| Гавриила, не зафиксированные в греч. источниках, являются датами принесения их мощей в Тырново. Возможно, к правлению К. (именуемого в проложных житиях и повестях «великим царем Калояном, братом царя Асеня») относится и начало лит. (агиографического и гимнографического) оформления церковного почитания этих святых в Болгарии. В научной лит-ре утверждается, что К., стремясь к признанию Болгарии царством, заключил унию с Римско-католической Церковью. Б. Н. Флоря доказал, что на Болгарию была распространена практика, ранее опробованная Иннокентием III в отношениях с Сербией, а после падения Византии - в отношениях с лат. патриархом К-поля. Тырновский архиеп. Василий, согласно данной им папе клятве, раз в 4 года должен был являться в Рим, а его преемники обязывались после избрания давать клятву верности в римском соборе св. Петра. К моменту коронации К. К-польский патриарх Иоанн Х уже поклялся в верности Иннокентию III по требованию вождей крестоносцев. В текст присяги, к-рую болг. царь произнес при коронации, были включены слова о преданности Папскому престолу. Болгарской Церкви было разрешено самостоятельно варить св. миро, что, согласно принятой на христ. Востоке практике, означало каноническую самостоятельность. Добиваясь формального признания приоритета Рима болгарами и сербами, Иннокентий III прежде всего стремился к усилению своего влияния на их внешнюю политику, а не на церковные дела. Византийские авторы не упоминают о «латинстве» К., но изображают его варваром, чуждым христианству. Никита Хониат описывает жестокости К. в отношении греч. населения Варны, Филиппополя и др. городов, зверскую расправу с пленными, напр. с имп. Бодуэном и визант. аристократом Константином Торником. Георгий Акрополит сообщает, что за месть ромеям (грекам) за ослепленных в 1014 г. визант. имп. Василием II Болгаробойцей пленных болгар К. получил прозвище Ромеобойца, а греки называли его Скилоиоанн, т. е. Пёс-Иоанн. Болг. средневек. источники также не упоминают о «латинстве» К. Более того, вечная память царю, «одержавшему множество побед над греками и фрягами», была внесена в Синодик Болгарской Церкви, переведенный с греч. |
| Иоанна Златоуста , св. Николая Мирликийского, Климента Анкирского и пр. Другие императоры выступали в обществе с речами преимущественно догматического содержания, в связи с возникшими в Византии спорами о Евхаристии как жертве, о правильном понимании слов Спасителя: «Отец Мой болий Мене есть», и т. п., особенно же по вопросу об исхождении Св. Духа, ввиду господствовавшего движения в пользу соединения Церквей. Ораторы были и из числа патриархов (Фотий, Иоанн Векк, Григорий Кипрский ) и епископов (Неопатрский епископ Евфимий Торникий, XII b.), так и из светских лиц (Георгий Акрополит, Никифор Григора). Кроме того, в Византии существовали и придворные риторы, на обязанности которых лежало произносить речи по разным торжественным поводам. В ряду их были и светские лица (Пселл), и духовные (Фессалоникийский митрополит Михаил, XII b.). Разумеется, звание придворного ритора предоставлялось вполне образованным деятелям, сведущим особенно в небесной или божественной философии, знание которых возглавляло всю совокупность наук византийской эпохи. И вот когда не было в византийском учёном обществе заранее приготовленной речи кого-либо из его учёных, перед императором и всем собранием учёных выступал придворный оратор, который в своём слове и отвечал на научные запросы слушателей, касался современных тем, имевших жгучий интерес, решал новые проблемы философии, оценивал вновь возникшее в истории богословское движение, и т. п. Императоры награждали красноречивых ораторов теми или иными подарками, а слушатели шумно выражали свой восторг хвалебными приветствиями. Учёное византийское общество шло навстречу живой потребности – разъяснять богословские вопросы и давать ответы народу по поводу волновавших его споров, недоумений, волнений, возникавших на церковно-религиозной почве и в связи с униональными стремлениями. Общество содействовало выяснению истины и для тех учёных, которые входили в его состав. В его собраниях принимали участие все учёнейшие люди Византии. Здесь раздавались самые умные и талантливые речи, происходили диспуты по наиболее трудным вопросам, свободно обсуждались наиболее запутанные богословские темы, и в результате «общество учёных становилось ещё учёнее» (Григора), одиночное изучение наук восполнялось помощью других, дотоле неодухотворённое приобретало душу, знание становилось живым, свежим, плодотворным. |
