| Подобные же истории и чудесные случаи помощи от креста Господня мы можем найти у византийского летописца Феофана Исповедника (760–818). Об этом же читаем у другого Феофана, по прозвищу Скриптор, известного как «продолжатель Феофана», писавшего свой труд как продолжение хроники Феофана Исповедника . К IX веку изображение креста на стенах практически всех крупных христианских городов стало важным охранительным элементом . В X же веке крест уже изображают практически на всех военных штандартах, а также по возможности на всех переносных предметах . Количество, а главное – «качество» реликвии играет первостепенную роль. Самой великой ставрографической святыней, дарующей победу своему обладателю, считалась святыня, содержащая «оригинал», т.е. частицу древка голгофского креста. Один взор на этот крест приободрял и вселял надежды в сердца воинов. Конечно, во время битвы реликвия не могла быть видна всему воинству, но весть о том, что часть древа Христова находится в войске, поднимала боевой настрой солдат и офицеров. Император Константин VII Багрянородный (905–959), активизировавший военные действия против арабов, вернувший римские завоевания на Востоке и взявший неприступный Самосат (958), в своем трактате особенно трепетно и детально расписывает церемонию демонстрации победоносного креста своему войску: « Перед императором шествует первый отряд и балдахин ( koubouklion ) и в середине первого отряда шествует камергер, неся святое и животворящее древо креста в специальном кожухе, прикрепленном вокруг его шеи » . Императоры XII века, такие как Мануил I Комнин (1118–1180) или Исаак II Ангел (1156–1204), предпочитают уже сами нести великую победоносную святыню. Крупнейший византийский историк и канцлер константинопольской церкви Георгий Акрополит (1217–1282) свидетельствует, что византийские императоры, командуя своей армией, стараются не расставаться со святым крестом и шествуют с ним повсюду . Это не только подчеркивало величие императора. Такая формальная перемена была произведена также из соображений личной безопасности. Святыня защищает и хранит в целом армию, а также лично того, кто ее носит. Блюсти сохранность и безопасность реликвии поручается специальному отряду. Она ни при каких обстоятельствах не должна попасть в стан врага, ведь именно наличие реликвии гарантирует благосклонность небес и благополучный исход сражения, как это было при знаменитой битве у Мильвийского моста (312 г.). Кто владеет святыней – владеет победой. До нас дошла одна надпись, составленная в стихотворной форме от лица византийского императора. В ней монарх полагает все свое упование на крест Господень, который некогда даровал Константину Великому победу. Император выражает свою веру, что именно святое изображение, а не могучая армия Константина стало гарантом того успеха . |
| Преемником Феодора II был несовершеннолетний сын его Иоанн IV (1258–1261), который не мог, даже при помощи назначенного регента, справиться со сложными государственными делами. В это время и сыграл решающую роль хитрый, обуреваемый честолюбивыми замыслами, “буйный интриган и бесчестный лицемер, но способный офицер,” 566 Михаил Палеолог, родственник Иоанна Ватаца, находившийся не раз в подозрении у него и Феодора II и, несмотря на это, занимавший ответственные посты, сумевший в опасные моменты скрываться, бежавший на некоторое время даже ко двору Иконийского султана. Бурное время требовало сильной власти. Михаил Палеолог сумел воспользоваться обстоятельствами и в 1259 году был коронован в императоры. Главная внешняя опасность для балканских владений Никейской империи грозила со стороны Эпирского деспота, которому удалось создать против империи союз из деспотата, Сицилийского короля, родственника деспота и побочного сына Фридриха II Манфреда, и Ахайского князя Вильгельма Виллардуэна. После ряда успешных военных действий Михаила Палеолога