| Как преподаватель духовного училища Александр Михайлович оставил по себе светлую память. Умный, вдумчивый, наблюдательный, живой, веселый, чрезвычайно добрый и вместе с тем строгий тем особым видом строгости, который вырабатывается в человеке высоким понятием о чести и обязанностях человека, он был незаменимым воспитателем юных душ и прекрасным членом училищной корпорации. Казалось бы, ему теперь предстояла ровная, безмятежная жизнь за любимым делом в кругу искренно расположенных к нему сослуживцев. Но на самом деле было не так. Неотступная дума о монашестве, о принятом обете не покидала его сердца. Переходы от внешней многопопечительной деятельности и от светских развлечений в кругу молодежи ко внутренним уединенным беседам со своею совестью становились все острее, все мучительнее. Совесть неумолимо казнила его за неисполнение данного обета, за пустое времяпрепровождение. Глубоко верующий Александр Михайлович искал тогда утешения и успокоения в пламенной молитве. Ночью, когда его товарищи по службе, с которыми он жил на одной общей казенной квартире, засыпали, он становился перед иконою Царицы Небесной, именуемой «Тамбовскою», своим родительским благословением, и долго-долго, незримо и неслышимо для людей, молил Божию Матерь управить путь его. Однако об этих его ночных молитвах скоро узнали товарищи, и некоторые из них даже позволили себе неуместные над ним насмешки. Тогда А. М. стал прятаться на чердак и там продолжал изливать свои молитвенные чувства к заступнице рода христианского. Уединенная пламенная молитва , а отчасти и переносимые из-за нее насмешки со стороны товарищей, все более и более закрепляли в душе молодого человека чувство серьезной и глубокой любви к Богу. Мысль о Боге все более и более овладевала его сердцем, становилась для него все сладостнее, все ближе. Чтобы полнее и беспрепятственнее отдаваться этому растущему чувству богообщения – Александр Михайлович стал уходить за город. Вблизи Липецка, по ту сторону реки Воронежа, виднеется и теперь огромный казенный лес, напоминающий оптинские леса. Туда нередко, в свободное от занятий время, любил уходить Александр Михайлович для уединенной прогулки и богомыслия. Однажды во время такой прогулки он случайно подошел к протекавшему ручейку и стал прислушиваться к его журчанью. В этом журчании ручейка ему ясно стали слышаться слова: «Хвалите Бога, храните Бога!» «Долго стоял я, слушая этот таинственный голос природы, и очень удивлялся», – рассказывал впоследствии старец. Сердце его еще живее ощутило близость Бога, еще горячее зажглась в нем пламенная молитва, еще решительнее потянуло его из мира, под сень уединенной, тихой иноческой обители. |
| У листа внизу приписи: По-гречески: александрийский Паисий. А антиохийский приписал по-арапски. (При подлинной грамоте сохранился конверт с тремя печатями и с надписью). Государю царю Алексею Михайловичу всеа великия и малыя и белыя России самодержцу. – В Приказ Тайных дел. – (На конверте помета Подан Августа в 19-й день 174-го году переведен того ж числа. – С Чорного Яру. Грамота царя Алексея Михайловича к Федору Аврамовичу Лопухину о немедленном прибытии ему из Саратова в Москву и об оставлении там с денежною казною на расходы вселенским патриархам Тайного Приказа подьячего Перфилья Оловеникова От 28 Июля 1666 года. От царя и великого князя Алексея Михайловича всеа великия и малыя и белыя Росии самодержца Федору Аврамовичу Лопухину. Как к тебе ся наша великого государя грамота придет, и ты б тотчас ехал с Саратова к нам, великому государю, к Москве наскоро на заводных подводах. А Приказу наших Тайных дел подьячему Перфилью Оловеникову велел быть до нашего государева указу на Саратове и нашу денежную казну, которая послана с тобою на всякие расходы про вселенских патриархов, оставил у него Перфилья. Писан на Москве лета 7174-го июля в 28 день. Того ж числа такова государева грамота послана с стадным конюхом с Бориском Федоровым. Грамота царя Алексея Михайловича к иеродьякону Мелетию с похвалою его трудам и с обнадеживанием царскою милостью От 4 августа 1666 года. От царя и великого князя Алексея Михайловича всеа великия и малыя и белыя Росии самодержца многострадальному Мелетию иеродьякону, греку. Ведомо нам, великому государю, учинилось, что ты, будучи в путном шествии, нам, великому государю, работал и всякую нужду и утеснение терпел, и мы, великий государь, за то твое