| Как видим, притязание Пасхалия II на господство в восточной церкви так же широки и потому несбыточны, как и намерение Алексея Комнина относительно западной короны. Но папа проявил больше настойчивости в своих притязаниях, чем император. В 1113 году он отправил в Константинополь Медиоланского архиепископа Петра Хрисолана (за симонию отрешенного от кафедры) с поручением исправить заблуждение греков. Хрисолан устроил в Константинополе, в присутствии самого императора, диспут по вопросу об исхождении Св. Духа и от Сына, причем со стороны греков в диспуте принимал участие митрополит Никейский Евстратий. 15 О ходе диспута и результатах его мы сведений не имеем, 16 но, кажется, обе стороны остались при своем мнении. Бароний замечает 17 по этому поводу: «греческая церковь и после этого продолжала оставаться в том же заблуждении, хотя император и желал казаться человеком, находящемся в единении с римской церковью“. Мы не знаем, насколько справедливы слова Барония относительно поведения Алексея Комнина во время диспута Хрисолана с Евстратием Никейским, но ими бесспорно можно охарактеризовать отношение византийского императору к Риму после 1096 года. Если до этого времени Алексей мог еще серьезно думать о возможности церковного примирение с латинянами, то после первого крестового похода он потерял всякую надежду на примирение; но так как, несмотря на это, под влиянием тяжелых политических обстоятельств, прекратить дальнейшее общение с Римом он не мог, то и должен был, конечно, казаться человеком благожелательным в отношении к папам, когда это почему-либо было нужно. II. . Обратимся теперь к изучению внутренней церковно-религиозной деятельности Алексея I Комнина. Прежде всего нам представляется необходимым определить, каково было отношение императора к константинопольским патриархам, представителям церковной власти в Византии. Византийские историки много говорят о злоупотреблениях, которые допускались императорами при замещениях патриаршей кафедры. Георгий Акрополит, например, пишет, что «обладающие верховной властью при избрании патриархов соображаются с своими расположениями к известным лицам, чтобы не иметь в этих людях противников своим желаниям“. И в другом месте: «цари вообще хотят, чтобы патриархами были люди смиренные, недалекие по уму, которые легко бы уступали их желаниям, как законодательным постановлениям. А это всего чаще случается с людьми необразованными: будучи невеждами в слове, они не способны на смелое слово и преклоняются перед императорскими распоряжениями.“ 18 Но Алексей I Комнин в данном отношении, кажется, стоит выше всяких подозрений. |
| Как древние римские императоры подписывались: Pontifex Maximus, таковым же должно считать и теперешних императоров, как помазанников Господних, ради царского помазания. Подобно тому, как Спаситель, будучи Помазанником, есть и чтится как Первосвященник, так и император, как Помазанник, украшается благодатью первосвященства» ( ρχιερατικος κατακοσμεται χαρσμασιν ) 251 . В воззрении на власть императорскую в Церкви с Димитрием Хоматином согласен и писатель церковный Макарий Анкирский (XIV в .) 252 . Этот писатель, ссылаясь на авторитет Григория Нисского , Григория Богослова , IV и VI Вселенских соборов, старается доказать, что император, будучи помазанником Божиим, освящаясь через помазание миром, «становится архиереем, иереем и учителем веры " 253 . При таких воззрениях на чрезмерно важное религиозное значение императора в делах церковных – воззрениях, какие встречались не только среди более просвещенных мирян, но и среди представителей тогдашней Церкви, нет ничего удивительного в том, если пренебрежение законов Церкви со стороны императоров и вмешательство их в дела веры представляли явления нередкие. Императоры поднимают догматические вопросы, императоры деятельно участвуют в богословских спорах, императоры склоняют в этих случаях решения церковные в пользу своих мнений и проч. Но особенными злоупотреблениями сопровождалась присвоенная императорами власть по своему желанию и расчетам назначать патриархов. Желая быть неограниченными распорядителями в Церкви, они нарочно избирали в патриархи столицы таких лиц, которые были бы безгласны и послушны. Георгий Ακр οполит прямо заявляет, что «обладающие верховной властью при избирании патриархов соображаются с своими распоряжениями к известным лицам, чтобы не иметь в этих людях противников своим желаниям " 254 . При другом случае, как бы разъясняя эту мысль, Акрополит пишет: «Цари (византийские) вообще хотят, чтобы патриархами были люди смиренные, недалекие по уму, которые легко бы уступали их желаниям, как законодательным постановлениям. |
