| Августин, Евхерий Лугдунский. Однако К. М. опирался не только на суждения авторитетных мыслителей, но и на рациональные аргументы (Ibid. II 7). В 3-й книге автор привлекает для опровержения доводов Фавста тексты Свящ. Писания, к-рые он подвергает аллегорической интерпретации. Обращаясь к притче о богаче и Лазаре (Лк 16. 19-31), души к-рых после смерти оказались в разных местах (это могло служить аргументом в пользу мнения Фавста о пространственной ограниченности души), К. М. объяснял понятие «место» как описание особого состояния души грешника и праведника. Описывая душу как субстанцию, не связанную с определенным местонахождением, автор использовал определение «безместный» (inlocalis) и существительное «безместность» (inlocalitas), родственные, но не синонимичные термину alocalis, который использовал Викторин Марий (у него этот термин означал сущность, находящуюся вне границ мира). Трактат «О состоянии души» представляет собой образец чистого спекулятивного богословия: затронутые в нем проблемы мало интересовали теологов и участников догматических споров V-VI вв. За исключением Сидония Аполлинария, который был знаком с К. М. и ценил его труды, современники не уделили внимания его богословским сочинениям. Возможно, на трактат К. М. опирался Кассиодор в соч. «О душе» (De anima), но параллели между 2 трудами свидетельствуют о том, что оба автора работали в русле традиции, восходившей к идеям блж. Августина. По мнению Х. Мадоса, трактат К. М. оказал влияние на творчество испан. писателей: Лициниана, еп. Нов. Карфагена (ныне Картахена) (2-я пол. VI в.), и Альвара Кордовского (IX в.). В XII в. на сочинение К. М. обратили внимание Петр Абеляр и Алан Лилльский , с трактатом «О состоянии души» были знакомы ученик Абеляра Беренгарий Схоластик (PL. 178. Col. 1896), Петр Достопочтенный (Ibid . 189 . Col. 1010) и Николай, секретарь католич. св. Бернарда Клервоского (Ibid. 202. Col. 499), к-рый называл К. М. 2-м Августином и причислял к святым. В XIII в., с усилением в схоластике аристотелизма, влияние платонизма К. |
| 44 В вв. вновь, как и в период патристики, обозначились два подхода в спорах о значимости языческой культуры. Сторонники одного из них категорически не признавали античную образованность, считая ее несовместимой с христианством, то есть антихристианской. Другие отстаивали относительную в сравнении с верой ценность светской науки и призывали включить ее в христианскую теологию. В указанный период времени позиции были следующие: 1) преобладание веры над разумом (Ансельм Кентеберийский), 2) разум выше веры (Пьер Абеляр), 3) гармония веры и разума при приоритете веры (Альберт Великий, Фома Аквинский), 4) сферы человеческого разума и веры не имеют ничего общего (Сигер Брабантский, Дунс Скот, Уильям Оккам), 5) теория двух истин (Ибн Рушд; Аверроэс). Позиция Ибн Рушда (11261198) изложена в тезисе: «понимаю (истины разума выше истин веры), но тем, кто не способен понимать истин науки, полезно верить». 45 Пьер Абеляр и Алан Лилльский указывали на то, что в трудах «отцов церкви» имеются не только противоречивые, но даже противоположные по смыслу утверждения и потому их можно было трактовать в любом смысле. 46 Мистика особый род религиозно-философской деятельности, которая в противовес схоластике (рациональному, рассудочному, логическому методу) исходит из, возможности постижения Божественного и слияния души с Богом путем сверхчувственного озарения, экстаза. Теоретическими источниками мистики были неоплатонизм, учение Августина, творения Дионисия Ареопагита , переведенные в IX в. на латинский язык Иоанном Скотом Эриугеной, на которого они произвели неизгладимое впечатление. Мистика имеет ортодоксальное и неортодоксальное направления. 48 Франциск Ассизский (1181/821226; при крещении был назван Джованни ди Пьетро ди Бернардоне. Но отец его, почитатель изящной Франции, пожелал, чтобы сына звали Франциском) основатель братства миноритов, которое после утверждения устава (1209 или 1210) папой Иннокентием III было преобразовано в орден. Одно из его поэтических произведений «Гимн брату Солнц» (по другим переводам «Песнь брата Солнца»), написанное на умбрийском наречии, считается первым стихотворением на итальянском языке. Оно является предметом многочисленных исследований. |
