| Но не может быть и речи о каком-то «смирении» там, где дело касается отстаивания истин нашей святой веры, где подвергаются хулению и опорочиванию истины нашей святой веры, где кто-то покушается отнять от нас истинную веру и подменить ее лжеучением, где пытаются заставить нас признать себя неправоверующими. Так, нельзя «по смирению» согласиться, что язычество или магометанство выше христианства или хотя бы равно ему по достоинству; нельзя «по смирению» признать инославные исповедания – латинство, протестантизм или какую-нибудь секту – высшими Православия или хотя бы равными ему; нельзя «по смирению» признать себя заблуждающимся – еретиком. Это будет уже не истинное смирение, а ложное смирение – не спасающее смирение, а губящее души отречение от истинной веры. Прекрасной иллюстрацией к вышесказанному может служить замечательная повесть о великом подвижнике христианской древности Авве Агафоне. «Пришли к нему», так повествуют «Достопамятные Сказания о подвижничестве Святых и Блаженных Отцев», «некоторые, услышав о великой его разсудительности. Желая испытать, не разсердится ли он, спрашивают его: ты – Агафон? мы слышали о тебе, что ты блудник и гордец? Он отвечал: да, это правда. Они опять спрашивают его: ты, Агафон, пустослов и клеветник? Он отвечал: я. И еще говорят: ты, Агафон, еретик? Он отвечал: нет, я – не еретик. Затем спросили его: скажи нам, почему ты на первые вопросы соглашался, а последнего не вынес? Он отвечал им: первые пороки я признаю за собою, ибо эта признание полезно душе моей, а быть еретиком значит быть в отлучении от Бога, но быть отлученным от Бога я не хочу. Услышав сие, они удивились разсудительности его и отошли, получив назидание (стр. 40–41.)». Современные «умники», стремящиеся в «экуменическом движении» нивелировать все вероисповедания и считающие, по ложному смирению, что в Православии нет полной и абсолютной истины (хотя бы вслух они этого и не решались бы высказывать), конечно, от такой беседы с Аввою Агафоном, по своей духовной слепоте и предубежденности, не получили бы никакого назидания, а еще его самого провозгласили бы «гордецом». |
| 22:42). Последователям Своим Господь дал заповедь о любви: «Аще любите Меня, заповеди Моя соблюдите» (Ин. 14:15). Богобоязненный христианин, жаждущий благодатного оправдания, старается сообразовать всю свою жизнь с заповедями Божиими: не только в словах он желает быть правдивым, но — и в самих делах. б) Но так как спасение наше находится «между надеждой и страхом», то истинный христианин бывает всегда чужд духа самоправедности, — не на свои добрые дела он полагается в достижении вечного спасения, а — на Божие милосердие. Если совесть наша говорит в нашем сердце, что мы исполнили какую-либо заповедь, то и тогда мы должны в смирении полагаться на волю Божию, — не приписывать себе особых заслуг: «Егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы: яко еже должны бехом сотворити, сотворихом» (Лк. 17:10). Преподобный Агафон, видя приближающуюся смерть, трое суток смотрел неподвижными очами на небо. Сидевшие вокруг одра его братия, удивляясь тому, спросили у него: «Что так смотришь, авва?» «Стою перед судилищем Христовым», — отвечал Агафон. «Неужели и ты, человек Божий, страшишься суда?» — опять спросили иноки. «Сколько мог, я соблюдал заповеди Господни, — сказал им старец, — но, как человек, могу ли знать, что совершенно угодил Богу?» «Авва, — возразили иноки, — тебе можно надеяться на добрые дела твои». «Не надеюсь, доколе не увижу Самого Господа, — вздохнув отвечал им святой Агафон, — ибо суд Божий не таков, как суд человеческий». Если таким образом, по слову Божию, «праведник едва спасется», то нам, грешным, в особенности необходимо печься о нашем спасении. Для укрепления в добре мы имеем спасительные средства: молитву, слово Божие и таинства. В молитве христианин с верой и упованием испрашивает себе от Бога духовных благ и Божией помощи в своих начинаниях и делах; словом Божиим просвещает свой ум и мыслями своими воспаряет — горе к престолу Отца небесного; в таинствах христианину сообщается благодать Св. Духа, необходимая для его освящения и духовного преуспеяния. Молитва, слово Божие и таинства, в особенности святое причащение Тела и Крови Христовой, и составляют «насущный хлеб» для души, которого верующий постоянно «алчет и жаждет» и испрашивает себе в духовное насыщение в молитве Господней. 