| Поэтому Михаил Палеолог, обнаружив свое стремление примирить разделившиеся церкви, возложил на историю весьма важную и трудную обязанность – определить достоинство тех деятелей, которые по необходимости должны были принимать участие в решении поднятого вопроса. И вот среда, в которой историки западные враждебно сталкиваются с историками византийскими, и нередко черное называют белым, белое – черным. А чтобы своим сказаниям и доказательствам придать более силы, они с особенным удовольствием в этом случае ссылаются на авторитет византийского же историка Георгия Акрополита, бывшего при дворе Михаила Палеолога великим логофетом, следовательно, знавшего обстоятельно свойства тогдашних дел и деятелей. Но этот авторитет решительно падает при одной, исторически несомненной мысли, что Георгий Акрополит был отступник от православия и впоследствии открыто принял латинство. Точно таковы же и прочие основания, на которых опирается история западных писателей о событиях в недре восточной церкви того периода, который описывается Пахимером. Итак, книги Пахимера можно почитать таким историческим памятником 13 и отчасти 14 веков, которым должно пополняться и исправляться все, что не высказано, или ложно передано западными и даже восточными историками относительно православной церкви и представителей ее в тех веках; хотя нельзя не заметить, что Пахимер, по своим отношениям, а может быть, и по своему характеру, высказывает собственные мнения о религиозных событиях и действовавших тогда лицах без особенной ревности. История Пахимера, на языке латинских критиков, называется схизматическою, т. е. раскольническою; – едва ли не по этой причине, между прочим, греческий ее текст долго не был издаваем и не появлялся с латинским переводом. По крайней мере Поссин в предисловии к изданию этого текста и перевода счел нужным оговориться, просить извинения и доказывать, что иногда бывает небесполезно пускать в свет и схизматические сочинения. Такая оговорка человека ученого, который, как ученый, должен бы судить о вещах не поверхностно и любить истину незамаскированную, вызывает мысли не отрадные. |
| Власть в Л. и. носила четко выраженный иерархический характер зап. образца, с институтами оммажа и инвеституры. В экономике Л. и. преобладали консервативные, отсталые формы феодальных отношений, для которых было характерно усиление личной зависимости крестьян, господство барщины, натурального оброка, упадок экономики провинциальных городов и повсеместное строительство крепостей-бургов для защиты территории и управления доменами. Несколько благоприятнее развивалась экономика областей, подчиненных Венеции и вовлеченных в ее торговые связи. Постепенно наметилась тенденция к усилению роли К-поля в товарообмене между 2 торговыми зонами - Эгеиды и Причерноморья, в основном под контролем венецианцев. При Генрихе наметилась тенденция к включению греч. архонтов и архонтопулов в состав низшего слоя феодальной знати Л. и., что позволяло добиться нек-рой стабилизации социальных отношений и положения гос-ва. Генрих показал себя хорошим политиком и полководцем, сумел преодолеть распри в среде знати, стремился смягчать униат. порядки, казался лояльным к своим греческим подданным, стяжав у них даже именование «нового Ареса». Визант. историк Георгий Акрополит так писал о нем: «Упомянутый Ерис, хотя и был родом франк, однако доброжелательно относился к ромеям и коренным жителям Константинополя и многих сделал своими приближенными, других же определил воинами, а с простым народом обходился, как со своим собственным» ( Георгий Акрополит. История. 2005. Гл. 16. С. 59-60). В 1216 г. Генрих неожиданно скончался, не дожив и до 40 лет, и после его смерти в едва стабилизировавшейся Л. и. начался упадок. В 1216 г. бароны избрали императором зятя Генриха (мужа его сестры Иоланды) Петра (Пьера) де Куртене, но в 1217 г. тот был пленен греч. правителем Эпира Феодором Ангелом Комнином Дукой и скончался в эпирской тюрьме. Иоланда до смерти в 1219 г. правила, опираясь на совет баронов. Избранный в 1220 г. императором старший сын Пьера Филипп отказался от престола, и в 1221 г. престол занял его брат Роберт, слабый и развратный правитель, после его смерти в 1228 г. |