против коалиции решительная битва произошла в 1259 году в западной Македонии, на равнине Пелагонии, около города Кастории. В войске Михаила, кроме греков, участвовали турки, куманы, славяне. Пелагонийское, или Касторийское, сражение закончилось полным поражением союзников. Ахайский князь попал в плен. Хорошо вооруженное войско западных рыцарей бежало перед легко вооруженными вифинскими, славянскими и восточными отрядами. “Может быть, – читаем мы в одном из новейших трудов по истории Никейской империи, – случилось в первый раз, что турки сражались против греков на греческой земле и в данном случае на греческой службе.” 567 Современник сражения, Георгий Акрополит, дает такую оценку этой битве: “Наши при посредстве императорских советов одержали столь великую победу, что слава о ней обошла все концы земли: немного таких побед видело солнце.” 568 Михаил Палеолог по поводу этого сражения восклицает: “Вместе с ними [то есть с ромейскими изменниками, в данном случае с эпирским деспотом] 569 и их союзниками, имевшими при себе вождя в виде князя Ахайского, кого я победил? Аламанов, сицилийцев, итальянцев, пришедших из Апулии, из страны япигов и Брундузия, из Вифиния, Эвбеи и Пелопоннеса.” 570 |
| Согласно Житию, И. скончался 18 янв. 6754 (1246) г., но византийский современник Георгий Акрополит и его продолжатель Феодор Скутариот сообщают, что во время осады в 1237 г. крепости Дзурулл (ныне Чорлу, Турция) Иоанн Асень II получил известие о смерти жены, ребенка и «тырновского епископа» (Летопись вел. логофета Георгия Акрополита// Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Рязань, 2003. С. 309), во 2-й версии - «тырновского архиерея» ( Theodorus Scutariota. Compendium Chronicum//Bibliotheca Graeca medii aevi/Ed. C. Sathas. Venetia, 1894. Vol. 7. S. 479-480). Болгарская историография отдает предпочтение сведениям Жития, считая, что византийские историки ошиблись ( Христов. 1976. С. 47; Николова. 1979. С. 129). Почитание Как патриарх, И. должен был быть похоронен в одной из столичных церквей, но сведений о его захоронении и мощах не сохранилось. Житие заканчивается смертью святителя и опускает свойственный этому жанру рассказ о его посмертных чудотворениях. Поэтому предполагается, что оно было написано в Тырнове вскоре после смерти И. (Стара бълг. лит-ра. 1986. С. 529) с целью упрочить патриарший статус Болгарской Церкви и предотвратить попытки его пересмотра К-польской Патриархией ( Ников П. Църковната политика на Иван Асеня II//Българска ист. б-ка. София, 1930. Т. 3. С. 96; Златарски В. История на бълг. държава през сред. векове. София, 1972. Т. 3. С. 387, 596-602; Николова Б. Неравният път на признанието: (Каноничното положение на Бълг. църква през Средновековието). София, 2001. С. 111-112). Неясен вопрос о литургическом почитании И. в XIII в. В большинстве случаев написание Жития святого подразумевает и создание службы ему. Однако никому из святых, почитавшихся в Тырнове в эпоху первых Асеней (кон. XII - сер. XIII в.), не было в это время написано полноценной оригинальной службы (гимнографические тексты в честь самых чтимых из них - прп. Иоанна Рильского и прп. Параскевы - были переведены с греческого). Поэтому не исключено, что в честь И. |
| Уния в Лионе была заключена на условии признания восточным императором догмата filioque, опресноков и папского главенства, в чем от имени Михаила поклялся Георгий Акрополит. 998 Кроме того, Михаил выразил папе готовность помочь войском, деньгами и продовольствием в предполагаемом совместном крестовом походе на освобождение Святой Земли, но под условием установления мира с Карлом Анжуйским, чтобы император мог направить свои силы на Восток, не боясь получить удара с Запада. 999 Уния не дала желаемых результатов ни для одной, ни для другой стороны. Как и следовало ожидать, Михаил встретил упорное сопротивление к введению унии со стороны громадного большинства греческого населения. Направленный против унии, против Михаила Палеолога и Иоанна Векка собор был созван в Фессалии. 