| Каменец-Подольский дворянин-штундист, проживающий в хуторе Колоколовой, Андрей Осецкий, в ноябре 1873 года похитил с церковной земли псаломщика м. Любомирки, Иоакима Гребенкова, три копны сена, топор, косу, молоток и оселок, за что был судим правлением и, после улик, возвратил похищенное. 44 Любомирские штундисты – Илларион Довбня, Дамиан Сова, Петр Побережский и Ефим Осадчий за обворование подвалов, лавок и разную кражу были судимы в Окружном Суде: из них первые три содержались в Александровских ротах, a последний в остроге. 45 Штунды-разбойники Жена Любомирского крестьянина, Емельяна Дробота, Феодосия, поступившая в штунды против воли своего мужа, часто наносит жестокие побои своему свекру, 80-летнему старику Стефану Дроботу, и грозит ему, что если он не оставит православия, то штунды убьют его, о чем Дробот заявил Волостному Правлению и приходскому священнику. 46 Елизаветградский мещанин Петр Котовский, католического вероисповедания, в течение 1875 года дважды заявлял священнику, что все взрослые его сыновья, поступившие в штунду, собираются задушить его. 47 Любомирский крестьянин, штундист Иван Вовк, в марте 1875 года публично говорил тестю своему любомирскому крестьянину Стефану Божку, что если сам он не захочет оставить православную веру, то пусть не препятствует своим дочерям поступить в штунды, иначе он убьет его как собаку, о чем Божко заявлял приходскому священнику и Волостному Правлению. 48 Штунды-пьяницы Любомирский крестьянин Григорий Рак – штундист, 22 июня 1875 года, в воскресенье поутру напился в любомирской корчме до безумия, и когда был благовест в церкви к божественной литургии, вышел из корчмы, упал на улице возле церкви и лежал в таком безобразном и соблазнительном виде публично до тех пор, пока не был прибран сельской полицией и отправлен Волостным Правлением в становую квартиру для привлечения к ответственности по суду. 49 Бывший в любомирской волости старшиной, крестьянин Платон Скоромный, считавшийся прежде одним из лучших, трезвых и достаточных хозяев в местечке Любомирке, после поступления в штунды с женою своею Акилиною, сделался прегорьким пьяницей, так что в декабре 1874 года, в безумии от пьянства, мимоходом из корчмы, ворвался в дом православного крестьянина Варлаама Шендецкого и нанес побои его гостю, мещанину Ивану Бараненке (Плискуну), по жалобе которого он, Скоромный, был привлечен к Волостному суду и штрафован 3 рублями. 50 Штунды–клеветники |
| При рассмотрении офитской системы, данной у Иринея, невольно останавливает на себе внимание – представление у офитов высшего царства, как царства света, и учение о семи архонтах, возглавляемых Ялдаваофом. Такие представления отнюдь не сродны иудейству. В них, особенно в первом, естественно усматривают влияние парсизма с его разделением всего сущего на царство света и тьмы 221 . – С офитскою системою, изложенною у Иринея, имеет сходство диаграмма офиан, решительно не заключающая в себе ничего христианского и называющая иудейского Иегову «проклятым богом» 222 . Прохождение души чрез семь архонтов по диаграмме офиан (с. Cels. VI, 31) Цельс, по-видимому, сближает или даже считает заимствованным, из мистерии персидского Митры, где имеют место семь небес и восемь ворот над ними, чрез которые путешествует душа (с. Cels. VI, 22). – Ипполит в Философуменах, задавшись целью доказать языческие корни гностических ересей (см. его введение), начинает с наасенов и показывает, сколь много языческих мифов у народов передней Азии усвоено ими. Исследователи, на основании самого точного анализа современной офитам языческой литературы, доказывают, что, напр., наасены свой гимн о первочеловеке заимствовали из Герменевтической литературы, из язычества же взят ими и культ 223 . – При рассуждении о происхождении офитства, к которому, как установлено, принадлежат и