По одному Строителю и по 6 монашествующих Переславский Николаевский Гороховский Николаевский Вязниковский Благовещенский Пустыни: Флорищева 1 Строитель и 30 человек монашествующих Золотниковская По одному Строителю и по 6 человек монашествующих Борковская Солбинская Лукиянова Введенская Островская Вологодской Сямский Рождественский По одному Строителю и по 6 человек монашествующих Лопотов Знаменский Филипповский Николаев Прилуцкий Лальский Архангельский Тотемский Спасосуморин Пустыни: Успенская Семигородная Преображенская Белавинская Владимирская Заоникиевская Тульской Новосильский Святодухов По одному Строителю и по 6 человек монашествующих Булевская Введенская Жабинская пустыня Вятской Орловский Спасский По одному Строителю и по 6 человек монашествующих Воронежской Преображенский Толшевский По одному Строителю и по 6 человек монашествующих Вознесенский Коротоякский Валуйский Успенский Успенский Предтечев Донецкий На войсковом содержании Успенский Кременский 1 Игумен и 55 человек монашествующих Девичий Преображенский Усть-Медведецкий, состоящий в войске Донском на войсковом содержании |
| Стали создаваться, школы для образования дочерей духовенства. Начало этому положено было ведомством Императрицы Марии в 1843 г., создавшим в Царском Селе такую школу. За ним стали открывать и другия школы в ряде городов. С 1860 г., с возбуждением в среде духовенства сословной самодеятельности, по епархиям начали создавать епархиальные женские училища, содержавшияся на средства епархиального духовенства. Училища эти создались во всех епархиях и имели очень большое значение. Представители духовной науки и проповедничества В 1805 г. издана «Краткая Церковная Российская история» митрополита московского Платона. До этого труда составители русской церковной истории, по отзыву проф. Н. Н. Глубоковского 51 ), ограничивались летописно-повествовательными сообщениями, митрополит же Платон, по его словам «держится собственно летописного распорядка,» но группирует свой материал более систематично и, главное, везде рисуется «любезным и привлекательным истории свойством – истины и безпристрастия», почему старательно применяет трезвый критицизм в обсуждении литературных сведений и жизненных явлений». В 1807–16 г.г. напечатана была «История Российской иерархии», в 6 частях, составленная совместно ректором новгородской семинарии Амвросием (Орнатским) , будущим епископом пензенским, и епископом вологодским Евгением (Болховитиновым) , будущим митрополитом киевским. Труд этот, изобилующий данными, дал прочное основание последующим трудам по русской церковной истории. Знаменский пишет: «Евгений до конца жизни занимался своими археологическими и историческими работами, посвящая свои труды преимущественно собиранию материалов, разработке первоисточников и всякого рода каталогизации. Во всех епархиях, где он служил – в Новгороде, Вологде, Пскове, Киеве – владыка Евгений везде изучал местные архивы, собирал сведения об иерархах, монастырях, святынях и составлял обо всем заметки, каталоги и цельные исследования. Так явились его «Разговоры о древностях Новгорода», материалы для истории вологодской иерархии, святых и монастырей, статьи о пермских древностях, «История княжества Псковского», «Летопись Изборска», Описание Киево-Софиевского собора и Киево-Печерской Лавры и др. |
| С незапамятных времён в старой ризнице Новгородского Софийского собора находятся два памятника отдалённой Новгородской старины. Это так называемые Иерусалимы или Сионы. Они привлекают к себе всеобщее внимание любителей и знатоков церковной старины; но до сих пор не получили научного освещения. В старых соборных описях они отмечаются лишь кратко, и, как само собою понятно, здесь, кроме некоторых внешних отличий их, нет никаких разъяснений по вопросам художественно-археологическим; нет здесь указаний ни на происхождение Иерусалимов, ни на их назначение, нет даже точного описания