| Жертвоприношение Авеля. Мозаика ц. Сан-Витале в Равенне. Ок. 547 г. Жертвоприношение Авеля. Мозаика ц. Сан-Витале в Равенне. Ок. 547 г. В Qui pridie, к-рое основано на Мф 26. 26 сл. (в испан. памятниках называется Missa secreta и начинается словами: «In qua nocte» (В ту ночь, в к-рую), т. е. цитатой из 1 Кор 11. 23 сл.), иногда встречается небиблейская вставка («...встав посреди учеников Своих апостолов и взяв хлеб...»), придающая institutio послепасхальное измерение (ср.: Ин 20. 19-26; Лк 24. 36). Post mysterium обычно содержит анамнесис, эпиклесис и славословие. Содержание этой молитвы впервые раскрывается еп. Фульгенцием Руспийским ( 533): «...в момент жертвоприношения вспоминаем Его смерть, молим о даре благодати для нас через пришествие Св. Духа» ( Fulgent. Rusp. Contra Fabianum. 28. 17//CCSL. 91A. P. 813). Однако в древнейших рукописях (Monacensis и Сакраментарии миланского палимпсеста) она представлена в виде 2 молитв - Praefatio и Contestatio, к-рые являются следом древнего intercessio. Эпиклесис в памятниках Г. о. выражается разнообразно. В Missale Gothicum он встречается как в Post mysterium (5 типичных пневматологических, в 2 упоминается только Бог Отец, 1 обращен ко Христу), так и в Praefatio missae и в Post Sanctus (обе молитвы обращены ко Христу). Основная идея этих молитв - прошение благословить предложенные Дары. Роль Св. Духа более выражена, чем в рим. каноне мессы, но все же подчинена Отцу. Нек-рые молитвы поддерживают идею преложения (transformatio) Даров в Тело и Кровь Св. Духом (Missale Gothicum. 57, 154, 431). Заключительные славословные формулы анафоры не всегда в рукописях выписываются полностью. Среди них встречаются как древние варианты субординации (слава Отцу через Христа со Св. Духом), так и внешне бинитарные (слава Отцу через Христа) (Missale Gothicum. 311; Missale Gallicanum Vetus. 241). После анафоры совершался обряд преломления (fractio) с пением антифона (аналог confractorium в амвросианском обряде). Частицы Агнца полагалось выкладывать на патене в форме креста (3-е прав. Турского II Собора 567 г.). После обряда смешения (commixtio) священник читал краткую молитву Ante orationem dominicam (Прежде молитвы Господней). Затем всем народом читалась молитва «Отче наш» (Pater) с эмболизмом Libera nos (но более кратким, чем в рим. обряде). Далее епископ благословлял народ, после чего месса считалась оконченной и верные могли уйти (47-е прав. Собора в Агде 506 г.; 26-е прав. Орлеанского Собора 511 г.; 32-е прав. Орлеанского Собора 538 г.; Caes. Arel. Serm. 73, 74, 76; Greg. Turon. De mirac. 2. 47). Причащение же рассматривалось как дополняющий службу, но не обязательный элемент ( Greg. Turon. Hist. Franc. 9. 3). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание «GLORIA IN EXCELSIS DEO» [лат. «Слава в вышних Богу»], лат. версия великого славословия ; иначе называется Hymnus angelicus (Ангельский гимн) или Laus angelorum (Хваление ангелов). Лат. перевод с греч. языка появился в IV в. Одним из вероятных переводчиков еще в средние века считался Иларий Пиктавийский ( Alcuin. De div. offic.//PL. 101. Col. 1248), к-рый в 360 г. был в ссылке на Востоке ( Beleth. Rationale div. offic. 36). Древнейшая лат. редакция сохранилась в Антифонарии из Бангорского мон-ря (Ambros. C 5 inf. Fol. 134, VII в.). К греч. версии Александрийского кодекса близок текст G. в Псалтири Вольфкоза из аббатства Санкт-Галлен (Sang. 20, IX в.), а к редакции «Апостольских постановлений» - текст G. из амвросианского Антифонария (Lond. Brit. Lib. Add. 34209, XII в.). Основное отличие от версии Александрийского кодекса (кроме того, что лат. версия короче) - в наличии слов Tu solus altissimus (ср.: Пс 82. 19). В конце лат. версии имеется упоминание о Св. Духе, как в арм. версии (Cum sancto Spiritu). В Псалтири Вольфкоза после слов Glorificamus te добавлены слова hymnum dicimus tibi, написанные почерком, относящимся к более позднему времени (ср.: Const. Ap. 7. 