| Я нисколько, впрочем, не сомневался, что каноник де ла Мотт-Бёврон сказал мне правду. Несмотря на все свои усилья, г-н граф нервничал все более и более явно. К концу мне даже показалось, что он вот-вот выскажется, но тут произошло нечто чудовищное. Роясь в своем бюро, чтобы найти формуляр, который необходимо было заполнить, я смахнул бумаги, и они разлетелись во все стороны. В то время как я торопливо складывал их, мне показалось, я слышу за спиною учащенное, прерывистое дыханье, я ждал, что он с секунды на секунду прервет молчание, и нарочно затягивал возню с бумагами, но напряжение было столь нестерпимым, что я внезапно обернулся, чуть не толкнув его. Он стоял вплотную ко мне, весь красный, протягивая сложенный вчетверо листок, соскользнувший под стол. Это было письмо г-жи графини, я едва не вскрикнул, и когда я брал листок из его рук, он, должно быть, заметил, что меня трясет, так как пальцы наши соприкоснулись. Мне даже почудилось, что он испугался. После нескольких, ничего незначащих фраз мы расстались, церемонно раскланявшись. Завтра утром я пойду в замок. Бодрствовал всю ночь, сейчас рассветает. Окно мое оставалось открытым, и я продрог. С трудом держу перо в окоченевших пальцах, но, как мне кажется, дышу легче, несколько успокоился. Уснуть я, разумеется, не мог, но этот холод, пронизавший меня насквозь, словно заменил сон. Час или два тому назад, в то время как я молился, преклонив колени и прижавшись щекой к доске стола, я вдруг ощутил себя таким опустошенным, таким выпотрошенным, что мне показалось, я умираю. Это бы ло приятно. К счастью, на дне бутылки еще оставалась капля вина. Я разогрел его и насыпал много сахару. Следует признать, что мужчина моего возраста не может поддерживать свои силы несколькими стаканами вина, овощами и, изредка, кусочком сала. Нет сомнения, я совершаю непростительную ошибку, откладывая со дня на день визит к лилльскому врачу. Не думаю, однако, что я малодушен. Просто мне трудно преодолеть какое-то оцепенение, которое не означает ни равнодушия, ни покорности, но в котором я, почти безотчетно, укрываюсь от своих болей. Нет ничего проще, чем положиться на волю божию, когда день за днем убеждаешься на опыте в собственной никчемности! Но так не трудно докатиться и до влюбленности в собственные унижения и невзгоды, принимая их как благодать, тогда как на самом деле все это лишь роковой результат глупого поведения. Неоценимая услуга, которую оказывает мне этот дневник, состоит в том, что он помогает понять, в какой части моих нескончаемых злоключений повинен я сам. Так и теперь, стоило мне прикоснуться пером к бумаге, и я ощутил свое глубочайшее, беспросветное неумение сделать что-либо толком, свою невероятную неуклюжесть. |
| В V-VI вв. поэмы К. получили широкое распространение; св. Сидоний Аполлинарий рассматривал его имп. панегирики как образец для подражания. Впосл. творчество К. было почти забыто, хотя с его стихотворениями были знакомы св. Альдхельм Малмсберийский и, вероятно, писатели эпохи Каролингов ( Алкуин , Павел Диакон , Теодульф Орлеанский - MGH. AA. T. 10. P. LXXVI-LXXXI). Нек-рые средневек. авторы ценили поэтическое мастерство К.: напр., в XII в. Алан Лилльский составил в подражание его сочинениям аллегорическую поэму «Антиклавдиан», в к-рой представил префекта Руфина, недруга К., как сборище всевозможных пороков. В издании Дж. Б. Холла учтено более 200 рукописей поэм К. Рукописи относятся в основном к XII-XV вв.; среди древнейших - Verona. Bibl. capit. 163 (VIII в.; малые стихотворения К.) и St. Gallen. Stiftsbibl. 