3. Возлюбленные братия! Все мы имеем нужду в телесном насыщении: оно доставляет прекращение чувства голода и жажды и подкрепляет наши телесные силы, — поддерживает нашу жизнь. Если насыщение тела для нас необходимо, то не тем ли более для нас безусловно важно насыщение духовное? Питание телесное имеет временное значение, ограничивается пределом смерти, — «брашно же духовное пребывает в живот вечный». Господь наш Иисус Христос пролил на кресте Пречистую Кровь Свою не за тело наше, но — за душу — образ и подобие безсмертного Бога. «Я душу Мою полагаю, — говорит Господь, — да паки прииму ее. Никтоже возмет ее от Мене, но Я полагаю ее о Себе» (Ин. 10:17, 18). |
| 13. Спросили авву Агафона: что важнее — телесный труд, или хранение сердца? — Старец отвечал: человек подобен дереву, — труд телесный — листья, а хранение сердца — плод. Поелику же, по Писанию: всяко древо, еже не творит плода добра, посекаемо бывает, и во огонь вметаемо (Матф. 3,10); то очевидно, что все попечение мы должны иметь о плоде, то есть должны иметь хранение ума. Впрочем, для нас нужно и лиственное прикровение и украшение, то есть — труд телесный. — Авва Агафон был мудр в рассуждении, не ленностен в телесных упражнениях, и во всем знал меру, — в рукоделии, в пище и одежде. 14. Сей же авва Агафон, когда было собрание в Скиту по какому-то делу, и уже сделано было определение, пришедши после всех, сказал собравшимся: неправо решили дело! — Они сказали ему: кто ты такой, что так говоришь нам? Я — сын человеческий, отвечал он, ибо в Писании сказано: аще воистинну убо правду глаголете, правая судите сынове человечестии (Пс. 57, 2). 15. Авва Агафон сказал: гневливый человек, хотя бы мертвого воскресил, не будет угоден Богу. 16. Авву Афанасия спросили: как Сын равен Отцу? — Он отвечал: как во двух глазах — одно зрение. 17. Однажды пришли к авве Ахилле три старца, из коих об одном носилась худая молва. Один из старцев сказал ему: авва, сделай мне один невод! — Не сделаю, отвечал он. — Другой сказал: окажи такую милость, чтобы в монастыре нам иметь что-нибудь на память о тебе, сделай нам один невод! — Мне не досуг, отвечал он. Наконец сказал ему брат, о котором была худая молва: сделай мне невод, чтобы иметь мне что-нибудь от рук твоих авва! — Ахилла тотчас ответил ему: для тебя сделаю. — После сего два старца спросили его наедине: почему, когда мы просили тебя, ты не хотел для нас сделать; а ему сказал — для тебя сделаю? — Вам сказал я: не сделаю, — и вы не оскорбились, потому что сослался я на недосуг; а если ему не сделаю, то он скажет: старец, услышав о грехах моих, не хотел сделать для меня, и таким образом мы тотчас отсекли бы эту нить; но я ободрил его душу, да не како многою скорбию пожерт будет таковый (2 Кор. |
| См. также: Ангел . В другой раз шел авва Агафон в город для продажи скромного рукоделия и на дороге увидел лежащего прокаженного. Тот спросил его: “Куда идешь?” – “Иду в город, – отвечал авва Агафон, – продать свое рукоделие.” – “Окажи любовь, снеси и меня туда.” Старец поднял его, на своих плечах отнес в город. Прокаженный сказал ему: “Положи меня там, где будешь продавать свое рукоделие.” Старец так и сделал. Когда он продал одну вещь, прокаженный спросил его: “За сколько ты это продал?” – “За столько-то,” – отвечал старец. Прокаженный попросил: “Купи мне хлеба.” Когда старец продал другую вещь, прокаженный спросил: “Это за сколько продал?” – “За столько-то,” – отвечал старец. “Купи мне еще хлеба.” Старец купил. Когда едва распродал свое рукоделие и хотел уйти, прокаженный спросил: “Ты уходишь?” – “Ухожу,” – отвечал авва. Прокаженный сказал: “Окажи любовь, отнеси меня туда, откуда принес.” Старец исполнил и это. Тогда прокаженный сказал: “Благословен ты, Агафон, от Господа на небеси и на земли.” Авва оглянулся на прокаженного – и не увидел никого. Это был Ангел Господень, пришедший испытать старца. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 57. 7). 378. Патриарх Александр выкупил за 85 златниц своего служителя, укравшего у него несколько златниц и бежавшего в пустыню, где его пленили варвары Был в Антиохии Патриарх, по имени Александр, особенно милостивый и сострадательный ко всем. Один из его письмоводителей украл у него несколько златниц и бежал в египетскую Фиваиду. Там в пустынном месте варвары схватили письмоводителя и завели в глубину своей страны. Блаженный Александр, узнав об этом, выкупил пленника, дав за него восемьдесят пять златниц. Когда пленник возвратился, Патриарх оказал ему столько благодеяний, что некоторые из граждан говорили: “Благость Александра не может быть побеждена никаким согрешением.” (Еп. Игнатий. Отечник. С. 72. 1). 379. Старец отдал продавцу лука чистую пшеницу вместе с его луком См. также: Самоукорение ; Старец . Ученик аввы Феодора рассказывал: “Однажды пришел к нам продавец лука и насыпал мне целую чашу. Старец сказал: “Насыпь пшеницы и дай ему.” У нас было две меры пшеницы: одна мера – чистой, а другая – нечистой. Я насыпал ему нечистой. Старец посмотрел на меня пристально и печально. От страха я разбил чашу и пал перед старцем, прося прощения. Но старец сказал мне: “Встань, не твоя в том вина, а я согрешил, поручив тебе это дело.” Старец насыпал себе полную пазуху чистой пшеницы и отдал продавцу вместе с его луком.” (Достопамятные сказания. С. 285. 20). |
| Знаток церковного права епископ Далматинско-Истринскому Никодим (Милаш) писал, что, ересь как «учение, противное православной вере, не должно, впрочем, касаться непременно оснований православного вероучения, чтобы данное лице считать еретиком, – достаточно, чтобы оно погрешало хотя бы и в одном догмате, и в силу этого оно уже еретик». Сущность ереси глубоко раскрыта св. Игнатием Брянчаниновым : «Ересь есть прикровенное отвержение христианства. Когда люди начали оставлять идолопоклонство, по его очевидной нелепости, и приходить к познанию и исповеданию Искупителя; когда все усилия диавола поддержать между человеками идолопоклонство остались тщетными; тогда он изобрел ереси, и посредством ереси, сохраняя для держащихся ее человеков имя и некоторую наружность христиан, не только отнял у них христианство, но и заменил его богохульством». Как справедливо отмечает сектовед А. Л. Дворкин, «слово еретик… означает человека, делающего произвольный выбор под руководством собственных идей и желаний. Термин этот по происхождению христианский, и, следовательно, для того чтобы стать еретиком в святоотеческом смысле этого слова, человек изначально должен был пребывать в истине». В аскетическом плане ересь является крайней степенью прелестного мнения, которая может периодически возобновляться как типологически устойчивое пленение ума. В ереси соединяются воедино многие страстные состояния: мнение, самообольщение, гордыня, своеволие и т. д. Главная опасность ереси Говорили об авве Агафоне: «Пришли к нему некие, услышав, что он имеет великую рассудительность. Желая испытать его, не рассердится ли он, спрашивают его: «Ты — Агафон? Мы слышали о тебе, что ты блудник и гордец». «Да, это правда», — отвечал он. Они опять спрашивают его: «Ты, Агафон, клеветник и пустослов?» «Я», — отвечал он. И еще говорят ему: «Ты, Агафон, еретик?» «Нет, я не еретик», — отвечал он. Затем спросили его: «Скажи нам, почему ты на все, что ни говорили тебе, соглашался, а последнего слова не перенес?» Он отвечал им: «Первые пороки я признаю за собой, ибо это признание полезно моей душе, а признание себя еретиком значит отлучение от Бога, а я не хочу быть отлученным от моего Бога». |
