| – Может ли человек без поэзии прожить? – Сама жизнь дает исчерпывающий ответ: не получается у человека прожить без поэзии. Попадаются восемь, скажем, человек, которые говорят, что могут прожить и так, а пятнадцать других не могут. В Москве и других городах — посмотрите: всё кипит – фестивали, слэмы, поэтические конкурсы, издаются журналы, интернет кипит: сайт Стихи.ru – люди не только любят читать, но и писать стихи. Писание и говорение стихов – это органичное свойство человека. Даже думаю, что поэтическая речь – это отголосок той речи, которая была дана Адаму в раю. Возможно, Адам в раю разговаривал языком, непохожим на нынешний. И у разновидностей поэзии есть определенное происхождение. Например, гимнография – это язык ангелов, славящих Бога. Эпос, или, как это иногда называют, нарративная, сюжетная поэзия – взгляд на события мира. Лирика появилась, когда человек был изгнан из Эдемского сада, когда он стал всматриваться внутрь себя – недаром лирика всегда печальна. Без поэзии человек не сможет жить никогда, она отражает очень важные ритмы человеческого естества. – У Вас был период, когда Вы совсем не писали стихов… – Стихи перестали писаться в 1996-м году, когда я крестился – так совпало: сначала перестали писаться, а потом крестился. Не знаю, почему это происходило – не было терзаний, а просто перестал испытывать к стихам интерес. Восемь лет не писал. За это время и крестился, и стал священником. А потом опять стихи вернулись – и это хорошо. Это говорит о том, что источник поэзии не в самом человеке – он у Бога, поэтому поэзия будет всегда. Стихи, ведущие вперед – Почему большинство самых замечательных духовных стихотворений написано людьми нецерковными или далекими от официальных деноминаций? Бродский, Пастернак… – Бывает, да, такой момент: для людей со стороны всё это – религия, Церковь, образы Священного Писания — ново, свежо, это некая неисследованная область, они берут христианство «в охотку». Как каша для ребенка – один раз он съест в охотку, другой раз – с трудом, на третий – будет плеваться, потому что он не рад тому, что вменяется в обязанность. Поэтому и для людей, для которых церковная повседневность не является привычной, всё церковное похоже на лужок, на который можно прийти, сорвать цветов, сплести венок, порезвиться, а потом уйти. |
| 12, 13)? Когда мы сами себя не помилуем, кто помилует нас, скажи мне? Когда мы имеем возможность исправиться и не исправляемся, кто пожалеет нас? — Никто. Помилуем же самих себя. Когда мы молимся Богу, говоря: помилуй мя, Господи, будем говорить это и самим себе, и самих себя помилуем! В нашей власти то, чтоб Бог нас помиловал. Он Сам даровал нам это. ли будем делать достойное помилования, достойное Его человеколюбия, то Бог нас помилует. Если же мы сами себя не помилуем, то кто пожалеет нас?» 3. ПЕРЕЧЕНЬ НРАВСТВЕННЫХ УРОКОВ, КОТОРЫМИ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ НРАВСТВЕННЫЙ СТРОЙ ХРИСТИАНСКИХ ОБЩЕСТВ И КАЖДОГО ХРИСТИАНИНА ВО ВСЕ ВРЕМЕНА И ВО ВСЕХ МЕСТАХ (5, 12–24) Хотя здесь предлагаются святым Апостолом общие наставления о том, как жить, однако ж они не как пришлось набросаны, а имеют свой порядок. Ими очерчивается вся христианская жизнь в существенных своих чертах и направлениях. Не дивно, впрочем, что Апостол имел при этом в виду и состояние солунян, хотя оно не в такой мере определяло его мысли, как в начале сей части. Нетрудно увидеть, что в уроках этих святой Павел а) сначала предлагает добродетели, на которых держится строй, твердость и благосостояние христианских обществ — стихи 12–15; б) потом изображает характеристические черты и истинно христианской жизни в каждом христианине—стихи 16–22; в) наконец указывает последнюю цель, к которой должны все стремиться (в виде молитвы, с обнадежением в возможности достижения такой цели) — 23–24. а) Добродетели, на которых держится строй, твердость и благосостояние христианских обществ (5, 