радение и многое терпение милостиво похваляем и впредь своим государевым жалованьем, как ты будешь на Москве, пожалуем; и тебе б на нашу великого государя милость быть надежну и александрейского папы и патриарха кир Паисия и антиохийского Макария патриарха нашею милостью обнадеживать и держать к ним всякую учтивость и береженье. А как к патриархом от нас, великого государя, прислан будет нашего царского величества стольник с нашею любезною милостью, и в тое пору и к тебе наша великого государя милость будет. Писан на Москве лета 7174-го августа в 4 день. Грамоты царя Алексея Михайловича к патриархам александрийскому и антиохийскому, с извещением о получении от них писем из Астрахани и с приветствием по случаю благополучного приближения их к Москве |
| Родзянко, с которым имел «большую беседу». Николай Михайлович был в курсе состава намечавшегося либеральной оппозицией «ответственного министерства», оказывая этой идее посильное содействие. Встречался Великий князь и с В.М. Пуришкевичем , которому накануне убийства Г.Е. Распутина рассказывал о «темных силах» и «кознях» Императрицы, после чего правый депутат, по его собственным словам, «несколько минут, под впечатлением прослушанного, сидел, как загипнотизированный» и пришел в себя лишь после того, как Николай Михайлович предложил ему сигару. Возможно, отмечают современные исследователи, «этот разговор стал отправной точкой как для антираспутинского выступления В.М. Пуришкевича в Думе 19 ноября, так и для его участия в убийстве Г.Е. Распутина». Ноябрьский «штурм власти», предпринятый в 1916 году оппозиционными депутатами Государственной думы, Николай Михайлович также приветствовал, заявив на следующий день после «исторической речи» В.М. Пуришкевича, во время которой он «плакал как ребенок, плакал от стыда»: «Я пробил брешь, и другие продолжили штурм, который завершился вчера в Думе. ( ...) Это моя первая победа». «Записки» Великого князя за 1916 год прекрасно иллюстрируют его политические взгляды накануне революции. Особенно интересны в этом плане страницы, посвященные убийству Г.Е. Распутина. (Об отношении Великого князя к этому преступлению А.Н. Бенуа напишет в своем дневнике так: «Очень, говорят, наслаждается всей историей Вел. Князь Николай Михайлович, который, по некоторым сведениям, является настоящим подстрекателем»). Характеризуя действия убийц, Николай Михайлович отмечал: «безусловно, они невропаты, какие-то эстеты, и все, что они совершили, хотя очистили воздух, полумера, так как надо обязательно покончить и с Александрой Федоровной, и с Протопоповым (министром внутренних дел. А.И.) . ...У меня снова мелькают замыслы убийств, не вполне еще определенные, но логически необходимые, иначе может быть еще хуже, чем было. (...) С Протопоповым еще возможно поладить, но каким образом обезвредить Александру Федоровну? Задача почти невыполнимая. |
| А. П. 127. Л. С. ПУШКИНУ 22 и 23 апреля 1825 г. Из Михайловского в Петербург. 22 и 23 апреля 1825 г. Из Михайловского в Петербург. Фуше, O Euvres dramatiques de Schiller, Schlegel, Don Juan (последние 6-я и пр. песни), новое Walter Scott , «Сибирский вестник» весь — и всё это через St. Florent , а не через Слёнина. — Вино, вино, ром (12 бутылок), горчицы. Fleur d’Orange , чемодан дорожный. Сыру лимбургского (книгу об верховой езде — хочу жеребцов выезжать: вольное подражание Alfieri и Байрону). Как я был рад баронову приезду. Он очень мил! Наши барышни все в него влюбились — а он равнодушен, как колода, любит лежать на постеле, восхищаясь Чигиринским старостою. Приказывает тебе кланяться, мысленно тебя целуя 100 раз, желает тебе 1000 хороших вещей (например, устриц). 23. Сейчас получил письмо от тебя. Благодарю за обещание предисловия. Думаю, что можно начать благословясь. О послании к Чаадаеву скажу тебе, что пощечины повторять не нужно — Толстой явится у меня во всем блеске в 4-й песне Онегина, если его пасквиль этого стоит, и посему попроси его эпиграмму и пр. от Вяземского (непременно). Ты, голубчик, не находишь толку в моей луне — что ж делать, а напечатай уж так. Если Сабуров не уехал еще в Одессу, то попроси его обо мне там ничего не врать. Жалею, что не могу быть уверену и в твоей молчаливости. Скажи сестре, что я поссорил ее с Анной Николаевной, показав и не читав нечаянно письмо, где она говорит: elle me boude mais je m’en fous или подобное. Я Анету уверил, что сестра сердится очень на нее, и все через твои сплетни. Des bretelles Des bottes (или ненужно). Плетневу поклон да пара слов. На днях к нему пишу. 128. Л. С. ПУШКИНУ Апрель (не позднее 24) 1825 г. Из Михайловского в Петербург. Апрель (не позднее 24) 1825 г. Из Михайловского в Петербург. Доставь это Вяземскому, повторив просьбы, чтоб он никому не показывал, да и сам не пакости. 129. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ 20-е числа апреля (не позднее 24) 1825 г. Из Михайловского в Москву. 20-е числа апреля (не позднее 24) 1825 г. |
