| Влеммид с успехом исполнил это поручение и извлек из путешествия большую для себя пользу. Он нашел очень много книг, раньше ему неизвестных, дни и ночи проводил за их изучением и составлял заметки относительно их содержания. В результате, он достиг блестящей научной эрудиции, так что современники (Георгий Акрополит, Георгий Пахимер) с удивлением рассказывали о его необыкновенных познаниях. По возвращении в Ефес, Никифор получил предложение занять местную архиерейскую кафедру, но он отказался от епископства, опять поселился в монастыре св. Григория и вновь открыл школу, а также занялся изучением Св. Писания, творений святых отцов и другими научными работами. С 1240 г. в школе Влеммида стал обучаться Феодор Ласкарис, будущий император Никейский (1255–1258 гг.), известный своими богословскими трудами. Влеммид имел очень большое влияние на своего царственного ученика, внушил ему любовь к наукам и знанию и много содействовал нравственному его развитию. Феодор Ласкарис сам свидетельствовал, что он по преимуществу от Влеммида научился философии и добродетели, только благодаря ему приобрел знания и мудрость; заняв престол, Феодор по- прежнему называл Влеммида своим учителем, переписывался с ним и всегда относился к нему с любовью. Это было трогательное, но нередкое в Византии общение между учителем и царственным учеником, возникшее на почве общей любви к науке и знанию и свидетельствовавшее о высоком авторитете дидаскалов в средневековой Византии. Будучи воспитателем сына василевса и пользуясь любовью царственного ученика, Влеммид, однако, не изменил своей строго подвижнической жизни и отклонял все почести, какие исходили от царского двора. «Единственною необходимостью для него было только благочестие, сохраняя которое, он отвергал все прочее» (Пахимер). О высоте нравственно аскетических воззрений Влеммида свидетельствует и его столкновение с фавориткой императора Фриггой, которую он удалил из храма монастыря св. Григория Чудотворца , когда она, облеченная знаками царского достоинства, в сопровождении блестящей свиты, торжественно явилась к божественной литургии, совершавшейся в монастырском храме... |
| Это так поразило царя Петра, что он, всегда честный и любивший отчизну, но не крепкий здоровьем, умер 56 лет 377 . 363 Продолжатель Амартола: «мая 27 инд. 15 (927 г.) скончался Симеон князь Болгарский, назначив наперёд князем сына своего Петра, которого имел он от второй супруги своей, сестры Георгия Сурсувула; последнего оставил он опекуном детей своих. Михаил же, сын первой жены, пострижен был в монахи. Иоанн и Вениамин, братия Петра, ещё носили Болгарские рубашки». Χρονικον Αμαρτολου, СПб. 1859, стр. 830. Krug, byzant. chronol. s. 166. 167. 364 Жизнь ц. Петра описал Феофилакт Болгарский , тот, который писал о Струмницких мучениках и о св. Клименте но описание остаётся в недоступных рукописях. Eabricii bibl. grace, ed. Harlcs VII, 598. Здесь неизданные сочинения Феофилакта: «разговор о природе, посвящённый Петру, царю Болгарскому», и «жизнь сего царя». 366 Константин de ceremoniis. Люитпранд в письме к Оттону; Георгий мон. р. 904, 905. Лев Грамм. 315. Кедрин 308. Зонара 18. Продолж. Амартола р. 830, 831. 367 Le-Quien or. chr. 11. 290-Assemani calend. 111, 149. Ещё в XV в. по распоряжению собора пели вечную память Преславским патриархам Леонтию, Димитрию и Григорию. Болгарский синодик в 23 кн. Временника. 368 Лев, архиепископ Болгарский, при Константине Мономахе (1042–1054 г.) был первый (πρτος) владыка из Греков в Болгарии. Le-Quien or. 11. 292. О городах Болгарских – в изв. акад., 1, 348, 349. II, 109–112 Палаузова век Симеона, стр. 29–33. 