их внешних форм. Самый смысл их наименования «Иерусалимами и Сионами» – терминами, относящимися к историческим памятникам Палестины и применёнными в данном случае по соображениям особого порядка, составляет доселе загадку. Представители научного знания в продолжении целого столетия предлагали и предлагают попытки так или иначе осветить эти памятники, но попытки по увенчались успехом. Строго говоря, специального обследования Иерусалимов до сих пор не было ни одного. О них говорили попутно, при случае, иногда смешивали их с реликвариями и дарохранительницами: Ахенский Иерусалим до сих пор считается реликварием; в древностях Российского Государства Новгородские Иерусалимы помещены в главе о дарохранительницах. До последнего времени все обычно старались скорее просто отгадать смысл и назначение Иерусалимов, а не разрешить вопрос путём исследования самых памятников. В атом отношении удивительный успех имела случайно брошенная архиеп. Амвросием Орнатским странная гипотеза, объясняющая происхождение Иерусалимов тем, что они должны были заменять архиерейскую митру в церемонии великого выхода на литургии. Узость учёного кругозора и привязанность к старым символическим тенденциям и шаблонным формулам, которые часто, вместо прямого ответа на вопрос, только закрывают истинный смысл памятников, задержали живое движение научной мысли более чем на 50 лет. Для успешного разрешения вопроса об Иерусалимах необходимо отказаться от предвзятых взглядов и суждений и привлечь к делу для сравнения и учёного освещения предмета всю наличность относящихся сюда художественно-археологических и исторических данных. План нашего исследования таков: первоначально мы должны представить описание Новгородских Иерусалимов и определить время и место происхождения их: потом рассмотреть аналогичные памятники, находящиеся в других местах: путём сравнения Иерусалимов или Сионов со стороны их художественных форм с подобными же памятниками, хотя не относящимися к категории Сионов, но сходных с. ними по своим формам и историческому смыслу, решить вопрос о генезисе и историческом значении их. Строго придерживаясь почвы художественно-археологических данных, мы используем также и памятники исторического характера в той мере, в какой они необходимы дли уяснения существа дела. Результат нашего исследования не сходится ни с одним из мнений, высказанных по этому предмету нашими учёными предшественниками. |
| Среди источников по XVIII столетию на первом месте стоит «Полное собрание законов Российской империи» (ПСЗ, 2 ПСЗ и 3 ПСЗ), в котором помещены почти все указы российских императоров, касающиеся Русской Церкви. Первые три тома содержат материал по XVII в., например, в 1-м томе воспроизводится «Уложение 1649 г.». «Духовный регламент» Петра Великого находится в 6-м томе, 3718. ПСЗ охватывает эпоху от 1649 до 1825 г. (45 т.), 2 ПСЗ — эпоху от 1825 до 1881 г. (55 т.), и 3 ПСЗ — от марта 1881 г. до 1913 г. (33 т.). Даже после кодификации русского права в виде «Свода законов Российской империи» (15 т., изд. 1832, 1842 и 1857 гг.; для истории Церкви особенно важны т. 1, ч. 1, § 40–43, а также т. 11/13, 14) и «Свода» 1906 г. указы императоров сохраняли законодательную силу. Еще следует упомянуть «Полное собрание постановлений и распоряжений по Ведомству православного исповедания» (ПСПиР) и «Описание документов и дел Святейшего Правительствующего Синода» (ОДДС) (ср.: Herman. S. 87). Оба эти собрания содержат обширный материал по истории монашества и монастырей. В ОДДС часто приводятся подробные выдержки из постановлений и распоряжений Святейшего Синода. По XIX в. можно назвать еще одно большое собрание, в котором в основном помещен материал по внешней истории монашества (статистические сведения, даты основания некоторых монастырей, распоряжения Святейшего Синода и др.) — «Всеподданнейшие отчеты обер-прокурора Святейшего Синода» (Отчеты) за 1836–1914 гг. Много