47-48 и эти же слова в испано-мосарабском из Леона (XI в.) и в амвросианском Антифонариях). Различные формы эмболизма G. содержатся в амвросианском Антифонарии, в кельт. книге гимнов XI в. (Liber Hymnorum) и в галликанском Миссале из Боббио (VIII в.). В XI-XVI вв. текст G. был интерполирован тропами (из 56 известных средневек. мелодий G. 23 с тропами). Нек-рые средневек. рукописи содержат текст G. на лат. и греч. языках (известна практика попеременного пения на 2 языках). В древних амвросианском и галликанском обрядах G., подобно великому славословию на Востоке, пелось на службе Laudes ( Caes. Arel. Reg. ad monach. 21). В Антифонарии из Бангорского мон-ря имеется подзаголовок к G.- Ad vesperum et ad matutinum. Вероятно, такая же практика существовала в древней испано-мосарабской традиции (13-й канон Толедского IV Собора (633) не связывает G. с евхаристическим богослужением). Однако в Антифонарии из Леона имеется подзаголовок к G. - Item ad missam. В рим. обряде (а под его влиянием в амвросианском и в испано-мосарабском) G. поется в начале мессы после Kyrie (в амвросианском - перед Kyrie; в испано-мосарабском - после praelegendum). |
| Первое слово G. интонируется священником, затем от слов «in excelsis Deo» и до конца исполняется общиной или хором. Как и в др. жанрах литургической монодии, муз. синтаксис G. подчиняется членению словесного текста. Известно свыше 50 средневек. напевов. Мелодика G. очень разнообразна: наиболее древние напевы (известны начиная с X в.) просты, силлабичны, опираются на архаичные типовые формулы. К ним относятся G. XV/43 и G. XVIII (рим. цифра обозначает номер напева в ватиканских изданиях, араб.- в каталоге Д. Боссе), входящие в Liber usualis, а также амвросианские напевы G. (напр., G. ad libitum IV). В средние века для вновь устанавливаемых праздников сочинялись более развитые, украшенные и распевные мелодии. Нередко мелодии G. (напр., древняя невматическая G. A/39 негригорианского, возможно франк., происхождения) подвергались тропированию (см. ст. Троп ), нек-рые - возможно, уже в процессе создания (напр., G. IX/23, написанная в Сев. Франции в нач. XII в.). В рукописях IX-X вв. встречается мелодия G. в невматическом стиле c греч. текстом великого славословия (Doxa in ipsistis), к-рая может иметь визант. происхождение; нек-рые фразы из этой мелодии используются также в напеве с лат. текстом G. XIV/11, известном по источникам X в. Основной диапазон древних напевов G. не выходит за пределы сексты, но встречается его расширение вверх на малую, большую секунду или малую терцию, не нарушающие общей структуры напева. В напеве невматического стиля G. IV/56 неск. раз повторяется одна и та же мелодическая формула, заметно варьирующаяся во вводном и заключительном разделах в соответствии со структурой словесного текста. Благодаря встречающимся 4 скачкам на терцию вверх за пределы основного диапазона мелодии и 4 акцентам на ступени, лежащей вне повторяющихся мелодических оборотов, создается впечатление разнообразия и расширения формы напева. В дальнейшем развитие мелодий происходило путем расширения диапазона до септимы и даже ундецимы, часто в восходящем движении в отдельной фразе, притом что в целом напевы становятся менее разнообразными в модальном отношении. В XI в. появляются, а в XIV в. получают широкое распространение многоголосные композиции для G. и ее тропов. |
