| До Исидора Севильского , в середине 6 века, книгу об истории готов написал Иордан, который, по версии некоторых исследователей, занимал Кротонскую кафедру. По происхождению, он сам был из готов, хотя знаменитый романист Моммзен считал его аланом, жившим в среде романизованных готов и причислявшим себя, поэтому, к готскому племени. Точное название его сочинения – «О происхождении и деяниях гетов» («De origine actibusque getarum»). В ней, в основном, речь идет о готах, но Иордан, опираясь на сходство этнонимов, придерживается фантастической версии о тождестве этих народов, и в историю готов инкорпорирует события из жизни фракийского народа гетов, что, естественно, вносит путаницу, затрудняющую исследователей в реконструкции канвы действительных событий, относящихся к истории того и другого народа, к их датировке и географической привязке. В основу истории Иордана положена не сохранившаяся «История готов», первого министра остготского королевства из Римлян, консула Магна Аврелия Кассиодора, который известен, как Кассиодор Сенатор. Русский историк Е. Ч. Скржинская полагает, что Кассиодор не имел звания сенатора, а это было его личное имя. Сочинение Иордана заканчивается падением остготского королевства, разгромленного Византийским полководцем Велизарием. Несмотря на свой искренний готский патриотизм, Иордан, будучи православным, видел в поражении арианского государства благоприятную перспективу для своего народа, включенного в состав православной Римской империи; он заканчивает свой труд хвалой победителю готов императору Юстиниану. «Историю франков» – народа, историческая роль которого оставила в тени судьбы других варварских племен, обосновавшихся в западных пределах Римской империи, написал епископ Турский Григорий, который жил во второй половине 6 века и был, как и большая часть клириков той эпохи, выходцем из галло-римской семьи, причем, знатного рода и сенаторского сословия. Но он рассказал историю народа, который завоевал Галлию и поселился в ней, постепенно ассимилируясь с местными романизованными галлами. |
| — А где твой ребенок? — удивилась Лариса. — Отдала. — Кому? — Аушеву. — А почему сама не ушла? — У меня здесь еще двое детей. Как я их оставлю? Фатима погибла на следующий день вместе со старшей дочерью Кристиной. Четырехлетний Махар и шестимесячная Алена, которую вынес Руслан Аушев, остались живы. — Лариса, ты не видела моего зятя? — спросила Ларису Аза Цахилова. Аза жила по соседству с семьей мужа. Здесь, в зале, она была с зятем Юрием Караевым, дочерью Анной и внучкой Лизой. И зять, и дочь Азы погибли. В живых остались она и внучка Лиза. Недалеко от Ларисы сидела ее подруга Залина Хузмиева с двумя детьми — Георгием и Стеллой. Залина с мужем Аланом были очень счастливы, они воспитывали двоих детей, строили дом. Стелла пошла в том году в первый класс. «Там девочке плохо», — позвал Ларису боевик. В спортзале, недалеко от прохода, сидела Лариса Рудик, прижав к себе девочку лет двенадцати. Ребенок был в коме. «У нее диабет, — сказала мать девочки, — а у нас ничего с собой нет». Если бы у Ларисы была ее медицинская сумка! — Ребенка надо вынести из зала, — сказала Лариса боевику, — ему нужен воздух. Женщину с больной девочкой вывели в раздевалку. — Она не умрет? — допытывалась у врача несчастная женщина. — Нет, — солгала Лариса. Девочка умерла в тот же вечер. В зале невозможно было дышать. В коридор вывели женщину, которая теряла сознание. «Держись, — шепнула ей на ухо Лариса. — Они уничтожают больных и раненых». — Вам плохо? — спросил женщину боевик. — Нет, — ответила она и ушла в зал. Лариса понимала: еще одни сутки заложники не выдержат, они будут медленно умирать. В ночь на третье сентября парализовало двенадцатилетнего Алана Кочиева. Левая часть его тела была неподвижна. Мальчика вынесли в тренажерный зал. У некоторых из детей стала подниматься температура до сорока. У Ларисы была всего одна упаковка аспирина, та, которую она забрала у Абдулы. Она делила таблетки на половинки, потом на четвертинки. Детей с высокой температурой стали переносить туда, где были сумки и пакеты. Лариса увидела в куче сумок свою и обрадовалась: в ней были таблетки от аллергии. А может, и в других сумочках есть лекарства? С директором школы Лидией Александровной они заглянули во все и пакеты, отобрав и сложив в одну косметичку лекарства. Террорист «на педали» делал вид, что ничего не замечает. На третий день всем в зале было уже понятно: с террористами никто не вступает в переговоры, и они готовятся к отражению штурма. Детей пересадили в одну сторону, родителей — в другую. Переставили взрывные устройства. |