сведений можно почерпнуть из «Истории российской иерархии» (ИРИ) (6 т. в 7 кн., М., 1807–1815) , в основном составленной митрополитом Евгением (Болховитиновым, † 1837), хотя ее часто приписывают епи-скопу Амвросию (Орнатскому, † 1827), который написал лишь часть текста. Для истории монашества особенно важны тома 2, 3–6. Труд этот, однако, не свободен от ошибок, что приходится учитывать при использовании его материалов. Таковы важнейшие собрания источников как по общей истории Русской Церкви, так и по истории монашества. На другие источники и на соответствующую литературу ссылки даются в примечаниях. Пока еще, к сожалению, нет подробного обзора источников; надеемся в будущем составить такой обзор, он будет небесполезен для исследователей и студентов. |
| 103–114). 495 Судя по заискивающему тону первого (после перерыва) письма Калайдовича к Евгению (от 28 июля 1819 г., Бессонов, стр. 108–109), мы склонны думать, что Калайдович и был главным виновником происшедшей между ними размолвки. Насколько последняя была сильна, можно судить но тому уже одному, что Евгений в интересах даже науки не хотел воспользоваться при первом издании Словаря (1818 г.) биографиями Луки белгородского и Кирилла туровского , если, впрочем, они были присланы ему Калайдовичем, прибавившим их к черновому экземпляру Словаря, который находится в московском историческом Обществе. 497 Исключение составляет разве новоспасский архимандрит Амвросий Орнатский , поправкою которого (л. 29 «Дополнений») о годе вступления на митрополичий престол митрополита Макария и об его Минеях, хранящихся в московском Успенском соборе, Евгений воспользовался (Сл. дух. пис. т. II, стр. 11 и 13 по 2-му изданию). 498 Весьма характерный факт для того, чтобы судить о косности целой ученой корпорации, нехотевшей поторопиться таким важным делом, как издание Словаря писателей, в котором тогдашняя Россия имела самую настоятельную нужду. Понятна после этого желчь Евгения, заключающаяся в следующих строках его письма к Анастасевичу от 1 января 1817 г. (из Пскова): «Наше московское Общество истории и древностей опять заснуло и вот уже два месяца ничего о делах своих в московских газетах не объявляет. Правду сказать, при нынешнем президенте Бекстове и членах нечего успешного ожидать и опять всех отрешить должно, как первоначальных. Они даже готового уже, собранного, исправно издать не умеют» (Древняя и Новая Россия, 1880 г. т. 18, стр. 612. Ср. Там же, стр. 359, письмо от 11 ноября, 1814 г.). Или вот что писал Сопиков Калайдовичу еще 4 декабря 1814 года: «Прошу уведомить, скоро-ли Общество приступит к изданию Евгениева словаря? Автор в письме своем с равнодушием говорит, что он и сам не знает, когда его напечатают. Не стыдно-ль Обществу, столь полезную и всемы любителями нашей словесности нетерпеливо ожидаемую книгу так долго держать под спудом. Какие у нас пустые и гнилые Общества! Напрасно только важным титлом величаются. Один способный человек при довольных средствах, право, больше сделает» (Зап. Ак. Н. 1883 г. т. 45 стр. 22–23). |
| Спустя несколько лет, именно в 1815 г., когда пр. Евгений вместе с Амвросием Орнатским издавали 6-ю и последнюю часть «Истории российской иерархии» и когда они сделали тут (стр. 859–1054) «Прибавление в дополнение» к ранее изданным частям, первый счел своим долгом пополнить кстати и свое «Всеобщее хронологическое обозрение... российских духовных училищ» (стр. 914–923). Здесь он говорит о сформировании известного нам «Комитета», его задачах, выработанных им постановлениях, составе членов и закрытии его с учреждением постоянной «Коммиссии духовных училищ» (следует перечень ее членов) и о «проэкте», ею предложенном на Высочайшее усмотрение. Все это автором, заимствовано из того же самого «Проэкта», напечатанного в 1810 г., и из «Доклада» (1808 г.). Замечательно, что преосвященный и на этот раз долее останавливается на вопрос о содержании наших школ (стр. 918–919), чем, напр., на их учебном курсе. Свое дополнение он заканчивает сообщением кратких сведений об открытии преобразованных, Московской и С.