369 Krug byzant. chronol. s. 166, 167. Впрочем, чтение у Симеона Логофета : επιςολην εκομισαντο βυλγαρικν, при сличении с продолжателем Феофана и Георгием монахом должно признать за испорченное и должно быть восстановлено так: ετι σολην εκομισατο βουλγαρικν. О письменном договоре между Болгарами и Греками Срезневский в древн. Прохорова, тетр. 8. 1864 года, стран. 119. 370 Продолжатель Феофана, Кедрин, Георгий Акрополит – у Стриттера: Bulgarica § 129, 130, у Черткова о войне Святослава 137–147, Раича, 1, 401–405. 373 Болгарский синодик в 23 кн. временника проклинает «попа Богомила, иже при Петре ц. Болгарстем въсприимшого манихейскую ересь и в Болгарстей земли разсеившаго, к сим же прирекшаго, яко в привидении Христос Бог наш от св. Богородицы родися и в привидении растпяся и обоженную плоть възнесе и на въздусе остави». |
| The Architecture of Ekphrasis: Construction and Context of Paul the Silentiary " s Poem on Hagia Sophia//BMGS. 1988. Vol. 12. P. 47-82; Gallavotti С. L " anacreontica de thermis di Leone Magistro//Boll. dei classici/Accad. naz. dei Lincei. R., 1990. Ser. 3.1. Vol. 11. P. 78-103; ODB. 1991. Vol. 3. P. 1609; PLRE. Vol. 3. P. 979-980; Васильева Т. М. «Traditio legis» и иконография алтарной преграды Софии Константинопольской//Восточнохрист. храм: Литургия и искусство. СПб., 1994. С. 121-141; Theis L. Architektur und liturgische Ausstattung byzant. Kirchen//Byzanz: Das Licht aus den Osten: Kult und Alltag im Byzantinischen Reich vom 4. bis 15. Jh. Mainz, 2001. S. 19-28; Dell " Acqua F. Glass and Natural Light in the Shaping of Sacred Space in the Latin West and in the Byzant. East//Иеротопия: Создание сакральных пространств в Византии и Др. Руси/Ред. А. М. Лидов. М., 2006. С. 299-324; Kostenec J., Dark K. Paul the Silentiary " s Description of Hagia Sophia in the Light of New Archaeol. Evidence//BSl. 2011. Т. 69. N 3. Suppl. P. 88-105; Agosti G. Greek Poetry//The Oxford Handbook of Late Antiquity/Ed. S. Johnson. Oxf., 2012. P. 361-405; Лидов А. М. Сияющий диск и вращающийся храм: Икона света в визант. культуре//ВВ. 2013. Т. 72 (97). С. 277-292; Lauritzen D. Paule le Silentiaire lecteur de Jean de Gaza//Le voyage des légendes: Hommages а P. Chuvin/Ed. D. Lauritzen, M. Tardieu. P., 2013. P. 309-325; Parani M. «Rise Like the Sun, the God-Inspired Kingship»: Light Symbolism and the Uses of Light in the Middle and Late Byzant. Imperial Ceremonial//Иеротопия огня и света в культуре визант. мира/Ред. А. М. Лидов. М., 2013. P. 159-184; Матвеева Ю. Г. Завесы престола Св. Софии Константинопольской: Иконография, замысел, традиция//Тр. ГЭ. 2015. Т. 74. С. 53-62; она же. Ранневизант. алтарный киворий: Истоки, прототипы, реальное сооружение и иконогр. символ//Вестн. ПСТГУ. 2015. Сер. 5. Т. 2 (18). С. 9-30. Т. Л. Александрова Рубрики: Ключевые слова: ГЕОРГИЙ АКРОПОЛИТ (2-я пол. 1217 — 1282), визант. историк, ритор, поэт, богослов, гос. деятель, дипломат и военачальник |
| Соборность, продолжает о. Георгий, «означает видение себя в другом, в возлюбленном»; в церковной соборности, и только в ней одной, «находит разрешение болезненная двойственность и напряжение между свободой и послушанием авторитету». В течение всей последующей жизни я не раз обращался к этой статье, на двадцати одной странице которой нашел для себя намного больше, чем во многих томах. Именно в то время, когда передо мной начало открываться русское Православие (это было в 1954 году), я впервые поехал в Грецию. Меня совершенно пленил духовный мир Византии. Мне, филологу-классику, прежде всего хотелось увидеть Акрополь, Олимп, Дельфы и