| Можно привести еще множество аналогичных примеров поэтического использования образов и ситуаций: чайки, парящие в небе над скалами, где выстроились в ряд пленные красные, чтобы встретить в море свою смерть, — камера задерживается на тяжелых камнях, привязанных к их шеям, затем ловит легкое движение белых крыльев чаек. Одинокое почерневшее дерево нависает над массивными каменными стенами Кронштадта, над скамейкой, где матрос сжимает в объятьях женщину, а вдалеке виден мрачный прибой, движущиеся огоньки и силуэты пушек на боевых кораблях, откуда-то из тьмы доносится пенье матросов, возвращающихся в свой железный дом. Вспоминается чеховское определение задачи писателя: жизнь, как она есть, какой она должна быть. Каждый поэтический образ выбран по контрасту для изображения безмятежной будничности человеческого существования даже в героическую и тревожную пору войны. «КОПИ ЦАРЯ СОЛОМОНА» […] «Копи царя Соломона» станут разочарованием для всякого, кто, как и я, ставит книгу Хаггарда гораздо выше «Острова сокровищ». Большинство ее знаменитых персонажей получили здесь удручающе плохое воплощение. Получилась экранизация исторической повести, но где, скажите, великолепная золотая борода сэра Генри Куртиса (в которую он, как мы помним, при первой встрече с Аланом Квотермейном пробурчал свое загадочное «счастливец»)? Недельная щетина Лодера — негодная замена. Амбопа превратился в коренастого профессионального певца (это, кстати сказать, мистер Робсон), исполняющего сентиментальные арии, такие же псевдоафриканские, как и весь его облик, придуманный мистером Эриком Машвицем. Тягчайшим преступлением в глазах тех, кто помнит сентенцию Квотермейна: «Могу с уверенностью сказать, что женщины не оставляют своих следов в истории», становится появление блондинки–ирландки, которая каким-то образом вдохновила всех на эту экспедицию и которая в итоге стала леди Куртис (бедная Айша). Игра Анны Ли напоминает манеру Кэрролл, если смотреть на нее с противоположного конца телескопа: огромные кривящиеся губы, шумный шепот, тяжеловесное кокетство. |
| Сумерки Запада начинались с того, что, как писал в конце IV века историк Аммиан Марцеллин: «Людей образованных и серьезных избегают как людей скучных и бесполезных... Даже те немногие дома, которые в прежние времена славились вниманием к наукам, теперь погружены в забавы позорной праздности... Иные боятся науки как яда; читают с большим вниманием только Ювенала и Мария Максима и в своей глубокой праздности не берут в руки никаких других книг» 622 . Но дальше стало гораздо хуже. Во времена Исидора ученость и образованность были уже не просто никому не нужны, а смертельно опасны – за увлечение эллинскими философиями и знание их языка на Западе, теперь уже варварском, можно было поплатиться головой, как это случилось с Боэцием. Призыв крушить языческих идолов находил неизменно благоприятный отклик у невежественной толпы бездельников, которая еще вчера требовала у языческих императоров гладиаторских боев. Нет, читатель, в такое время быть ученым человеком – дело неблагодарное. В лучшем случае можно было, как это делали Аврелий Кассиодор, Беда Достопочтенный и мно-гие другие, пересидеть за монастырскими стенами, внося посильный вклад в переписывание и комментирование старых манускриптов, если, конечно, их еще понимали. Монастыри тогда еще были бедными, грабить их было незачем, так что могло и повезти. А времена, действительно, стали мрачными! Подобно ночному пожарищу полы-хало то великое и страшное действо, что получило название Великого переселения народов. В конце IV века северная граница Римской империи была прорвана на всем ее протяжении. На западе, в крово-пролитной битве на Каталаунских полях гунн сражался с римлянином, острогот с визиготом, гепид с аланом, славянин с саксом. На востоке византиец на последнем дыхании удерживал стены Константинополя от нападавшего гота. В бывшем центре империи вандал торжествовал на пепелище разграбленного им Рима. Даже персы на дальнем востоке и мавры на юге империи вторглись в ее пределы. Эписодий 1. Визиготское королевство в Испании |
