| Назначено определённое годовое содержание и каждому епархиальному архиерею в патриархате. Размер этого содержания не одинаков: он колеблется между двенадцатью (архиереям мосхонийскому и халепскому) и сотней тысяч пиастров в год (митрополитам – ефесскому, адрианопольскому и боснийскому). Весь годовой оклад архиереям патриарха простирается до шести миллионов пиастров. Жалованье архиереям собирается следующим образом: епархиальный архиерей и члены местного смешанного совета вызывают в кафедральный город представителей от каждого уездного города и села и в общем собрании, руководясь численностью населения епархии и требованиям справедливости, разлагают определённый канонисмом жалованье архиерею и сумму взноса на оклад патриарху на всех христиан епархии; составленные таким способом списки сборов с каждого города и села хранятся в митрополии, смешанном совете и патриархии. Кроме жалованья, некоторые архиереи имеют доход с недвижимых имуществ и монастырей, а патриархи получают сборы от ставропигиальных обителей. Затем, у каждого епархиального архиерея возможны случайные доходы. Из них в новом канонисме сохранены лишь очень немногие, а именно: за разрешение брака, первого, второго и третьего без различия, назначается во всех епархиях десять пиастров, за совершение литургии, погребения и брака по приглашению, – не менее пятидесяти пиастров, от каждого священника – ежегодный канонический взнос (κανονικν) в количестве десяти пиастров. Всякая вынужденная уплата денег и приношение вещами возбраняются. Совершенно уничтожаются и следующие архиерейские доходы: отдача священникам на откуп церкви со всеми её доходами (γεδκιον), сборы, собираемые через каждые два-три года (βοϑεια), подарки от духовенства, тождественные с взяткой (φιλτιμον), подарки при вступлении архиерея на новую кафедру (μβατοκιον), обязательные водоосвящения, сборы во время богослужения в пользу архиереев и других лиц, сборы за освящение церкви, за разрешение запрещённого брака, за рукоположение в священный сан и избрание в должность игумена; уничтожены и все другие случайные архиерейские доходы, как бы они ни назывались. |
| 163 Из таких румын впоследствии был особенно замечателен Филарет Скрибан, номинальный епископ ставропольский. 164 Рассказывают про молдавского митрополита Мелетия Лефтера (1829–1834 гг.), что когда кто-то из его друзей спросил его, какое имеют значение три буквы, написанные на всех вещах митрополита: М. М. М., то он отвечал им: «мий, мий, мий», т. е. тысячи, тысячи, тысячи червонцев, которые он заплатил за сан. 165 С 1821 по 1822 Дунайские княжества управлялись советом местных бояр, известным под названием «каймакавий». 166 По Аккерманской конвенции (1826 г.), «как назначение, так и смена господарей не может быть сделана Портой без согласия на то России». А по Адрианопольскому трактату (1829 г.), который ещё более ограничивал влияние Порты на княжества в пользу России, правление князей делалось пожизненным, и Россия официально признавалась покровительницей княжеств. Этот протекторат России продолжался до 1856 г., когда был отменён Парижским трактатом. 167 Этот органический статут долго оставался основным конституционным законом всего румынского народа, определяя порядок избрания господарей, право общего собрания, финансовое управление, судопроизводство, компетенцию различных правительственных учреждений и заключая в себе уставы о торговле и проч. 168 Соединение Дунайских княжеств в одно было делом рук Франции; Наполеон III в своей речи по этому поводу называл унию княжеств делом справедливости и торжеством цивилизации, в награду румынам за храбрость, он прислал даже 10 тысяч ружей и телеграммой уверил Кузу в своём благоволении к нему. 169 Одна только конфискация двух монастырей нямецкого и секского доставили при этом правительству сумму 816.609 рублей. 170 Так, например имя Иннокентий он дал своему ученику Иннокентию Моисиу, еп. романскому, в честь Иннокентия Борисова , архиепископа одесского; в честь Иеремии (Соловьёва), епископа нижегородского назвал другого своего ученика Иеремию Дырцу; имя Сильвестра (еписк. хушский) дал в память Сильвестра Косова , митрополита киевского и т. д. |
