| Руско монаштво Србима нашло топло прибежиште. Многи манастири су, приливу подвижника из били – попут манастира Петковице код Шапца, код Хопова на Гори ( у се сместило сестринство Леснинског манастира, на челу са Катарином, светога живота ). Руска духовност снажно утицала и на обнову побожностги србског народа: (Курганов), ученик оптинских стараца и старешина духовник епископа западноеврског и санфранцисканског) Светог али и чувеног србског старца, архимандрита умно-срдачне молитве. Руски теолози били су присутни у животу СПЦ: у поред Светог професор био архимандрит (Керн), чувени литургичар; за време Другог светског рата, у Београду се нашао и свештеник Флоровски, у предавао веронауку. Руски теолог и свештеник, Теодор Титов, професор Богословског факултета СПЦ у Београду,сковао и за србског стила и искуства“ ( Владика ). србски богослови 20. века, Свети владика и Преподобни отац били су велики руских православних епископа и СРБСКИ – ЗАШТИТНИК РУСА Руска Загранична Црква, као и избеглице, били су под високим Александра Првог (иначе, питомца царског Пажевског корпуса и императора Другог Романова). руским монархистима се, из према овом владару, чак покретало о кандидатури за руски престо. Нарочиту и према и показивао руски србски Варнава (страдао у борби 1937. године). за све то, Сазонов, министар послова царске у доба Првог светског рата, написао Штрандману, руском дипломати у Београду ( у доба кад Аустро-Угарска рат 1914. ), а србске на Солунском фронту, Александра и предводнику руске у тренуцима нашег националног расула и народ, од наших бивших савезника, нас подржао онако како су то учинили Срби. Обавеза сваког истинског руског човека – а у првом реду Ваша – не само да памти све што зна него и да шириоко проноси глас о томе са каквим нам братским и захвалности српски народ пружио руку у годинама наших и нечувених националних био, осталог, србски одговор на племенити чин цара Другог, у рат ушао да би заштитио малу сестринску православну и коме регент Александар 1914. овако писао:“Тешка времена не могу да везе дубоке оданости повезана са Светом словенском а сви Срби заувек сачувати вечите захвалности за и заштиту Вашег Величанства“. |
| Кириллу 7 . Это канон св. Димитрию Солунскому: он совершенно отличен от положенного в печатной славянской минее, и переведенного с греческого. Надеемся, что это воспоминание не отвлечет нас от предмета, но даст нам услышать голос Самих Солунских проповедников. В последней песни сего канона св. Димитрию читаются следующие тропари: «Услыши, славьне, нищая твоя, ныня, и умилися, яко отълучихомъся далече суще от светьла храма твоего, и горять дьньсь вънутрь сьрдьца наша, и желаем, святе, твоея церкъве и поклонитися къгда твоими молитвами». «Почьто, мудре, нищие твои раби едини лишаемъся твоея убо красоты, любъве ради Зижителя по чюжим землям и градъмь ходяще на пострадание, блажене, трьязычник и еретик лют воини бывающе». Т. е. Услыши ныне, славный, твоих убогих рабов и сжалься над нами: отлучились мы далеко от святого храма твоего, и сердца наши сгорают внутрь нас желанием поклониться еще раз твоей церкви, твоими молитвами. " Почто, мудрый, одни мы, рабы твои убогие, лишаемся зрения твоей красоты, из любви к Создателю странствуя по чужим землям и городам, и претерпевая, блаженный, лютые нападения от треязычников и еретиков. Думаем, что эти жалобы на треязычников, указание на отдаленное странствование из любви к Создателю и томительное желание снова видеть благолепие и святыню храма св. Димитрия, особенно возбудившееся в день его памяти (26 октября), – все это, как нельзя ближе идет к положению Солунских братьев проповедников, и, может быть, их одних. Возвращаемся к канону св. Кирилла. Нам остается привести из него последние тропари, в которых говорится о его кончине и св. мощах его». Павьлу блаженууму ученик бысть, егоже детельм последуя, пройде до край западьныих, слово расевая в языцех, в Каоне и в Риме дух свой Богу своему в руце предасть». Т. е. Ты был подражателем блаженному Павлу: последуя его подвигам, прошел до пределов запада, рассевая слово между язычниками (в Каоне) и в Риме предал дух свой в руце Бога своего (п. 9.). Слова: «в Каоне и в Риме предал дух свой Богу» – указывают на два разные источника сведений о месте кончины св. |