273 (IX в.; лат. версия «Гигантомахии»). Соч.: Carmina/Ed. J. B. Hall. Lpz., 1985. (BSGRT); Carmina/Ed. Th. Birt. B., 1892. (MGH. AA; 10); Claudian/Ed., transl. M. Platnauer. Camb. (Mass.); L., 1990r. Vol. 1; 1998r. Vol. 2. (Loeb Classical Library); PL. 13. Col. 376-377; PL. 53. Col. 788-790; Anthologia Latina/Ed. F. Buecheler, A. Riesse. Lpz., 1906. Pars 1. Fasc. 2. P. 329; На бракосочетание Гонория и Марии. Похвала Серене. Против Руфина/Пер.: М. Гаспаров; Похищение Прозерпины/Пер.: Е. Рабинович; Разные стихотворения/Пер.: С. Ошеров, Ф. Петровский, М. Грабарь-Пассек, С. Кондратьев//Поздняя лат. поэзия: Пер. с лат./Сост. и вступ. ст.: М. Гаспаров. М., 1982. С. 191-280. Лит.: Vollmer F. Claudianus// Pauly, Wissowa. Bd. 3. Sp. 2652-2660; Geschichte der römischen Literatur bis zum Gesetzgebungswerk des Kaisers Justinian/Hrsg. M. Schanz. Münch., 1920. Bd. 4. H. 2. S. 3-32; Turcio G. Sull " epigramma «Miracula Christi» attribuito a Claudio Claudiano//RACr. 1928. T. 5. P. 337-344; Fargues P. Claudien: Études sur sa poésie et son temps. P., 1933; Steinbeiss H. Das Geschichtsbild Claudians. Halle, 1936; Mazzarino S. Stilicone: La crisi imperiale dopo Teodosio. R., 1942; Courcelle P. |
| В учении о душе человека В. из К. присоединяется к пониманию ее как самостоятельной субстанции, идущему в христ. традиции от блж. Августина и Боэция , и отвергает представление Аристотеля о душе как форме тела, а также платоновскую идею о предсуществовании душ. В. из К. был знаком с медицинскими трактатами Гиппократа, Галена, а также араб. авторов в переводе Константина Африканского , где рассматривается учение о душе. В целом В. из К. оказал значительное влияние на позднейшие произведения энциклопедического характера, в т. ч. посвященные космологической и естественно-научной проблематике: на «Anticlaudianus» (Антиклавдиан, 1182-1184) Алана Лилльского , «De natura rerum» (О природе вещей, 1228-1244) Фомы из Кантимпре, «Summa universae theologiae» (Сумму всеобщей теологии, 1235-1245) Александра Гэльского , «Speculum naturale» (Зерцало природы, ок. 1244-1260) Винцентия из Бове и др. Соч.: Opera omnia/Dir. E. Jeauneau. Turnholti, 1997-. Vol. (CCCM; 152, 158); Philosophia mundi: Ausg. d. 1. Buchs von Wilhelm von Conches " «Philosophia»/Hrsg. v. G. Maurach. Pretoria, 1980; Dragmaticon philosophiae/Ed. I. Ronca. Summa de philosophia in vulgari/Ed. L. Badia, J. Pujol//Opera omnia. T. 1; Glosses on Plato " s Timaeus (extr.)// Parent J. M. La Doctrine de la cr e ation dans l " école de Chartres. P.; Ottawa, 1938. P. 137-177; Glosae super Platonem/ E d. E. Jeauneau//Textes philosophiques de Moyen Âge. P., 1965; Commentary on Boethius " Consolation of Philosophy (extr.)// Parent J. M. La Doctrine... P. 122-136; Glosae super Boethium/Ed. L. Nauta//Opera omnia. T. 2; Glosses on Priscian (extr.)/ E d. E. Jeauneau//RTAM. 1960. Vol. 27. P. 212-247; Glosses on Macrobius " Commentary on the Dream of Scipio/ E d. E. Jeauneau//AHDLMA. 1960. Vol. 27. P. 17-28; Glosae super Juvenalem/ E d. B. Wilson. P., 1980 [Bibliogr.]; Moralis philosophia de honesto et utili. P., 1890; Das Moralium dogma philosophorum des Guillaume de Conches/Ed. J. Holmberg. P., 1929; Teodorico di Chartres, Guglielmo di Conches, Bernardo Silvestre. Il divino e il megacosmo: Trattati filosoficie scintifici della Scuola di Chartres/Ed. E. Maccagnolo. Mil., 1980. |