| ГЕОРГИЙ Коссов (1855-1928), прот., священноисп. (пам. 26 авг. и в Соборе новомучеников и исповедников Российских) ГЕОРГИЙ Александрович Троицкий (1873-1931), свящ., священноисп. (пам. 16 окт. и в Соборе новомучеников и исповедников Российских) ГЕОРГИЙ [Егор] Егорович Седов (1883-1960), исп. (пам. 3 дек., в Соборе новомучеников и исповедников Российских и в Соборе Ростово-Ярославских святых) ГЕОРГИЙ Васильевич Осорьин [Осоргин] (сер. 30-х гг. XVI в. — ок. 1592/93), прав. (пам. 23 июня — в Соборе Владимирских святых) ГЕОРГИЙ блж., Христа ради юродивый, Новгородский (пам. 3 нояб., 23 апр., в 3-ю Неделю по Пятидесятнице — в Соборе Новгородских святых) ГЕОРГИЙ (Будилов; XV в.), блж., Христа ради юродивый (пам. 23 апр., в 3-ю Неделю по Пятидесятнице — в Соборе Новгородских святых), Шенкурский, Важский ГЕОРГИЙ (Бранкович Джордже; 1830-1907), архиеп. Карловацкий, митрополит и Патриарх Сербский в 1890-1907 гг. ГЕОРГИЙ [Геваргезе, в португ. традиции — Жоржи ди Крус] († 1637), архидиак., глава христиан Индии в 1597–1637 гг. ГЕОРГИЙ (Грязнов Александр Иванович; 26.01.1934 — 1.04.2011), архиеп. Людиновский, вик. Калужской епархии ГЕОРГИЙ (Летич Джордже; 1872–1935), еп. Банатский Сербской Православной Церкви (СПЦ) в 1931–1935 гг. ГЕОРГИЙ (Тертышников Николай Иванович; 1941–1998), архим., доцент МДА, духовный писатель, богослов ГЕОРГИЙ (Ходр) (род. 1923), митр. Библосский, Ботрисский и Гор Ливанских (Антиохийский Патриархат) ГЕОРГИЙ АКРОПОЛИТ (2-я пол. 1217 — 1282), визант. историк, ритор, поэт, богослов, гос. деятель, дипломат и военачальник ГЕОРГИЙ ВАРДАН († после 1237 или 1238), митр. Керкирский, церковно-политический деятель, богослов, писатель ГЕОРГИЙ ГАЛИСИОТ (1278/80 - после 1357), визант. ритор, сакелларий храма Св. Софии в К-поле, патриарший писец ГЕОРГИЙ КАППАДОКИЕЦ арианин, занимавший Александрийскую кафедру во время 3-го изгнания свт. Афанасия I Великого (356 - 361) ГЕОРГИЙ МАЦКВЕРЕЛИ еп. Ацкурский, церковный деятель и писатель, прп. Грузинской Православной Церкви (пам. 2 апр.) |
| В этом побуждении, по предложению и под покровительством митрополита Григория, она и предприняла отдельное издание русского перевода византийских историков, важнейшего и мало исследованного пособия для церковной истории с VIII века“, весьма полезного и для отечественной науки 3 . В состав этой серии переводов вошли следующие византийские историки: Никифор Вриенний (под редакцией профессора В. Н. Карпова), Иоанн Киннам (под редакцией его же), Анна Комнина (часть I, под редакцией его же), Никита Ханиат (том I, под редакцией профессора В. И. Долоцкого, и том II, под редакцией профессора И. В. Чельцова ), Никифор Григора (том I, под редакцией баккалавра П. И. Шалфеева), Георгий Пахимер (том I, под редакцией профессора В. Н. Карпова) и Георгий Акрополит (под редакцией баккалавра И. Е. Троицкого). Академия оказала русской византологии большую услугу изданием лучших произведений византийской исторической литературы, имеющих весьма большое значение для внешней и особенно внутренней истории средневековой Византии, как гражданской, так и церковной. Правда, перевод некоторых писателей (Анны Комниной, Григоры и Пахимера) не был закончен, но все то, что издано в свет, было исполнено вполне удовлетворительно. В доказательство научной ценности и пригодности переводов можно указать на то, что и теперь, через сорок пять лет после их издания, они цитируются в научных сочинениях наравне с подлинниками. А для своего времени академическое издание византийских историков было, в своем роде, последним словом науки. Перевод был сделан по боннскому изданию – Corpus scriptorum byzantinorum, – снабжен предисловиями, в коих сообщаются сведения о писателях и их значении, а также примечаниями исторического, археологического, топографического и филологического характера. Сравнительною обстоятельностью отличается очерк жизни Никифора Григоры с характеристикой его „Римской истории“, написанной баккалавром Шалфеевым, но преимущественно важен, в научном отношении, очерк, посвященный Георгию Акрополиту и его „Летописи» и составленный баккалавром Иваном Егоровичем Троицким . |