| Что касается до порядка мест, занимаемых боярами в Думе, то о нем прежде всего можно получить сведения из сношений литовских панов разных с боярами: но этими сведениями нужно пользоваться, однако, с большою осторожностию, ибо паны при отправлении своих послов и грамот сообразовались иногда не с порядком мест, но с особенным значением, особенною приближенностию бояр к государю. В 1552 году литовские паны присылали посла к князю Ивану Михайловичу Шуйскому и боярину и дворецкому Даниле Романовичу Юрьеву, в 1555 – к князю Ивану Михайловичу Шуйскому. В переписке о мире гетмана Ходкевича с московским воеводою в Ливонии, Иваном Петровичем Федоровичем (Челядниным), наивысшею радою московскою называются: боярин и воевода наивысший, наместник владимирский, князь Иван Дмитриевич Бельский; боярин и наместник Великого Новгорода, князь Иван Федорович Мстиславский; боярин и наместник казанский, князь Василий Михайлович Глинский; боярин и наместник тверской, Данило Романович Юрьевича-Захарьина. Между боярами, участвовавшими в соборном совещании 1566 года, не встречаем уже имен князя Василия Глинского и Данилы Романовича: здесь за Бельским и Мстиславским следует Иван Петрович Яковля (Челяднин), потом князь Иван Иванович Пронский, Иван Большой и Иван Меньшой Васильевичи Шереметевы, князь Василий Семенович Серебряного, Никита Романович Юрьев, князь Михайла Иванович Воротынский, Иван Михайлович Воронцов, Михайла Яковлевич Морозов, Василий Михайлович Юрьев, Иван Яковлевич Чоботов, Василий Дмитриевич Данилов, Василий Юрьевич Малый, Семен Васильевич Яковля. Здесь видим представителей старинных московских боярских родов: двоих членов рода Акинфова – Ивана Петровича Челяднина и Ивана Яковлевича Чоботова; четырех членов рода Кошкиных – Никиту Романовича и Василья Михайловича Юрьевых, Ивана Большого и Ивана Меньшого Шереметевых (происходивших от Федора Кошки чрез Константина Александровича Беззубцева); одного Воронцова, одного Морозова; Даниловы вели свой род от князей смоленских, служивших у немцев и потом выехавших к Ивану Калите; что же касается до боярина Малого, то это – потомок известных Траханиотовых, выезжих греков. Шуйских не встречаем в это время между боярами: князь Иван Михайлович умер, князь Петр Иванович погиб в битве с литовцами в 1564 году; а другие члены этой фамилии были еще молоды, и потому встречаем их между дворянами первой статьи, именно князей Ивана Андреевича, знаменитого впоследствии Ивана Петровича и Василия Федоровича. Между этими дворянами первой статьи 61 член некняжеских фамилий и 33 княжеских; из дворян второй статьи 89 членов некняжеских фамилий и только 11 княжеских. Предка знаменитых впоследствии князей Стародубских-Пожарских, князя Ивана Васильевича, встречаем в описываемое время, именно в 1547 году, наместником переяславским. |
| И все-таки его создание, его " История... " - эта воздушная громада! - вышла из одинокого кабинета, как из ангара, и вот уже двести лет каждый, кто оглянется на прошлое Отечества, - он, прежде всего, увидит эту гряду облаков, эти двенадцать томов Карамзина. Улыбка Карамзина Давно замечено, что Карамзин не дается биографам, его личность не обрела завершенных очертаний даже под пером таких исследователей как Михаил Погодин (автор изданной 150 лет назад, в 1866 году легендарной книги " Николай Михайлович Карамзин, по его сочинениям, письмам и отзывам современников " ), Юрий Лотман ( " Сотворение Карамзина " ) и Натан Эйдельман " Последний летописец " ). Николай Михайлович будто стоит за колоннадой томов своей Истории. Что ж, он любил оставаться в тени, считая, что земная слава - помеха трудам. Выход в свет был для него уступкой приличиям и поводом для самоиронии. Лицеист Пушкин не раз был свидетелем того, как Карамзин собирался во дворец. " Однажды, - вспоминал Александр Сергеевич, - отправляясь в Павловск и надевая