| Вдохновившись примером незабвенного Иеремии Бентама, Дэниел Деннет предположил, что, с точки зрения дарвинизма, понятие прав есть «высокопарный вздор». Однако, в отличие от Бентама, Деннет считает это понятие «хорошим вздором» – и хорошим именно вследствие его высокопарности (Dennett 1995, р. 507). «Правовой» язык хорош как инструмент, назначение которого – «прекратить разговоры», положив таким образом конец парализующему действие размышлению. Перед нами пример «культа правил», а почтение к таким правилам ведет к общественной стабильности. Однако само содержание правил имеет, с этой точки зрения, ничуть не больше внутреннего значения, чем содержание разнящихся между собой правил дорожного движения. В Кембридже (Великобритания), на дорогах будет полный порядок, пока все ездят по левой стороне, но ведь и в одноименном ему городе в Новой Англии также не случится никаких неприятностей, пока все водители будут поступать прямо противоположным образом. Реализм, безразличный к такому содержанию, – это реализм лишь по имени. Мы могли бы проследить, хотя бы вкратце, еще один возможный ход мысли, который подсказывают соображения, высказанные Стердженом в дискуссии с Аланом Гиббардом. Гиббард (Gibbard 1990) предлагает возможную эволюционную теорию человеческой морали, близкую, как он считает, к экспрессивизму. Может быть, например, наше понятие о справедливости возникло из самых первых «ситуаций сделки», в которых обнаружилось, что определенная форма сотрудничества между эгоистическими индивидами оказывается выгодной для всех участников. «Выгода» означает здесь, грубо говоря, возможность получить от сделки желаемое; предполагается также, что получение желаемого обеспечивает субъекту какие-то репродуктивные преимущества. Проблема в том, что если эгоистические инстинкты не удается каким-то образом обуздать, то сделки, а значит, взаимовыгодного сотрудничества, не произойдет. Здесь возможен устойчивый результат, когда каждый бывает удовлетворен своей долей, иначе говоря, результат, по-видимому, менее всего способный подтолкнуть кого-либо к ответным враждебным действиям, ведущим к срыву сделки. Следовательно, давление естественного отбора должно было поддерживать склонность удовлетворяться подобным результатом. Когда же возник язык, люди начали употреблять слова, функционально эквивалентные нашим терминам «честный» и «справедливый», чтобы выразить положительное чувство по отношению к результату, при котором блага распределялись более или менее поровну. А значит, особое чувство, которое должно было стать широко распространенным, способствовало приспособленности. Моральный же язык описывает или выражает это чувство. В итоге мы получаем здесь один из вариантов нонкогнитивизма, или, по крайней мере, разновидность антиреализма по отношению к моральным свойствам. |
| Свидетельство старицы Гавриилии С монахиней Гавриилией (в миру Аврилия Папаянни (1897–1992), я познакомился в Афинах, спустя несколько лет после моей поездки в Индию. Я слышал, что она долгое время жила в Индии, была наделена духовными дарами, и что у нее был простой и деликатный способ притягивать к себе, особенно молодых; действительно, я вспоминаю с эмоциями о том, как она меня приняла, как она заботилась обо мне и как она со мной говорила на нашей единственной встрече, которая произошла на одной квартире в Афинах. По отношению ко мне она проявляла истинный интерес. Позже она выслала мне два письма, которые я, к сожалению, потерял. Меня также впечатлило её огромное уважение по отношению к старцу Паисию, о котором она знала только понаслышке. Тогда мне было 28 лет, а ей более 75. Мы сидели рядом друг с другом, почти касаясь головами, и она говорила мне с бесконечной материнской нежностью, наполняя мою душу миром. Мы много разговаривали и о Индии. Однако вся история о её пребывании там рассказана в книге «ПОДВИГ ЛЮБВИ», которая была опубликована после ее смерти и пользовалась большим успехом. Матушка была знакома с гуру Шивананда, который был учителем гуру Сатьянанды, который в свою очередь был учителем актуального гуру Ниранджананды. Другими словами, Ниранджан, с которым я был знаком, был духовным внуком Шивананды, с которым была знакома матушка Гавриилия. Прежде чем стать монахиней, она долгое время провела в ашраме Шивананды, предоставляя свою помощь соседней больнице, в которой работала. Вот одно из свидетельств матушки Гавриилии, которое находится на страницах вышеупомянутой книги: « Тут произошла и столь значительная её встреча с Аланом, которая стала началом их дружбы, окончившаяся его крещением... Это событие, безусловно, изменило позицию Шивананды по отношению к ней. Оно, может быть, стало причиной, за которой последовали любопытные явления в ущерб ей, каковые она описывала нам однажды, после нашей настоятельной просьбы. Пожалуй, следует их знать читателю. |