| 139 Заметь, что всякое наименование священных чинов содержит указания на свойственную чину деятельность, как показывают толкования имен святых серафимов и херувимов, – потому что другого порядка перед ними нет. 142 Поскольку он говорит о богообразных свойствах применительно к божественным умам, не следует полагать, будто великий Дионисий утверждает, что эти умопостигаемые достоинства присоединяются к ним в виде случайных, как бывает у нас, – как нечто иное к иной основе, как бы присоединенное качество. Ибо понятия «случайное свойство» и «основа» здесь недопустимы, так как всякое соединение и бесформенность материи оттуда исключаются. Ведь если бы это было иное в ином, как бы случайное свойство, присоединенное к основе, то это существо не жило бы само по себе и не могло бы обоживаться, насколько это возможно, само по себе, но – только благодаря чину, сохраняемому как иное в ином. Стало быть, названные свойства в них самоосуществляемы, а не присоединены как нечто случайное к основе, по причине нематериальности. Почему великий Дионисий – ниже, в слове «О церковной иерархии», в главе четвертой – и говорит, что свойства у них субстанциальны. 143 Заметь, что божественные силы как свойство имеют боговидность. Свойство же есть качество постоянное. А отсюда делается ясным, что обладающие достоинствами как свойствами самовластны. Это более пространно представляет Аммон Адрианопольский в словах «О воскресении», написанных им против Оригена . 146 Некоей высочайшей природой, учрежденной при Боге, сразу под Ним, он являет престолы, не соприкасающиеся ни с чем материальным, как показывает то, что они не имеют никакой «до уровня ног сниженности», или ослабленности, но обладают восходящей к Богу, обращенной вверх устремленностью. Он хорошо употребил слово «надмирно», – а не «бестелесно», «нематериально» и «умопостигаемо», или же «умственно». А чтобы ты не счел, что «к верху» означает телесный путь, он добавил «нематериально». 147 Заметь, что и чин святых престолов он назвал богоносным, – как несущий умопостигаемо покоящегося Бога. Обрати на это внимание: поскольку блаженный Василий Каппадокийский назвал богоносной плоть, надо рассмотреть, почему так сказано. Но ведь плоть Самого Господа была по существу и по ипостаси соединена с Самим Богом-Словом, почему и говорят отцы, что Он носит плоть и во плоть облекся. Что же странного, если и плоть Его называется богоносной как носящая Бога-Слово в нерасторжимом соединении, Его плотью и называясь, и являясь по праву и по истине? А они, престолы, по благодати имеющие в себе Бога невыразимым для слова и непредставимым для мысли образом, – богоносными и они по этой причине называются, потому что как первые Божьи силы они первыми Ему причастны, а получаемое ими осияние они затем передают находящимся ниже. |
| Но вскоре за тем опустевшие за выселением сербов города стали наполняться магометанами, и притом в таком большом количестве, что они походили на турецкие колонии. Сюда же стали переселяться и албанцы – это христиане, перешедшие в магометанство. Как ренегаты, они так бесчеловечно преследовали православных, что многие сербы, оставшиеся на родине, бежали из городов в отдаленные села, или скрывались в лесах и тесных долинах, а некоторые принимали даже магометанство. А война (1788– 1790 г.) между Австриею и Турциею принесла сербам новое горе: по заключении мира (1791 г.) в Свиштове, турки с новою силою и жестокостью стали мстить несчастным сербам за их участие в войне. Терпение сербов наконец истощилось: после небольших стычек, начались общие народные восстания, продолжавшиеся несколько лет. Начал восстание Георгий Черный, а продолжил и окончил Милош Обренович. Сначала (1804–1813 г.) сербы имели счастливый успех. Но в 1813 году они потеряли почти все, что успели приобресть. С 1815 года началось новое восстание, и Сербия сперва получила (1817 г.) свободу внутреннего управления, под властию своего князя, а потом (1830 г.), по заключении адрианопольского мира, она, при содействии русского правительства, окончательно получила самоуправление. Таковы в общих чертах были последствия народных восстаний. Первый вождь народного восстания был Георгий Петрович Черный (Кара Джорджи). Он родился в 1760–70 годах, в крагуевацком округе, в Шумадии (лесистой области Сербии между Дунаем и Савою), в селе Вишевце, от крестьянина Петрония. Убив турка, оскорбившего честь его жены, Георгий, из опасения за то мщения со стороны турок, бежал (1787 г.) с отцом своим на реку Саву. А когда отец его хотел воротиться домой, – он сказан ему: не потерплю, чтобы ты умер от турок; умри же от моей руки, – и убил его из пистолета. Похоронив отца, он перешел чрез Саву, и сделался гайдуком. Потом, пробыв несколько времени в Австрии в должности лесничего при богатом Крушедольском монастыре, – он вернулся на родину, начал торговлю свиньями и нажил себе достаточное состояние. |