Кносс. Поэтому, когда мои спутники включили в маршрут Спарту, я запротестовал: ведь спартанцы были всего лишь атлетами и воинами, не оставившими после себя ни одного памятника. Так стоит ли ради них делать такой крюк? Но в действительности друзья везли меня не в саму Спарту, а в расположенный в трех милях от нее византийский город Мистру. Здесь, к своему величайшему удовольствию, я обнаружил не жалкие останки былой культуры, а раскинувшийся на склоне холма город – улицы, дворцы, монастыри, многокупольные храмы, – и все это на великолепном фоне заснеженного Тайгетского хребта. Живые лики святых на фресках стали, как писал Йетс, «учителями пения моей души». Предание, мученичество, безмолвие По мере углубления в Православие меня особенно привлекли, больше скажу, поразили, три вещи. Во-первых, я увидел, что в современном Православии, при всех внутренних трудностях и человеческих слабостях, продолжает жить подлинная, неискаженная Церковь апостолов и мучеников, Отцов и Вселенских Соборов. Эту живую преемственность можно назвать «полнотой» и «целостностью» или, что еще точнее, – «Преданием». Православие обладает – не по человеческим заслугам, но по благодати Божьей – полнотой веры и духовной жизни, полнотой, в которой элементы догматики и молитвы, богословия и духовного делания составляют органическое целое. В этом смысле Православная Церковь – Церковь Священного Предания. |
| А это чаще, – разъясняет историк, – случается с людьми необразованными: будучи невеждами во слове, они не способы на смелое слово и преклоняются перед императорскими распоряжениями» 255 . Историк Никифор Григора почти теми же словами говорит о своекорыстных намерениях императоров, какими они руководились в выборе патриархов. Он пишет: «Цари на такие высокие места (патриаршие) выбирают людей (простых, необразованных), чтобы они беспрекословно повиновались их приказаниям, как рабы, и чтобы не оказывали им никакого противодействия» 256 . Византийские историки и писатели настолько свыклись с такими и подобными фактами в истории византийского государства, что перестали видеть у этом что-либо ненормальное, несообразное с правилами. Так, Георгий Акрополит нисколько не удивляется тому, что император Феодор Ватац умышленно выбирает в патриархи лицо необразованное, хотя имел возможность поставить на этот высокий пост человека, достойного по своим умственным дарованиям 257 . Иоанн Киннам находит самым обыкновенным делом, что один из описанных им императоров давал сообразное со своими личными желаниями направление в решении некоторых богословских вопросов; этот историк был уверен, что «исследовать божественное имеют право лучшие из иереев да цари» 258 . Писатель и оратор XIII в. Никифор Хумн прославляет одного императора за самовольное низвержение им одного патриарха, уподобляя его за это Слову Божию ( Λγε Φεο) и именуя его архиереем 259 . Если одни из византийских императоров присваивали себе в Церкви права, какие им не принадлежали в этой области, и в таком же роде обнаруживали свои притязания, если многие церковные писатели со своей стороны высказывались более или менее в пользу самых широких привилегий для императора в церковных делах, то, однако же, это не было каким-либо правилом без исключения. Иные из византийских императоров, иные из писателей Восточной церкви высказывались в другом роде. Они ясно понимали, где в видах блага церковного должна кончаться власть императора в делах религии и начинаться исключительно сфера Церковной деятельности. |