| Однажды шел авва Агафон в город для продажи скромного рукоделия и на дороге увидел лежащего прокаженного. Прокаженный спросил его: «куда идешь?» – «Иду в город, отвечал авва Агафон, продать рукоделие мое». Прокаженный сказал: «окажи любовь, снеси и меня туда!» Старец поднял его и на плечах своих отнес в город. Прокаженный сказал ему: «положи меня там, где будешь продавать рукоделие твое». Старец сделал так. Когда он продал одну вещь из рукоделия, –прокаженный спросил его: за «сколько продал ты это?» – «За столько-то», отвечал старец. Прокаженный сказал: «купи мне хлеба». Когда старец продал другую вещь, прокаженный спросил его: «это за сколько продал?» – «За столько-то», отвечал старец. «Купи мне еще хлеба», сказал прокаженный. Старец купил. Когда авва распродал все рукоделие и хотел уйти, – прокаженный спросил его: «ты уходишь?» – «Ухожу», отвечал авва. Прокаженный сказал: «окажи любовь, отнеси меня туда, где взял». Старец исполнил это. Тогда прокаженный сказал: «благословен ты, Агафон, от Господа на небеси и на земли». Авва оглянулся на прокаженного, – и не увидел никого: это был ангел Господень, пришедший испытать старца. Св. Виссарион Был один старец, не имевший собственности, но милостивый, по имени Виссарион. Пришедши в одно селение, он увидел на рынке мертвого нищего без всякой одежды; а на нем самом была только одна рубашка по заповеди евангельской, да еще на плечах епанча. Кроме этого необходимого одеяния он ничего не имел. Под мышкою у себя всегда носил он Евангелие, для испытания ли себя в постоянном послушании слову Божию, или для того, чтобы иметь при себе учение, которое он исполнял самым делом. Этот муж вел такую чудную, неукоризненную жизнь, что был будто земной ангел и свято шел путем небесным. Итак, когда он увидел мертвое тело, тотчас же снял с себя епанчу и покрыл ею мертвеца. Отошедши немного, он встретился с нищим, совершенно нагим, остановился и стал размышлять: «зачем я, отрекшись от мира, одеваюсь в одежду, тогда как брат мой мерзнет от стужи? Если я попущу ему умереть, то, конечно, буду причиною смерти ближнего. Что ж? разорвать ли мне свою одежду и разделить на части, или всю ее отдать тому, который сотворен по образу Божию? Но что же будет за польза и мне и ему, если Я разорву ее по частям?» Рассудив таким образом, он сказал: «неужели я потерплю какой вред, когда сделаю более, чем повелено?» И вот добрый подвижник, усердно и скоро позвав бедного в сени одного дома, надел на него свою рубашку и отпустил его, а сам, оставшись нагим, закрылся руками и присел на колена; только под мышкой у него оставалось Евангелие, которое делает людей богатыми. |
| 33. Авва Даниил сказывал: «Авва Арсений, приближаясь к смерти, завещал нам: не заботьтесь делать по мне вечери любви. Ибо, если я приготовил для себя эту вечерю, то найду ее». 34. Когда приближалась кончина аввы Арсения, ученики его пришли в смятение. А он говорит им: «Еще не настал час, когда же настанет, скажу вам. Но я буду судиться с вами на Страшном Суде, если вы отдадите кому-либо останки мои». Они сказали: «Что же нам нужно делать? Мы не знаем, как похоронить тебя». Старец отвечал им: «Неужели не знаете, как привязать к ноге моей веревку и тащить меня на гору?» 35. Старец обыкновенно говаривал: «После бесед я часто раскаивался, а после молчания – никогда». 36. Сказывали также, что во все время жизни своей, сидя за рукоделием, он имел платок на груди, по причине слез, падавших из очей его. Авва Пимен, когда услышал, что он почил, прослезившись, сказал: «Блажен ты, авва Арсений, что оплакал себя в здешнем мире!» Ибо кто здесь не плачет о себе, тот будет вечно плакать там. Итак, необходимо плакать или здесь – добровольно, или там – по причине мучений. 