| В нач. IX в. на смену Древнему и Франкскому Г. на всем лат. Западе, за исключением Миланского архиеп-ства (сохраняющего свои особенности богослужения вплоть до наст. времени - см. ст. Амвросианский обряд ) и Иберийского п-ова (где унификация репертуара последовала в кон. XI в.), пришел т. н. Новый Г., составленный в нач. IX в. в Сев. Франции в ходе литургических реформ в правление Людовика Благочестивого, предположительно Бенедиктом Анианским ( 821), по др. версии - Валафридом Страбоном ( 849). Древнейшие сохранившиеся списки Нового Г. относятся к IX-X вв.: Österreich. St. Paul Stift. 25.2.31b; Karlsruhe. Badische Landsbibl. Aug. CXCV; Düsseldorf. Landes- und Stadtbibl. B. 3; Köln. Erzbischöfliche Diözesan- und Dombil. 106; Manchester. John Rylands University Lib. Deansgate Branch. 116; Trier. Stadtbibl. 1245/597, а также т. н. Босуортская Псалтирь (Lond. Brit. Lib. Add. 37517) и Дарэмский Ритуал (Durham Cathedral. A.IV.19) ( Gneuss. 1974. P. 413). В состав Нового Г. входят как произведения IV-VI вв.: «A solis ortus cardine» Седулия , «Pange lingua» и «Vexilla regis» Венанция Фортуната , части из «Liber cathemerinon» Пруденция , так и Г., созданные в каролингскую эпоху, напр. «Ut queant laxis» и «Veni creator Spiritus», приписывающиеся традицией соответственно Павлу Диакону и Рабану Мавру . Новый тип книги включает в себя дополнительные гимны для вечерни и ночной службы в разные дни недели, праздники и дни памяти святых в течение года. Первоначальный репертуар Нового Г. насчитывал 41 песнопение, к кон. IX в. он увеличился до 62, в X в. он составлял ок. 100, в XI в.- от 200 до 300 гимнов. Расширение репертуара происходило гл. обр. путем составления особых гимнов для отдельных дней недели и для малых часов, для летнего и зимнего периодов, для дней памяти святых (особенно в многочисленных новых службах). Выявление нового репертуара затрудняется во-первых тем обстоятельством, что и старые, и новые тексты могли быть распеты как на традиционные, так и на вновь составленные мелодии, а во-вторых явлением divisio - делением пространных гимнов на группы строф в качестве отдельных песнопений, напр. для различных служб в рамках одного литургического дня. |
| Ольга Седакова. Из приступа небывалой свободы Насколько грешным имеет право быть писатель, в каком случае не надо читать книг и чем можно победить страх 16 февраля, 2016 Насколько грешным имеет право быть писатель, в каком случае не надо читать книг и чем можно победить страх Сергей Аверинцев говорил, что она в своем творчестве следует апостолу Павлу: «Не сообразуйтесь с веком сим», а Никита Струве – что ее поэзия и проза «сами по себе похвала поэзии». Ольга Седакова в новой книге издательства Никея «Миряне – кто они?» рассказывает о том, насколько грешным имеет право быть писатель, в каком случае не надо читать книг, и чем можно победить страх. Ольга Александровна Седакова – поэт, переводчик, филолог. Родилась в Москве в 1949 году в семье военного инженера. Стихи писала с детства. В школу пошла в Пекине, где в это время работал отец. В 1973 году окончила филологический факультет МГУ, славянское отделение. Отношения ученичества связывали ее с С.С. Аверинцевым, Ю.М. Лотманом, М.В. Пановым, Вяч.Вс. Ивановым, Н.И. Толстым. Самостоятельно изучила несколько европейских языков (например, итальянский и немецкий, чтобы иметь возможность читать Данте и Рильке в оригинале). Работала референтом по зарубежной филологии в ИНИОНе. Переводила европейских поэтов, драматургов, философов, богословов. Благодаря этому многие в СССР познакомились с новыми переводами Рильке, Элиота, Тиллиха. Однако ни стихи, ни переводы Ольги Седаковой до 1989 года в СССР не публиковались, ходили лишь в самиздате. Первая книга стихов вышла в Париже в 1986 году. К настоящему времени издано 46 книг стихов, прозы, переводов и филологических исследований (на русском, английском, итальянском, французском, немецком, иврите, датском, шведском). С 1989 года Ольга Седакова преподает в различных университетах мира, читает публичные лекции, участвует в фестивалях поэзии. С 1991 года – сотрудник Института мировой культуры (философский факультет МГУ). Кандидат филологических наук. Доктор богословия honoris causa (Минский европейский гуманитарный университет). Лауреат различных премий, в том числе премии Александра Солженицына и Данте Алигьери, а также премии «Мастер» гильдии «Мастера литературного перевода». Офицер Ордена искусств Французской Республики, академик Амвросианской Академии (Флоренция). Предотвращение катастрофы |