| аланы и зихи); дойдя до города Фостафор в Осетии, он совершил много чудес и крестил осетин. Джики встретили Андрея Первозванного враждебно и пытались умертвить, и апостол, еще раз навестив Абазгию и Мегрелию, направился в Скифию. Проповедническая деятельность Андрея Первозванного на территории Грузии считалась Грузинской Церковью неопровержимым фактом. На основании этого грузинские богословы преподобные Георгий Святогорец и Ефрем Мцире (2-я половина XI в.) неоднократно защищали автокефальные права Грузинской Церкви в спорах с Антиохийским Патриархатом. Вопросам истории обращения грузин прп. Ефрем Мцире посвятил специальный труд, в котором выдвинул положение о 2 этапах просвещения Грузии - трудами апостола Андрей Первозванный и святой равноапостольной Нины. Это положение было узаконено в 1105 г. Руис-Урбнисским Собором Грузинской Церкви. Достоверность сведений о проповеди Андрея Первозванного на территории современной Грузии некоторые грузинские ученые ставили под сомнение (И. Джавахишвили, К. Кекелидзе), однако фактологическое содержание грузинской версии жития Андрея Первозванного (маршрут святого, этнотопонимика, точное описание социальной среды и быта) оставляют этот вопрос открытым. С целью выявления дополнительных доказательств о пребывании Андрея Первозванного на территории Грузии в 1988 г. начались археологические раскопки в окрестностях селения Ацкури. Обнаружены сооружения V в. до Р. Х.- I в., следы акрополя I в., погребальный инвентарь. Почитание в России Основой преданий о посещении Русской земли Андреем Первозванным является свидетельство Оригена о Скифии как об апостольском уделе Андрея Первозванного (Евсевий. Церк. ист. III 1). В результате анализа упоминаний Скифии в произведениях Публия Овидия Назона (43 до Р. Х.- 18 по Р. Х.) - поэта, почти современника Андрея Первозванного, можно очертить ее пределы в то время. Эта страна, по Овидию, занимала территорию севернее Понта Эвксинского (Чёрное море), простиравшуюся от гор Кавказа, Меотиды (Азовское море) и реки Танаис (Дон) до реки Гипанис (Южный Буг) на западе и включавшую в себя Крымский полуостровов, а на севере ограниченную Скифскими, или Рифейскими, горами неопределенной локализации (Подосинов А. В. Овидий и Причерноморье: Опыт источниковедческого анализа поэтического текста//Древнейшие государства на территории СССР. 1983. М., 1984. С. 8, 22-23). По мнению ряда исследователей, этнонимом " скифы " позднеантичные и ранневизантийские авторы могли обозначать иные народы, обитавшие в Северном Причерноморье, т. е. на бывших скифских землях. |
| В 1249 г. папа Иннокентий IV , опасаясь союза И. Д. В. и Фридриха II, прислал к И. Д. В. посольство во главе с Иоанном Пармским. Были возобновлены переговоры об унии, но достичь соглашения не удалось. В 1253-1254 гг. И. Д. В. отправил посольство в Рим. Он предлагал папе Иннокентию IV отказаться от активной помощи латинянам в К-поле в обмен на уступки в деле объединения Церквей. Однако переговоры не дали результата и были прерваны в связи со смертью И. Д. В. и Иннокентия IV. И. Д. В. был похоронен в Сосандрском мон-ре близ Нимфея. Почитание И. Д. В. возникло сразу после его смерти, он именовался «милостивым» за широкую благотворительность и справедливость, память праздновалась 4 нояб. И. Д. В. были посвящены Житие, составленное Георгием, еп. Пелагонийским (BHG, N 933), анонимное Похвальное слово (BHG, N 934), Погребальная речь Георгия Акрополита (BHG, N 934b), Похвальное слово Константина Акрополита (BHG, N 934с), Похвальное слово имп. Феодора II Ласкаря (BHG, N 934d). Сохранился также канон неизвестного автора в рукописи XV в. Lesb. Leim. 124 (Ταμεον. Σ. 79. N 175). Служба, составленная в честь И. Д. В. прп. Никодимом Святогорцем , была