| В жизни богомилы были строгими аскетами: удалялись от браков, не употребляли мясной пищи и тому подобное. Источником своего учения они признавали все Священное Писание Нового Завета, кроме Евангелия Иоанна, вместо которого у них было свое, апокрифическое, Иоанново евангелие; из Ветхого же Завета они принимали только псалмы и пророков. Кроме того, у них в большом употреблении были апокрифические сочинения. В устройстве своей общины богомилы хотели подражать апостольской Церкви – у них было 12 апостолов, над которыми возвышался еще главный начальник секты. В первый раз богомильская ересь была открыта византийским правительством в начале XII века. В Константинополе ходили о ней темные слухи. Император Алексей Комнин обратил на них внимание и после розысков, соединенных с пытками, ему удалось узнать, что во главе секты стоит монах Василий. Пригласив к себе этого монаха, император притворно высказал свое желание сделаться членом его общества и просил рассказать об учении богомильском. Василий поддался хитрости и открыл все, относящееся до секты. Между тем во время его беседы с императором в соседней комнате, отделенной только завесою, сидели скорописцы и записывали его слова; здесь же собраны были высшие духовные и светские лица. Поэтому, когда Василий кончил и приподнялась завеса, сейчас же начался над ним суд. Василий не отказывался от своих слов. Его заключили в тюрьму. Вместе с ним схватили многих других богомилов, в том числе и 12 апостолов, и также заключили в тюрьму. Одни из них признали себя принадлежащими к секте, другие не признали. Для того чтобы узнать, кто из захваченных действительно принадлежит к богомильской ереси, император употребил следующее средство. Объявив, чтобы все готовились к смертной казни, он приказал поставить на площади два костра и при одном из них крест. Те, которые, идя на казнь, молились перед крестом, признаны были не принадлежащими к секте и после наставления были отпущены. Прочие же посажены были в тюрьмы на пожизненное заключение. Сожжен был один только Василий (1119 г.). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ВАСИЛИЙ († нач. IX в.), архиеп. Фессалоникийский (после 904 - ранее 925), визант. агиограф. Сведения о нем содержатся в Житии прп. Евфимия Нового Солунского († 889), составителем к-рого он является, за что и был прозван Синаксаристом. Написанное им житие отличается обилием исторических и топографических сведений. В. написал также службу прп. Евфимию с каноном 2-го гласа (греч. текст службы издан Л. Пти, в совр. греч. изд. Миней отсутствует, в рус. Минеях помещен без указания авторства). В. пострижен в монахи ок. 875 г. прп. Евфимием, подвизался на Афоне и в Фессалонике. Основал на Св. Горе обитель Вознесения (или св. Василия), к-рая существует до наст. времени и подчинена Хиландарскому мон-рю. После смерти архиеп. Иоанна был избран на Фессалоникийскую кафедру. Иногда ошибочно именуется святым в результате смешения с др. Василием , архиеп. Фессалоникийским, бывш. прежде митр. Гортинским ( Лопарев; ΘΗΕ. Τ. 3. Σ. 698). Ист.: BHG, N 655; Petit L. Vie et office de St. Euthyme le Jeune//ROC. 1903. N 8. P. 501-536; idem. P., 1904. (BHO; 5). Лит.: Petit L. Les évêques de Thessalonique//EO. 1901. T. 4. P. 221; idem. ROC. 1903. T. 8. P. 168-205; Лопарев Х. М. Греч. жития святых VIII-IX вв. Пг., 1914. Ч. 1. С. 469-476; ΘΗΕ. Τ. 3. Σ. 698. Василий (? - 1099 или 1110/11), богомил, ересиарх. Место рождения и этническая принадлежность точно неизвестны. По словам Евфимия Зигабена (Panopl. dogm. XXVII 52), В. изучал ересь богомильства 15 лет и 40 лет ее проповедовал. Возможно, вначале он был монахом, а затем стал врачом, но носил монашескую одежду; Анна Комнина приняла его за монаха (Alexias. XV 8), поскольку все богомилы носили одежду черного цвета и закрывали лицо. В., как и др. богомильские учители, имел 12 учеников-«апостолов». Имп. Алексей I Комнин (1081-1118), к к-рому был приведен схваченный В., принял его приветливо и убедил ересиарха, что хочет лучше узнать его веру. Поддавшийся на хитрость В. подробно изложил богомильское учение императору, а стоявший за завесой писец записал его слова. Впосл. эта запись в переработанном виде вошла в 27-ю гл. «Догматического всеоружия» Евфимия Зигабена. |