| Таким образом, система военного управления находит себе самого лучшего защитника в своих собственных делах. Результаты этой системы были хороши, но она требовала безусловного подчинения. Кто осмеливался вступать по отношению к ней в оппозицию, бывал раздавлен. противоположные элементы среди населения достаточно часто чувствовали на себе всю тяжесть военного режима, как например, монахи во время иконоборчества. Михаил Лаханодракон, стратиг Фракийской фемы, секуляризировал все монастырское имущество и принудил монахов и монахинь к браку. В его провинции скоро совсем не стало монахов. Поэтому он был назван „человеком благоволения“ и заслужил похвалу императорского совета. а пример его нашел многочисленных подражателей среди его коллег. Не менее странным, чем эти генералы, управлявшие провинциями, было и войско, поставленное под их начало. Во все времена ядро его составляли навербованные наемники. При Юстиниане И в рядах войска мы встречаем антов и славян, готов, герулов, вандалов и лангобардов, армян, персов и гуннов. Так это и было на протяжении столетий. В следующих столетиях в войске появляются преимущественно арабы, персы, главным же образом – славяне и армяне. Германские северные народы стремились в большом числе в столицу, а русские, флот которых заставлял столицу дрожать, поступали в императорскую гвардию. Эти чужестранцы достигали в армии высоких должностей и, например, среди генералов и мы встречаем много армян. Они даже овладевают императорским престолом, как Лев V Армянин (813–820). Точно также армянского происхождения был славный македонский императорский дом, почти двухсотлетнее правление которого было самой блестящей эпохой византийской империи. Первый император Македонской династии вел свое происхождение от Аршакидов, старого царского дома Армении. Конечно, войско пополнялось не только наемными чужестранцами. Уже в более раннее время мы в нем встречаем много туземцев. Император Лев I Великий (457–474) был воз- веден на престол могущественным аланом Аспаром , и этот последний был действительным правителем. Но Лев противопоставил германцам туземные наемные войска исавров, и генерал этих войск, Зинон, сделался зятем императора. В правление Зинона его грубые, разбойнические, но храбрые соотечественники занимали важнейшие посты в армии и образовали императорскую лейб – гвардию. |
| Таким образом, налицо все признаки кодирования сознания с установкой на длительность воздействия во времени, с насильственным внедрением потаенной информации на бессознательный личностный уровень. Осталось ответить на один вопрос. На что указывает символ креста, которым наделяют «горе-просветители» наших детей? Уж явно не на связь с Православием. По публичному признанию заведующей кафедрой валеологии НовГУ Силибры В.А., концептуальным обоснованием программ «Здоровый образ жизни», «Профилактика зависимостей от психоактивных веществ» и «Валеология», действующих на территории Великого Новгорода, является «гуманистическая философия». Принципы этой философии подробно изложены во Втором Манифесте Гуманизма (1973 год). Этот документ подписан в том числе и президентом Международной Федерации Планирования Семьи Аланом Гантмахером. Он гласит: «Вера в Бога… не состоятельна. Традиционные моральные ценности не могут удовлетворить насущных нужд современного человека» . В таком случае, что же кроется за знаком деревянного креста? Ответ на этот вопрос находим в словаре Менли П.Холла «Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии»: «Тысячелетие крест отождествлялся с планом спасения человечества… Крест из основных четырех сторон света также имел секретное значение, и масоны в своих ритуалах все еще ведут поиски утерянного слова с помощью креста-компаса. Материал, из которого сделан крест, рассматривался как существенный элемент символизма… Деревянный крест – символ устремления» . Явна преемственность основополагающих принципов деструктивных валеологических программ, отмененных министром образования и программ, внедряемых на территории Великого Новгорода и области. Авторы деструктивных программ (Татарникова Л.Г., Поздеева М.В., Петленко В.П., Зайцев Г.К., Колбанов В.В., Бадирова З.А. , Марков В.В., Овчинников С.П., Чумаков Б.Н., Максимович И.Ф. и др.) нередко в своих научных публикациях подчеркивали, что в основу педагогической валеологии ими положены «идеи единого мирового закономерного процесса, так как они наиболее адекватны современной антропокосмической картине мира и герметической философии» . |