гностические сочинения Аскевианского и Брукианского кодекса – Pistis Sophia, 1 – 2 кн. Ieu и неизвестное гностическое произведение, – необходимо иметь в виду еще следующее обстоятельство. Ученик Плотина, Порфирий в своем сочинении «о жизни Плотина» упоминает о гностической школе Аделфия и Акилина (ο περ δλφιον α υλνον) 224 . Эту школу он встретил в Риме, куда Порфирий переселился, прибл. в 244 г. (ум. 270). Последователи этой школы владели многочисленными сочинениями и, между прочим, апокалипсисами Зороастра и Зостриана II Никофея и Аллогенис. На основании этих книг можно определить принадлежность этой гностической школы к известной секте. Именно, Никофей, об апокалипсисе которого говорится здесь, упоминается во 2-м гностическом сочинении без заглавия Брукианского кодекса. Там мы читаем 225 : «каждая вещь следует своему корню; потому, что человек родствен мистериям, он принимает участие в мистериях. Силы всех великих эонов благоговели пред силою, находящеюся в Марсоне, и говорили: кто есть тот, который созерцал пред своим лицем то, чтобы он открывался ради него таким образом? Никофей сказал о нем и созерцал его, ибо он есть тот». Кроме того, в числе книг римской гностической школы Порфирий упоминает – λλογενς. Между тем Αλ. по Епиф. (ер. 40, 7) есть синоним Сифа 226 . Архонтики и сефиане пользовались семью книгами Сифа и семью книгами Allogenes. |
| Акилина Юницкая. СПб., Петербургская сторона, Большая Гребецкая улица, дом 44, кв. 25. 4 сентября. Четверг. Не могу исчислить милостей Божиих, Его сил заступления меня от страстей и бесов и разных скорбей, от бесчисленных преткновений моих и в храме, и при служении ближним по домам в Кронштадте и Петербурге и в разных городах и местах. Какая скоропослушливость, какое милосердие, какое снисхождение к моим грехам и немощам всякий раз, когда я их искренно сознаю, в них каюсь и умоляю о прощении и благопременении сердца моего нечистого, самолюбивого, плотоугодливого, лукавого, злого, завистливого, алчного, раздражительного, славолюбивого, тщеславного, корыстолюбивого, лицеприятного, превратного, непостоянного, изменчивого, маловерного, боязливого, малодушного, холодного, унылого, скверного, землеретного 92 , грубого, подобострастного, удобособлазняющегося, сладострастного, придирчивого, ищущего соблазнов и склонного ко всякому греху, любящего грех, ищущего грехов! И все грехи мои побеждает всякий день человеколюбие Божие, и грехи не одолевают милосердия Божия. Жертва Божия, принесенная за грех всего мира, – страдания и смерть за мир Сына Божия очищает меня от всякого греха, примиряет с Богом, умиротворяет душу мою, обновляет, просвещает, освящает, укрепляет, обожает. Чудны дела Твои, Человеколюбче, на всякий день. Что враг во мне построит, то Господь во мне разрушит, все диавольские козни! Слава! 3 сентября. Левая челюсть с зубами очень болела и наводила упадок духа и томление, а вечером по истечении из носу крови (копнул пальцем) боль прошла. Слава Богу! 18 сентября 1897. Зубы несносно разболелись 17-го вечером и спать не давали. Я встал с кровати, оделся, прогулялся хорошо на улице с полчаса, опять лег и заснул – стало легче. Отчего, думал я, болели зубы? Не оттого ли, полагал, что пиво (эль) выпил большой стакан на даче у Зайцевской – это раз; потом, думал, от наступления северной, пасмурной погоды – но ночь была преясная, звездная. Поутру встаю, смотрю – небо покрылось седыми северными (тучами) облаками. Вот она, причина-то. Верно. Благодарю Господа. |