37. Авва Агафон говорил также, что без соблюдения заповедей Божиих человек не успеет ни в одной добродетели. 38. Рассказывали еще, что авва Агафон часто переселялся из одного места в другое, имея в сумке только свой ножичек. 39. Еще братия спросили его: «Какая, отец, добродетель в подвижничестве труднее других?» Он отвечал им: «Простите мне, я думаю, нет другого такого труда, как молиться Богу. Всегда, когда только захочет человек молиться, враги стараются отвлечь его; ибо знают, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу. Во всяком подвиге, какой бы ни предпринял человек, после усиленного труда получает он успокоение, а молитва до последней минуты жизни требует борьбы». 40. Авва Агафон шел однажды со своими учениками. Один из них, нашедши на дороге небольшой зеленый чечевичный стручец, говорит отцу: «Отче, велишь ли мне взять его?» Старец с удивлением посмотрел на него и сказал: «Разве ты положил его тут?» Брат отвечает: «Нет!» Старец сказал: «Как же ты хочешь взять то, чего не клал?» |
| ОСУЖДЕНИЕ (См. также ГОРДОСТЬ, ЗЛОСЛОВИЕ, ОБЛИЧЕНИЕ, ПРЕВОЗНОШЕНИЕ, УНИЧИЖЕНИЕ) Если увидишь, что брат впал в грех, то не соблазнись на него, не презирай и не осуждай его, иначе впадешь в руки врагов твоих ( Антоний Великий ). VI, 23. Не обвини и не укори кого-либо необдуманно и поспешно, в этом – падение твое ( Антоний Великий ). VI, 28. Авва Агафон, когда видел какое либо дело, и помысл побуждал его к осуждению, – говорил сам себе: Агафон! ты не сделай этого! Таким образом помысл его успокаивался (авва Агафон). VI, 60–61. Если кто удручает себя великими подвигами, но увидев кого-либо подвергшегося грехопадению или живущего нерадиво, уничижит его: тот губит этим весь подвиг покаяния своего, уничижив ближнего, он уничижает член Христов, сам осуждает Его, не представляя суда Судии – Богу ( авва Исаия ). VI, 139. Все мы находимся в земной жизни, как бы в больнице. Один недугует глазами, другой – рукою, иной – горлом, иной имеет более глубокие раны. Некоторые больные бывают уже вылечены, но болезнь возобновляется, если человек не воздержится от явств, вредных для него. Подобно этому прилежащий покаянию, осуждая или уничижая ближнего, уничтожает этим благотворное действие покаяния своего ( авва Исаия ). VI, 140. Малодушие и порицание ближнего смущают мысль и не допускают ей видеть свет Божий ( авва Исаия ). VI, 147. Всякий недостаток и всякую погрешность брата, известные тебе, старайся предавать забвению, да. не отверзутся уста твои сказать о них что-либо прочей братии, потому что этим нанесешь тяжкую язву душе твоей ( авва Исаия ). VI, 182. Неосуждение ближнего служит ограждением для борющихся со страстьми под руководством духовного разума. Безумно разрушает эту ограду порицающий ближнего ( авва Исаия ). VI, 201. Кто судит ближнего, порицает брата, уничижает его в сердце, обличает его с гневом, говорит о нем худо при других, тот устраняет из себя милость и прочие честные добродетели, которыми обиловали святые. Таким поведением к ближнему уничтожается все достоинство подвигов и погубляются все благие плоды ( авва Исаия ). VI, 220. |
| Поэтому о сочинениях его скажу лишь, что более всего он ценил свои записки о «Тимее», но и записки о «Феэтете» тоже любил. И не раз он говорил, что будь на то его воля, он из всех старинных книг оставил бы только оракулы да «Тимея», а все остальное уничтожил бы для нынешних людей, которые только себе же вредят, подступаясь к книгам неискушенно и опрометчиво. Указатель имен 945 Аннотации к именам философов, которым посвящены особые жизнеописания, не даются. Указания на жизнеописания выделены курсивом в отличие от других упоминаний. Со-именники, которых перечисляет Диоген, в указатель не включены. Все ссылки