издана в 1872 г. в К-поле митр. Агафангелом Эфесским ( Σωφρνιος (Εστρατιδης). Αγιολγιον. Σ. 229). В ХХ в. служба этому императору была написана мон. Герасимом Микраяннанитом . По мнению Д. Констанделоса, причиной почитания И. Д. В. стала его социальная политика - земельная реформа и покровительство ремесленникам. В наст. время честная глава И. Д. В. хранится в мон-ре Дусику (Греция). Ист.: Niceph. Greg. Hist. Vol. 1; Heisenberg A. Analecta: Mitt. aus italienischer Handschriften byzantinischer Chronographen. Münch., 1901. S. 38-43; idem. Kaiser Johannes Batatzes der Barmherzige: Eine mittelgriechische Legende//BZ. 1905. Bd. 14. S. 160-233; Georg. Acrop. Chron.; Жаворонков П. И. Эпитафия Георгия Акрополита имп. Иоанну Дуке: Пер. с древнегреч. и коммент.//ВВ. 1987. Т. 48(73). С. 217-227 (То же// Георгий Акрополит. История. СПб., 2005. С. 140-152); Georg. Pachym. Hist. 1984. Vol. 1. |
| Дружественные отношения между Фридрихом и Ватацем продолжались до самой смерти первого, хотя в последние годы Фридрих был обеспокоен завязавшимися сношениями между Никеей и Римом и обменом между ними посольствами, по поводу чего в письме своем к Ватацу порицал “отеческим образом поведение сына,” который “без отцовского совета пожелал отправить посла к папе.” Не без некоторой иронии пишет далее Фридрих: “Мы не желаем ничего делать или предпринимать без твоего совета” в делах Востока, “так как эти соседние с тобой страны более известны твоему величеству, чем нам.” 541 Фридрих предупреждает Ватаца, что римские епископы “не архиереи Христа, но хищные волки, дикие звери, пожирающие народ Христа.” 542 После смерти Фридриха II и особенно после того, как Манфред, побочный сын его, сделался сицилийским королем, отношения изменились, и он, как будет отмечено ниже, выступил уже в виде врага Никейской империи. Одним словом, уже после смерти Иоанна Ватаца в 1254 г., “союз, о котором мечтал Фридрих II, был лишь воспоминанием.” 543 Нельзя сказать, чтобы союз между двумя императорами дал какие-либо важные результаты; но тем не менее нельзя и не отметить того, что Иоанн Ватац, чувствуя дружественную поддержку Западного императора, должен был иметь более твердую надежду на конечный успех его политики, т.е. на овладение Константинополем. 521 К. Иречек. История болгар. Перевод Ф. Бруна и В. Палаузова. Одесса, 1878, с. 333; В. Златарски. Иван Асен П. – Българска Историческа Библиотека. Т. 3, София, 1933, с. 1–55. 523 Георгий Акрополит называет эту кавалерию скифской (там же, глава 25). Другие думают, что это молдо-валахи (влахи). См.: О. Tafrali. Thessalonique des origines au XIVe siecle. Paris, 1919, pp. 217–218. 524 См.: М. С. Дринов. О некоторых трудах Димитрия Хоматина как историческом материале. – ВВ, т. 2, 1895, с. 3 и прим. 1; О. Tafrali. Thessalonique... p. 219. 526 Г. Ильинский. Грамота царя Иоанна-Асеня II. – Известия Русского Археологического Института в Константинополе, т. VII, 1901, вып. 2, с. 27. См. также: A. Погодин. История Болгарии, с. 88. |
| По окончании собора 1234 г. Никифор Влеммид возвратился в Ефесский монастырь, а в следующем году, будучи 38 лет от роду, принял монашество. Ефесский митрополит Манассия, совершивший пострижение Влеммида, через восемь дней рукоположил его в иеромонахи. С величайшею точностью и суровостью Влеммид исполнял правила монашеской жизни. Он даже уклонился от посещения умиравшего отца и не обратил внимания на то, что имущество последнего было расхищено. «Я желаю быть наследником не того, что принадлежит земным родителям, а того, что принадлежит Богу», – говорил Влеммид в ответ на убеждения принять меры к возвращению