| Андрей 11 марта 2015, 15:18 Спасибо вам за хорошую статью!Дай бог вам здоровья! православная 11 марта 2015, 15:04 Дорогой гость! Вот бы таких,как Вы побольше. Жаль нет Вашего адреса. А статья замечательная. Все мы ожесточаемся от невзгод. Их у нас много,а любви мало. Любовь Украина 11 марта 2015, 13:50 Спаси Вас Господи, Марина. Статья хорошая и очень поучительная. Пишите, храни Вас Господь. Гость 11 марта 2015, 12:56 Как помочь ожесточенному человеку: если есть возможность, элементарно - деньгами, оплатить отпуск, поездку куда-нибудь на море. Очень часто люди ожесточаются от усталости, от недостатка солнца и тепла, особенно, в российском климате. А с ожесточением внутри себя нужно бороться. Это работа на всю жизнь: молитва, покаяние, наблюдение за собой, понуждение себя на добрые дела. Наталия z 11 марта 2015, 12:00 Спаси Вас Господь за статью!Очень вовремя прочитала и поняла истинную причину своего гнева и раздражения к ближним.Так и хочется сказать : " Давайте жить дружно,люди " Оля 11 марта 2015, 11:58 Спасибо большое автору за статью! Она пришлась как раз во время и дала новую почву подумать! Екатерина 11 марта 2015, 11:57 Очень разумная статья нашего времени. В этом состоянии я нахожусь периодами, шаг вперед два назад. Очень больно бывает всегда, когда кого-то обидешь словом, делом!!! Но как, говорится дело сделано, слово не воробей выпустишь и не поймаешь, а боль уже нанесла и себе, и близкому, дорогому человеку, а главное Богу! После этого покаяние, прощение " прости " , а потом опять все сначала. Но искреннее покаяние делает чудеса! Приходит время и ты чувствуешь, как Господь над тобой работает и все , что посылается тебе это лекарство над моим " я " ! За все наши грехи, ошибки нужно время, чтобы это исправить, вылечить! Все святые пишут " время лучшее лекарство над всеми нашими духовными и телесными болезнями " ,. Так дадим Богу лекарства, а нам терпении в нашем лечении и спасении! Аминь! Акилина 11 марта 2015, 11:48 Марина, спаси Вас Господь за вашу статью! Буквально вчера вечером я пыталась разобраться, почему я уже несколько лет так груба, раздражительна, вспыльчива и практически совсем нетерпима к близким. А ваша статья открыла мне глаза. Теперь я знаю своего " врага " в лицо. |
| Переваливая чрез горы, думал я: в тех местах, где есть христиане, а нет катехизатора, не давать ли ены по две способным сгруппировывать около себя верующих и поддерживать их, как-то школьным учителям и другим, кто будет высмотрен? – Нужно также пользоваться книгоношами для отыскивания наших разбросанных христиан и поддержания веры в них. – А самым ленивым катехизаторам не советовать ли поступать в учителя местных школ, чтобы оставлять им миссийского содержания ены еще по две, по три с обязанностью вышеуказанного? Обдумать еще больше эти вопросы. 3/15 ноября 1892. Вторник. Асио. Ниюсо. В пять часов утра я встал и в половине шестого готов был тронуться в путь, в Кодаки, как неожиданно появился о. Семеон и уведомил, что ходить в Кодаки незачем, – Иова Такахаси там нет, и неизвестно, куда делся, других христиан также нет ни единого; вчера вечером он, разыскивая Такахаси, зашел к начальнику селения, от которого и осведомился, что Такахаси по весне был, но куда исчез – неизвестно, – «вероятно, в горах скрывается от долгов»; христиан, работающих в рудниках также нельзя разыскать, ибо-де собирается сюда на работы большею частию народ дурной; хорошие люди, если попадаются между ними, переменяют свои имена, что бы не компрометироваться. Все это мне милый о. Семеон вылил с пафосом, жестами и глубокомысленным видом. Нечего делать. Собрались идти из Асио; «Только нужно зайти в Самуилу Судзуки, который был здесь вчера». – «А! Самуил Судзуки! Он у меня есть в списке», – приставил палец ко лбу, важно заметил о. Семеон. Зашли. Я в двух словах познакомил их друг с другом. " А я вчера в Кодаки искал Такахаси и не нашел», – заявил тотчас о. Семеон, «Какого Такахаси? Не Кекица ли?» – «Его». – «Так зачем же было вам искать его так далеко, он здесь, в двух шагах от моего дома», – «Возможно ли?» – возражает пораженный о. Семеон; но мы идем и, действительно, находим Такахаси Иова, его жену Акилину и дочь Пелагею, – лавка со съестными припасами, как толковали нам в Канума; там же толковали, что Такахаси в Асио – городе, – я очень хорошо заметил, – и вчера почти с самого Аоко думал, что мы идем в Асио к Такахаси, но вчера, подходя к городу, стал заверять меня о. |