| Начало 1092 г. Алексей I Комнин встретил по обыкновению подготовкой к новым походам. Константин Далассин добивал Чаху, а сам император боролся с узурпаторами – дукой острова Крит Кариком и Рапсоматом – правителем Кипра, решившими отложиться от Римской империи. Василевс направил на подавление мятежа Иоанна Дуку, который без особого труда разгромил мятежников и привел острова в повиновение императору 236 . Но вслед за этим в 1093 г. пришли известия о грабительских нападениях на западные земли жупана Рашки – сербского государства, располагавшегося на юго-западе нынешней Сербии Вукана, тайно поддержанного правительством короля Дуклии – другого сербского государства Константина Бодина (1081–1101), правнука Болгарского царя Самуила, с которым активно боролся император Василий Болгаробоец. Алексей I тут же собрал большое войско и направил его против сербов. Заняв город Скопье, он принял сербское посольство с предложением мира. Но жупан вовсе не собирался выполнять предложенные им же самим условия мирного договора и в 1094 г. повторил набег на западные границы Римской империи. Предоставляя шанс своему мятежному племяннику восстановить доброе имя, василевс поставил Иоанна Комнина во главе нового войска и направил его против сербов. Но юноша был слишком горяч, неопытен и вспыльчив, чтобы выполнить столь ответственную миссию. Проигнорировав сообщения одного монаха о готовящемся нападении на него врагов, Иоанн беспечно разбил лагерь в неудобном месте, и ночью сербы без большого труда вырезали почти половину римской армии, внезапно напав на нее. Несолоно хлебавши Иоанн возвратился в Константинополь. Тогда император сам взялся за дело: он собрал новую армию и повел ее в поход, сделав «дневку» в городе Дафнутия, располагавшемся в 40 км от Константинополя. Сербы, наслышанные о мужестве и полководческом таланте Алексея I Комнина, поспешили заключить новый мирный договор. Василевс потребовал, чтобы жупан лично прибыл в его лагерь с повинной, и Вукан не смел противиться. В подтверждение своих слов о мире жупан отдал в качестве заложников двух своих племянников – Уроша и Стефана Вукана 237 . |
| Это пятое заблуждение, которому предшествует неправильность в соблюдении постов и безбрачие духовенства, есть именно скрытая ересь древних еретиков – Валента, Аполлинария, Евтихия, Диоскора и т.д. 162 Император Алексей и как ревностный богослов, – ибо богословское образование составляло необходимую часть высшего образования в Византии, – и как политик, которому необходимо было примирить духовенство с мерами, ознаменовавшими начало его правления, вполне проникнут был воззрениями строгой противолатинской партии. Практическое применение этих воззрений можно видеть в запрещении христианам латинского обряда, живущим в пределах империи, отправлять богослужение на опресноках и в предписании, им данном, следовать греческому обычаю. Эта мера повела к переписке с папой. Урбан II, восшедший на престол римских первосвященников в 1088 году, нашел необходимым вступиться за своих единоверцев. Около 1089 года он отправил в Константинополь посольство, во главе которого стоял аббат греческого монастыря близ Рима (Grotta Ferrata 163 ). Посольство пришлось именно на то время, когда Византийский император тяжелыми обстоятельствами, в которых находилась империя, был расположен к смирению и уступчивости, когда после переговоров с графом Фландрским он уже думал о помощи Запада. Чтоб устранить препятствия к союзу с латинским миром, чтобы склонить в свою пользу папу, от которого так много зависело это дело, Алексей Комнин, отказавшись от прежних своих связей с Генрихом IV Германским, подал Урбану II руку примирения и соглашения. В своем ответном послании, отправленном с аббатом Гротта-Ферратским, он предлагал папе собор в Константинополе; на этом соборе вопрос об опресноках, а с ним, конечно, и другие вопросы должны были подвергнуться дружелюбному рассмотрению представителей той и другой церкви. Со своей стороны, император заранее обязался принять беспрекословно решения собора и, сверх того, назначил срок для его собрания ее позже как через полтора года. Папа Урбан, посоветовавшись с графом Рожером Сицилийским, во владениях которого находилось много Греков, державшихся восточного обряда, принял предложение Византийского императора. 164 Серьезность его миролюбивого настроения доказывается тем, что в том же 1089 году последовало разрешение Алексея Комнина от церковного отлучения, которое лежало на нем, как схизматике. 165 |