1000 Затем, идея крестового похода не могла быть особенно приятной для императора, не способного забыть о последствиях четвертого Крестового похода. Дополнительной трудностью было то, что Михаил был в дружеских отношениях с египетским султаном, убежденным противником латинян Сирии. С 1274 по 1280 годы пять папских посольств прибыли в Константинополь для подтверждения унии. 1001 Однако, в 1281 году новый папа, француз Мартин IV, ставленник Карла Анжуйского на папском троне, разорвал унию и полностью поддержал агрессивные планы Карла против Византии. Михаил же считал самого себя связанным обязательствами по Лионской унии до дня своей смерти. Арсениты, “Зилоты” и “Политики” Внутренняя церковная жизнь Византии при Михаиле, помимо заключенной унии, была взволнована также борьбой религиозно-политических партий во главе с так называемыми арсенитами. В Византийской церкви уже с XII века можно отметить две противоположные партии, которые никогда не могли примириться друг с другом и боролись за влияние и власть в церковном управлении. Одну из партий византийские источники называют “зилотами” ( ζηλωτα), т.е. ревнителями, другую же – “политиками” ( πολιτικο), что можно передать через наименование партии умеренных. 1002 Церковный историк А. П. Лебедев передает название последней партии даже “современным французским парламентским выражением оппортунисты.” 1003 |
| Историки Георгий Акрополит и Никифор Каллист Ксанфопул называют М. С. «философом» ( Georgii Acropolitae. P. 32), что может указывать на его преподавательскую деятельность до избрания патриархом. В рукописи Vindob. Phil. gr. 321. Fol. 224-232v содержится неск. кратких сочинений (ямбов, басен, писем), автор к-рых назван «диаконом и магистром философов господином Мануилом Карантином». Среди них наиболее интересно аллегорическое рассуждение о превосходстве философии над риторикой ( Criscuolo. 1975/1976). Речь в честь патриарха Георгия II Ксифилина (1191-1198), по традиции Патриаршей школы приуроченная к Лазаревой субботе, в рукописи Scorial. Y-II-10. Fol. 221v - 224v приписана «грамматику Мануилу Сарантину» (Discours annuels. 2005. P. 152-167). Р. Браунинг сомневался в возможности отождествить этих авторов между собой и с М. С. ( Browning. 1962. P. 198-200). Издатель сочинений У. Крискуоло, напротив, настаивал на том, что все 3 лица - одна историческая личность. По его предположению, речь в честь ап. Иоанна Богослова, начинающаяся как похвала патриарху Иоанну X Каматиру (1198-1206), была произнесена М. С. в связи с его назначением на преподавательскую должность в Патриаршей школе ( Criscuolo. 1976). С отождествлением согласился и В. Лоран (RegPatr, N 1232). Георгий Акрополит упоминает конфликт Феодора I Ласкаря с М. С.: император хотел выдать свою дочь Евдокию за лат. имп. Роберта де Куртене, но М. С. счел такой брак незаконным, поскольку Феодор сам был женат на сестре Роберта Марии ( Georgii Acropolitae. P. 31; RegPatr, N 1229). Соч.: Criscuolo U. Un opusculo inedito di Manuele Karanteno o Saranteno//ΕΕΒΣ. 1975/1976. Τ. 42. Σ. 213-221; idem. Una inedita didascalia di Manuele Karanteno o Saranteno//BollGrott. N. S. 1976. Vol. 30. P. 139-150; idem. Due epistole inedite di Manuele Karanteno o Saranteno//Ibid. 1977. Vol. 31. P. 103-120; idem. Altri inediti di Manuele Karanteno o Saranteno//ΕΕΒΣ. 1979/1980. Τ. 44. Σ. 151-163; idem. Σημεωμα patriacale inedito di Manuele Karanteno o Saranteno//BollGrott. N. S. 1982. Vol. 36. P. 123-136; Discours annuels, en l " honneur du patriarche Georges Xiphilin/Textes éd. et comment. par M. Loukaki; trad. par C. Jouanno. P., 2005. |