12–15) Добродетели, на которых держится строй, твердость и благосостояние христианских обществ — суть: аа) крепкий союз с пастырями и между собою — стихи 12–13, и бб) взаимное поддержание среди себя истинно христианской жизни, чрез исправление открывающихся недостатков, общая друг ко другу снисходительность и деятельное ко всем доброхотство — стихи 14–15. аа) Крепкий союз с пастырями и между собою (5, 12–13) Союз с пастырями определяется признанием их достоинства и власти, почитанием их и любовию к ним. Союз между собою выражается общим миром в себе. Этими двумя союзами составляется и стоит дело Церкви. Стихи 12 и 13. Молим же вы, братие, знайте труждающихся у вас, и настоятелей ваших о Господе, и наказующих вы, и имейте их по преизлиха в любви за дело их; мирствуйте в себе. Пастыри называются у святого Апостола труждающимися, настоятельствующими и вразумляющими. Этими словами означаются не разные лица, а разные занятия одних и тех же лиц по исправлению своей должности. В других местах у Апостола они называются прямо пресвитерами и епископами, Духом Божиим поставленными пасти Церковь Господа и Бога (Деян. 20, 17, 28; ср.: 1 Тим. 3, 1; Тит. 1, 5, 7). |
| Затем П. С. и его слушатели перешли в резиденцию патриарха Евтихия К-польского. Следующие 43 стиха пролога посвящены размышлениям о сложности стоявшей перед поэтом задачи. В 1-м гекзаметрическом описании П. С. восхваляет строительство Св. Софии как самое значительное из деяний имп. Юстиниана, благодаря к-рому Новый Рим (К-поль) превзошел Рим древний. Обрушение купола храма П. С. приписывает действию персонифицированной Зависти. В стихах 186-219 повествуется о том, как произошло обрушение; рассказ о нем призван оттенить радость праздника по случаю восстановления купола собора. П. С. подчеркивает выдержку и мужество Юстиниана, который в отличие от всех горожан не пал духом. В стихах 220-242 к императору обращается персонифицированный Новый Рим (представленный в виде женщины) и просит его восстановить храм; Юстиниан обещает сделать это. Вспоминаются 1-й архитектор Св. Софии, Анфимий из Тралл (ст. 267), и новый строитель Исидор Младший, о заслугах к-рого речь идет в стихах 276-279 (однако по имени он не назван). В стихах 285-300 собор Св. Софии уподобляется мирозданию. В стихах 315-353 П. С. рассказывает о самом празднике освящения. Описание храма начинается со ст. 354. Последовательность его у П. С. близка к той, к-рую выдерживал Прокопий Кесарийский в трактате «О постройках Юстиниана» ( Procop. De aedif. I 1). Оно начинается с повествования о вост. части алтаря, к-рый мыслится как «глава» храма ( Macrides, Magdalino. 1988. P. 56). Поскольку храм уподобляется космосу, описание захватывает 4 стихии: землю (материалы), воду (купель), воздух (основной объем церкви, в котором развешаны светильники) и огонь (освещение). Отражено и движение времени - от утра к ночи (Ibid. P. 59). В стихах 354-410 описывается интерьер храма: его апсиды, колонны, окна, особое внимание уделяется портику для женщин. Затем повествование прерывается краткой ямбической интермедией (стихи 411-416), к-рая должна оживить внимание слушателей. Далее следует описание нартекса и основного объема храма (стихи 416-460), а после этого более подробно описывается конструкция купола (стихи 461-500), апсид и кровли (стихи 501-537), портиков, галерей и колонн (стихи 538-580). |