| В VIII-X веках слововыражение формулы, какое она имела в восточной церкви, было тоже самое, что и прежде, то есть: «крещается N во имя Отца и Сына и Святого Духа». Таким образом, практика восточной церкви и среднего времени держалась в данном случае древней практики и почти не отличалась от современной практики этой церкви. Если в чем и видится здесь различие, то разве только в том, что произнесение каждого имени не отделялось тогда, как теперь, словом «аминь»; и притом в конце формулы не видно слов: всегда ныне и присно и во веки века 1092 . Но эту прибавку мы уже находим в чине X-XI веков 1093 , а в XIV веке, на ряду с формулой VIII-X веков, мы видим и употребление полной современной формулы, хотя без прибавки «всегда ныне и присно и во веки веков» 1094 . В последнем виде мы находим формулу и в XV веке 1095 . Впрочем, Симеон Солунский , описывыя крещальный акт, говорит так: «погрузив (крещаемого) один раз в воду, (иерей) восклицает: крещается раб Божий имя рек во имя Отца... потом погружает опять, говоря: и Сына.... Затем, погрузив в третий раз, говорит: и Святого Духа» 1096 . Таким образом и во время Симеона Солунского восточная формула в своем простом виде не потеряла еще значения. Это тем более понятно, что даже в XVI веке, когда крещальная формула сложилась в полном своем современном виде 1097 , на ряду с него существовал и тот вид формулы, в каком она употреблялась в VIII-XI веках 1098 . Нужно, однако, заметить, что во весь долгий период с VIII века в греческой церкви не всегда употреблялось только указанное нами слововыражение крещальной формулы. Правда, Симеон Солунский относительно западной формулы: «я крещаю» и пр. – замечает: Архиерей говорит: крещается, а не крещаю... свидетельствуя о доброй воле крсщаемого. Ибо это: «я крещаю» – не показывает, что просвещаемый крестится, но как бы будучи принуждаем… что только крещающий крестит по своей воле. Напротив, формула: «крещается» выражает добрую волю (крещаемого) я (то, что он крещается) от меня, архиерея или иерея, творящего уже дело Триединого Бога» 1099 . Однако все-таки и в греческой церкви по-видимому бывали иногда случаи, когда употреблялась и западная формула. Так, по крайней мере, было в XIII веке. Что в этом случае высказалось влияние практики запада – это не подлежит ни какому сомнению, – потому что памятник, где приводится эта формула, излагает чин крещения греческой церкви в Италии 1100 . |
| Что касается до облачения новопросвещенного в белые одежды и до вручения ему зажженной свечи, то на этих обрядах нечего останавливаться. Тот и другой из них существовал как в древней, так и в близкой к XII практике греческой церкви. Более интересным будет остановиться на третьем обряде – надевании венца. Правда, об этом обряде, как мы уже видели, есть свидетельства греческой церкви IV-V вв., но древние греческие чинопоследования крещения решительно ничего не говорят о нем. Спрашивается теперь: что же разуметь под этим венцом, – и откуда явился к нам этот обычай – возлагать на новопросвещенного венец? В произведениях Симеона Солунского , в том месте, где он излагает чин крещения, в некоторых греческих чинах крещения, в русских служебниках и требниках XV-XVI вв., в которых помещается и крещальный чин, мы между прочим видим, что в числе обрядов, завершающих чин крещения, в о время существовал еще обряд – возложение кукуля. Между тем, в одном служебнике XVI в., когда после пострижения власов у младенца священику предписывается возлагать ему на голову кукуль, – о последнем сделана такая заметка: «той есть именуется венец сошвена камочка червлена или крашенина синя, и вышито на нем три крестика; то есть одеяние главе. И держит то священник в церкви и снимает с младенца после отпуска священия». Согласно с таким замечанием, и молитва, предшествующая сему действию, надписывается «на пострижение власом, то