| Покинутый своей армией, оставаясь только с двадцатью человеками, император подвергался лично большой опасности. Трое пеших Печенегов бросились на него; один схватил его за ногу, двое других держали узду его лошади. Сильные мышцы спасли Алексея: один из врагов потерял руку, другой, пораженный ударом, повалился на землю, третий обратился в бегство. Протостратор Михаил Дука, оглянувшись кругом и не видя нигде поддержки, приглашал императора позаботиться о своей жизни. Алексей с жаром отвечал, что он предпочитает смерть постыдному бегству. Но, получив напоминание о долге императора, который не имеет права жертвовать своею жизнью, как простой солдат, и от жизни которого зависит судьба государства и самая возможность поправить беду в будущем, Алексей последовал общему примеру. С большим трудом, с опасностью на каждом шагу, после нескольких встреч с преследующими Греков Печенегами, при чем Алексей снова доказал силу своего плеча и ловкость в управлении своим мечем, удалось ему с протостратором Михаилом избегнуть плена, отделавшись неопасною, хотя оставившею надолго сильную боль контузией. 113 Он принужден был, для сохранения драгоценной святыни, которая в сражении служила ему знаменем, спрятать омофор Богородицы в густой траве на пути своего бегства. 114 Ночью прибыл император в Голою, по другую сторону Балкан, а через день явился в Верое. Когда в столице узнали о печальной развязке похода, то между гражданами распространилась ироническая поговорка: «От Дерстра до Голои хорошая станция, Комнин». 115 В Верое (Эски-Загра) явился к Алексею один из вернейших его друзей и советников, Георгий Палеолог, отставший во время бегства. Палеолог рассказывал, что он обязан спасением своей жизни только чуду. Его загнанная лошадь пала, Печенеги преследовали его по пятам, но в самую критическую минуту какое-то сверхъестественное существо явилось ему в образе одного епископа (Халкидонского) и подвело ему коня, на котором Палеолог и успел ускакать от погони. Чудесный конь был потом все-таки убит под беглецом печенежскою стрелой, и Палеолог более десяти дней скрывался в горах у одной бедной вдовы. |
| На стене над ракой можно различить автографы паломников разных эпох, словно голоса из веков минувших. А вдруг и наш паломник оставил надпись? Рассматриваем автографы и вдруг ... удача! Среди других – аккуратным учительским почерком написано имя Василий Барский и дата –1735. Три дня провел Барский в этом монастыре «по причине гостеприимства монахов и красоте местности». Затем Барский засобирался в путь. «И вновь я шел через громадные леса и дикие горы, заблудился и уже не надеялся до темноты добраться до цели моего пути – монастыря, великого и славного», – записал Барский. А цель его была – святой Киккский монастырь. О нем, главной святыне Кипра, наш следующий рассказ. Святой, царский ставропигиальный монастырь Киккской Богоматери Он так стремился в Киккос, спешил обнять своих товарищей, но главное увидеть Ее – чудотворный образ, источник милосердия, икону Киккской Богоматери. Солнце клонилось к закату. «Успею ли до темноты?» – подумал путник, убыстряя шаг. Какая-то пичуга вспорхнула на дерево и неожиданно залилась звонкой трелью. «И птицы-то поют здесь по – особенному, не так, как у нас». Василий улыбнулся, он вспомнил легенду, которую ему рассказали в Киккосе. Давным-давно в этих краях птицы пели песню, которая сохранилась в памяти людей: Киккоса-Киккоса гора Станет монастырем Золотая Владычица в него войдет И никогда не выйдет. А ведь сбылось, и монастырь стоит, и Владычица – в нем. Как тепло приветствовали его монахи! Сколько лет прошло с тех пор, а память бережно хранит те дни. Тогда Барский записал: «Маленькая и прекрасная церковь расписана фресками. Здесь хранится икона Богородицы, которая на правой руке держит младенца Христа. Она известна тем, что творит многочисленные чудеса, и каждый день монахи служат благодарственные молебны пред Ее Божественным ликом». Барский записал предание, которое на Кипре знает и ныне и стар и млад. В годы золотой Византии, когда в Царьграде правил император Алексей Комнин, был послан на Кипр наместником надменный князь Мануил Вутомитис. |