| Его сочинения недавно стали известны, после того как кардинал Май, открывший их в Амвросианской библиотеке издал в свет под заглавием Corn. Frontenis opera inedita cum epistolis item ineditis Antonini Pii, М. Avrelii, L. Veri et Appiani. Но в этих сочинениях нет речи против христиан. 27 В переводе о. П. Преображенского слова в скобках пропущены. 28 Об этом изречении Сократа упоминают Лактанций (О Божественных установлениях. III, 19) и блж. Иероним (Апология против Руфина. 8). См. Ксеноф. Memorabil. 29 Академия в Афинах была учреждена Платоном. В середине III в. до новой эры во главе Академии стоял Аркезилай, считавшийся основателем Средней академии. Карнеад (II в. до новой эры), основатель Третьей академии, развивая скептицизм Аркезилая, доказывал недостоверность познания и чувственного восприятия. 30 Симонид (VI — V вв. до Р.Х.) — греческий поэт. Жил при дворе Сиракузского тирана Гиерона. 31 Плавт Тит Макций (ок. 254-184 до Р.Х.) — Римский комедиограф. Цецилий называет так Октавия иронически. 32 Возможно, намек на простоту христиан, которые по большей части были люди неученые, ремесленники и т. п. 33 Великий римский поэт Вергилий Марон (70–19 до Р.Х.), родившийся близ Мантуи. Автор «Энеиды». 34 Анаксимен из Милета (VI в. до Р.Х.), ученик продолжателя философии Фалеса Анаксимандра. 35 Диоген из Аполония — последователь Анаксимена. 36 Ксенофан — (VI-V вв. до Р.Х.) родоначальник элейской школы. 37 Антисфен из Афин (IV в. до Р.Х.) — основатель школы циников. 38 Спевзипп — возглавлял Академию после Платона. 39 Стратон — (III в. до Р.Х.) — ученик Феофраста, перипатетик. 40 Зенон (IV-III вв. до Р.Х.), Хризипп (280-209 до Р.Х.) и Клеанф (сер. III в. до Р.Х.) — философы-стоики. 41 Продик с острова Кеос (V в. до Р.Х.) — греческий софист. 42 Систр — металлическая гремушка у египтян, употребляется при служении Изиде для оплакивания пропавшего Озирдса. 43 Кинокефал или Анубис — египетский бог в виде человека с головою собаки, спутник и страж богов подобно греческому Меркурию. 44 Вероятно, Остан, о котором упоминает Плиний (XXX, 1) и Августин (О крещении, против донатистов. |
| Как и для св. Амвросия, мысль об идейном единстве всего Откровения служит для Августина основанием для применения пневматического экзегезиса в довольно обширных размерах. Он обозначает его терминами отчасти амвросианскими, отчасти своими собственными: он говорит о зерцале в гадании (speculum in aenigmate) в Писании 3509 , о фигуральном способе выражения (figurate dictum) Писания 3510 , об аллегории и загадке (allegoria et aenigma) 3511 , о букве и духе Писания, чему он посвятил даже особое творение под названием «De spiritu et littera» [«О духе и букве»]. Но на практике экзегезис Августина оказывается гораздо менее произвольным и более умеренным, чем экзегезис Амвросия. Специальные исследователи его творений открывают в них особые экзегетические правила, или каноны, формального и материального характера. Первый, формальный канон, гласит: при объяснении Священного Писания не допускай «ничего против Писания», или же: объясняй «Писание из Писания», т. е. объясняй одно место другим, темное ясным. По смыслу второго, материального канона, «Писание должно объясняться по сознанию и жизни Церкви», т. е. при этом не должно допускать «ничего противного церковному учению и церковной жизни» 3512 . Из отдельных, в своё время отмеченных нами экзегетических приёмов Амвросия, мы у Августина изредка встречаем символику собственных имён: название «Иерусалим» для него, например, означает видение мира (visio pads) 3513 , Пасха – переход (transitus) 3514 . Любит блж. Августин также и символику