есть начало первого венчания» 1438 . На этом основании, естественно предположить, что под венцом в рассматриваемом нами свидетельствах прежде всего нужно разуметь кукуль, возлагавшийся на новопросвещенного. Такое объяснение тем более вероятно, что повествование о крещении Муромцев принадлежит писателю XVI века 1439 . Но в данном случае можно представить и другое мнение. Как известно, в древности та верхняя белая одежда, которая надевалась на просвещенного по крещении, покрывала собою и голову надевавшего. При этом на последней части одежды нашивалось из другой материи нечто вроде венца. На этом основании нельзя ли думать, что в данном случае разумеется именно подобный же венец, который мог быть и не прикрепленным к главной части белой одежды постоянно, а прикреплялся только при ее употреблении. За такое предположение, с одной стороны, говорит тот факт, что в обоих представленных нами свидетельствах возложение венцов представляется актом, неразрывно соединенным с облачением в белые одежды; с другой – и тот, что венцы называются «червлеными» т.е. красными, – а они именно такого цвета и были, когда нашивались в древности на белые одежды 1440 . Кроме того, по свидетельству Нифонта, как облачение в белые одежды, так и возложение венца, – происходило до миропомазания. Отсюда же очевидно, если бы в данном случае разумелся кукуль, накладывавшийся обыкновенно по миропомазании, то этот венец, как возлагавшийся до миропомазания никак не мог быть этим кукулем 1441 . |
| Вместе с обрядом одевания в кукуль Симеон Солунский упоминает еще про облачение в хитон и верхнюю белую одежду «анаволий». Этот обряд, по всей вероятности, имел место при крещении только возрастных лиц, о крещении коих, нужно заметить, и говорит Симеон Солунский . Греческая практика в этом случае опиралась на практику древней церкви, где при облачении новопросвещенного, по выходе его из купели, и верхняя одежда на него надевалась белого цвета. Таким образом, в XVb. Заключительная часть крещального чина, согласно ее описанию у Симеона Солунского , в целом виде представляет акт более полный, нежели в предыдущее время. Но наряду с такою практикою новою, продолжала еще существовать и практика прежнего времени, по которой рассматривается часть крещального акта была гораздо беднее своим содержанием. Имеющееся у нас под руками крещальное чинопоследование греческой церкви XV в. излагает эту часть буквално также, как в одном из евхологии XIV в. По этому чинопоследованию тотчас же после крещения совершалось пение 31 псалма и притом пение однократное, – вслед за тем священник произносил «Благословен Бог просвещаяй " … и читал молитву над миром. После миропомазания снова произносил возглас «Благословен Бог просвещаяй», затем новопросвещенный приобщался и отправлялся из храма при пении: «Елицы во Христа крестистеся» 1431 . Равным образом и пострижение волос, согласо изложению указанного евхология, совершалось также, как и в XIVb., – именно самый акт совершался среди молитв современного чина пострижения, молитвы читались в порядке, обратном современной практике: пред последней молитвой имелось тоже самое замечание, на которое мы указывали выше 1432 . В XVI в. согласно тексту Гоара заключительняа часть крещения и с внешей и с внутренней стороны совершалась уже также, как мы видим ее в современной практике греческой церкви. Однако, как и в предыдущих случаях эта практика установилась не вдруг. Правда, наряду с ней мы не встречаем в данном случае практики, буквально сходной с практикою более раннего времени, но все-таки находим практику, далеко не согласную с настоящей и со стороны распорядка действий и со стороны полноты их. Имеющиеся у нас под руками рукописные евхологии того времени в данном случае сильно разноглясят. По одному из них, после обычного за погружеием троекратного пения 31 псалма, следовало миропомазание, а затем уже облачение в одежды. Последнее сопровождалось теперь произнесением слов: «Одевается раб Божий»; притом при облачении в верхние одежды произосились слова: «Да возрадуется душа моя " …, по тропарь «Ризу мне подаждь», – не пелся. После облачения в одежды, совершилось троекратное кругообразное шествие при пении: «Елицы во Христа крестистеся». Затем наконец, как и теперь, произносилась ектиния, было увещание восприемнику и отпуск 1433 . |