-Петербургской академии с их окружными семинариями и училищами, причем буквально приводятся два имлне указа 1814 г. м. Амвросию и вместе Коммиссии духовных училищ (стр. 920–922). Судя уже по предыдущему, нельзя сказать, чтобы Евгениевское «Обозрение» отличалось безусловною полнотою. Еще в октябре 1807 г. петербургский митрополит Амвросий, получивши для просмотра те рукописные листы «Истории российской иерархии», где помещалась работа нашего ученого архипастыря, писал последнему: «Калужский ( Феофилакт Русанов , присутствовавший в тот год в Синоде) на вас негодуешь, что о семинарии калужской или о заведении ее с прочими опущено. Я дивлюсь, откуда сие произошло, – надобно поправить». Отвечая на это, наш автор заметил, что «пропуски сделан неумышленно». (Рук. сб. Киево-Софийской соборной библ. 606). Впоследствии, когда Амвросий Орнатский готовил 1-ю ч. «Истории российской иерархии» к повторному изданию, он точно также заметил у преосв. Евгения некоторые пропуски. Так им были пропущены указания на основание в начале XVII в. Гедеоном, еп. львовским, гимназии и типографии – в 1702 г. в Ростове св. Димитрием (Тунтало), школы и о позднейших (до 1769) ее преобразованиях, в первой половине XVII в., о числе русских школ в Коломенской епархии: об учреждении в феврале 1826 г. школы для священнослужительских детей в Рязани: о начале, в 1730 г. вологодской семинарии, о заведении в 1737 г. епископом устюжским Лукою училища в великом Устюге; о заведении в 1740 г. в Рязани латинских школ; об учреждении в 1744 костромской семинарии и дальнейшей ее судьбе (до 1807 г.); в 1786 г. об учреждении семинарии при еп. Переяславском в Польше 455 . |
| Ученые и подвижники. Часть 1 Митрополит Евгений (Болховитинов) История Русской Церкви как отдельная отрасль исторической науки начинается в XIX веке. В Древней Руси, с ее специфическим летописным взглядом, история церковная не отделялась от гражданской, а XVIII столетие, с его огромным интересом и весьма серьезными трудами по светской истории, не внесло существенного вклада в разработку истории церковной в значительной мере из-за своего рационалистического пафоса. Отдельные исследования как русских, так и иностранных ученых, сохранившиеся в рукописях, остались известны лишь узкому кругу специалистов. Первой систематической работой на эту тему в России была «Краткая российская церковная история» митрополита Московского Платона (Левшина), изданная в 1805 году. Несомненными достоинствами ее были критическое отношение к достоверности исторических источников и особый дар исторического прозрения у автора. Следующим крупнейшим трудом по истории Русской Церкви стала работа, не утратившая своего значения вплоть до недавнего времени. Это «История Российской иерархии» (М., 1807–1815), задуманная замечательным деятелем русской церковной историографии митрополитом Евгением (Болховитиновым), осуществленная его энергичным и деятельным помощником, префектом Новгородской семинарии иеромонахом Амвросием (Орнатским), впоследствии епископом Пензенским, а затем, после смерти последнего, вновь отредактированная и частично переизданная самим митрополитом Евгением. Митрополит Евгений (Болховитинов) родился в 1767 году в Воронежской губернии, в семье бедного священника. Оставшись в 10 лет сиротой, Евфимий, как его звали в миру, поступил в архиерейский хор, затем в Воронежскую семинарию. В 1785 году он был послан в Москву, в Славяно-греко-латинскую академию. Хотя академия тогда и входила в единую систему духовных школ вместе с Московской духовной семинарией, но, будучи исторически первым высшим учебным заведением России, сохраняла некоторую широту и универсальность образования, а также традиции классической школы, заложенные еще братьями Лихудами. |
|
|