| Флоренций, почтеннейший епископ адрианопольский, в Писидии, сказал: «прежде толкований боголюбезнейшего и блаженнейшего отца нашего Кирилла и блаженнейшего архиепископа Льва, мы, следуя изложению святых отцов никейских, так веровали и веруем; также мы согласны и с верою 150-ти, ясно проповедующею, что Господь наш Иисус Христос воплотился от Духа Святого и Марии Девы. Этой вере святых отцов мы так веруем, как они 19 и истолковали, и ни в чем не сомневаемся». Евтропий, почтеннейший епископ ададский, в Писидии, сказал: «послание святейшего архиепископа Льва ни в чем не разногласит с верою, изложенною отцами, бывшими в Никее, и 150-ю, после того собиравшимися в Константинополе, и с посланием священной памяти Кирилла, но во всем согласно; и я необходимо соглашаюсь, и подписал его». Фронтиниан, почтеннейший епископ сагаласский, сказал: «уверившись из многого, что послание блаженнейшего отца нашего Льва согласно с символом, изложенным святейшими отцами в Никее, и 150-ю, изложившими ту же веру в благополучном городе (Константинополе), и с изложением священной памяти Кирилла, бывшего святейшего епископа города Александрии. и соглашаясь (с ним), я подписал». Павел, почтеннейший епископ дервийский, в Ликаонии, сказал: «от начала мы и наш город не знали этого спора; и веруем человеколюбивому Богу, что и впоследствии не будет спора; потому что, по Его благости, мы чисты от всякого еретического недуга. Ибо мы научились и переняли верить изложению 318-ти святых отцов, бывших в Никее, и 150-ти, бывших после того в Константинополе, и посланию блаженнейшего архиепископа Льва, согласному с верою святых отцов, и с толкованием священной памяти Кирилла; так мы и веруем». Ахолий, почтеннейший епископ ларандский, в Ликаонии, сказал: «мы доказали, что послание святейшего папы Льва ничем не разнится против изложения 318-ти и 150-ти и изложения блаженнейшего Кирилла; его и я подписал». Моир, почтеннейший епископ евландрский, во Фригии, сказал: «я согласен с посланием, написанным ныне архиепископом Львом, потому что оно во всем согласно с канонами святых отцов, бывших в Никее, и 150-ти, бывших в царствующем (городе), и с изложением блаженнейшего Кирилла, и подписал (его)». |
| Есть некоторое сходство между первым большим романом Леонтьева «Подлипки» (1861) и последним – «Египетским голубем» (1881), и совсем не потому только, что главный герой – то же лицо (Ладнев). Это сходство – в зыбкой композиции обеих повестей: в их эскизности, в их музыкальности. Есть в них и живописность, как и во всех других писаниях Леонтьева (пестрые букеты!). Но есть и другое: мелодичность в передаче настроений. В «Подлипках» музыкален вырастающий из церковного гимна образ Жениха, грядущего в полунощи. Есть музыкальность и в поповне Паше, которую Ладнев (первый) воспевает ритмической прозой («под Шатобриана»). В «Египетском голубе» ритмично описание серого дымка, который вьется «над нагими садами зимы». Музыкальны и все варианты зыбких настроений, напоминающих «аккорды» в импровизации: словесное их выражение вынужденно-приблизительное; и их тайный смысл можно было бы лучше передать в музыке. О музыке в обычном значении этого слова Леонтьев нигде не говорит. Может быть, у него не было слуха, как и у Блока. Но леонтьевская проза так же музыкальна, как и блоковская поэзия. Это, конечно, только моя «импрессия», которая точному определению не поддается. Так мне кажется, когда я эти романы читаю, вернее – перечитываю. Убедить же скептического читателя можно было бы здесь только творческими аргументами: симфониями или оперой на темы «Подлипок» или «Египетского голубя»! В таком случае последний роман начался бы увертюрой, с мотивами томного воркования, а кончился бы речитативом ектеньи – молением о безболезненной кончине живота и, может быть, какой-нибудь серафической музыкой сфер! Пусть рассуждения мои – «от лукавого», но все эти мотивы звучат в «Египетском голубе» и ждут музыкального оформления! Велико Найденов В «Египетском голубе» есть еще один мотив, еще один «красочный мазок» – это эпизодический рассказ о болгарском юноше Велико Найденове. Как-то, проходя по адрианопольскому рынку, Ладнев увидел молодого всадника из полка Садык-паши – известного польского эмигранта М. С. Чайковского (1808–1886) 365 , перешедшего в мусульманство и служившего в турецкой армии. Лошадь этого юноши «то взвивалась на дыбы, то шла боком, горячась и играя», и народ на базаре весело расступался, любуясь конем и всадником: очень уж они были хороши! |