| Поль Валери добросовестно различал дарованные ему стихи от прилаженных к ним собственными трудами. “Добросовестно”, потому что подарки, хоть и принимал он их, его сердили: хотелось ему все сплошь самому — не прилаживать, а создавать; делать, а не только доделывать. Всем поэтам, однако, даруются порой стихи, — свыше, как сказали бы в былые времена, – Музой, Провидением, Вдохновением. Могут это быть и стихи или сочетания слов, уже произнесенные другим поэтом или не поэтом, могут быть и отдельные слова, образы, интонации. Они родником становятся новых интонаций, образов, слов, стихов; зародышем нового поэтического организма. Тютчев однажды, в старости, зимой 71-го года, заснул было, да ненадолго, и стали в нем складываться стихи: Впросонках слышу я — и не могу Вообразить такое сочетанье, А слышу свист полозьев на снегу И ласточки весенней щебетанье. Дочь его, Дарья Федоровна, посылая эти стихи сестре, пояснила, что, просыпаясь, он услыхал, как она рассказывала что-то матери. Скольжение санок за окном, женский говорок рядом или в соседней комнате стали впросонках словами — “ласточка”, “полозья”, — образовавшими, в свою очередь, столь благоприятствующий поэзии оксиморон (припрятанный за ними: весенняя зима). Не отсутствует он, кстати сказать, и у Кольриджа, даже родственный (солнце, лед), A sunny pleasure-dome with caves of ice, [Обитель солнечного блаженства с ледяными чертогами ( англ. ) — строка из “Кубла Хан”] хоть и не внушенный непосредственно стихом, породившим его поэму. Приведу теперь, чтобы Тютчева не покидать, по-иному показательную строчку из стихотворения (“Брат, столько лет…”), написанного всего за месяц или два до того четверостишия; чудесную строчку — нет чудесней ни у одного русского поэта — и центральную в этом стихотворении (девятую, но, быть может, родившуюся первой): Бесследно все — и так легко не быть! Той же дочери своей, Екатерине, которой адресовано было письмо Дарьи Федоровны, писал он, что стихотворение это сложилось у него на возвратном пути из Москвы после похорон брата, ночью, в полусне. |
| О поэзии благочестивой и поэзии настоящей Почему многие не могут отличить хорошие стихи от плохих? 21 марта, 2016 Почему многие не могут отличить хорошие стихи от плохих? Сегодня – Всемирный день поэзии. Год за годом православные читатели-поэты заваливают редакции епархиальных газет и радио своими «духовными» стихами, в тысячный раз воспевая «дорогу к Богу» и «страдания Христа у Креста», а также заполняя страницы «горящими свечечками» и «благодатью фимиама». Вот только почему-то среди них никак не встречается никого по фамилии «Бродский» или «Пастернак»… О том, что такое настоящая духовная поэзия, мы беседуем с поэтом, ведущим передачи «Поэзия. Движение слов» на радиоканале «Культура», священником Сергием Кругловым. – Архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской), который был не только замечательным пастырем, но еще писал и стихи, говорил, что не бывает литературы православной и неправославной, а бывает хорошая и плохая, т.е. интересная или скучная, несущая в себе какую-то жизнь, посыл, увлекающая человека ввысь, в небо или, наоборот, мало что дающая уму и сердцу. Литература не делится на конфессии. Мне близко это определение владыки Иоанна. Самое замечательное определение поэзии дал Михаил Леонович Гаспаров: «Стихи делятся на две части: те, которые нравятся мне, и те, которые нравятся кому-то еще». Отношение к поэзии , прежде всего, дело сокровенное, личное. И любая поэзия духовна – она всегда несет какой-то дух, вопрос только – какой именно это дух. В поэзии, как и в жизни, может быть всё: и красота, которая возвышает, но может быть и красота распада, красота наркотическая – иллюзорная, временная, которая через минуту рассыплется, и обнажится вся неприглядность того, куда она ведет, наступит похмелье. В поэзии может быть просто пошлость – кич, глянец. Как в фотосалонах – один в костюме пирата, другой в ином костюме, с яркими цветами и подобное. В ней может быть скука, безвкусица – всё как в жизни. Поэтому важно, чтобы в стихотворении не было пошлости, безвкусицы, а также важно – какая там красота: распада или та, которая ведет ввысь. А если мы считаем, что красота, которая ведет ввысь, это только та, что обставлена православными атрибутами, то мы, конечно, ошибаемся. Очень многие стихи, которые мы называем «духовными», на самом деле – рифмованные благочестивые картинки к учебнику Закона Божьего. Кроме недоумения это ничего не вызывает – это никому не интересно: ни взрослым, ни детям. Кто будет жевать этот целлулоид, когда есть настоящая поэзия? |