| А. М. Шишков задаётся риторическим, на первый взгляд, вопросом: «Философия как “служанка теологии”: удался ли схоластический эксперимент?» . Однако тщательное его продумывание показывает, что стереотипные суждения о тёмном Средневековьи, о порабощении философии суммой предрассудков и мертвечины под знаменем схоластики не выдерживают критики. Автор описывает нетривиальное положение, в которое попала философия после теологического откровения во Христе, и проясняет само понятие схоластики. 1) Схоластикой именуют всю средневековую “послепатристическую” мысль. Из этого понимания схоластики выпадают проповеди Франциска, политические доктрины папства и многое другое. И всё же такое неполное определение отражает взаимодействие разных отраслей тогдашнего знания: кинематика оксфордской школы связана с теологией благодати, оптика — с метафизикой света, грамматика модистов — с аристотелианской физикой. 2) Более точное определение схоластики: школьная наука, основной принцип которой состоит в жёстком соответствии друг другу единиц бытия, мысли и речи. Схоластика была своего рода ремеслом с характерными для него признаками (обучаемость, наличие инструментария, однообразие выводов и т. д.). 3) Определение, важное для данной статьи. Схоластика — это попытка рационального осмысления и оправдания христианской веры, стремление к результату, которого достигает “вера, ищущая разумения”. Такая трактовка близка мыслителям, настроенным и рационалистически, и мистически (и Ансельму Кентерберийскому, и Ришару Сен-Викторскому). Приоритет разума при переходе от зрелого к позднему Средневековью сменился приоритетом воли, что ярче проявилось позднее, в Новом времени, у протестантов. “Волюнтаристическая” система, пришедшая на смену “рационалистической”, отставила в сторону проблему соотношения истин веры с истинами разума. С одной стороны, истины разума схоласты рассматривают как необходимую опору для истин веры: Гуго Сен-Викторский выстраивает ступени познания сущего (поверхностное мышление о чувственных вещах; размышление о сущности и отношении вещей, иначе говоря, дискурсивное мышление; рефлексия, направленная на духовный мир человека; созерцание как интенсивная интуиция, дающая непосредственное видение идеальных объектов и удержание их в сознании, что возможно лишь для человека верующего, нравственного, облагодатствованного). С другой стороны, многие схоласты рассматривают теологию как науку, значимую для тех, кто отвергает авторитет Писания и Отцов: Алан Лилльский предвосхитил Спинозу, приближая дискурс теологии к математическому. Противоречия между истинами разума и истинами веры разрешаются трояко. 1) Христианской традиции отдают предпочтение в силу её авторитета августинисты бонавентуровской школы. 2) Латинские аверроисты принимают концепцию двойственной истины: истинное для богословия может быть неистинным для философии, и наоборот. 3) Томисты пытаются создать гармонический теолого-философский синтез. |
| В этой связи заметим, что т. н. теория двойственной истины (один и тот же тезис может быть истинным для философии и ложным для веры), решительно отвергаемая томизмом, но приписываемая, например, Сигеру Брабантскому и являющаяся логическим пределом многих тенденций поздней С., является в определенной мере следствием схоластического авторитаризма: Библия и Отцы Церкви — авторитеты, но разноречащие с ними Аристотель и Аверроэс также были восприняты именно как авторитеты. Далее, С. не была бы творческим периодом в истории мысли, если бы она находила в данностях авторитетных текстов готовые ответы, а не вопросы, не интеллектуальные трудности, провоцирующие новую работу ума; именно невозможность решить вопросы при помощи одной только ссылки на авторитет, обосновывающая самое возможность С., многократно становилась предметом тематизации. «Auctoritas cereum habet nasum, id est in diversum potest flecti sensum» («У авторитета нос восковой, т. е. его возможно повернуть и туда, и сюда»), отмечал еще поэт и схоласт Алан Лилльский, ум. 1202 (Alanus de Insulis, De Fide Cath. I, 30, Migne PL 210, 333 А). Фома Аквинский специально возражает против установки ума на пассивно–доксографическое отношение к авторитетам: «Философия занимается не тем, чтобы собирать мнения различных людей, но тем, как обстоят вещи на самом деле» (In librum de caelo I, 22). Мыслителей С. привлекало рассмотрение особенно сложных герменевтических проблем; особым случаем было вербальное противоречие между