на того или иного автора как на источник помещены в Указателе источников (Ук. ист.). Все неоговоренные даты – до нашей эры. Аб, отпущенник Стратона V 63 Автодор, эпикуреец. См. Ук. ист. Автолик, математик, учитель Аркесилая IV 29 Агафенор, отец Ксенократа IV 6 Агафокл, отец Евдокса Сицилийского VIII 90 Агафон, выдающийся афинский трагик кон. V – нач. IVb., испытавший влияние софистов, персонаж «Пира» Платона II 28; III 32 Агафон, отпущенник Ликона V 73 Агеморт, отец Гермарха X 15, 17, 24 Агенор, предок Фалеса Милетского, иногда отождествляемый с мифическим финикийским царем I 22 Агесарх, считается отцом Эпименида I 109 Агесилай, спартанский царь в 401–361 гг., полководец и дипломат, одержал ряд побед в войне с Персией, восстановил на время гегемонию Спарты, после побед Эпаминонда служил фараону Нектанебу II 51, 52; VI 39; VIII 87 Агетор Ламийский, покровитель Менедема Эретрийского и Асклепиада II 138 Агнонид, обвинял Феофраста в нечестии V 37 Агриппа, скептик, живший после Энесидема IX 88 Адимант, брат Платона III 4 Адимант, сын предыдущего III 41 Адимант, друг Феофраста V 57 Акрон, врач из Акраганта, к которому возводили свою школу эмпирики для придания себе древности; во время чумы в Афинах (430) применил для очищения воздуха огромный костер VIII 65 Аксиофея Флиунтская, ученица и подруга Платона и Спевсиппа III 46; IV 2 Актида, дочь Евдокса Книдского VIII 88 Акусилай, самый ранний представитель прозаической мифографии; за изложение космологии и теогонии в своей «Истории» или «Генеалогии» попал в число семи мудрецов I 42 Алиатт, предпоследний царь Лидии в 605–560 гг., отец Креза I 81, 83, 95 Алексамен, автор древнейших «бесед», возможно, досократического характера III 48 Александр Великий, македонский царь в 336–323 гг. |
| И когда Великий спросил болящего, не желает ли он чего, а тот отвечал: «Немного мягкого хлеба» (а тогда все монахи, по большей части, пекли себе хлебы однажды в целый год – таков был обычай в том месте), достоблаженный сей муж, будучи уже девяноста лет, немедленно встал, пошел из скита в Александрию и сухие хлебы, которые взял в кожаную одежду, променял на мягкие и принес их брату. Но нечто и сего еще большее сделал подобный великому Макарию авва Агафон, муж, опытнейший из всех того времени монахов, и паче всех почитавший молчание и безмолвие. Итак, сей чудный муж во время большого торга пришел продать свое рукоделие и на торжище нашел одного лежащего, больного странника, нанял для него дом, остался с ним, работал своими руками и, что получал за то, на него тратил, и прислуживал ему шесть месяцев, пока больной не выздоровел. Сей же Агафон (как повествуют о нем) сказал: «Желал бы я найти прокаженного и ему отдать свое тело, а себе взять его». Вот совершенная любовь. Боящиеся Бога, возлюбленный, охотно вожделевают того и заботятся о том, чтобы хранить заповеди. И, если окажется на деле, что отыскание оных им достается в руки 549 , то подвергаются ради них и опасности. Жизнодавец совершенство заповедей связал и заключил в двух заповедях, объемлющих собою все прочие, – в любви к Богу и, в подобной ей, любви к твари, то есть в любви к образу Божию. И первая удовлетворяет цели духовного созерцания, а вторая – созерцанию и деятельности. Ибо естество Божеское просто, несложно, невидимо, естественно, ни в чем не имеет нужды, ибо сознание в приснопоучении своем по природе не имеет нужды в телесной деятельности и в действии чего-либо, и в дебелости представлений 550 , деятельность его проста и обнаруживается в единой части ума, сообразно той простоте достопоклоняемой Причины, Которая выше ощущения чувства плоти. А вторая заповедь, то есть человеколюбие, по двойственности естества требует, чтобы попечение о делании ума было сугубое, то есть, что исполняем невидимо в сознании, то подобным образом желаем исполнить и телесно, и не только явно, но и тайно. |
|
|