| школе при Магнаврском дворце (с сер. IX в.), а также с XI-XII вв. в придворном К-польском ун-те и в Патриаршей школе, где готовили гос. чиновников. До падения Византийской империи обучение в К-поле считалось престижным, здесь в различных учебных заведениях училось много выходцев из Зап. Европы, в т. ч. осужденный Церковью богослов Иоанн Итал . Крупнейшими визант. теоретиками преподавания «свободных искусств» были Лев Математик - руководитель школы при Магнаврском дворце в IX в., Михаил Пселл - автор учебника по логике, служившего основой для преподавания этого предмета в Европе до XV в. В эпоху Палеологов (XIII-XV вв.) получили известность Георгий Акрополит , возродивший высшую школу в К-поле после его отвоевания у латинян; его ученик Патриарх Григорий II Киприот - автор учебных пособий по риторике; Максим Плануд , предпринявший в кон. XIII в. пересмотр мн. школьных дисциплин - от грамматики до географии и астрономии и впервые в Византии использовавший труды античного астронома Птолемея и инд. десятичную систему цифр; Георгий Пахимер - преподаватель Патриаршей школы, оставивший труды по наукам квадривиума. В Зап. Европе до эпохи Каролингского возрождения (VIII-IX вв.) науки находились в упадке. Только в Ирландии, Англии и Италии изучался тривиум, основы астрономии использовались для нужд церковного календаря. В деятельности ученых эпохи Карла Великого , прежде всего Алкуина и его школы, наблюдаются 2 тенденции использования A. l.- как средства для библейской экзегетики и как системы образования,- что повлекло за собой обращение к античной традиции. Возрождение квадривиума связано с централизованным введением в IX в. учебника Марциана Капеллы в систему школьного, в основном монастырского, образования, а также с влиянием Иоганна Скота Эриугены в школах Лана и Осера. В X-XI вв. A. l. развиваются в монастырских и соборных школах благодаря деятельности Аббона из Флёри, Фульберта Шартрского, Герберта Аурилакского. О высоком уровне преподавания A. l. в Зап. Европе в нач. XII в. |
| Являясь одним из представителей оппозиционного крыла феодальной аристократии, к-рая добилась избрания императором Михаила Палеолога, Г. А. без колебаний перешел на его сторону, вернул себе титул великого логофета и снова стал влиятельным лицом в империи. Осенью 1260 г. он отправился во главе посольства к болг. царю Константину Тиху. Получив в кон. июля 1261 г. известие о взятии К-поля Алексеем Стратигопулом, Г. А. вместе со свитой императора направился к освобожденной столице. Под стенами К-поля он по просьбе императора написал 13 благодарственных молитв для церемонии вступления в город и «Речь на освобождение К-поля» (не сохр.). Вскоре Г. А. был назначен руководителем школы при ц. ап. Павла в К-поле, где преподавал философские дисциплины: силлогистику, аналитику, логику. В 1262-1267 гг. написал главный труд - «Историю». Отстраненный от офиц. руководства школой в 1266 г., Г. А. продолжал преподавать математику и философию до 1273 г. Среди его учеников были буд. патриарх К-поля Григорий II Кипрский , ипат философов Иоанн Педиасим и историк Георгий Пахимер . Весной 1273 г. Г. А. участвовал в К-польском Соборе, к-рый осудил хартофилака Иоанна Векка, выступившего против унии Западной и Восточной Церквей. Весной 1274 г. Г. А. возглавил визант. посольство на Лионский Собор для заключения унии Церквей. 6 июля 1274 г. на 4-м заседании Собора он от имени визант. императора произнес торжественную клятву папе Римскому, в к-рой утверждалось его верховенство в христ. Церкви, и подписал унию Западной и Восточной Церквей. Однако большинство визант. общества унию не приняло. В кон. 1281 - нач. 1283 г. Г. А. был послан во главе посольства в Трапезунд для переговоров о союзе Византии с Трапезундской империей в борьбе с Карлом Анжуйским, но миссия окончилась неудачей. Вскоре после возвращения Г. А. умер. Для современников он был прежде всего ученым и лишь потом политиком и историком. Ученики видели в нем ритора и толкователя классической философии, «Аристотеля и Платона наших дней» (патриарх Григорий II). |
|
|