| Участие М. во внутренней политике связано с его поддержкой буд. имп. Михаила VIII Палеолога, обвиненного в организации заговора против Иоанна III. Согласно Акрополиту, император поручил М. взять с Михаила клятву, что тот никогда не посягнет на престол ( Georg. Acrop. Chron. P. 100-101). Георгий Пахимер ( Georg. Pachym. Hist. I 7) добавляет, что именно М. вступился за Михаила и убедил императора в том, что тот был оклеветан. Эти события датируются либо зимой 1253/54 г. ( Georges Akropolites. 2007. P. 269, 272), либо летом/ранней осенью 1254 г. ( Failler. 1980. P. 12). И Акрополит, и Влеммид критичны по отношению к М.: по словам первого, М. был благочестив и скромен, но столь плохо образован, что не понимал смысл слов, которые читал. Влеммид, занимавший антиуниатскую позицию и присутствовавший при диспуте между участниками посольства Иоанна Пармского и православными в 1249 г. в Нимфее, в своей «Автобиографии» ни разу не называет М. по имени, что, по предположению издателя, может указывать на желание предать М. забвению. Ист.: Theodori Ducae Lascaris Epistulae CCXVII/Ed. N. Festa. Firenze, 1898. P. 325-329; Hofmann G. Patriarch von Nikaia Manuel II. an Papst Innozenz IV.//OCP. 1953. Vol. 19. P. 59-70; Georg. Acrop. Chron. P. 100-101, 106; idem. The History/Transl., introd., comment.: R. Macrides. Oxf., 2007; Georg. Pachym. Hist. I 7, V 10, 12; Nicephori Blemmydae Autobiographia sive Curriculum vitae necnon Epistula universalior/Ed. J. A. Munitiz. Turnhout; Leuven, 1984. P. 35, 37, 67-73, 80. (CCSG; 13); idem. A Partial Account/Introd., transl., notes: J. A. Munitiz. Leuven, 1988. P. 83, 85, 119-125, 129-130; Ephraem Aenii Historia chronica/Rec. O. Lampsides. Athenis, 1990. P. 313-314, 316. Лит.: RegPatr, N 1305-1328; Laurent V. La chronologie des patriarches de Constantinople au XIIIe s. (1208-1309)//REB. 1969. Vol. 27. P. 129-150; Gill J. Byzantium and the Papacy, 1198-1400. New Brunswick, 1979. P. 79-96; Failler A. Chronologie et composition dans l " Histoire de Georges Pachymère//REB. 1980. Vol. 38. P. 5-103; Fedalto. Hierarchia. Vol. 1. P. 8. |
| Свт. Михаил Хониат, митр. Афинский. Роспись в алтаре ц. св. Петра, Каливия-Торику. 2-я четв. XIII в. Свт. Михаил Хониат, митр. Афинский. Роспись в алтаре ц. св. Петра, Каливия-Торику. 2-я четв. XIII в. М. Х. в основном проводил время в своей епархии. Известно лишь о 2 его поездках в К-поль (1185 и 1202-1203). В письмах друзьям М. Х. ярко описывает «варварский» характер провинциальной жизни, скорбя об утрате привычного круга общения. Тем не менее со временем в Афинах сложился круг учеников М. Х., к числу к-рых принадлежали его племянники Георгий, Михаил и Никита, а также секретарь Афинской митрополии Георгий Вардан (впосл. митрополит Керкирский). Несмотря на отдельные конфликты, М. Х., систематически выступавший защитником своей паствы перед лицом имп. чиновников, по всей видимости, смог добиться ее расположения ( Angold. 1995. P. 198). В 1202-1204 гг. он сумел отстоять афинский Акрополь от нападения архонта Навплия Льва Сгура, который, воспользовавшись общим кризисом визант. гос-ва, провозгласил себя независимым правителем. Тем не менее в кон. 1204 г. М. Х. вынужден был передать город подошедшим отрядам крестоносцев во главе с Бонифацием Монферратским , а сам удалился в изгнание (впосл. в Афинах было учреждено лат. архиеп-ство). В течение 1205 г. М. Х. посетил Фессалонику, где встретился с неким кардиналом (предположительно с Бенедиктом, кардиналом-пресвитером рим. ц. св. Сусанны, к-рый в 1205 г. находился в греч. землях в качестве легата Римского папы Иннокентия III (см.: Stadtm ü ller. 1934. S. 184; Κολβου. 