| Согласно этому описанию, очевидно, что в Xvbeke заключительная часть крещального чина была более богата содержанием, чем в прежнее время, но за то совершалась еше с большими особенностями. Прежде всего употребление 31 псалма стояло совершенно на другом месте. Правда, согласно современной Xvbeky практике русской церкви, скорее нужно думать, что 31 псалом пелся два раза, – в месте, указываемом Симеоном Солунским и на том, где он употреблялся теперь. Но не нужно опускать из виду того факта, что Симеон Солунский , с особенною подробностью сообщающий данные о совершении крещения, едва ли мог опустить из внимания такой довольно видный и уместный акт, как троекратное пение 31 псалма тотчас по совершении крещения, – если бы это практиковалось в его время. Далее, между тем как в настоящей практике тотчас по одеянии в белые одежды, полагается молитва над миром, – по Симеону Солунскому должно следовать благодарение Бога за спасение возрожденного водою и Духом. После пострижения, по его изложению, мы снова встречаем практиковавшееся в XIIIb. Надевание кукуля. Упоминание об этом обряде у Симеона Солунского , очевидно, говорит за то, что и в XIV в. он практиковался в восточной церкви. Чем объясняется существование в греческой практике этого обряда, – указать трудно. Однако в объяснение этого, кажется, можно указать на тот факт, что на этот обряд, как практиковавшийся в восточной церкви, хотя и в другой форме, – есть указание за более раннее время. По свидетельству Кириллас Иерусалимского , один из наиболее употребительных обычаев в IV и V вв. состоял в том, что прежде чем новокрещенные вступили окончательно в общество верующих, они в течение восьми дней со времени их крещения должны были стоять во время церковных служений с покрытыми лицами и головами. Обычай этот, по изъяснению того же отца, указывает на то, что новокрещенным, в особенности при первом вступлении в новую жизнь, не следует развлекать внимание посторонними предметами 1429 , а по объяснению Августина это покрывало служило занком молодости и незрелости 1430 . Очень естественно, что этот обряд, прилагавшийся в такой форме к взрослым, со времени крещальной практики младенецев, был перенесен и сюда, только в форме более удобной для младенцев. Но когда случился этот факт, определено сказать ничего нельзя. |
| Указания на чтение Евангелия и Апостола мы не находим и в чинопоследованиях этого времени, благодаря тому же обстоятельству, на которое указано выше. Какое место в крещальном чине занимало в это время пострижение волос, – нам не сохранилось данных. Но распорядок самих молитв в этом акте, как и в практике VIII-XIII вв., был далеко не одинаков. Между тем как в одном чине он излагается также, как и теперь 1426 , по другому чину вперед стоит молитва: «Господи Боже наш от исполнения купленного» и проч., затем самое пострижение и, наконец, молитва: «Владыко Господи Боже наш, иже образом твоим почтивый человека…» с постановленным вперед возгласами: «Мир всем» «Главы ваша " … Самое пострижение совершалось крестообразно и с произнесением слов: «постригается раб Божий, имя рек, власов главы своея во имя Отца» и проч. 1427 . В XV в., по изложению Симеона Солунского , рассматриваемую часть крещального акта мы находим, хотя и в более полном виде, но едва ли не с большими отличиями от настоящего времени. «Пред помазанием после крещения, говорит Симеон Солунский , когда крещаемый облачается в белую одежду, которая благословляется архиереям, он возносит благодарение к Богу, прославляя его за спасение возрожденного водою и духом… после помазания постригает крестообразно волосы на голове крещаемого, частью в знамением того, что главою своею он имеет Христа… Потом крещаемый, помазанный и постриженный, облекается в хитон и принмает на голову кукуль, называемый также шлемом, один в знак