свою ленту, он посмотрел на меня наискось и не мог удержаться от смеха. Я прыснул, и мы оба расхохотались... " Пушкина легко представить хохочущим. Хохочущего Карамзина - невозможно. Должно быть, в этом виноваты портреты государственного историографа. Николай Михайлович на них выглядит сановито, официально, улыбка прячется в уголках губ. Да, Карамзин не был веселым человеком, земные скорби никогда не оставляли его, но он знал цену и доброй шутке, и приветливости. Даже отправляясь на прием к графу Аракчееву, Николай Михайлович не оставлял своей улыбки дома. Аракчеев, видевший до этой встречи в Карамзине врага, проводил его потом из кабинета как друга. " В сердечной простоте беседовать о Боге и истину царям с улыбкой говорить... " С блеском исполняя эту несомненно известную ему державинскую максиму, Николай Михайлович сделал акцент на улыбке. Ровная приветливость Карамзина, его невозмутимость, раздражали старых царедворцев с их каменными лицами. А будущим декабристам улыбка казалась слабостью, уступкой " тирану " . Юный Никита Муравьев и его друзья исповедовали аскетизм, непримиримость и суровость, они не могли понять карамзинской учтивости, его располагающей к диалогу улыбки и неподдельной привязанности к царской семье. Они считали, что истина должна как камень влететь в Зимний дворец. |
| – В Приказ Тайных дел. – (Помета): 174-го мая в 30-й день, с астараханцом с Михайлом Чириковым. Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу. Холоп твой Ивашко Ржевский челом бьет. В нынешнем, государь, в 174-м году мая в 1-й день приехал на Терек из Шамахи шаховой области тезик, терской жилец Кара Будачко, а мне холопу твоему в приказной избе сказал: как он был в Шемахе, и при нем, государь, из Тефлиса Макарий патриарх антиохийский с властями и иеродьякон Мелетий в Шемаху приехали и ожидают с Терка бусу; а я, холоп твой, бусу и сандал и служилых людей и наряд и денег на подъем к ним с Терка в Шемаху послал с терченином, сыном боярским, с Михайлом Молчановым апреля в 23 день и о том к папе и патриарху Паисею александрейскому и к Макарию патриарху антиохийскому, и к властем я, холоп твой, писал, чтоб они на бусе, которая послана к ним с Михайлом Молчановым, ехали из Шемахи к тебе, великому государю. А что, государь, твоей великого государя денежные казны и служилых людей к ним послано, о том к тебе, великому государю, к Москве, я холоп твой наперед сего писал же и грамоту, что писал из Шемахи папа и патриарх Паисея александрейский ко мне, холопу твоему, послал с задворным конюхом с Максимом Голиковым апреля в 29 день нынешнего ж 174-го году. А которого, государь, числа папа и патриарх александрейский и Макарий патриарх антиохийский, с властьми из Шемахи на Терек приедут, дав им твое, великого государя, жалованье, поденной корм и питье, отпущу к тебе, великому государю, с Терка тотчас Приказу твоих великого государя Тайных дел с подьячим с Иевом Ветошкиным, и о том к тебе, великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу, я, холоп твой, отпишу. Донесение царю Алексею Михайловичу воеводы Ивана Ржевского с известием, что патриархи, миновав Терек, приехали на посланной в Шемаху бусе в устье Волги Государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу. |
| Радуюсь, что стихи мои могут пригодиться вашему журналу (конечно, лучшему из всех наших журналов). Я писал князю Вяземскому, чтоб он потрудился вам их доставить — у него много моих бредней. Надеюсь на вашу снисходительность и желаю, чтоб они понравились нашей публике. Свидетельствую вам искреннее свое уважение. Александр Пушкин. 2 августа. Михайловское. 152. П. А. ОСИПОВОЙ 8 августа 1825 г. Из Михайловского в Ригу. 8 августа 1825 г. Из Михайловского в Ригу. C’est hier que j’ai reçu, Madame, votre lettre du 31, du lendemain de votre arrivée à Riga. Vous ne sauriez vous imaginer combien cette marque d’affection et de souvenir m’a été sensible. Elle a été droit à mon âme, et c’est bien du fond de l’âme que je vous en remercie. C’est à Trigorsky que j’ai reçu votre lettre. Анна Богдановна m’a dit qu’on vous y attendait vers la mi-août. Je n’ose l’espérer. Que vous disait donc M-r Kern concernant la surveillance paternelle de M-r Adercass à mon égard? sont-ce des ordres positifs? M-r Kern, y est-il pour quelque chose? ou ne sont-ce que des bruits publics? Je suppose, Madame, qu’à Riga vous êtes plus au fait des nouvelles européennes que je ne le suis à Michailovsky. Quant à celles de Petersbourg je ne sais rien de ce qui s’y passe. Nous attendons l’automne, mais nous avons encore quelques beaux jours et grâce à vous j’ai toujours des fleurs sur ma fenêtre. Adieu, Madame. Recevez l’assurance de mon tendre et respectueux dévouement. Croyez qu’il n’y a de vrai et de bon sur la terre que l’amitie et la liberté. C’est vous qui m’avait fait apprécier le charme de la première. 