| Частые заговоры, нарушавшие покой общественный, поощряя правительство к мерам жестокости, в то же время развивали в нем крайнюю, болезненную подозрительность. Подозрительность эта простиралась на всех, начиная от собственных детей. А это само собой развивало чудовищный деспотизм, каким и прославилась Византия. Императоры слишком мало были уверены в своей безопасности и потому всеми мерами старались утвердить за собою трон. К таким мерам относится раннее коронование императором своих детей. Так император Василий Македонянин одного за другим коронует своих детей: старшего Константина, второго – Льва и Александра почти тотчас по его рождении. Тоже делает Роман 17 . Император Алексей Комнин возлагает царственную корону на своего первенца Иоанна, при самом его крещении 18 . Но при этом подозрительность принимала весьма часто характер опасный для благосостояния особ аристократического происхождения. Замечательнейшие, богатые, происходящие от славных предков, высокоталантливые, любимые народом и войском, мужи в Византии делались, что называется, бельмом на глазу для подозрительных и завистливых императоров; в особенности если эти лица были настолько не осторожны, что высказывали честолюбивые стремления, или недостаточно ясно выражали свое уважение и преданность трону. Если подобные лица имели при дворе врагов, то ничего не было легче для них, как вследствие клевет и ложных обвинений, потерять имущество, свободу, быть ослепленными, сосланными в монастырь, вверженными в тюрьму, изгнанными и даже убитыми 19 . И такие подозрительные императоры были явлением обыкновенным. Императоры, при своей подозрительности, не могли быть уверены в своих собственных сыновьях. Император Василий Македонянин по самому пустому поводу теряет доверие к своему сыну Льву, хочет лишить его зрения, чтобы таким образом лишить его возможности наследования императорской власти. И только ходатайство патриарха и сената спасли Льва от ослепления. Впрочем император все таки подверг его строжайшему аресту 20 . |
| Что делал император Василий I по части построек церквей и монастырей, тоже делали и другие. Император Никифор Фока дает деньги на устроение церкви на горе Афонской 121 . Его преемник Иоанн Цимисхий построил церковь во имя Спасителя над воротами Халкийскими 122 . Император Роман III покупает один дом, чтобы обратить его в монастырь Пресв. Девы, заботливо отделав его 123 . Император Алексей Комнин дает целый о. Патмос одному монаху Христодулу для устройства здесь монастыря и объявляет его изъятым от всякого рода налогов 124 . Как построение церквей и монастырей было предметом постоянных забот царственной власти, так точно та же власть не отказывалась делать в пользу их более или менее значительные материальные вклады и приношения. Император Василий Македонянин значительно увеличил доходы Константинопольского храма св. Софии 125 . Император Константин Мономах взял громадную сумму денег с своих союзников грузин, вместо 50,000 войска, какое они должны были выставить для защиты границ; часть этих денег раздал церквам в своей столице, начиная с св. Софии, и большую часть их употребил на постройку Манганского монастыря. Между тем как император употреблял деньги на храмы и монастыри, на Грузию напали варвары и разграбили ее 126 . Не оставляет церкви без материальной поддержки и император Константин X 127 . Особенно охотно императоры одаряли деньгами монастыри Афонские. Император Роман I назначил по одной монете на Афонского монаха. Император Никифор Фока назначил в пользу лавры св. Афанасия на Афоне 244 златницы из доходов о. Лемноса. Император Михаил Стратиотик прибавил для той же лавры три литра (фунта) к прежним 20 литрам и 8 монетам, кои она получала по милости прежних царей, и прочим лаврам на горе пожаловал еще 10 литр в добавок к 170 литрам, отпускаемым для них из царской казны. Тоже делали в отношении к Афону и другие императоры 128 . И другими способами императоры византийские выражали свою заботу о внешнем благосостоянии церкви. Там, многие императоры своими хрисовулами (указами) старались вообще обеспечить благоденствие и спокойную жизнь монахов Афонских. |