незлобия…, другой в знак покрова Божия, хранения чувств; затем, надевает на верх белую одежэду, называемую также анаволий, во образ божественного света и ангельской чистоты… Он (новопросвещаемый) держит свечу (если возрастный,… а если младенец, то вместо него держит свечу восприемник). Между тем церковные песнопевцы поют «Елицы во Христа крестистеся». Архиерей же, совершив еще и прочие молитвы, помолившись о том, чтобы у крещенного сохранилось крещение нескверным и печать неизгладимою, и чтобы пострижение служило в утверждение чувств Бога, радостно берет крещаемого за руку и в сопровождении восприемника… обходит три раза вокруг купели… и поет вместе с поющими: «Елицы во Христа крестистеся». Потом, когда певчие поют псалом: «Блажени их же оставишася (31)», он, предшествуя крещенному, приводит его пред жертвенник и там преподает ему страшное причастие» 1428 . |
| Напр. „измывъ его и въ срачицу нову оболокъ… лице же и главу покрывъ завсомъ“. (Этот завес есть не что иное, как убрус или плат, которым покрывали лицо каждого умершего монаха ονη). Отсюда можно заключать, что обычай покрывать лицо умершего священника воздухом, не был всеобщим; впрочем, по местам его стали употреблять очень рано, как видно из одного правила concilii Arvernersis VI в. Goar, p. 582 и из замечания в греческом чине у Гоара: σκεπζουσιν τ πρσωπον ατ μετ ρος (р. 561). Что касается до крестообразного обливания маслом, смешанным с вином, то это не составляет особенности священнического отпевания: обряд этот, как прежде, так и теперь, совершается безразлично (лучше сказать: должен был бы совершаться) над мирянами и монахами. Основанием его послужил еще дохристианский обычай завертывать тело умершего в полотно или саван, намазывая его благовонными мазями и маслом, между прочим для того, чтобы простыня плотнее прилегла к телу. Из этого житейского обыкновения выродился затем церковный обряд с символическою подкладкою, объяснение которой см. у Симеона Солунского и других более ранних церковных писателей. Весьма основательный анализ этого места применительно к обряду елеосвящения над умершим, делается в Опис. рук. С. Б. III, 167–168. Мы дополним эту цитату двумя-тремя выдержками из старинных требников. Кроме сейчас приведенной статьи из синод. устава, в греч. евхологии из Савостьяновского собрания (XII-XIII в.) читается в последовании погребения следующее: και μυριζει ο ιερευς το λειψανον σταυροειδως και ποιει ευχην… (φ. 218 об.); в последовании погребения мирских человек у Гоара: και μετα τουτο πιχει επ τ λειψν κανδλαν τν τφραν τ υμιατριου (р. 568). В Александрии было в обычае помазывать умерших священников и диаконов мром (Bals. resp. 22). В греч. требнике XIV-XV в. из Савостьяновского собрания 472: λαβν δε ερυς γγειον μετ λιου πιχει πνω τ λεψανου (φ. 170 об.). Более типичное замечание делает Киприан в следующих словах: „чашу же, въ ней же масло съ виномъ, повержетъ у ногу“ (покойника). Источник этого замечания нам неизвестен, но самый обычай представляет аналогию с обстановкою древних могил, где около костяков были находимы глиняные горшки и другая посуда. В христианских могилах катакомб стеклянные расписные чаши, иногда с осадками красноватой жидкости – также не редкость. В христианских могилах в Галлии, эти глиняные сосуды были находимы в ногах покойника (Cf. Abbè Cochèt. Les sepultures gauloises). |
| Вскоре после этих коллективных похорон к церкви подъехал огромный черный джип. Стою я у окна рядом с иконой Димитрия Солунского и вижу: вылезает из джипа хмурый детина и в сопровождении двух других такого же облика спутников направляется к церковному крыльцу. Слышу: громко хлопнула дверь, он что-то недовольно говорит своим спутникам и вдруг начинает чихать. Чихал он долго и все время правой рукой махал. Так, будто самому себе приказывал перестать. Я с трудом сдержал смех. Выражение удивления и какой-то детской беспомощности на его лице никак не вязалось с суровым обликом его спутников. Типичные «братки». Закончив чихать, человек с минуту постоял, разглядывая потолок и скромный иконостас, ожидая, не