| На четвертую ночь Алан спросил Тотока: — Что бы ты сделал, если бы Киок вышла замуж за другого? Тоток не сразу посмотрел на него. В глазах надсмотрщика за стадом засветился дикий немой вопрос, как будто в его медленно работавший мозг внезапно проникло подозрение, никогда раньше не закрадывавшееся туда. Алан успокаивающим жестом положил руку ему на плечо. — Я не хотел этим сказать, что она собирается за кого-нибудь выйти замуж, Тоток, — смеясь сказал он. — Она любит тебя. Я знаю это. Только ты такой глупый, такой медлительный, такой нерешительный в любви, что она наказывает тебя пока что — до того как выйдет за тебя замуж. Но если бы она вышла за кого-нибудь другого что бы ты сделал? — За моего брата? — Нет. — За родственника? — Нет. — За друга? — Нет. За чужого. За кого-нибудь, кто, скажем, когда-то обидел тебя, за человека, которого Киок ненавидит, кто обманом заставил ее выйти за него. — Я убил бы его, — невозмутимым тоном сказал Тоток. В эту ночь искушение еще сильнее овладело Аланом. Он спрашивал себя: зачем Мэри Стэндиш возвращаться в Штаты? Она готова была отказаться от всего, лишь бы избежать ужаса, ожидавшего ее там. Она готова была отказаться от богатства и друзей. Она пренебрегала всеми условностями, отдала жизнь во власть случая и, наконец, пришла к нему. Почему ему не удержать ее? Джон Грэйхам и весь мир думают, что она умерла. А здесь — он хозяин. Если когда-нибудь Грэйхам появится на его пути, он покончит дело тем способом, который рекомендовал ему Тоток. Позже, когда Тоток спал, когда мир наполнился мягким сиянием, а долины внизу облачились в туман сумерек, из которого слабо доносились до ушей приятные хрустящие звуки копыт мирно пасущихся оленей, в душе Алана наступила реакция, которая, он знал, должна была наступить раньше или позже. На утро пятого дня он один отправился к стаду, которое направилось на восток, и на следующий день нагнал Татпана и его пастухов. Татпан, так же как и приемные дочери Соквэнны, Киок и Ноадлюк, имел в своих жилах частицу белой крови. Когда Алан догнал его на краю долины, в которой паслись олени, Татпан лежал на утесе и наигрывал на свирели «Янки-дудль». Татпан сообщил ему, что час или два тому назад сюда явился какой-то запыхавшийся незнакомец, который разыскивал его, Алана; этот человек сейчас спит богатырским сном и велел разбудить его через два часа и ни минутой позже. |
| — А теперь я здесь, — сказала Мэри Стэндиш спокойным доброжелательным тоном. — Я не думала приезжать сюда, когда бросилась в море. Я уже потом решила это сделать. Думаю, что это случилось потому, что я встретила того маленького человека с рыжими усами, которого вы мне однажды указали в курительной комнате на «Номе». Итак, я ваша гостья, мистер Холт. В ее голосе не было ни малейшего намека на извинение. Пока она все это говорила, она поправляла волосы, растрепанные Аланом. Она держала себя так, будто давно живет в этой стране, всегда жила в ней и дает ему разрешение войти в ее владения. Алан начал приходить в себя. Он снова почувствовал почву под ногами. Те образы, которые он рисовал себе в пути, когда она с нежными, полными любви глазами шла с ним рука об руку в продолжение стольких недель, исчезли, как только появилась настоящая Мэри Стэндиш из плоти и крови, с ее самообладанием и неприступностью. Уже с другим выражением в глазах он протянул ей обе свои руки, и она доверчиво подала ему свои. — Это было чем-то вроде удара молнии, — сказал он дрожащим, вернувшимся наконец к нему голосом. — Днем и ночью я думал о вас, видел вас во сне и проклинал себя в полной уверенности, что я был причиной вашей смерти. А теперь я нашел вас живой. И здесь! Мэри Стэндиш стояла так близко, что ее руки, которые он сжимал, лежали у него на груди. Но рассудок вернулся к нему, и он понял безумие своих грез. — Трудно поверить этому. Мне казалось все это время, что я очень болен. Возможно, что это так и есть. Но если я не лишился рассудка, и вы — действительно вы, то я очень рад. Если я проснусь и окажется, что все это только плод моего воображения, как это случалось много раз… Он засмеялся и, освободив ее руки, глядел ей в глаза, которые сквозь слезы улыбались ему. Но своей фразы Алан не кончил. Девушка чуть двинулась, и, как и в ту ночь в его каюте, ее горло дрожало от сдерживаемых чувств. — Там я не переставая думал о вас, — сказал Алан, жестом указывая на тундру, из которой он пришел. — Потом я услышал хлопушки и увидел флаг. Все произошло так, как будто я вас создал в моем воображении. |
|
|