1999. Σ. 17)), а также ряд городов на о-ве Эвбея. Спустя нек-рое время М. Х. поселился на о-ве Кеос (ныне Кея) и провел там 12 лет, продолжая поддерживать связи с греч. духовенством Афинской епархии. В 1208 г., ссылаясь на старческую немощь и привязанность к Афинам, М. Х. отклонил предложение никейского имп. Феодора I Ласкаря (1208-1221) и своего друга Михаила IV Авториана , патриарха К-польского (1208-1213/14), принять попечение о вдовствующей кафедре Наксоса. При этом в своих письмах М. Х. прославляет Ласкаря как богоизбранного царя, с чьим именем связана надежда на освобождение ромеев от лат. тирании. В 1217 г., разуверившись в своей полезности для прежней паствы, переправился на о-в Эвбея, а затем в Фессалию, откуда планировал продолжить путь в Эпир (см. ст. Эпирское княжество ), правитель к-рого Феодор Ангел Комнин Дука обещал ему свое гостеприимство. Поездка М. Х., однако, вызвала подозрение лат. властей, предполагавших, что Феодор Дука сможет использовать престарелого митрополита, чтобы увеличить свое влияние на греческие земли. По этой причине М. Х. был вынужден остановиться в монастыре Иоанна Предтечи близ Водоницы, где и пребывал до своей смерти в 1222 г. |
| Вторым наиболее известным учеником Никифора Влеммида был никейский император Феодор II Ласкарь. Георгий Акрополит был официальным учителем Феодора, однако Влеммид имел очень сильное влияние на будущего императора, который в своих письмах называл его своим учителем и испытывал к нему глубокое уважение. 634 Влеммид и Георгий Акрополит сумели вдохнуть в юную душу их ученика, еще в правление его отца Иоанна Ватаца, настоящую любовь к наукам. Изданная в конце прошлого столетия, в 1898 году, итальянским ученым Феста (Festa) переписка Феодора сообщила новый интересный материал для лучшего уяснения этой любопытной личности. Изучив греческих писателей, как церковных, так и светских, и ряд различных наук, Феодор, основываясь преимущественно на Аристотеле, уделил главное внимание философии. Будучи воспитан на идеях эллинизма и классической литературы, он в одном из своих писем сообщал о глубоком впечатлении от созерцания античных памятников Пергама. 635 Это письмо, в том, что касается и стиля и содержания, могло быть написано итальянским гуманистом. Сочувствуя просвещению, он, подобно отцу, интересовался школьным делом. В одном из своих писем по поводу учеников, окончивших школу и присланных к императору для экзамена, Феодор писал: “Ничто другое не радует так душу садовника, как видеть свой луг в полном цвету; если же он по красивому и цветущему саду судит о цветении растений, то на основании этого же он может предположить, что в свое время он будет наслаждаться плодами приятности и красоты. Хотя я был страшно охвачен великим недосугом из-за предводительских обязанностей, в то время, как ум мой отвлекался в разные стороны восстаниями, битвами, противодействиями, сопротивлениями, хитростями, переменами, угрозами, тем не менее мы никогда не удаляли нашей главной мысли от красоты луга умственного.” 636 Вокруг Феодора II собрался круг образованных в литературе и науке людей, которые были заинтересованы в науках, искусстве, музыке, поэзии и тому подобном. Феодор открыл немало школ, и в одном из своих писем он обсуждает проблемы организации школьного дела, программы и задачи обучения. 637 |
| VII в.; яркими жизнеописаниями IX-X вв. (о Феофане Исповеднике , Филарете Милостивом, Феодоре Студите , Стефане Новом, Никифоре Мидикийском, Евфимии Сардском, Григории Декаполите , Патриархах Константинополя Тарасии, Никифоре, Игнатии, Евфимии, митиленских братьях Давиде, Симеоне и Георгии, основателях монастырей Луке Стилите и Афанасии с Афона, подвижнике с Пелопоннеса Никоне Метаноите). Для Житий X-XI вв. характерно то, что они все были составлены исключительно монахами, игуменами, церковниками, касались посмертного культа святого и включали чудеса (к примеру, Жития Феодоры Фессалоникской, Марии Новой). Другой их тенеденцией стало включение в текст апокалиптических представлений о конце света, видений Страшного Суда, небесного Иерусалима (например, Житие Андрея Юродивого, Василия Нового, «Апокалипсис» Анастасия»). Во второй пол. Х в. 148 Житий было сведено в корпус – Минологий, составленный пересказавшим их Симеоном