начнется ли новый приступ. Потом решительно зашагал в мою сторону. Я стоял и старался по лицу этого человека понять, что это за персона: «Из тех, кому на все начхать? Этот, пожалуй, ни перед чем не остановится». Но, к моему удивлению, гость довольно вежливо поздоровался и протянул для пожатия руку. Поздоровались. Не стал я его учить подходить под благословение. — Дмитрий… — гость назвал свою фамилию. Фамилия известная. Один из богатейших людей области. «Владелец заводов и банды уродов» — так говорил о нем народ. — Моя мать умирает. Просит священника. Я пошел в алтарь, взял запасные Дары. Меня втиснули в автомобиль между двумя охранниками. За всю дорогу никто не проронил ни слова. Но когда выходили из машины, хозяин сказал: «У нее рак». Умирающая оказалась женщиной нецерковной. Мне пришлось объяснить ей, что такое исповедь. Но ей нужно было для начала просто поговорить. Она решила рассказать мне о своей жизни и попросила подсказать, в чем ей каяться. Поэтому, не нарушая тайны исповеди и кое-что изменив, перескажу то, о чем она поведала. Была она отставной учительницей. Назовем ее Зинаидой. В храм ходила лишь в детстве. Овдовела она в тридцать лет, но второй раз замуж не пошла. Никаких амуров не заводила. Посвятила себя воспитанию любимого сына Митеньки. Представления о жизни имела обычные для советского человека. Усвоила лозунги. Честно трудилась. На трудовые субботники выходила первой. Никого не подсиживала. Доносов не писала. Работала на полторы ставки и иногда давала частные уроки, чтобы сынок ни в чем не имел нужды. Не сплетничала, никому не завидовала. Не крала, не утаивала чужого, не сквернословила. Абортов не делала. Правда, два раза обращалась к гадалке. Даже не обращалась, а уступила настойчивому предложению подруги погадать. С большим смущением рассказала о том, как в детстве с девчонками смотрела на солдат, купавшихся голышом в реке. |
| Скорый помощниче всех усердно к тебе прибегающих и теплый наш пред Господем предстателю, святый благоверный княже Александре! Призри милостивно на ны недостойныя многими беззаконии непотребны себе сотворшия, к раце мощей твоих (или: иконе твоей) ныне притекающия и из глубины сердца тебе взывающия: ты в житии своем ревнитель и защитник православныя веры был еси, и нас в ней теплыми твоими молитвами непоколебимы утверди. Ты великое, возложенное на тя служение тщательно проходил еси, и нас твоею помощию пребывати коегождо, в нейже призван есть, настави. Ты, победив полки супостатов, от пределов Российских отгнал еси, и на нас ополчающихся всех видимых и невидимых врагов низложи. Ты, оставив тленный венец царства земнаго, избрал еси безмолвное житие, и ныне праведно венцем нетленным увенчанный, на Небесех царствуеши, ходатайствуй и нам, смиренно молим тя, житие тихое и безмятежное и к вечному Царствию шествие неуклонное твоим предстательством устрой нам. Предстоя же со всеми святыми Престолу Божию, молися о всех православных христианах, да сохранит их Господь Бог Своею благодатию в мире, здравии, и благоденствии, и всяком благополучии в должайшая лета, да и присно славим и благословим Бога, в Троице Святей славимаго Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь. Молитва благоверному князю Димитрию Донскому О святый угодниче Божий, праведне Димитрие! Подвигом добрым подвизався на земли, восприял еси на Небесех венец правды, егоже уготовал есть Господь всем любящим Его. Темже взирающе на святый твой образ, радуемся о преславнем скончании жительства твоего и чтим святую память твою. Ты же, предстоя Престолу Божию, приими моления наша и ко Всемилостивому Богу принеси, о еже простити нам всякое прегрешение и помощи нам стати противу кознем диавольским, да избавльшеся от скорбей, болезней, бед и напастей и всякаго зла, благочестно и праведно поживем в нынешнем веце и сподобимся предстательством твоим, аще и недостойни есмы, видети благая на земли живых, славяще Единаго во святых Своих славимаго Бога, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и во веки веков. Аминь . Молитва великомученику Дмитрию Солунскому |
|
|