похищенного имущества. На некоторое время Влеммид удалился для подвигов на уединенную гору Иду, близ Ефеса, а потом поселился в ефесском монастыре Паксамадии. На третьем году пребывания в иноческом звании Влеммид, по примеру многих других подвижников средневековой Византии, совершил (1237 г.) паломничество во Св. Землю; по возвращении из Палестины, он поселился в ефесском монастыре св. Григория Чудотворца , где и занялся научными работами. В это время он уже выступил в звании «учителя философии». В монастыре св. Григория он основал школу и преподавал здесь философию. В числе его учеников был Георгий Акрополит, будущий историк и выдающийся общественный деятель. Школа Влеммида пользовалась покровительством императора Иоанна Дуки Ватаци. К своим ученикам Влеммид относился очень строго, так что не все из его питомцев были довольны своим суровым дидаскалом. За добродетельную жизнь и за высокий научный авторитет Влеммид был избран игуменом монастыря св. Григория Чудотворца . Но на некоторое время Влеммид, под влиянием возникшего в обществе недовольства суровой дисциплиной в его школе, должен был оставить Ефес и удалился на остров Самос, где поселился в т. н. Пифагоровом общежитии (τ Πυθαγρου σπλαιον). Отсюда он был вызван императором Иоанном Дукою, который не только особым хрисовулом восстановил его в должности игумена монастыря св. Григория, но и возложил на него научную миссию – собрать священные и другие книги во Фракии, Македонии, Фессалии и на Афоне, иные из них купить на средства императора, а о других сообщить ему сведения, касающиеся их содержания. |
| Сколь скудны наши сведения о первых четырех патриархах Никейской империи, ясно видно из следующих известий, какие о них дошли до нас. Георгий Акрополит говорит о первом патриархе в Никее: «Михаил Авториан (1206–1212) был человек ученый, знакомый не только с нашей, но и иностранной литературой» 424 . И больше ничего не говорит Акрополит о Михаиле. Никакого представления о патриархе невозможно составить себе на основании подобного рода известий. Еще меньше сведений находим у Акрополита о следующем патриархе Феодоре Иринике (1212 или 1213– 1215). Он пишет: «По смерти патриарха Михаила патриаршую кафедру занял Феодор Ириник» 425 . Ефремий к этому прибавляет, что он был «начальник (ипат) философов» 426 . По какой причине дается Феодору такой пышный титул – решить невозможно 427 . О третьем патриархе Максиме (1215–1216 – правил не полный год) тот же Акрополит говорит: «Максим из монахов, большой угодник женщин (гинекея – вероятно, придворного), которые в свою очередь сильно ему покровительствовали, и этим только покровительством можно объяснить возвышение его в столь высокий сан» 428 . Очевидно, историк не хвалил Максима, но однако мы не знаем ни того, как Максим взошел на кафедру, ни того, как он управлял. О преемнике Максима, Мануиле I (1217–1222), Акрополит отзывается хорошо, но он в то же время не дает никаких подробностей. «Мануил, – по словам Акрополита, – смотрелся философом, как многие его назвали» 429 . И только! Мы даже не можем уяснить себе, почему Мануил называется философом. Не потому ли, что он был аскетом? Ибо в древности философ и аскет часто считались синонимами. Ефремий к этому прибавляет: Мануил «точный сторож законов и канонов» 430 . Полагаем, что эта заметка не составляет поэтической вольности Ефремия, а основана на следующем факте, вскользь упомянутом в летописи Акрополита. Греческий император Феодор Ласкарь, женатый вторым браком на сестре латинского императора в Византии – Роберта, потом задумал было выдать свою дочь от первого брака за этого Роберта. |
|
|