| И Чуковский цитирует письмо Фета : «Читаешь стих Некрасова: “Купец, у коего украден был калач…” – и чувствуешь, что это жестяная проза. Прочтешь: “Для берегов отчизны дальной…” – и чувствуешь, что это золотая поэзия». Корней Иванович пишет : «На первый взгляд противопоставление кажется вполне убедительным, но и оно начисто опровергается фактами. Факты же заключаются в том, что строка, приведенная Фетом, заимствована из той группы стихотворений Некрасова, которая объединена общим названием “На улице”, а там, как известно, есть такие стихи: “Вот идет солдат. Под мышкою Детский гроб несет детинушка”. Читая эти стихи невозможно не вспомнить другие стихи о таком же гробике и о таком же отце: “Без шапки он; несет под мышкой гроб ребенка И кличет издали ленивого попенка, Чтоб тот отца позвал да церковь отворил. Скорей! ждать некогда! давно бы схоронил”. Автор этого стихотворения – Пушкин. Дело не только в том, что образ отца, несущего под мышкой гроб младенца, совпадает у Некрасова с пушкинским. Главное, весь тон этого пушкинского стихотворения некрасовский. Если не знать, что стихи о гробике написаны Пушкиным, их можно принять за некрасовские. В них тоскливо негодование, некрасовское негодование на убожество, жестокость, безвыходность тогдашнего русского быта». И Корней Иванович приводит целиком весь этот эпизод: «Румяный критик мой, насмешник толстопузый, Готовый век трунить над нашей томной музой, Поди-ка ты сюда, присядь-ка ты со мной, Попробуй, сладим ли с проклятою хандрой. Смотри, какой здесь вид: избушек ряд убогой, За ними чернозем, равнины скат отлогой, Над ними серых туч густая полоса. Где нивы светлые? где темные леса? Где речка?..» Действительно, совершенно некрасовские стихи. «В проклятой хандре Пушкина, в его скорби при виде разоренной деревни уже предчувствуется некрасовская горечь и желчь. Сама эта манера давать перечень удручительных образов, чтобы выразить свою боль о неустройстве и мерзости окружающей жизни впоследствии стала типично некрасовской». Только один эпизод я выбрал. Вообще друзья, должен вам сказать, что сейчас, рассуждая о Чуковском и Пушкине, какая-то часть моей головы думает о других, и печальных, и случайных, и трогательных странных сближениях. Я почему-то только сейчас подумал, что и у того, и у другого было по четверо детей. А вот читая про этот гробик – свою последнюю дочь Мурочку Корней Иванович хоронил сам, она умерла, когда ей было 11 лет. |
| Христиане создали свое деление ветхозаветного текста. Святые Отцы называют эти разделы перикопам (περικοπ [пэрикопи] – «отделение»), чтениям (νγνωσμα [анагносма]), периохами (περιοχ [пэриохи] – «выдержка») и лекциям (lectio). Блж. Иероним Стридонский говорит о главах (capitula), на которые делились пророческие книги. Современное разделение Библии на нумерованные главы и стихи было сделано христианами в вв. В 1205 г. канцлер Парижского университета, а позже архиепископ Кентерберийский Стефан Лэнгтон разделил Библию на главы, руководствуясь при этом главным образом смысловым содержанием. Кардинал Гуго Сен-Шерский в 1240 г. разделил каждую главу на семь частей и обозначил их на полях буквами А, В, С, D, Е, F, G. Такое деление понравилось не только христианам, но и евреям, потому что облегчал поиск цитат, особенно в диспутах с христианами. Около 1330 г. Соломон бен-Израель впервые внес указания на главы, пока только на полях рукописи. В 1525–1526 гг. во второе издание раввинской Библии Даниила Бомберга перенесено христианское деление на главы. В 1555 г. парижский типограф Роберт Стефан (Этьен) в своем издании Вульгаты ввел разделение глав на стихи, которые так же, как и главы, были обозначены цифрами. Это деление Библии сохранилось до нашего времени, хотя его и нельзя назвать очень точным, поскольку оно не всегда соответствует смыслу библейского