8 août. 153. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ 10 августа 1825 г. Из Михайловского в Ревель. 10 августа 1825 г. Из Михайловского в Ревель. Накупался ли ты в море и куда из Ревеля думаешь отправиться? напиши пожалуйста, а я из Михайловского не тронусь. Что твой Байрон? перешли мне его прежде печати; да нет ли стихов покойного поэта Вяземского, хоть эпиграмм? Знаешь ли его лучшую эпиграмму: Что нужды? говорит расчетливый etc. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > «В главной роли» 30.08.2021 568 О фильме: Александра Михайлова в первую очередь ассоциируют с его героем из фильма «Любовь и голуби». На самом деле, на счету артиста более 80 ролей, но свою жизнь он вовсе не планировал связывать с актерством. С самого детства Александр Михайлов грезил морем и дважды сбегал из отчего дома, только чтобы его увидеть. Как все же случилось, что сцена заставила его бросить морскую профессию? Что пришлось преодолеть студенту Михайлову, чтобы завоевать признание однокурсников и преподавателей? Как судьба свела его с Олегом Янковским и за что Александр Михайлов благодарен знаменитому артисту? Как актер саратовского драмтеатра Михайлов попал в кино? Какой театр стал для него настоящим домом и почему в итоге Александр Михайлов из него ушел? И из-за чего он разочаровался в своей профессии и о чем мечтает сегодня? Об этом — в программе «В главной роли». Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть Сообщение для редакции Закрыть Закрыть Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta |
| Чрезмерно суровая строгость Ксении Михайловны настолько не понравилась сестрам, собранным покойной Анастасией Кирилловной, что из 52 выбыло в первый год ее управления 40; тогда всего в общинке осталось 12 сестер, но затем стали прибывать новые, так что к 1825 году, когда батюшка о. Серафим, окончив все свои внутренние, духовные благоустроения, достиг совершенства и мог, по заповеди матушки Александры, обратить все свое внимание на устройство Дивеевской обители, обетованной Божией Матерью, в названной общинке снова собралось до 50 сестер. Стало не хватать земли для общины, и соседка-помещица графиня Толстая поэтому пожертвовала на огород 32 десятины. Матушка Ксения Михайловна при своей строго подвижнической жизни отличалась особо сильной любовью и жалостью ко всякой вообще Божией твари. Так, однажды на единственную имевшуюся в то время в общине лошадку сестры наложили слишком много дров, и она поэтому встала. Увидев это, Ксения Михайловна разогорчилась и закричала послушницам: «Ах, ах, какие вы безжалостные! Ну, что лошадь-то как мучаете! Разве не знаете, что блажен тот, аще и скоты милует, сказал Господь!» Тут же Ксения Михайловна приказала сестрам поклониться лошадке в ноги и просить у нее прощения. Рассказывают еще такой случай. В деревне Дивееве рядом с общинкой сделался пожар. Сестры начали выносить свое имущество и убирать, а больше всех хлопотала сама Ксения Михайловна. Наконец старица вручила послушницам тщательно закрытый и завернутый короб, вроде лукошка, и строго сказала: «Смотрите, как можно дальше унесите от пожара этот короб, да оберегите, пока горит-то, тут все нужное!» Сестры понесли, но вдруг что-то зашевелилось в коробе, и с испуга они поставили короб на землю. Открыть не смеют, боятся, но и ничего не могут понять... Смотрят, а из него начали выпрыгивать разные кошки... Расхохотались сестры, но вновь испугались, так как устрашились строгой матушки: как ей сказать, а не сказать тоже нельзя. Наконец пошли и признались. «Глупые вы, глупые! – ответила Ксения Михайловна. – Ведь сказала я вам, что блажен, аще и скоты милует! Что скот-то – ничто, и весь токмо от единаго человека зависит! Ведь если бы не я, бедные сгорели бы! Кто ж станет на скота глядеть, заботиться, спасать да тварь оберегать, а она хоть тварь, но все то ж творение Божие! Вот и дала я вам, не сказав, что даю, зная вашу безжалостность!» |
|
|