| Да хранит Господь тебя и дорогих детей! Нежно целую вас всех, мои дорогие. Горячо и нежно целую тебя, мое возлюбленное Солнышко. Навеки твой Ники. Царское Село. 8 января 1916 г. Мой родной душка! Нежно, нежно благодарю тебя за вчерашнее драгоценное письмо. Конец его такой ласковый и полон нежного значения: – дама сердца благодарит за привет и возвращает его с большой любовью! После завтрака наш Крошка явился ко мне с тяжелой головой, краснотою в горле и болью при глотании; поэтому я приказала ему лечь и положила компресс. Попозже у него оказалось 38,4 градуса, но голове стало лучше. Я больше его не видела, мы только по телефону говорили с ним и с Анастасией. Ей стало лучше: 37,2 градуса. Аня кашляла два дня и была в лихорадочном состоянии, когда пришла ко мне днем. Я заставила ее смерить температуру, – 37.9 градуса, – я отослала ее домой, вместо поездки к ее раненым. На ночь с ней останется Акилина, – доктор дал ей лекарство. Она выпила горячего малинового чаю, по моему настоянию, и горячего красного вина, по приказанию нашего Друга; надеюсь, что к завтрему ей будет лучше. Она прислала унылое письмо и просила передать, что целует тебя. После балкона я лежала на кушетке до 6 часов, а потом встала к обеду. Целый день слабость, и самочувствие не особенно хорошее. После 9 пришел Н.П. посидеть с нами, и дети пробовали всяческую музыку на граммофонах, которые я посылаю в наш и Анин лазареты. Он говорит, что теперь посылают Родионова вместо Кожевникова и, как только тот приедет, в субботу или в воскресенье, он думает выехать вместе с Кириллом. Если ты в ставке, то Кирилл хочет остановиться там на 2 дня. Поэтому Н.П. считает более удобным съехаться с ним в Киеве, чтобы не оказаться лишним в Могилеве. Но если тебя там нет, на возможность чего намекнул ему Дубенский, тогда они с К. выедут вместе прямо отсюда. Он закупил массу подков, гвоздей и т.д. и бесчисленное множество вещей по поручениям. Он везет шестерых кадет: одного графа Гейдена (полагаю, сына нашего), Кони, а фамилии остальных он забыл. Становишься бодрее, повидав его, – это отлично: ведь сегодня уже неделя, как я, так сказать, прикована к постели, от чего мне не легче, не веселей, также, как и моему родному голубчику. Шел дождь, и погода “подлая”. |
| Погода теплая, – и снег и дождь, – пасмурно. Двое младших спали хорошо, у них 36,3 и 36,4 градуса. Днем я опять схожу к ним наверх. Читала доклады, и в некоторых вопросах Иза помогла мне, как и вчера вечером. Вчера дети несколько раз навещали Аню, а Татьяна – попозже, после чистки инструментов в лазарете. У нее целый день был народ: ее отец, затем наш Друг, и милая Зина, затем ее мать, потом Аксель П., приехавший на 3 дня, и Жук. Митрополит, услышав, что она больна, выразил желание навестить ее. Это ужасно мило, и она не знает, что ей делать. У ее горничной вчера вечером 40,2 градуса, ангина; поэтому доктор взял ее в больницу. Ее старая Зина пришла помогать Акилине. Она не спала всю ночь, потому что кашляла. Состояние ее здоровья не вызывает сомнений, так как онанедала мне знать о своей температуре. Она целует тебя и просит твоих молитв. Поэтому мне пришлось телеграфировать, равно как и о том, что наш Друг сказал про Штюрмера: не менять его фамилии и взять его хоть на время, так как он, несомненно, очень верный человек и будет держать в руках остальных. Пусть возмущаются, кому угодно, это неизбежно при каждом назначении. Н.