текста. Например, повествование о творении мира по смыслу заканчивается в Быт.2:4 , а не в первой главе. В книге пророка Иеремии стихи 3:1–5 – это конец пророчества, начало которого во второй главе, и только с 6-й стих начинается следующее пророчество. Впервые разделение на стихи было сделано в 1661–1667 гг. в амстердамском издании Иоанна Леусдена и Иосифа бен-Авраама Атиаса. Нужно отметить, что деление на главы и стихи у евреев все-таки не получило вполне устойчивую форму. В разных изданиях и сейчас существуют некоторое различие в разделении. Следует также иметь в виду, что нумерация еврейских псалмов не совпадает с нумерацией, принятой для греческого, латинского, славянского и русского текста. Алфавитный 9-й псалом делится в еврейской традиции на два псалма – 9 и 10. Несовпадение в нумерации сохраняется до 147-го псалма включительно, который соответствует псалмам 146 и 147 в греческой и латинской традиции. Переводы Священного Писания Ветхого Завета |
| Во всей этой речи св. апостола Петра, как и в первой его речи, мы видим старание св. апостола показать своим слушателям, что христианство , проповедуемое им, отнюдь не находится в противоречии с ветхозаветным законом, а есть его продолжение и достойное завершение. Примечательна здесь осторожность и любовь апостола к врагам Иисусовым: он говорит им правду, но спокойно, без раздражения, без горечи, стремясь расположить их к сожалению о соделанном преступлении и покаянию. Глава четвёртая Заключение свв. апостолов Петра и Иоанна в темницу и следствие речи Петровой (стихи 1–4). Допрос апостолов в синедрионе, запрещение им проповедовать об имени Иисусове и отпуск их на свободу (стихи 5–22). Молитва апостолов и ниспослание верующим Святого Духа (стихи 23–31). Взаимная любовь членов первой христианской общины (стихи 32–37). Заключение свв. Апостолов Петра и Иоанна в темницу и следствие речи петровой; обращение 5.000 ко Христу (стихи 1–4) Раздражённые проповедью св. Петра, священники, начальник стражи при храме и саддукеи схватили апостолов и заключили их в темницу до утра, ибо наступил уже вечер. Священники досадовали на то, что апостолы, не имея, по их мнению, законного полномочия, учат народ, начальник стражи досадовал на то, что стечением народа нарушается благочиние, саддукеи же были раздражены тем, что апостол учил о воскресении мёртвых, которое они отвергали. Они прервали речь апостола, «наложили на них руки», конечно, не без распоряжения синедриона. Так как было уже поздно, и спешить с созывом синедриона для суда над апостолами не было большой надобности, то их посадили в темницу до утра. В то время как представители иудейской иерархии отнеслись к апостолам так враждебно, простые люди так были увлечены речью апостола, что уверовало великое множество – около 5.000 тысяч. Уверовали они, как подчёркивает Дееписатель, не ради собственно чуда, но убеждённые словом апостола. К этому подготовило их, вероятно, всё то, что совершали апостолы и до тех пор со дня Пятидесятницы, и вся необыкновенная жизнь первых христиан, стяжавшая им общее уважение и любовь. Допрос Апостолов в синедрионе, запрещение им проповедовать об имени Иисусове и отпуск их на свободу |
| «Господь мой и Бог мой!» Как может уверовать человек, не видевший Христа? Расспросите своих знакомых – каждый расскажет свою историю. 25 января, 2014 Как может уверовать человек, не видевший Христа? Расспросите своих знакомых – каждый расскажет свою историю. 9-е воскресное Евангелие на утрене – Ин 19–30: (зач. 65): В тот первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам! Сказав это, Он показал им руки и ноги и ребра Свои. Ученики обрадовались, увидев Господа. Иисус же сказал им вторично: мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся. Фома же, один из Двенадцати, называемый Близнец, не был тут с ними, когда приходил Иисус. Другие ученики сказали ему: мы видели Господа. Но он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. После восьми дней опять были в доме ученики Его, и Фома с ними. Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам! Потом говорит Фоме: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим. Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие. Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его. Сегодняшнее чтение – пожалуй, одно из наиболее интересных в литургическом отношении среди всех 11 утренних евангелий: стихи из второй половины Евангелия от Иоанна мы слышим на весьма важных службах церковного года. Стихи 19–25, повествующие о явлении Иисуса ученикам и о недоверии Фомы словам других апостолов, читаются на вечерне в первый день Пасхи. Далее, в соответствии с евангельской хронологией, на восьмой день после первого дня Пасхи (т. е. в Неделю Антипасхи, или Неделю Фомину, или Новую неделю – в праздник Уверения Фомы, который по своим литургическим особенностям приближается к двунадесятым праздникам) на литургии вновь читаются те же строки, но уже с продолжением – о том, как Фома увидел Учителя и уверовал (т. е. стихи 19–31). Кроме того, стихи 19–23 образуют евангельское чтение на утрене Пятидесятницы – дня, когда мы празднуем рождение Церкви. Наконец, весь этот фрагмент целиком (стихи 19–31) читается на литургии в день минейной памяти апостола Фомы (6/19 октября). |
| Детям о Христе. Рассказы и стихи русских писателей - Сост. Малягин В.Ю. Детям о Христе. Рассказы и стихи русских писателей - Сост. Малягин В.Ю. Сборники Русская классическая литература в своих лучших образцах всегда была пронизана светом Христовым. Рассказы и стихи прозаиков и поэтов XIX–XX веков, посвященные Пасхе и Рождеству, молитве к Богу и милосердию к ближнему – это не только совершенные художественные произведения. Это еще и – настоящая христианская проповедь, которая лучше всяких слов свидетельствует о духовной основе всякого подлинного творчества. Фрагменты • Зверь - Н.С. Лесков • Елка Митрича - Н.Д. Телешов • Чудесный доктор - А.И. Куприн • Волхвы - И.А. Бунин • Стихи русских поэтов • Желание - Оптинский старец, прп. Варсонофий • «Не первый год у этих мест…» - Афанасий Фет • Христославы - А. Коринфский • «Мы безумно молимся подчас…» - архиеп. Иоанн Шаховской • Бегство в Египет - Иван Бунин • «Мечта моя! Из Вифлеемской дали…» - В. Ходасевич • Овца - Владимир Набоков • Из поэмы «Владимирская Богоматерь» - Максимилиан Волошин • Рождество - митр. Владимир (Сабодан) • Риза Господня - Александр Солодовников • Рождество - Григорий Зобин • Жница - В. Серебряков • Крестное знамение - Евгений Санин • Молитва подарок - Евгений Санин • «Тихая осень. Над Оптиной – синее небо…» - Г. Архипов • «Пылает за окном звезда…» - Сергей Кликов Зверь - Н.С. Лесков (из цикла «Святочные рассказы») Отец мой был известный в свое время следователь. Ему поручали много важных дел, и потому он часто отлучался от семейства, а дома оставались мать, я и прислуга. Матушка моя тогда была еще очень молода, а я – маленький мальчик. При том случае, о котором я теперь хочу рассказать, – мне было всего только пять лет. Была зима, и очень жестокая. Стояли такие холода, что в хлевах замерзали ночами овцы, а воробьи и галки падали на мерзлую землю окоченелые. Отец мой находился об эту пору по служебным обязанностям в Ельце и не обещал приехать домой даже к Рождеству Христову, а потому матушка собралась сама к нему съездить, чтобы не оставить его одиноким в этот прекрасный и радостный праздник. Меня, по случаю ужасных холодов, мать не взяла с собою в дальнюю дорогу, а оставила у своей сестры, а моей тетки, которая была замужем за одним орловским помещиком, про которого ходила невеселая слава. Он был очень богат, стар и жесток. В характере у него преобладали злобность и неумолимость, и он об этом нимало не сожалел, а, напротив, даже щеголял этими качествами, которые, по его мнению, служили будто бы выражением мужественной силы и непреклонной твердости духа. |
|
|