чисел, хотя в деталях он всё же расходится со своим учителем: мир был создан в шесть дней по причине совершенства этого числа (propter senarii numeri perfectionem), так как это число первое в ряду других чисел составляется из своих частей – шестой, третьей и половины, т. е. одного, двух и трёх, которые, будучи сложены вместе, образуют шестерицу 3515 ; число семь уважается не как число священное, как у Амвросия, а опять же как число совершенства и покоя 3516 . В некоторых, хотя и редких, случаях обнаруживается полная солидарность между обоими нашими писателями в объяснении отдельных библейских повествований и событий. |
| Если литургическое «действо» есть некоторое соответствие античного театра, то соответствием самой драмы окажется поэзия гимнов. Не случайно она принимает на греческой почве явственно драматизированные формы с колоритной диалогизацией библейского повествования. Гимнограф Роман, прозванный современниками Сладкопевцем (ум. после 555 г.), и его товарищи по жанру придумывают длинные, взволнованные, риторически построенные речи, которыми обмениваются персонажи гимна. Однако со временем драматическая динамика угасает, уступая место статике словесного узора. Один из наиболее ранних тому примеров – «Акафист Богородице» (VI-VII вв.). Гибкость и виртуозность стиховой орнаментики достигают в этой поэме единственной в своем роде степени. Но движения здесь нет. Это не значит, что поэма однообразна: напротив, она играет неистощимым разнообразием оттенков лексики и эвфонии, но это разнообразие родственно пестроте арабесок – за ним нет динамики. И притом именно в своей статичности Акафист – точный коррелят произведений ранневизантийской живописи и архитектуры. Здесь достигнуто столь же цельное единство поэтического текста и архитектурного пространства, как некогда в аттическом театре и аттической трагедии времен Софокла. Сакральная поэзия латинского Запада чуждается таких пышных убранств: она отмечена терпкой аскетичностью и ясной простотой интонаций. Потомки практичных римлян, работавшие над уловлением душ в суровой обстановке варварских завоеваний, не имели ни времени, ни охоты к погружению в эстетику самодовлеющей обрядности. Чиноначальником латинской гимнографии был старший современник Августина – Амвросий Медиоланский (ок. 335–397 гг.), трудами которого в Медиолане (Милане) укоренилась очень прочная традиция «амвросианского» церковного пения. Для его гимнов характерны красота ясности и обаяние суховатой дидактической вразумительности. Выработанная Амвросием поэтика толковой простоты была способна при нужде к еще большему упрощению; а нужда не замедлила наступить. Мы приведем строфу из одного гимна, созданного уже в самом конце описываемой нами эпохи или, возможно, в начале следующей, когда переход от античности к Средневековью давно был пройден. Поэтичность этого гимна поистине «сделана из ничего»: простейшие слова, отрывочные фразы, детский синтаксис, элементарная «складность», при которой слова действительно «складываются» друг подле друга, как камни в постройке. Вот он: |
| Таким образом, неканонические книги и добавления не исключаются не только из домашнего. но и из церковного чтения и пения для всех верующих православных христиан. Эти книги и отделы, входя в состав издаваемой Православной Церковью Библии, признаются Церковью отделами церковными, полезными не только для домашнего, но и для церковно-богослужебного чтения. 