П. говорил по телефону. Кирилл посылает его сегодня вечером в Гельсингфорс для свидания с Каниным и со штабом, так как Григорович сказал Кириллу, что они чинят препятствия в исполнении твоих приказаний, отданных К., так что скорее и лучше всего было послать Н.П., чтоб объяснить, что К. получил распоряжения от тебя. Это не Канин, но другие штабные, и он боится, как бы Тимирев не наделал неприятностей из-за своей обиды на Гв. Эк., откуда он ушел. Аня спала от 8 до 11, – у нее 35,8 градуса, почему и чувствует большую слабость. Сергей скоро едет в ставку, как я слышала. Лучше не удерживать его там долго, так как он, увы, всегда сплетничает, и язык его очень остер на критику, да и держит он себя при чужих далеко не примерно. Кроме того, ходят какие-то неясные, дурные слухи относительно ее и каких-то взяток, о которых болтают все, сюда же припутана артиллерия. |
| Родители Иннокентия были: священник градской Успенской церкви 5 Алексей Борисович Борисов и Акилина Гавриловна, урожденная Лубеновская. Иннокентий был последний из детей этой благословенной четы. Отец Иннокентия не имел никакого школьного образования, но получил от природы богатые дары, душевные, как и телесные, ставши служителем алтаря, развил их сам чтением, размышлением и усердным приложением к делу своего служения. Священства он не искал, и оно само к нему пришло. Когда упразднилось при Успенской церкви священническое место, о. Алексей, из низших степеней клира дослужившийся до диаконства, и не думал проситься на него. Но прихожане уговорили его поехать с выборными из них к архиерею, (Аполлосу Байбакову), который и посвятил его в священники, исполняя просьбу прихожан, хотя в то время уже в Ельце, как и вообще по городам, священниками были лица, обучавшиеся в семинарии. Когда он сделался священником, не проходило ни одного воскресного и праздничного дня без того, чтобы храм его не оглашался словом какого-либо из известных проповедников. Любимыми проповедниками о. Алексея были: Платон, Гедеон (Криновский), Димитрий Ростовский , Минятий. Разборчивость вкуса в сочинениях этого рода была у него самая тонкая. Он выступал перед слушателями с такою только проповедью, которою предварительно трогался и убеждался сам, и которую усваивал до того, что слушатели, внимая словам его, совершенно теряли из виду лежавшую перед ним книгу и верили, что он произносит свое живое, а не чужое печатное слово... Пятьдесят лет прошло со времени кончины родителя Иннокентия, но память о нем до сих пор жива в Ельце, как о пастыре добром, переходя преданием из поколения в поколение. Мать Иннокентия, в параллель отцу его, была женщина неграмотная, но весьма умная, благочестивая и в высшей степени набожная. Крест и молитва были основанием всех ее мыслей, действий и поступков. Все ее знания ограничивались ручной пасхалией, которую она помнила весьма твердо. Вера ее в силу и действие освященных вещей так была велика, что одними ими ограждалась она от всех нравственных и физических враждебных влияний. Во всю долгую (76 лет) жизнь свою она не лечилась, боясь умереть скорее от лекарства, чем от болезни. У нее была своя домашняя аптека, состоящая из травушек-муравушек, а также из разных святых вод, особенно крещенской-полуночной, херувимского росного ладана (употреблявшегося при каждении во время херувимской в двунадесятые праздники), благословенных хлебов, елеев от чудотворных икон, Богородичных просфор, и подобных сим освященных вещей. Ими она врачевала себя и детей своих, и, удивительное дело, все таковые лекарства оказывали свое действие». |