| Так много, в разное время, сказано было Филаретом с церковной кафедры относительно одного в сущности предмета – венгерской кампании, вызванной угрожающими миру народов революционными движениями. Но кто же, прочитав вышеприведенные выдержки из проповедей Филарета по этому предмету, не согласится с высказанным в начале 1883 года, по поводу столетнего юбилея со дня рождения великого святителя, мнением о той неподражаемой особенности витийства его, в силу которой он умел при повторительной встрече с вопросом, уже прежде у него рассмотренным, найти новые стороны в предмете, изложить предмет в совершенно иной форме с одинаковою глубиной и силою мысли? Мы уже не говорим о том, какой живой интерес все высказанное святителем Филаретом в этих проповедях имеет и для нашего 572 времени, в которое также еще не прекратились революционные движения, там и сям, в том или ином виде, с такою или иною силою проявляющиеся. Совершенно другое, со стороны разнообразия предметов, представляла собою для проповеднической деятельности Филарета вскоре за венгерскою кампанией следовавшая Крымская война, к обозрению которой мы теперь переходим. Когда султан турецкий начинал войну с Россией в 1828 году, то заранее сказал в своем знаменитом гатти-шерифе, что с христианами можно только заключать перемирия, дабы выиграть время, но что естественным образом каждый мусульманин должен быть вечным врагом христиан, с которыми мир таким образом не возможен, и это на основании учения корана, обязательного для всякого мусульманина. А посему и Адрианопольский мир 1829 года для турок был только перемирием, с помощью которого им можно было бы собраться с силами и улучить удобное время для начатия новой войны с Россией, которую уже в то время султан объявил злейшим врагом Турции. По сему же и условия этого мира Турция считала для себя необязательными и, памятуя удары, нанесенные ей Россией в предшествовавшие войны, старалась возместить свои потери, бывшие следствием сих войн, на материальном благосостоянии покровительствуемых Россией своих подданных православного вероисповедания и на этих последних вымостить свое унижение, которому подверглась со стороны России. |
| Политический такт подсказал Феодосию, чем лучше можно привлечь других варваров, и надежды его вполне сбылись. Широкое применение в жизни дипломатической тактики привело уже к тому, что уже 3 октября 382 года Феодосий мог поздравить себя с полным примирением, воцарившимся между готами и римлянами. Следует заметить, что отношения между теми и другими с 381 года не переходили в военные столкновения, да и вообще 381 и 382 гг. представляют мирную картину в царствовании Феодосия 143 , когда последний спокойно работал над осуществлением церковно-политической программы. В течение же двух лет велись и мирные переговоры с готами, давшие наконец в 382 году положительный результат в пользу Феодосия. Теперь уже почти вся нация готов 144 изъявила свое полное согласие вступить в союз с Феодосием. Дело произошло так. Готы, грабившие Фракию, вскоре почувствовали большой недостаток в средствах к существованию. Ничего не оставалось, как обратиться за помощью с выражением полной покорности к Феодосию. Сначала обратилось к Феодосию незначительное количество, а так как эти готы были доверчиво приняты императором, то скоро к ним присоединились и остальные. Часть варваров, увлеченная блеском солдатской жизни, поступила на военную службу, а часть получила земли в Дации и Мезии. Посредником при переговорах был Сатурнин 145 , который своей простотой и человеколюбием 146 сумел мирно покончить дело 147 . Результаты приведения к нулю постоянных готских нападений были настолько ощутительны, что даже такой пристрастный историк, как Зосим, не мог отказать себе в удовольствии похвалить Феодосия. Так, Зосим говорит, что Феодосий некогда прославился тем, что исцелил болезни империи, благодаря чему жители получили возможность спокойно обрабатывать землю, пасти стада 148 . Империя теперь также снова ожила: дороги стали свободны, все обновилось. Насколько можно судить по этой краткой заметке Зосима, готы своими частыми нападениями на восточную империю, теми разорениями и опустошениями, какие они наносили стране, вконец обессилили государство, прервали его культурно-экономическое развитие: земледелия почти не было, скотоводство исчезло, в особенности во Фракии, Македонии и Фессалии, и так дело обстояло со времен адрианопольского поражения. |