184 Руководясь изложенными общими православно-богословскими положениями, перейдем к частному обозрению неканонических книг, из коего увидим полное соответствие между их внутренним достоинством, заключающимся в содержании их, и внешним авторитетом, сообщаемым им приведенным суждением Православной Церкви и ее богословов. Сначала исагогически обозрим: А) цельные неканонические книги, а затем Б) неканонические дополнения в канонических книгах. А) неканонические книги По характеру содержания и изложения неканонические книги, подобно каноническим, разделяются на исторические, учителъные и пророческие К историческим относятся: Товита, Иудифь, 2-я Ездры, 1, 2 и 3 Маккавейские книги; к учительным: Премудрость Соломона и Премудрость Иисуса, Сына Сирахова; к пророческим: Варух, Послание Иеремии и 3-я книга Ездры. В указанном порядке обозрим неканонические книги, а после них неканонические дополнения. Неканонические книги, хотя и были написаны некоторые из них на еврейском или арамейском языках, не сохранились в этих подлинниках, а в большинстве сохранились лишь в греческом, латинском, сирском и других более поздних переводах На греческом языке сохранились в ватиканском, александрийском, синайском, Ефремовом, Венетском и других древних списках перевода LXX толковников. 185 На латинском языке: в древне-италийском и Иеронимовом переводах и их списках. 186 На сирском языке в списках (особенно Амвросианском) переводов Пешито и сиро-гекзаплярного. 187 Критические печатные издания их греческого текста также соединяются с текстом перевода LXX толковников. Таковы: Holmes et Parson. V vol. 1827 г. 188 Tischendorf. 1850 1887 гг. De Lagarde. Librorum V. T canonicorum graece. Раг. 1. 1883 г. (Исторические книги). Swete. The old Testament in Greek. 1884 1894 гг. и 1895 99 гг. Ha латинском: Sabatier и Vercellone 189 На сирском: Ceriani. 190 Ценное отдельное издание с критической обработкой неканонических книг на греческом языке: Fritzsche. Libri Apocryphi Veteris Testamenti. Leipz. 1871; в сирском переводе: De Lagarde. Libri Apocryphi Veteris Testamenti Syriace. Lips. 1861 г. |
| Замечательно, что очень разнообразный текст повествования о Сусанне сохранился и в сирском переводе. Исследователи насчитывают четыре редакции этого перевода: 1) редакция Амвросианского кодекса сиро-гекзаплярного перевода, сделана с LXX; 2) первая редакция изданная в полиглотте Вальтона, составленная с Феодотиона; 3) вторая редакция, помещенная также у Вальтона, но очень отличная от всех других редакций, и греческих и сирских, повествования о Сусанне 423 и, наконец, 4) отрывки перевода, изданные Де-Лагардом (Apocrypha Syriace). Очевидно, повествование о Сусанне очень распространено было в древнеиудейском и христианском обществе и свободно разнообразилось, дополнялось и сокращалось переписчиками и корректорами... Латинский перевод древне-италийского вида, цитуемый Тертуллианом и Викторином, сохранился в незначительных отрывках и близок к переводу Феодотиона; перевод Иеронима составлен с Феодотиона. Древний (по Симеоновскому списку) и современный славянский и русский переводы составлены с Феодотиона и близки к александрийскому кодексу и Исихиевской рецензии. 424 Подобно предыдущему отделу (13:24–90), и этот в книге Даниила занимает различное место. В списках Феодотиона по александрийскому кодексу он помещается пред первой главой книги Даниила, также и в Московском издании перевода LXX, в списке перевода LXX (Codex Chisianus), в ватиканском кодексе, вульгате и наших славянском и русском переводах помещается в 13 главе кн. Даниила. Более важен для нас историко-богословский авторитет этого отдела. Не решая вопроса о гипотетическом оригинале, остановимся на известном ныне греческом тексте его. Последний доставляет серьезное недоумение своим началом. В переводе LXX оно таково. «Из пророчества Аввакума, сына Иисусова, из колена Левина, был некий человек, священник, по имени Даниил, сын Авала, сожитель царя Вавилонского» Эти надписание и начало, не имеющие себе параллели (об Аввакуме) и даже стоящие в противоречии (пророк Даниил происходил из Иудина колена и не был священником) с канонической историей, очень затрудняют апологетов отдела и побуждают воспользоваться переводом Феодотиона, где читаем так: «Царь Астиаг приложился к отцам своим, и Кир Персиянин приял царство его. |
|
|