| Несчастная царица после этого была задушена в монастыре св. Диомида приспешниками Андроника, которые отравили и порфирородную Марию, – то были Константин Трипсих и евнух Птеригионит. Для достижения предположенной цели единственным препятствием был теперь патриарх, но и он скоро удалился от дел, когда Андроник стал убеждать его благословить незаконный брак своей дочери с побочным сыном Мануила, рожденным принцессой Феодорой, с которой Мануил имел связь. Когда на место несговорчивого Феодосия был назначен в патриархи Василий Каматир, главнейшие препятствия к решительному шагу казались устраненными. В сентябре 1183 г. Андроник без всякого протеста провозгласил себя соимператором, а на другой день льстецы стали ему внушать, напоминая стих Гомера: нехорошо многовластие, лучше быть одному царю. Не прошло и месяца после венчания на царство, при котором он торжественно клялся, что принимает эту тяжелую обузу только из желания помочь племяннику, как во дворце произошло многими ожидаемое, но вместе с тем редкое по своей исключительности событие: царь Алексей II был удавлен, и престол оказался свободным для Андроника. Когда Стефан Агиохристофорит, Константин Трипсих и Феодор Дадиврин принесли к Андронику тело царя, «он толкнул его ногой и обругал его родителей, назвав отца клятвопреступником и насильником, а мать публичной женщиной. Потом иглой проколол ему ухо, продел нитку, наложил воск и приложил печать, что была на перстне Андроника. Затем было приказано отрубить ему голову» 198 . Так погиб 15 лет от роду Алексей II Комнин. Обрученная за него дочь Людовика VII, которая имела не больше 11 лет, сделалась жертвой старческой похотливости жестокого тирана. Это не было, однако, последним из возмутительных действий Андроника. Сделавшись единодержавным, он не имел уже тех побуждений к преступным убийствам и отвратительным действиям, которые могли служить некоторым объяснением его бесчеловечных поступков с царской семьей и с византийской аристократией. Тем не менее основной характер его отношений к людям остается тот же. Есть одно обстоятельство, которое до некоторой степени может бросить иной свет на внутреннюю политику этого царя. Характер Андроника не может быть оцениваем исключительно с точки зрения полуофициальной отрицательной литературы, которою мы располагаем. Этот последний представитель династии Комнинов имеет в истории провиденциальное значение: он был – или по крайней мере казался – царем народным, царем крестьян. О нем пелись в народе песни и слагались поэтические повествования, след которых хранится в летописи и в приписках на неизданных рукописях истории Никиты Акомината 199 . |
| Одно ставили ему в упрек, что он был слишком любопытен, любил расспрашивать и разузнавать обо всем. Некоторые недовольные и завидующие ему епископы обвинили его пред императором в том, что он будто замышляет заговор. Император требует его на суд к себе лично. И когда патриарх отказался исполнить волю императора, объявив, что его может судить только вселенский собор, император самовольно низвергает его и ссылает в монастырь 153 . Рассматривая отношение императорской власти к самоуправлению церковному иерархией, мы встречаемся иногда с такими фактами, что власть императорская вытесняет собою и власть патриаршую и власть епископскую. Это в особенности нужно сказать об отношении императоров к Афону. Афон любили императоры. И потому сделавшись его непосредственными попечителями, они своею властью изъяли его из подчинения патриарху. Один глубокий специалист в вопросе говорит: «монашество афонское вверило себя покровительству царской власти. Попечителем Афона стал царь, а не патриарх» 154 . В самом деле императоры из своих отношений к Афону создали нечто в роде известной на западе инвеституры. Император Василий II, как и его предшественники и преемники, назначал и утверждал афонских протов (главных начальников горы), помимо вселенского патриарха, вручал им жезл и мантию 155 . Впоследствии император Алексей Комнин своею волею изъемлет Афон из подведения митрополита и епископа. Это видно из следующей его грамоты: „необходимо, чтобы свобода горы была сохраняема, и чтобы она никогда не считалась в пределе митрополита и епископа. Необходимо только, чтобы один епископ рукополагал там иереев и диаконов». Для сего он должен приходить на Афон. „Но отнюдь, замечает грамота, не в прав он присвоят себе, по этому поводу, власть епархиальную или предпринимать на горе что либо другое, даже благословное. Ибо только одна литургия позволяется ему на всей горе. Быть по сему отныне и до века» 156 . Но так было не „до века», а только до 14 века. И при других случаях император присваивал себе права, которые препятствовали церкви быть самостоятельною, свободною в своем управлении. |
|
|