авторитетными текстами, недаром акцентированное еще в заглавии труда Абеляра «Да и нет» («Sic et поп»). Схоласт должен был уметь разобраться в подобных казусах, оперируя категориями семантики (многозначность слова), семиотики (символические и ситуативно–контекстуальные значения, приспособление формы теологического дискурса к языковым привычкам слушателя или читателя и т. п.); теоретически формулируется даже вопрос аутентичности сочинения и критики текста, хотя подобная филологическая проблематика на службе у богословия в целом остается нетипичной для Средневековья и составляет характерное завоевание новоевропейской культуры. |
| В лат. источниках термин «катары» встречается со 2-й пол. XII в. Самое раннее упоминание - в полемическом сочинении аббата Экберта из Шёнау «Против катаров» (Contra catharos, 1163). Автор описывает неортодоксальные религ. движения, к-рые, по его словам, были широко распространены в Кёльнском архиеп-стве. Еретики называли себя катарами (catharos), т. е. «чистыми», поскольку считались последователями одного из манихейских течений IV в. (см. Манихейство ) - катаристов (catharistae), т. е. «очищающих [души]». Впосл. эта гипотеза происхождения слова «катары» часто встречалась в средневек. полемических сочинениях и в хрониках. В Декрете Грациана утверждалось, что еретики т. о. подчеркивали свое превосходство над др. христианами, «заявляя о себе как о наиболее чистых» (Decret. Gratian. Pars 2. Causa 24. Q. 3. Cap. 39: «Quot sint sectae hereticorum»). Существовали и др. этимологии. Алан Лилльский, автор трактата «О католической вере против еретиков» (De fide catholica contra haereticos, ок. 1200), производил название «катары» от слова catha, по его мнению, оно переводится как «течение», поскольку еретики «утопают в пороке», или от cattus (лат.- «кот»), потому что вероотступники связаны с диаволом и «целуют зад коту, в образе которого, как они говорят, является им Люцифер» ( Alanus de Insulis. De fide catholica contra haereticos//PL. 210. Col. 366). Как синоним слова «катары» часто употреблялось название «альбигойцы». В заглавии 4-го канона Турского Собора 1163 г. так именуются члены неортодоксальных общин, распространенных в еп-стве Альби. Позднее в источниках, а затем и в исследовательской лит-ре под альбигойцами понимали К., живших в Юж. Франции. В источниках сер.- 2-й пол. XII в. встречаются и др. названия неортодоксальных религ. движений, которые авторы текстов ставили в один ряд с К. Экберт из Шёнау утверждал, что речь идет об одном и том же сообществе верующих, известном под различными именами: «В нашей Германии они называются катарами, во Фландрии - пифлами, в Галлии, за их занятия ткачеством,- тесерантами (ткачами)» ( Eckbertus Schonaugiensis. Sermo I//PL. 195. Col. 15). В 1157 г. учение пифлов обсуждалось на Соборе в Реймсе. Пифлов объявили «сектой манихеев», а приписываемые им учения - еретическими. III Латеранский Собор в 1179 г. осудил некатолич. религ. верования и подчеркнул единство «еретиков, которых одни называют катарами, другие - патаренами, третьи - публиканами, четвертые - прочими именами» ( Mansi. T. 22. Col. 231-233). В 1184 г. похожая формула была использована в булле «Ad abolendam» папы Луция III (Concile de Verone: Decretale Ad abolendam diversarum haeresium pravitatem du 4 nov. 1184//Enchiridion fontium valdensium/Ed. G. Gonnet. Torre Pellice, 1958. Vol. 1. P. 50-53). |