Метафрастом . Кроме того существовали другие краткие резюме Житий святых, собранные по дням церкового календаря, которые тоже назывались минологии или синаксари. После упадка в XII в., в эпоху Палеологов (1261–1453 гг.) А. становится прежде всего упражнением в письме, к которому прибегали такие писатели как Георгий Акрополит, Патриарх Григорий Кипрский , Никифор Хумн, Константин Акрополит, Никифор Каллист Ксанфопул, Никифор Григора. В это время почти нет Житий святых женщин (редким исключением является Житие Св. Феодоры из Арта, которая умерла в 1270-х гг.). Зато А. отражает споры вокруг Лионской унии и исихасма, а также расцвет монашества в Константинополе, Фессалонике, на Афоне и Метеоре, развитие или формализацию процедуры канонизации. Так, большинство из 32 святых этого периода – противники унии, исихасты, странствующие монахи или новомученики, убитые турками или египетскими мусульманами. Один из наиболее известных палеологовских агиографов, Патриарх Константинополя Филофей Коккин («Красный») (ум. в заточении в 1377 или 1378 г.) составил четыре биографии исихастских святых, включая Патрирха Исидора I (1347–1350 гг) и Григория Паламы , митрополита Фессалоники (13471350 гг), вставив панегирики Фессалонике во все четыре Жития. |
| Константин XI Палеолог Драгаш (14491453) – уроженец Мореи, где он занимал пост деспота, последний византийский император, обладавший незаурядным полководческим талантом. Он делал многое для того, чтобы добиться помощи Запада. В своих воззваниях к Ватикану, Венеции, Генуе, венгерскому королю Сигизмунду, Альфонсу V Арагонскому и другим западноевропейским правителям император говорил об опасности захвата турками Константинополя, «этого оплота и бастиона христианства на Востоке». Он посылал посольства, чтобы уладить разногласия между Генуей и Венецией, Венецией и Венгрией и «сообща прийти на помощь императору против турок», но все его действия не дали никаких результатов. Виссарион Никейский с похвалой отзывался о деятельности Константина XI, назвав его «новым Агесилаем» (Агесилай спартанский царь, укреплявший гегемонию Спарты среди греческих государств и по отношению к Персии), задача которого – восстановить империю ромеев в прежних размерах. По заказу Константина XI были созданы многие музыкальные произведения (лампадарий «царского клира» Мануила Хрисафа и др.). В дни штурма Константинополя император возглавил оборону столицы, личным примером вдохновлял сражавшихся. По словам Георгия Сфрандзи, который находился во время осады города в числе наиболее близких императору людей, Константин XI, «как Самсон, напал ... на чужеземцев и в первой же схватке прогнал нечестивцев от стен». В ответе на ультиматум Мехмеду II Фатиху он заявил, что «лучше умереть», чем сдать султану город. О трагической гибели последнего византийского императора (султан приказал отрубить голову убитого и выставил ее на высокой колонне в центре завоеванного города) рассказали в своих хрониках Георгий Сфрандзи, Дука, Лаоник Халкокондил. Критовул сравнивал Константина XI с Периклом, восхвалял его ум, скромность, опытность в государственных делах. Константин Акрополит (XIII в.) великий логофет, автор «Похвального слова Никее». Оно написано в жанре энкомия (хвалебной песни), восславлявшего город – центр науки и искусства, и его жителей. Константин Акрополит и его жена Мария Комнина Торникини Акрополитисса были заказчиками иконы Богоматери Одигитрии, на серебряном окладе которой помещены их портретные изображения. На логофете длинный однобортный кафтан с мелкими пуговицами, перетянутый узким поясом с пряжкой. На голове Константина Акрополита – небольшая шапка. На металлической пластинке, прикрепленной спереди, помещено изображение Христа. На Марии корона с жемчужными подвесками и драгоценными камнями. Икона была привезена в Троице-Сергиеву лавру и сейчас хранится в Третьяковской галерее. |
|
|