| Электричество, рассыпавшееся по полу огненными искрами, мгновенно все собралось как бы в клубок, или в малый, огненный шар и вылетело в растворенную, церковную дверь. Стоявшие на паперти дверницы-монахини видели это, и как потом оно вылетело с паперти и ударилось в землю. Никто не был убит и оглушен. Когда, по окончании паремии, Акилина с книгой вошла на клирос, глаза всех с удивлением обращены были на нее. Певчие спрашивали: «что с тобой? Как ты жива осталась»? Да я, говорит она, читавши, не видала ни дыма, ни огня; только, в след за громовым ударом, меня пошатнуло с места и я опять оправилась. Огонь даже не прикоснулся и к флеровому покрывалу, которое было у ней (рясофорной) на голове, и во всей церкви знака от огня нигде не осталось». По желанию сестер был отслужен, после вечерни, благодарный с акафистом молебен Богоматери. А игуменьи Олимпиады в то время не было в обители (она уезжала на монастырский хутор): но, уповательно, по ее молитвам обитель и храм спасены столь чудным образом. Она любила молитву, которая не есть только средство к добродетели, но и сама по себе есть добродетель. В последние годы своей жизни матушка не могла, по болезни, каждодневно бывать в церкви; но, и не бывая за церковной службой, она у себя на дому заставляла келейниц вычитывать утреню, часы, вечерню и монашеское правило. В это время говаривала: «старайтесь, сестры, достигать монашества в молодых летах, пока есть силы молиться и теплота есть сердечная. В молодости, быв уже монахинею, я молилась без устали, с каким жаром любви к Богу! А теперь в старости куда гожусь? и дряхла и ленива стала, и холодна к духовным ощущениям». Так она выражалась по чувству смирения. В той кельи, где она постоянно сидела, опочивала (на диване) и молилась, была самая простая обстановка, образа без риз. Перед ними горела день и ночь лампада. Вечерами матушка всегда сидела без свечи, с одною только лампадой, так беседовала и с сестрами, которые по делам приходили к ней. Свеча зажигалась только тогда, когда ей читали утреню, или вечернее правило, или какую бумагу нужно было прочесть. |
| Но потом и паки злокозненный враг и мысленный Амалик обольстил вас самомнением и самосмышлением в рассуждении о болезни девочкиных рук. Вы просите от моей худости наставление, как в таковых ожесточениях поступать ко умиротворению себя, дабы смириться, то послушай: мы должны приобучать себя к умиротворению и смирению не в таковой буре, волнуемой и покрывающей ваши чувства душевные и телесные! А заблаговременно оказывать послушание маменьке и ничего не составлять по своей воле; но худо ли или хорошо – как маменька сорассудит и утвердит, на то и понуждать себя, чтобы так исполнить, как маменька утвердила. Писано есть: «Даждь кровь, приими дух» (то есть, хотя и не очень нравится какая-нибудь вещь, у тебя десять мыслей лучших в голову бьют), – ты должна с великим понуждением и пролитием крови согласиться на вышеозначенное маменькой определение и мало-помалу благостию Божию в таковое устроение придешь, что даже за большую тягость будешь почитать, что только по своему разумению доделать или что кому советовать. Во время великого смущения и ожесточения, описанного вами, можно бы вам себя укротить. Ежели бы вы да имели благоговение и веру достодолжную к своей маменьке, то бы и в таковое время могли бы увещательными словами остановиться и смирить себя, но как вы издавна закоснели в своенравии, непокорливы, то по вашему великомудрию вам кажется, что она вам недостаточна к руководству и окормлению! Но прошу и молю, как можно, понуди сердце свое к повиновению и послушанию, чем и обряшешь в душе мир. А что вы на свадьбе, хотя соблазнительных самых последствий и не видали, однако значительно ваш душевный храм (то есть, все чувства) оскверняли представлениями, а потому и впредь должны мы с тобою от таковых событий познавать, каково около свадебных сообращений и какой огнь блудных вожделений восприемлет силу свирепствовать в наших мнениях и чувствах. Обдумайте хорошенько, не решиться ли вам от пристрастных котлов и сластей с.-петербургских (или, можно сказать) египетских, решительно поудалиться к тихому пристанищу, и, так упразнясь, уразумеете истинный путь в вечные обители! |
|
|