| Варвары раскинули лагерь близ Константинополя, высылали мелкие отряды до самых стен и отрезали город от всех внешних сношений. В городе не могло быть недостатка в военных людях, поэтому сделана была вылазка, имевшая удачный исход и стоившая жизни многим варварам. Между тем каган дал знать посредством зажженных костров на азиатский берег о прибытии своем и послал к регентам для переговоров, а равно с целью разузнать о положении дел знатного пленного грека, патрикия Афанасия. Кагану желательно было в особенности осведомиться о том, сколько ему заплатят, если он согласится отступить и даст обещание дружбы. Патриарх и патрикий Вон употребили все средства, бывшие в их распоряжении, чтобы доказать неуместность предложений кагана и ошибочность его взглядов на положение дел в Константинополе. С этой целью обратили внимание аварского посланца на те военные отряды, которые составляли гарнизон столицы, и доказывали, что с этими средствами и с той милицией, какой располагали городские димы, город не только мог хорошо защищаться против нападений, но и предпринимать вылазки. При таком настроении правительства казались совершенно недопустимыми требование кагана выдать ему все хранящиеся в городе сокровища и его угроза в противном случае взять город силой и жителей обратить в рабство. Т. к. при подобных условиях невозможно было прийти к соглашению, то каган приступил к осаде города, имея притом основательную надежду на содействие со стороны персидского войска, расположившегося в Халкидоне, в виду Константинополя. Правда, сношения между аварами и персами не были допускаемы достаточно численной византийской флотилией, бывшей в распоряжении регентства, и только зажигаемые на малоазийских холмах костры да горящие византийские усадьбы на берегах Босфора и Мраморного моря обозначали область, занятую неприятелями. К 29 июня каган приблизился к осажденному городу со своими главными силами, значительную часть которых составляли славяне Балканского полуострова Если не говорить о части города, обращенной к морю, которая пока не подвергалась опасности, то со стороны суши наиболее важным в смысле нападения и опасным в смысле защиты было то место сухопутных стен, которое находится между Адрианопольскими воротами и Пушечными (Топкапу) или Романовскими воротами. |
| «Свидетельства древних», относящиеся к св. Мефодию, собраны в капитальном исследовании A. Harnack und Е. Preuschen. Die Überlieferung und der Bestand der altchristlichen Literatur bis Eusebius. Leipzig, 1893, S. 468—478. ...Methodius Olympi Lyciae et postea Tyri episcopus... ad extremum novissimae persecutionis, sive ut alii adfirmant sub Decio et Valeriano, in Chalcide Graeciae martyrio coronatus est. (Hieronimus. De viris illustribus, 83. Migne, PL, t. 23.) A. Harnack. Die Chronologie der altchristlichen Literatur. Leipzig, 1904, S. 147—149. Herzog und Наиск. Real-Encyclopädie für protestant. Theologie und Kirche. Auflage В. IX. Art. v. W. Möller, S. 724—726. Ловягин, 12—13. F. Diekamp. Ûber den Bischofssitz des heiiigen Märtirers und Kirchenvaters Methodius. (Theologische Quartalschrift. Tübingen, 1928, S. 285—308.) Указание Евсевия сохранено блаж. Иеронимом (см. выше). Harnack und Preuschen. Op. cit., S. 473. Там же. Принадлежность этих «Схолий» св. Максиму нельзя считать неоспоримо доказанной. Дикамп считает с полным основанием эту «адрианопольскую» версию опиской, так как в некоторых рукописях «Схолий» рядом с упоминанием сочинения св. Мефодия названы труды Аммона, епископа Адрианопольского. Diekamp. Op. cit., S. 293 Harnack und Preuschen. Op. cit., S. 478. Что касается термина «Ликийский епископ», то необходимо отметить крайне неопределённый характер этого выражения; неопределённость эта, надо полагать, обусловлена недостаточной осведомлённостью сирийцев-переводчиков; вполне достаточной причиной для подобного обозначения могло явиться наличие ряда «ликийских» мотивов в творениях св. Мефодия. J. В. Pimra. Spicilegium solesmense. Vol. I, p. 346. Неправильно приписанная св. Мефодию проповедь на Сретение помещена у Миня, PG, t. 18, col. 347—382; Ловягин, 141—160. Diekamp. Op. cit., S. 291. Там же, с. 292. В некоторых древних катенах имеется (на полях) ещё одно территориальное обозначение рядом с именем св. Мефодия — «Сидский». Возможно, что здесь идёт речь не о епископской кафедре автора, а о месте его рождения. |
|
|