| Exp. in Io, Cus., f. 119ra, ll. 37–38 (цит. выше). 192 Maxim. theolog., Regula III [«Богословские максимы», Правило III] (PL 210, col. 624–625): Monas gignit monadem et in se suum reflectit ardorem. [Монада рождает монаду и в себе самой отражает пламень] — Алан Лилльский говорит в своем комментарии к этой максиме: Oportuit ergo ut aut nihil gigneretur a simplici, aut simplex a simplici. Unde Augustinus dicit quod Pater totam substantiam transfudit in Filium… [Итак, подобает, чтобы или ничто рождалось от простого, или простое от простого. Поэтому Августин говорит, что Отец всю субстанцию изливает в Сына…] И далее: Spiritus Sanctus dicitur ardor, amor, osculum et connexio Patris et Filll… [Дух Святый именуется пламенем, любовью, лобзанием и соединением Отца и Сына…] «Излияние» субстанции и любовь, соединенная с «пламенем» в цитированном выше (прим. 107) тексте Мейстера Экхарта, свидетельствуют о влиянии на него комментария Алана Лилльского. 193 Cl. Baeumker, цит. место. — Цитация Мейстера Экхарта представляет собой парафраз 1–го положения 24–х философов. 194 Dodds, цит. соч., p. 202–203. 195 См. там же, p. 279, комментарий со ссылкой на Theologia Platonis, V, XVI, 276 и след. 196 Это дистанцирование между триадическими терминами возможно, по Мейстеру Экхарту, только в космогонии, где появляется момент пассивности, который сообщает тварному бытию аспект отпадения от Единого — отпадения от Сущности. 197 Exp. in Io., Cus., f. 114 rb , ll. 34–39: Restat autem videre quod Deuteronom. 19° (15) de 3° teste dictum est: " In ore duorum vel trium testium stabit omne verbum " . Quod quidem pro tanto dictum est, quia ubicumque est dare patrem et filium, gignens et genitum, necesse est esse et adesse spiritum, amorem, nexum gignentis et geniti. " Et hii tres unum sunt " . [Остается, однако, увидеть, что сказано во Втор. 19, 15 о трех свидетелях: при словах двух свидетелей, или при словах трех свидетелей состоится дело. А сказано это потому, что, поскольку повсюду принято называть Отца и Сына, рождающего и рожденного, необходимо, чтобы был и присутствовал Дух — любовь, связь рождающего и рожденного. И Сии три суть едино] (1 Ин. 5, 7). 198 |
| 61. Ср. известную формулу Алана Лилльского, подытожившего тысячелетнюю традицию понимания космоса как книги: «Omnis mundi creatura//Quasi liber et pictura...» («Всякая тварь в мире - как бы книга и картина»). 62. Вот пример из стихотворения поэта VI в. аш-Шанфары: «...когда на пути перепуганной мчащейся наугад встает бездорожная грозная...» - имеются в виду последовательно верблюдица и пустыня (пер. И. Ю. Крачковского. - См. журнал «Восток», кн. 4. М.-Л., 1924, с. 60). 63. Вот классический пример многочленного «кеннинга»: «тот, кто притупляет голод чайки звона блеска зверя Хейти» - имеется в виду воин: «зверь Хейти» - корабль, «блеск корабля» - щит, «звон щита» - битва, «чайка битвы» - ворон, «тот, кто притупляет голод ворона» - воин (см. Стеблин-Каменский М. И. Старшая Эдда. Древнеисландские песни о богах и героях. Пер. А. И. Корсуна. М.-Л., 1963 с. 186-187). 64. Метафоричность обусловлена исключительно тем, что система перифрастических формул не становится у Нонна стабильной. Но и у него встречаются постоянные, повторяющиеся формулы: например, в его эпосе о Дионисе чуть ли не на каждой странице читатель встречает обозначение глаз как «кругов лика» ( 65. Ср., например: Кгапг W. Geschichte der griechischen Literatur, 4. Aufl. Leipzig, 1958, S. 541-545. 66. Популярная «История Аполлония, царя Тирского», имевшая широкое хождение на переломе от античности к Средневековью, заставляет своего скорбящего героя и его неузнанную дочь Тарсию заниматься игрой в загадки с ощущением крайней серьезности такого занятия. «...И Тарсия сказала: - Храмина есть на земле, что исполнена звуков прекрасных: Храмина вечно звучит, но безмолвствует вечно хозяин, Оба в движеньи бессменном, хозяин и храмина эта. Если, как ты уверяешь, ты царь своей родины, разреши мою загадку (ибо царю подобает быть мудрее всех). - Поразмыслив, Аполлоний сказал: - Знай, что я не солгал: храмина на земле, исполненная звуков, - это море, безмолвный хозяин этой храмина - рыба, которая движется с морем вместе. - Тарсия восхищается этим объяснением, понимает, что перед нею настоящий царь (!), и задает ему еще более трудную загадку...» (Historia Apollonii regis Tyrii, 42. Пер. И. Феленковской.- Поздняя греческая проза. М., 1960, с. 363). |
|
|
